ГДЕ ИСКАТЬ ГОФМАНА?

Иван Матвеевич, словесник – рослый и с густым басом, который мог приглушать, делать удивлённым и очень по-разному обращаться к ребятам, обводя рукой свою галерею литературных портретов – вдруг так и замер…

Жест повис в воздухе, и ребята завертелись, стараясь понять, что удивило учителя…

— Смотрите-ка, — воскликнул он. – Потрет Гофмана исчез…

Действительно – вместо портрета, из которого широко раскрытыми глазами смотрел на подростковый мир сказочник, глядела пустота.

— Как так, Иван Матвеевич?

— Разве такое бывает?

Словесник молчал.

Всегда знавший, что ответить, растерялся, как будто, теперь вовсе не представляя, что можно сказать.

Ребята вскакивали с мест, подходили к портрету.

Все остальные были на месте, а вместо Гофмана серел фон: всего лишь фон, и никакого лица…

Витька сказал:

— Так не бывает.

— Не бывает, — подтвердил Иван Матвеевич. И добавил: Однако – есть…

Есть, что есть, и надо дальше вести урок, и вдруг заверещала Ленка:

— Иван Матвеич, а если и мы пропадём?

— Успокойся, Лена, никто никуда не пропадёт.

— Но ведь Гофман же пропал, — заметил Сашка, возвращаясь на место.

— Ребята, по местам, продолжаем урок, — густо прогудел учитель, и, собиравшийся рассказывать о Гофмане, и о фантазиях его необычайных, перестроил тему урока.

Ребята слушали.

Иногда поглядывали на пустое место вместо портрета, и каждый думал, толком не вникая в то, что говорит словесник: Как же так?

Прозвенел звонок.

Ребята потянулись в коридор…

Сашка, Витька и Петька, собравшись, решали:

— Надо же найти его!

— Вернуть!

— А как вернуть-то? – Поинтересовался Сашка…

— Встречаемся после школы, решаем – лады?

Так и решили.

Еле досидели на уроках, и, решив отложить домашние задания до вечера, побежали к Сашке, родителей которого точно не было дома.

Сашка разделил обед на три части: ничего, что порции маленькие, зато все довольны.

— Читали мы Гофмана?

Стали вспоминать, ведь больше всё они на счёт компьютерных игр, а что написал Гофман…

Достали телефоны, стали искать…

— Во, про кота писал, — воскликнул Сашка.

— Какого кота?

— Ну… кот Мурр… наверно необычный…

— А тут рассказывается о студентах… об архивариусе…

— Слушайте, ребят, он такого понавыдумывал!

— Не мудрено, что пропал.

Оторвавшись от маленьких экранов, ребята глядели друг на друга, не зная, что делать…

— У тебя книг много, — сказал Петька.

— И что? – не понял Сашка…

— Как что? Давай Гофмана поищем, поглядим…

— Страницами пошуршим…

Вышли в коридор – длинный в сашкиной квартире, сплошь по стенам шли стеллажи.

Нашли том Гофмана, и, сняв с полки, стали шуршать страницами…

— Может он, сам что-нибудь о своей пропаже расскажет?

— О, я знаю, — воскликнул Витька. – Он к своим героям отправился. Ведь с котом-то его можно общаться.

— А что – он говорящий?

— В интернете рассказывают – не только говорящий, но и пишущий, он свои житейские воззрения излагает.

— ГЛЯДИТЕ! – вдруг закричал Сашка, показывая в окно.

Весна стояла, весна, уже богато зеленью покрывшая дворовые тополя, и на фоне их, сияя золотом и жемчугами, проносилась повозка, запряжённая жуком.

Жук шевелил усиками, и норовил раскрыть крылышки: впрочем, ему и не нужно это было: явно умел парить по воздуху и так, а человек, сидящий в повозке, был одет в сияющую мантию, украшенную звёздами…

Звёздами, луной, прочими обитателями неба: кометы проносились по его мантии, и он посмотрел, посмотрел на ребят.

Пышная, волокнисто-белая борода его развивалась…

— Он что-то хочет сказать нам! – воскликнул Петька…

Ребята быстро выскочили во двор, надеясь, что им не померещилось…

Они торопили лифт: Вечно он у тебя такой ленивый! – ворчал Витька…

Лифт ехал и ехал, и, когда, наконец, выскочили, почти летняя листва улыбалась всеми лицами.

Повозка, запряжённая огромным жуком, была на месте: под окнами Сашки.

Человек, сидевший в ней, улыбался.

— Ну что, ребята, — спросил он. – Ищете Гофмана?

— Ищем. Только не знаем, как искать…

— А как? Эрнст Теодор Амадей может быть только в одном месте – среди своих персонажей…

— А… как же мы туда попадём?

— А вы хотите туда?

И ребята в один голос воскликнули: Хотим!

— Надо ж его вернуть в класс, — добавил Витька.

— Тогда – айда в мою повозку…

— А мы влезем? – с сомнением спросил Петька.

— Ещё б. Она расширяется – под количество персонажей, которые поедут в ней…

И действительно: словно ловко раздвинувшись, повозка приняла всех.

И – полетели…

Долго ли длился полёт?

Кратко ли?

Мерцал город внизу, раскинувшийся знакомыми домами, а мимо по воздуху пролетали таинственные звёзды…

— Позвольте, откуда? – спросил Витька. – Днём звёзд не бывает.

— Это звёзды Гофмана, — ответил хозяин повозки. – У него всё бывает.

— А вы кто? – спросил Сашка…

— Архивариус.

— Тот, который…

— Ну да, — улыбнулся в бороду. – Всё знает…

Повозка поднималась выше, опускалась, внизу стала мелькать пёстрая чепуха…

Таинственные заросли сменяли города, совершенно не похожие на наши, островерхие башенки поднимались в воздух, и улицы, змеившиеся между домов, были узкими и мощёными крупными камнями…

— Стой, куда, — крикнул, свесившись, Сашка…

Студент бежал – бежал так, что сюртук его, становясь короче в рукавах, бесконечно вытягивался фалдами…

Ап –

И ребята были уже среди города.

Обернулись – повозка пропала: не было ни жука, ни архивариуса…

Студент остановился глядя на них, непривычно одетых.

— Не знаете, где Гофман? – неожиданно порозовев, спросил Сашка.

— Гофман… — Начал было студент, но Витька прервал его:

— Глядите, у вас опять нормальная одежда: рукава приняли свой размер и эти штуки сзади укоротились.

— Фалды, — машинально пробормотал студент, и добавил: А так всегда. Когда бегу – удлиняются-укорачиваются, когда останавливаюсь – всё на месте.

— Да… — пробормотал Витька. – Тогда вам надо на месте стоять.

— Так не знаете?

— Про Гофмана-то? Где-то здесь. Точно здесь, но где точно – он и сам не знает…Поищите-походите. Загляните во всякие кабачки.

— Ка…бачки?

— Ну это – погребки такие: увидите.

И студент, круто повернувшись, пошёл куда-то.

— А фалды-то его не удлиняются… когда идёт…

Ребята пошли по городу.

Навстречу попадались люди, совершенно непохожие на тех, что привычны были ребятам – в смысле одежды.

Потом пробежал какой-то уродливый карлик, за ним гнались…

— Жалко его, ребят!

И мальчишки, ловко перехватив карлика, который пищал и сопротивлялся, свернули в боковину кривого переулка, нырнули под арку…

Карлик пищал, размахивая руками-ногами.

— Ты кто? – спросил Сашка…

— Сами-то откуда взялись?

— Мы Гофмана ищем.

Карлик запищал сильнее, и ещё отчаяннее стал выворачиваться из рук…

— Ненавижу! – верещал он. – Сделал меня мерзким уродцем, подослал ко мне фею, изменившую порядок вещей, да ещё и убил в конце… Вот, пробую убежать, да как тут убежишь!

Карлик бултыхался.

Пробегавшие мимо арки люди восклицали: Куда пропал Циннобер?

— Это ты что ль – Циннобер? – спросил Витька.

— Я-а-а! – заверещал карлик… — Отпустите, я должен доиграть роль до конца…

Отпустили, и карлик брызнул из арки.

Вон.

— Не захотел спасаться. – Резюмировал Витька.

— Так, где же нам искать этого… Гофмана?

— Таинственный какой.

Ребята вышли из арки, двинули наугад, сворачивая, глядя на башни, задирая головы…

— Кабачки! – осенило Витьку. – Студент говорил – в кабачках надо искать!

— Точно…

Стали внимательнее приглядываться к различным заведениям, и вывески, казалось, подсказывали, но они были написаны на языке, незнакомым ребятам.

Свернули в один.

Крутая лесенка из тёмного дерева вела вниз.

Ступени были скрипучи.

…и как-то сразу понятно стало: вот он – Гофман, склонился над кружкой из толстого стекла, наполненной янтарной жидкостью, сидит, грустный…

Ребята подбежали, лавируя между столиков.

-Это вы?

Он посмотрел на мальчишек.

Глаза его были большие, и в них отражались сказки.

— Зависит от того, что вы имеете в виду, — ответил.

— Гофмана…

— Ну да, я – Гофман…

— Здорово! – закричали ребята.

— Вы находите? – с сомнением сказал писатель, и отхлебнул пива…

— Мы должны вернуть вас!

— Куда?

— Ну как… — замялись как будто.

Витька сказал решительно: Вы пропали с портрета, который висит у нас в классе. Наш учитель литературы был очень удивлён. А мы – ещё сильнее, вот забрались сюда, к вам…

— Вы хотите, чтоб я вернулся?

— Конечно.

— Думаете – мне хорошо там?

Ребята замялись.

И тут Гофман улыбнулся.

— Ладно, ребят, хоть вы меня и не читали, но поверю, что хотите. Только я не могу. Здесь останусь.

Ребята опешили.

— А вы, — успокоил их Гофман, — вернёте вот такой образ.

Он щёлкнул пальцами, и мерцающая проекция его словно зыбкое, но с образом облачко, закачалась между ребят.

— Не волнуйтесь, образ сам в портрет вернётся, — успокоил Гофман, и помахал им, возвращаясь к пиву.

Образ шёл между ними.

Карлика Циннобера всё ловили, студент снова пробежал мимо…

Архивариус ждал, и даже жук смотрел – где там ребята… с Гофманом, мерцающим между ними.

Но другой день все троя пришли рано, так рано, чтобы никто ничего не понял, и образ, следующий между ними, действительно легко и ловко вместился в портрет.

— Смотрите-ка, — сказал удивлённо Иван Матвеевич, когда началась литература. – А Гофман-то на месте.

И – так, что ребята не заметили, подмигнул великому выдумщику.

ИСТОРИЯ С ПОПУГАЕМ

Снег сверкал ярко, свежо…

Снежно, и ребята, вывалившие во двор, кидались шарами, лепя их, как придётся, смеялись, задор полыхал…

Словно и дома улыбались в ответ, и только деревья – в основном тополя – взирали мрачновато, скорее равнодушно, конечно…

Набегались, накидавшись, собрались вокруг горки, закрученной винтом, съезжай не хочу, и, раскрасневшиеся, говорили, обсуждали детали компьютерных игр, когда вдруг Сашка воскликнул:

— А у меня попугай пропал…

— Как это?

— А вот так – будто и небывало, пустая клетка.

Ребята застыли…

— Ты что! Так не бывает.

Сашка скатал комок снега и стал крутить его в руке.

— Не бывает, а вот – на тебе…

— Пошли смотреть! – решительно заявил Витька…

— Пошли, — согласился Сашка, отбрасывая комок, и они отправились в один из домов.

Шумели в коридоре трое мальчишек – Сашка, Витька и Петька, размахивали руками, доказывая, что не бывает такого, нет-нет.

Сашка вытащил ключи, впустил мальчишек, и, по-быстрому раздевшись, они прошли на кухню, где на холодильнике стояла пустая клетка.

— Ну, смотрите!

Ребята стали глядеть в пустую клетку.

— Как же так? – выдохнул Витька.

— А вот так – проснулся утром, и… ничего…

— А родители?

У ребят начались каникулы, скоро Новый год…

— Они и не заметили, по-моему, утром вечно собираются так, что ничего не видят…

Витька сидел на диване, Петька стоял у холодильника.

Сашка поставил чайник.

— Так не бывает, — сказал Витька, самый рассудительный. – Вчера был, сегодня нет, как это?

— Не бывает, — согласился Петька.

Хозяин заварил чай, налил ребятам.

На столе в вазочке были сухари.

Некоторое время ребята хрустели.

Потом Витька сказал: Надо искать…

— Где? – воскликнул Сашка.

— Как? – добавил Петька…

— Когда ты его последний раз видел?

— Вчера вечером.

— Выпускал летать?

— Не-а… Он сонный какой-то был…

— А клетку закрывал?

Сашка замялся…

— Да, вроде… Не в окно же он улетел. Зачем ему?

— Милый был такой, зелёненький… — пробормотал Петька…

— Так, — Витька решительно встал. – У тебя окошко приоткрыто. Пошли во двор, осмотрим местность под окном…

— Да видно было б… — вроде стал отбиваться Сашка.

— Пошли, пошли. Всё равно нечего делать.

Оделись, собрались, вышли гурьбой…

Под окнами осмотреть – минутное дело, но долго ходили, тщательно вороша снег…

— Да ладно ребят, — говорил Сашка. – Не выпал же он…

Шёл мимо дядька, долговязый, во всём чёрном, увидел ребят, обследующих определённое пространство, остановился, спросил: Чего потеряли, мальчишки?

— Попугай у нас пропал. Вот, у него. – Витька показал на Сашку.

— Попугай? Зелёненький такой?

Ребята оторопели…

— Ну да…

— Я во дворе своём видел… На ветках тополиных пестрел, я ещё удивился откуда…

Витька посмотрел на незнакомого дядьку…

— Вы уверены? Может это пакет какой был…

Дядька засмеялся.

— Что я – пакета от птички не отличу? Бегите, вот тот двор…

Они побежали, потом… пошли…

— Бросьте вы, — сказал Петька. –Попугаи не летают толком. Как он мог в том дворе оказаться?

— Пойдём посмотрим. Ладно, что там…

Шли, снег тяжело проворачивался под ногами.

Двор, как двор, знакомый, иногда гуляли тут…

Площадка почему-то пустынна.

Зашли на неё, задрали головы вверх, и – точно тряпочка трепыхнулась на ветру…

— Вот, смотри! – махнул рукой Петька…

— Яшка, Яшка, — закричал Сашка, подбегая к дереву…

Тряпочка трепыхнулась резче, и… пропала…

Петька скатал снежок, кинул туда, где была…

Снежок, пущенный точно, пролетел меж ветвей, но там пусто было, пусто.

— Вы видели? – спросил Сашка.

Петька и Витька закивали головами.

— А теперь нет…

Петька развёл руками.

Обошли весь двор, тщательно осматривая снег, ничего.

— Так, — сказал Витька. – Пошли ко мне, всё обсудим.

Пришли к Витьке, на кухне разместились, Витька принёс листок и ручку, и стал писать.

— Так. Что есть? Утром пропал попугай, которого Сашка видел вчера вечером. Так?

— Так.

Витька записал.

— Дядька видел его во дворе. Будем считать тоже утром.

Ребята кивнули.

Витька записал.

— Мы побежали во двор, искать его, видели – все трое. Так?

— Видели, — отозвались ребята.

Всё было записано аккуратным витькиным почерком.

— Значит, цель – найти попугая и выяснить, что происходит. Так?

— И как мы это сделаем?

Все замолчали.

Бумажка, покрытая несколькими фразами, казалась бессмысленной.

— Спрашивать, наверно, будем.

— У кого?

— У всех, кого встретим. Айда?

— Пошли.

Первым им встретился Ромка из седьмого класса.

Ромка шёл в магазин, приветствовал младших ребят, и они изложили ему…

— Ситуация, понимаешь, — сказал Витька.

Ромка поглядел на них, словно недоумевая…

— Фантазёры вы! Переиграли с компьютерами…

— Сегодня вообще не играли.

— А, ну вас, — махнул рукой Ромка, и отправился себе за хлебом…

— Не верит, — сказал Петька.

— Конечно, я б тоже не поверил…

Они шли – из двора переходили во двор, вглядывались в рисунок голых сучьев.

Они шли, зная все переходы тут, и сами не понимали, на что надеялись.

На что-то…

…про русский авось ещё не слышали.

Во дворе красного дома – огромного, как отдельная страна, на верхушке берёзы покачивалось нечто зелёное.

— Он! – заорал Витька.

Но ребята сразу не рванули к белому дереву, уже сомневались…

Подошли не спеша.

Попугай был: очевидно – маленькая, зелёная птичка, совершенно не замерзая сидела на ветке.

— Яшка? – скорее удивлённо, а не то, чтобы позвал спросил Сашка…

Попугай посмотрел вниз.

Сашка вытянул руку, точно призывая, и попугай, покачнувшись, пропал.

— Видели?

Ребята, махнув рукой на подобные странности, пошли по домам.

Чем голову ломать над такими штуками, лучше в компьютерные играть опять.

Пусть родители решают.

И, распрощавшись во дворе, разошлись.

Сашка, раздевшись и помыв руки, зашёл на кухню, и – обалдел.

Попугай спокойно сидел в клетке, как ни в чём не бывало.

— Яшка, как же так, — воскликнул Сашка…

Попугай глянул на него, будто ничего не случилось.

Сашка открыл клетку, Яшка вылетел, и, трепыхая крыльями, сделал несколько кругов по кухне, потом сел Сашке на голову, стал перебирать волосы.

Обычный Яшка.

Зелёненький.

Сам себе не веря, Сашка позвонил Витьке и рассказал.

— Дела, — протянул Витька. – Ладно, подождём до завтра.

Вечер с родителями как-то прошёл, мама только раз спросила: Как наш Яшка?

Сашка, дёрнувшись, не стал ничего рассказывать.

— Нормально, — ответил обтекаемо-кругло.

Вечер прошёл, ночь промелькнула, Сашке вставать не надо, а когда поднялся, родителей уже нет.

И – попугая…

Сашка оторопело сел на край кухонного дивана.

Потом напился чаю, думая – пора ли звонить ребятам.

Петька сам позвонил, и вместо приветствия воскликнул: Ну?

— Нету, — сказал Сашка. – А вечером был. Родители не заметили ничего.

Клетка была пуста.

Ребята, забыв снежки, коньки, компьютерные игры, снова собрались у Сашки, пялясь в пустую клетку…

— Я вчера его выпускал, он по кухне летал, на голову мне сел… всё, как обычно.

— И…где?

— Нету…

Они помолчали.

Зима за окнами мерцала призывно.

— Ну его, попугая твоего! – воскликнул Витька. – Пошли на коньках…

Пошли.

Звоны маленькой площадки были великолепны, и, рассекая твёрдый лёд, добавили много своих зигзагов – к общим уже, прочерченным до них.

Потом гурьбой отправились к Сашке: заодно и чаю попить.

И, как только ввалились в кухню, поставил хозяин чайник, завибрировал мобильник его…

Глянул Сашка в клетку непроизвольно: сидел там большой, совсем не его, пёстрый, а из трубки рвался голос Ленки, одноклассница:

— Саш, Саш…

— Слышу, слышу я… чего ты?

— У меня твой попугай в клетке: маленький, зелёненький…

— Как?

— Так… Сама не понимаю…

— То есть у меня что ли – твой?

— А у тебя кто в клетке?

— Большой такой, пёстрый…

— Ну мой, жакоша…

Мальчишки глядели на крупного попугая, нелепо ворочающегося в клетке…

Как так?

— А как их менять тащить, Лен? Помёрзнут они у нас…

Думали какое-то время.

Решили – утеплить клетки, завернув их шарфами, и – идти меняться.

— Стой, зачем вдвоём-то идти, Лен? Мы тебе притащим твоего, заберём моего, ладно?

– Давайте, — согласилась девчонка.

Шли по улице со странной, замотанной шарфами клеткой.

Коньки валялись у Сашки дома.

Рыжая Ленка сразу открыла:

— И кому рассказать – не поверит! Как такое бывает? – затараторила с порога.

Развернули принесённого попугая, и, выпущенный, попав в родную среду, довольно взлетел, сел на край холодильника.

— Только немножко летать умеет. – Сказала Ленка

— Да знаю я, — Сашка отвечал.

Поместив Яшку своего в домик его же, тщательно замотал шарфами, понесли, пошли…

— Ведь опять пропадёт! – воскликнул Петька.

Сашка молчал.

Витька тоже…

Дома установили клетку, Сашка выпустил Яшку, и тот, переливаясь зелёным своим цветом, чуть полетал по кухне…

Ребята, разобрав коньки, отправились по домам.

Попугай был на месте.

Рассказать ли родителям?

Сюжет закручивался занятный, но что он означал?

А Новый год подходил, родители приносили домой разные вкусности, ёлку заранее купили.

Всё обещало чудеса.

Яшка был на месте – весь вечер, нормальный такой, родной Яшка…

Полетает – и назад в клетку.

Ночью Сашке приснилось, будто вместо попугая у него ворочается енот.

— Ты кто? – спрашивал ошалевший мальчишка.

— Ты же видишь – енот. – Отвечал оказавшийся говорящим зверь, и занялся тем, что требовалось погрызть.

Сашка хотел поинтересоваться про попугая, но… не нашёл что спросить.

Утром Яшка сидел в клетке.

Хорошо фантазировать, ребята…

Встречайте Новый год, и будьте счастливы!

КОНВЕРТИК

— А-а-а, — верещала Ленка, и рыжие волосы её словно ярче вспыхивали…

— Что такое, — подбежал к ней всполошившийся Сашка…

Петька и Витька тоже оказались рядом…

— Пропал!

— Кто пропал?

— Да не кто, а что…

И она принялась рыдать…

— Да стой ты, подожди…

Она то успокаивалась, то принималась реветь серьёзней…

— Конвертик пропал…

— Какой конвертик? – хором спросили ребята.

— С картоками необыкновенными.

— С какими ещё карточками?

— Ну…картинки там…карточки… исчезающие…

— Брось фантазировать.

— Не фантазирую ничего…

Школьный коридор полнился беготнёй и играми, а тут…

— Ну вот, вчера перед сном загадала, если смогу настроиться и увидеть во сне нечто необыкновенное, тогда и в реальности, утром увижу нечто… необыкновенное.

— Ну и?.. – спросил Витька.

— Утром сую руку под подушку, а там… конвертик. Залезла в него… Картинки разные… виды там, или компьютеры, и все живые…

— Как живые? – не понял Витька.

— А так – всё двигается, переливается цветами, мелькает…

— Иди ты…

— Вот и иди. Правда-правда.

— Ну, допустим. – Сказал Петька. – А дальше?

— Дальше… Взяла в школу. Сунула в Литературу. И – нет. Даже никому показать не успела. Кто поверит…

— Никто. – Почесал в затылке Витька.

— Никому-никому не успела показать?

— Не-а, — покачала головой Ленка.

— А книги все проверила?

— Все…

Ладно… Какой он был-то – конвертик твой?

— Небольшой такой. Беленький, и очень чистый, ни надписей никаких, ничего…

— Ладно, досидим уроки и пойдём с парнями искать, — чувствуя себя совсем взрослым, сказал Сашка.

Мол, успокоили женщину…

Когда выходили из школы, прошли между кустами, Витька спросил: Может, сначала математику сделаем?

— А ну её…

Ладно.

Решили сначала зайти к Петьке; сказано – сделано, тот, конечно поделился мясной солянкой и гречкой с котлетами, не говоря о хлебе: кто ж на голодный желудок поиск начинает?

Двинулись.

Сентябрь играл уже окрашенной листвой: и пестрота её, отливавшая таинственно, выглядела, как огромная карта…

Географическая карта неизвестной местности: так говорил Сашка, и ребята, вспомнив сразу об этом, спросили: Ну, в какую страну пойдём: вершить поиск?

— Вершить! – фыркнул Сашка… — Навершишь тут.

Вороны, сидевшие в ветвях клёна, как-то необычно заворочались, потом – разорались, роняя круглые шарики грая.

Витька остановился, за ним и другие встали, задрав головы.

— Орут, — сказал Сашка.

— А орут так, будто что-то знают. – Сказал Петька и захохотал.

— Ты что?

— А вы верите… ну, конвертик у неё… Придумала, небось, всё…

Ребята задумались.

Вороны замолчали, и, снявшимсь с ветвей, отправились по своим делам.

— А чего? – сказал Витька. – Мы ведь путешествовали в страну Гофмана, вернули его, Матвеич даже и не заметил…

— А с попугаями так и не разобрались. И Ленкин участвовал.

— Ага…

Ребетя прошли узким перешейком между домами, свернули в проулок, и в нём, в пустынном, из одного из окон выпала, шурша событиями, газета.

Медленно падала.

Сашка поднял, развернул наугад – кто теперь газеты читает?

Электроника есть…

Тем не менее, он воткнулся наугад, и, пробежав несколько строчек глазами, воскликнул: Смотрите-ка… надо ж…

— Что? – остановились ребята…

— Рубрика «Необъяснимое»: уже несколько школьников рассказывают об исчезающих конвертах. Конверты с необыкновенными открытками появляются утром под подушками, а потом, ребята даже не успевают поделиться ни с кем, пропадают.

Петька присвистнул.

— Стало быть, Ленка не выдумывает?

— Стало быть.

Они долго глядели в газету, потом, выбросив её, стали думать…

— Подожди, может всё просто, — сказал Витька. – Открытки исчезают, или что там, а потом… и конвертики.

— А в газете зачем написано?

— Кто их знает. Они всякое пишут.

Мальчишки шли.

Знакомые дворы, где столько играно было, столько наверчено на каруселях, как-то не вызывали интереса.

Сами не заметили, как прошли здание спортивного центра, спустились к реке.

Лесопарк начинался тут, и мост, круто-горбатый, поднимался над буроватой рекой…

— Отец говорит – в ней раньше купаться можно было, — сказал Петька ни к селу, ни к городу.

Встали у реки…

Утки плыли разрозненно, за каждой тянулся треугольный след.

А рядом с одной из уток плыл…конвертик.

— Гля, ребят, — воскликнул Петька…

— Не может быть! – ответили оба…

Конвертик плыл, приближался к ним, течение было не быстрым…

Стали искать палку – это приходилось как раз делать быстро.

Нашлась – кривоватая, узловатая, но достаточно длинная.

Петька, раз первый схватил её, спустился к самому краю желтоватой воды, и, вытянув палку, стал подтягивать конвертик к себе.

Удалось.

Выловили.

— Это ж не конвертик, ребят.

— Точно, точно…

Предметик был из плотного пластика, но исполнен в форме конверта – действительно…

Ребята стряхивали с него воду.

Он был не запечатан, не заклеен, и ребята, отогнув часть, вытащили оттуда…

Плоская картинка переливалась городским видом: город был не знаком, но очень похож на тот, который посетили они, ища Гофмана…

— Ух ты, — восхитились мальчишки.

Картинка, мерцая разноцветно, пропала, и тотчас нарисовалась другая: Ленка сидит за компьютером.

— Гляди – Ленка!

— И правда…

Она играла, нажимая на клавиши.

Через краткое время пропала.

Появились пёстрые осенние деревья, и листья их тотчас превратились в карту.

Ребята смотрели зачаровано.

Кусочек парка, или сквера исчез, и появилась надпись: Заходи…

— Куда? – воскликнул Сашка…

И тут же листок оказался белым, но по нему проступила надпись: Все картинки пропадут.

Проступила, и пропала…

Сияла белизна.

— Кто их отправляет?

— Фея? – предположил Витька…

— Фей не бывает.

— У Гофмана бывает, значит, и у нас может быть…

Они поднимались от реки, усиленно думая.

— Это тебе не математика, — задумчиво произнёс Витька.

— Да, — согласились друзья…

Сашка держал листок, думая, вложить ли его в конвертик, или нет…

— Вложить, конечно, — молвил седогривый дедушка, приостановившийся у начала моста…

Мальчишки встали, удивлённо.

Казалось – трава вокруг преобразилась, налилась золотисто, сияла янтарно…

Как красиво!

— Вы кто? – резковато спросил Сашка.

— А никто. Просто дедушка. – Ответил тот, улыбаясь хитровато.

— И вы знаете про конвертики?

— Конечно, знаю…

Внутренне ахнув, Сашка поинтересовался:

— Это вы их запускаете в реальность?

— Милый мальчик, реальность сама чрезвычайно условна. Где твоё вчера? А завтра? А то, что ты видишь вокруг, меняется так быстро, что и замечать не успеваешь…

— Значит…

— Ничего не значит, — ответил дедушка, ступив на первую ступеньку мостика.

Он поднимался.

Он поднимался, не спеша, но, дойдя до верхушки моста, исчез…

Просто растворился в сентябрьском, тонко мерцающим теплом воздухе.

Ребята не удивились: как не удивились путешествию в страну Гофмана…

Они пошли в другую сторону – в лесопарк им было не надо.

Они шли и думали: как интересно что-то обретать, находить.

— А ещё интересней – возвращать найденное – да?

Так спросил Витька, считавшийся самым рассудительным среди ребят.

Они представляли, как отдадут Ленке найденное, как обрадуется она, получив взамен утерянного новый, и…

— Стойте, он же тоже исчезнет…

— Ну, какое-то время будет с ней…

Ленка была дома.

И попугай её сидел в клетке – жив-здоров.

— Слушай, Лен, — начал Сашка. – Мы принесли тебе другой конвертик. Вместо твоего, и…

— Какой конвертик? – удивлённо глядела на них Ленка…

— Вот, — протянул Сашка.

— У меня не было никакого конвертика. – На полном серьёзе ответила Ленка.

Ребята переглянулись.

Ничего удивительного.

— Значит, мы ошиблись, — сказал Витька, как самый рассудительный.

И ребята вышли во двор, оставив Ленку с её попугаем.

— О кей, ребята. – Снова сказал Витька. – Пусть пока, Саш, у тебя будет. А там поглядим. Хорошо?

Друзья согласились.

И – разошлись делать уроки.

УБЕЖАВШИЙ ПЛАНШЕТ

Ленка, словно долго наблюдавшая за троицей – Сашкой, Витькой и Петькой – заинтересовалась: что они вечно затевают?

Меж них будто мелькает великолепно-золотистое электричество, маня её, рыжую Ленку…

Подошла на улице.

Спросила…

Вместе пошли к домам, все ведь рядом живут, и двор, наполненный разной разностью, так знаком.

— Не поверишь всё равно, — сказал Витька.

— Почему ж…

— Ну, ты даже забыла о пропадающих карточках… о своём конвертике…

— Хи-хи, — хохотнула Ленка. – Вы поверили, что забыла? Я просто вас разыграла…

— Да ну? — не поверил Сашка.

— А то… — протянула Ленка.

— Ладно, — начал рассказывать Витька. – Помнишь портрет пропал… Ну, писателя-то, Гофмана, так вот – мы были там, где он жил когда-то. Мы летели в страну его персонажей на повозке, в которой нас вёз жук, а управлял им архивариус, один из персонажей…

— Бросьте!

— Правда, правда, — поддержал Петька. – Мы были там. И нашли его – знаешь, в погребке таком сидел, пиво пил. Он отказался с нами идти, но… послал свой дубль: славный такой, мерцающий. И вот – так вернулся в портрет.

— Не может быть! – ахнула Ленка.

— Может-может, — сказал Сашка… — А потом искали твой конвертик с пропадающими картинками.

— Саш, — спросил Петька. – Кстати, где он?

— Пропал, конечно, — как о несомненном ответил Сашка. И продолжал – для Ленки: И выловили из речи… такой, пластиковый, с тоже исчезающей картинкой. А там ты за компьютером сидела, в одном из вариантов картинки, а потом надпись появилась – всё пропадёт. А потом… дедушка такой объявился – седовласый, и… всё объяснил…Ну… не то, чтобы объяснил, а так… Короче – мы тебе картинку принесли, а ты сказала, что не помнишь ничего.

— Ага, — подхватил Петька. – У Сашки оставили, а потом сами забыли. Ну у него она тоже пропала.

— А попугай?

— Что попугай? Мой на месте…

— Ну помните – они словно местами поменялись…

— А… тут не выяснили. Яшка пропадал и появлялся, родители не заметили, я и махнул рукой. Он перестал пропадать.

Они стояли у Сашкиного дома.

Заходить?

— Ой, глядите, ребят…

Вспышки какие-то… что-то прокатилось… замелькало…

Все глядели, предвкушая необычное, и оно не замедлило проявиться: не замечали?

Стоит подумать о необыкновенном – и вот оно, рядом…

…напротив большого куба котельной, чьи стены расписаны видами крепостей и берёзовых рощ, возник человечек…

Только вместо тела у него – был планшет: планшет, без конца показывающий картинки.

Они мелькали – быстро-быстро, мельтеша пестротой, и никак не хотели останавливаться…

Ребята подошли.

Рожица у человечка была занятная, несколько чумазая, напоминавшая одновременно и поросячье рыльце, и человеческую мордочку, ручки-ножки росли из планшета, была и шейка, на которой покачивалась голова.

Взрослые шли мимо, ничего не видя, впрочем, во дворе никогда не бывает столько народа, чтоб собралась толпа.

— Не знаете, как меня остановить? – спросил человек-планшет.

— Наверное, нажать… вот сюда, — предположила Ленка, наклонившись к планшету, и ткнув пальцем в соответствующее место.

Как в жизни.

— Ты кто? – поинтересовался Сашка…

— Кто? Вероятно – человек-планшет.

— Разве такие бывают?

— Играете-играете, а спрашиваете, — удивился укоризненно человек-планшет, и вдруг…

Он повертел головкой, словно что-то предчувствуя, и…сорвался с места…

Снова в воздухе – замелькало, зарябило…

Шла последняя школьная неделя, впереди ожидались великолепные каникулы…

Но – на месте человека-планшета появился грустный мальчик, младше ребят, видевших необычное.

Он был очень грустный, нос повесил, не радовался близящемуся лету…

— Что с тобой? – дружественно спросила Ленка.

Она была сердобольной.

Мальчик повернулся к ней, оглядел ребят постарше.

— От меня планшет сбежал, — сказал он…

— План… шет?

— На котором играл? – спросил Сашка…

— Ну, не только играл. Всякое делал. – Вдруг мальчик улыбнулся. – Но в основном да, играл…

— Ты не обижал его? – спросила Ленка.

Мальчик удивился:

— Как же планшет обидишь?

— Да по-всякому, знаешь… Кинуть можно, забыть протереть…

— Нет-нет… я бережно всегда… я за ним ухаживал…

Ворона с граем пролетела над ними; бело-рыжий кот, глянув на неё, вдруг скользнул в щель под дверью котельной.

— А мы видели твой планшет, — сказал Витька.

— Видели? Как это?

— Ну, ты же сам говоришь – он сбежал. Раз сбежал, значит, кто-то непременно увидит, а как же?

— Вот он тут, мимо нас пробегал. – Заметил Петька. – Не знал, как выключиться.

— Ну да, — согласился мальчик, — ведь это я всегда его выключал.

— Так айда искать! – Предложила Ленка.

— Вы со мной пойдёте?

— Конечно…

И они пошли, пошли быстро и наугад, даже забыв забросить домой рюкзачки, да и есть особенно не хотелось.

— Стойте, а может по шаурме? – спросил Витька.

— У меня денег с собой нет, — быстро заметил мальчик.

— Ничего, наскребём, — щедро посулил Витька.

На углу сашкиного дома как раз была стеклянная коробочка, где торговали шаурмой и всякими вкусностями.

Ловко управлялся шаурмист, смотреть за ним было – как за эквилибристом.

Хватило денег на четыре штуки, и, получив их, толстенькие и тёплые, ребята стали есть.

— Не убежит, — жуя, сказал Петька.

Постепенно с едой закончили.

Перешли на светофор, как положено, дождавшись изумрудных брызг.

Свернули во двор красного дома, он такой огромный, что играющие в одном конце не знают, что делается в другом.

— А куда мы?

— Как куда? – искать твой планшет.

— Где ж его искать-то, — опять погрустнел мальчик.

— Да он далеко не мог убежать. Он же планшет!

— Надо поспрашивать. – Предложил Петька.

— У кого? У взрослых не узнаешь, они не видят его. Да и если б видели – не поверили…

— У ворон же не спросишь! – заявил мальчик, и тут раздалось – Кар…

Потом повторилось громче: Карр-карр, почему это не спросишь?

Одна из ворон сидела на спинке скамейке – их недавно новые поставили, просторные такие, основательные.

Остановились…оторопело, но тут же вспомнили, что по сравнению с приключениями в стране Гофмана – это чепуха.

Мальчик выглядел напуганным.

— Не бойся, мальчик, — сказала Ленка, норовя погладить его по голове.

— Действительно, карр, чего бояться… Да и искать-то чего… того, кто рядом сидит…

Ворона, взмахнув вороновым крылом, взлетела.

Аллея, рассекающая двор по центру, была длинной, скамейки пустыми, кроме последней, напротив как раз площадки с закрученной горкой, по которой слетали столько раз.

На той скамейке сидел планшет.

Да, да, представьте себе…

Сидел, болтал ножками, не доставая до асфальта, в пальцах крутил веточку, явно подобранную зачем-то…

— Он устал, — предположил Сашка…

— Планшет, зачем ты сбежал? – кинулся к нему мальчик…

Тот неожиданно вскочил, твёрдо встал на ножки, раскидал свои палочки, и рванул вперёд…

Аллея быстро кончилась, и планшет свернул в перешеек меж двумя домами.

Мальчик – за ним.

Ребята с Ленкой за мальчиком.

Ленкины рыжие волосы развивались, вспыхивая на солнце…

Второй дом – напротив красной громады – тоже был красным, но: маленьким, и планшет, неизвестно какие цели преследуя, рванул на себе полуоткрытую дверь.

Странно – да?

Была без кодового замка, и вот…

Мальчишка ворвался за ним, ребята за мальчишкой, и на площадке второго этажа – именно столько было в доме, планшет был настигнут.

Он и сам понял, что бежать больше некуда.

Стал, нелепо ковыряя пальцем правой руки левую ладонь, бормоча:

— Ну что, ну что… Мне тоже погулять охота, а то что… Всё дома да дома, всё показывай тебе что-то и показывай…

Мальчишка протянул к нему руку, и осторожно погладил его по забавной головке, как Ленка хотела погладить мальчишку…

— Приятно, — неожиданно признался планшет.

— Я ж тебя и так поглаживал иногда, — сказал мальчик.

— Ну да, у меня нет к тебе претензий. Просто захотелось погулять.

На площадке было скучно.

Хорошо, никто из взрослых не выглянул.

— Пойдём домой, — предложил мальчик, но достаточно робко, точно боясь, что планшет не согласиться.

И – бац – планшет лежал на полу: обычный, немой, квадратный…

— Почему немой? – спросил кто-то из ребят.

И – кто-то же ответил: Он цветной, радостный.

Мальчик нагнулся, чтобы поднять механического друга, но – снова: бац: и опять стоял человечек, уже улыбаясь забавно.

— Хорошо я вас разыграл? – спросил…

— Здорово! – воскликнула Ленка, и волосы её блеснули дополнительно…

Вышли вшестером из подъезда, планшет, подпрыгивая, двигался первым.

— Он насвистывает, кажется, — прислушавшись, сказал Витька.

— Ну да, — ответил Петька…- Ведь ему впервой путешествовать одному.

Когда вошли в аллею, где стояли скамейки, планшет, легко мигнув, превратился в обычный, улёгшийся на скамейке, как спящая кошка.

Мальчик схватил его и понёс, но через какое-то время, планшет стал брыкаться, и мальчишка отпустил его, тотчас обретшего ручки, ножки, головку.

— Я так и буду – ага? – поинтересовался он. – Когда взрослые не видят?

Мальчишка согласился, конечно.

Ворона, пролетевшая над ними, каркнула: Ну вот, нашёлся, всё в порядке…

И быстро исчезла…

Ребята прошли одну из арок дома; через дорогу планшет, ставший обычным, мальчишка нёс на руках.

У сашкиного дома, где всё заварилось, остановились.

Мальчишка держал планшет в руках.

— Тебя как звать-то? – спросил Сашка.

— Андрей.

— Ну, будем знакомы, — засмеялись ребята.

И, распрощавшись, разошлись по домам.

ОНО

Андрюша брёл по двору, глядя под ноги, будто что-то искал, брёл и брёл, пока не наткнулся на Сашку…

— О, привет! – воскликнул тот. – Что, опять планшет сбежал?

— Не-а, — всё нормально с ним.

— Тогда что под ноги глядишь? Лето же, радоваться надо, играть…

— Мы скоро на дачу с родителями поедем.

— А где у вас?

— Под Калугой…

У Сашки была дача в другом месте, но он не стал уточнять.

— Так что бредёшь один, не играешь ни с кем?

— А меня что-то ведёт, знаешь?

Сашка, привыкший уже к необычному, кивнул, хотя и не понял.

— Объясни, — попросил.

— Ну, сидел я дома, играл на планшете, никто не звонит, одному гулять не хочется… И…

Андрей замолчал, и поглядел вверх.

Там было просто небо: отцеженная небесная синь, ни облачка…

Украшений не требовалось.

Андрей опять стал смотреть под ноги.

— Что и-то? – спросил Сашка…

— Что-то поманило… Тонкое такое, блестяще-мерцающее. Редкое, наверно.

— Постой, как оно выглядело?

— Тайна, наверно, — тут Андрюша улыбнулся.

Они шли по двору.

Мелюзга резвилась на площадке.

В футбол никто не гонял, сытое чмоканье мяча и не могло послышаться.

Залаял пёс: с рыжим сеттером гулял Вовка, но он едва ли поверил бы в возможные чудеса.

Сашка и Андрей шли.

— Я не знаю, как оно выглядит, — сказал Андрюша. – Оно манило, знаешь…

— А планшет?

— Что планшет? Как договаривались, когда взрослые не видят, он превращается в человечка, можно с ним в крестики-нолики поиграть. Или в морской бой.

— Здорово. Мой не умеет.

— А у Ленки? – вдруг спросил Андрюша, и рыжие волосы словно мелькнули рядом.

Просто солнце пошутило.

— Ни у кого не умеет. Только у тебя.

— Вот играю я на моём, значит… И вдруг – оно…

— Какое оно?

— Тонкое, говорю ж. Таинственное.

— И ты пошёл за ним?

— Я пошёл его искать…

— Как же ты будешь искать, если не знаешь, какое оно…

— А как мы планшет искали? Так и… пробую, что получится не знаю.

— Ну, хотя б опиши, какое из себя…

— Перламутровое, мне кажется. Тонкая музыка из него выходит. Или…вибрации такие, как бывают полосы по экрану телевизора, когда он не работает.

— Примет много. – Серьёзно сказал Сашка, не рассчитывая на приключение, похожее на поиски Гофмана.

И всё равно…

Жалко ребят нет…

— Почему ты думаешь – оно должно быть под ногами?

— Показалось мне – оно маленькое…

— Показалось… — укоризненно сказал Сашка. – А вдруг большое?

— Тогда бесполезно всё – как большое-то поймать? Но оно не может быть большим. Музыка тонкая была, или голосок…

Волшебный камушек? Подумал Сашка.

Он пожалел, что рядом не было Витьки, тот бы точно предположил, даже бы историю какую-нибудь вспомнил.

Ладно, придётся без Витьки…

— Тонкое значит, — произнёс Сашка вслух задумчиво. – Как волос?

— Не знаю. – Ответил Андрюша. – Я ж не видел…

— Как думаешь, — спросил Сашка несмотря на то, что Андрюшка был младше. – Бывают волшебные камушки?

— Надо планшет спросить.

— А что ж ты его не взял?

— А он не превращался сегодня в человечка, как спросить-то?

…Андрюшка не видел – планшет, вертя головкой с мордочкой-рыльцем, болтал ножками, сидя на стуле, и хихикал.

Ловко я, а? – думал он… Пусть мальчишка развлечётся!

А что ловко, не знаете?

И я не знаю, но надо ж как-то историю продолжать…

Сашке показалось – под скамейку нырнул заяц.

— Смотри, Андрюш, зайка, — сказал он, вспомнив вдруг своего, плюшевого, какой был совсем в детстве, он даже спал с ним.

— Где-где? – встрепенулся Андрюша…

— А вон, под скамейкой.

Сашка заглянул даже, но зайца не было.

— Это детективный заяц, — распрямляясь, сказал Сашка. – Он ищет потерянные кошкой ключи.

— Зачем кошке ключи?

— Чтобы входить в невидимые двери.

Мальчишки заржали.

И пошли дальше…

Мелькало разное – лето же, но – как ни приглядись: всё такое обычное, обычное…

То стёклышко блеснёт, то игрушка, кем-то забытая…

— Если бы с нами был Винни Пух, мы бы давно открыли северный полюс, — сказал Сашка. И поинтересовался у младшего: – Винни Пуха любишь?

— Ага. Забавный. У меня тоже медведь был, но не похожий совсем.

Деревья стояли – крупно-зелёные, цельные, красивые такие.

Дома смотрели многими окнами на идущих мальчишек…

— Значит, думаешь, перламутровое?

Планшет, продолжая болтать ножками, захихикал.

— Конечно, перламутровое, — сказал он в никуда. – А может серебряное.

— Так мне показалось, — заметил Сашка.

— Смотри – вон не оно?

Тихая музыка слышалась.

Они подошли к ограде неизвстного дома: снизу камень, выше решётка, и в уголочке нечто звучало – нежно-нежно, струилось мелодией…

Стояли, не понимая.

Точно перламутр, как внутренность раковины.

И – точно музыка – оба слышали.

— Попробуй поднять, — предложил Сашка.

— Как же поднять, если ничего нет.

— Всё равно попробуй.

И Андрюшка наклонился, протянул руку, оно, перекатываясь, пушистыми боками, перетекло ему в ладонь, словно наполнив её…

— Ладно? – спросил Сашка.

— Ага, — восхитился Андрюша.

Не знаете, что это?

Они тоже не знают, но звучит, переливаясь то перламутром, то серебром…

Звучит.

Пошли домой, и тихо пело, звучало, вибрировало.

Потом – пропало.

— Ничего? – спросил Сашка.

— Конечно! – ответил Андрюшка, и засмеялся.

Андрюшка позвал старшего товарища к себе.

И – заметили на чуть, как планшет сидит, болтает ножками, и тут же – ап! – и обычно себе лежит на стуле.

— Ну, планшет, — позвал Андрюшка… — Смотри, ко мне Саша пришёл. Тот, что помогал тебя искать.

И планшет превратился в человечка.

— Привет! – сказал.

— Привет, — ответил Сашка.

— Нашли? – спросил планшет…

— Почти… А ты откуда знаешь? – спросил Андрюша…

— Хи-хи… Да это ж я тебе отправил в такую прогулку. Чтоб тебе не скучно было, а то всё со мной да со мной…

И — снова стал плоским, обычным.

— Вот такой у меня планшет. – Сказал Андрюша.

— Повезло тебе. – Ответил Сашка.

Угостил его соком и яблочным пирогом – Сашку, и пошёл тот к себе – собираться на дачу.

ДАЧНЫЙ ШАЛУН

Утром приятно просыпаться на даче: лучи, раскинув весёлую золотистую щёточку, точно щекочут нос…

Надо вскочить, и скорее бежать к умывальнику, приспособленному на стволе старой груши, и железный стерженёк бьётся в руках, как пойманная рыбка, а бабушка уже ждёт – с яичницей и чаем…

Сашка живёт на даче с бабушкой: тут шестисоточное царство огородов и бабушкиных цветников, но лучше всего – гамак, повешенный меж вишнёвых деревьев…

Качайся…

Можно играть, используя смартфон, и покачивание даёт ощущение бесконечности будто морского пути, а ночью, если бабушка не разворчится, можно глядеть на звёзды, сообразуя их огненные миры с ощущением собственного счастья.

Вспоминается, конечно – как там Витька?

Сидит в Москве, дачи у него нету, играется в привычные игры…

Да, можно вместе, но это совсем не то, что участие в приключениях, в которые не поверят взрослые, да им и не надо…

А Петька?

Тоже – связь есть, но Петька уехал с родителями на море, не до игр ему…

А Ленка тоже у бабушки, в Подмосковье, на даче, такой похожей на ту, где качается сейчас в гамаке Сашке, думая…

Дрозды клюют вишни.

Вон один – видно снизу, из гамака, клювом-носиком расправляется со спелой ягодой – согнать?

Пусть его, ему же необходима пища…

Бабушка зовёт: нужно помочь, полить грядки, да Сашка и любит это, — взяв старую, с помятыми боками лейку, зачерпнуть ей из алюминиевой ванной, стоящей на территории, воды, и поливать из насадки, глядя, как солнечные лучи красиво преломляются в струйках воды…

Он идёт в сарай, где громоздится всяческий инвентарь, и…

Сашка кричит: Ба, а где наша лейка?

— Не знаю, Сашок, — отзывается. – Была в сарае…

Но… лейки нет.

Лопаты, грабли, коса, всякие шланги, полутьма и запах древесины, всё на месте, но… лейки нет.

Как не было.

Сашка идёт по дорожке, уложенной плиткой в домик, бабушка жарит что-то, Сашка говорит ей:

— Бауш, нету лейки…

— Как так, внучок? Быть не может…

— Сама посмотри!

Ладно.

Еда готова, бабушка поворотом ручки убирает синюю хризантему огня, и идёт за Сашкой.

— Действительно, — недоумённо разводит руками. – Вчера же была…Ты точно её убирал?

— Точно, ба. Ты ж знаешь – я всегда всё делаю точно.

— Знаю, знаю…Тогда смотри, нужно взять шланг, насадить его на крантик на участке, и – из него. Хорошо? Справишься?

— Справлюсь, ба…

Он справится, что тут сложного?

Размотать чёрную змею шланга, насадить, пустить воду, и – пейте, капуста, морковка, репка и прочие…

Он справится, но мысль зудит в голове: Где же лейка?

Могут ли предметы пропадать таинственно?

Дрозд, сидящий на вишне, а разбросаны они по всему участку, глядит на него хитрым глазком…

Как та ворона, что подсказала им, где планшет – ну, когда он сидел на скамейке, болтая ножками – вдруг и дрозд скажет чего?

— Дрозд, — негромко спрашивает Сашка. – Не знаешь, где лейка?

Но птица улетает…

Всё полито, Сашка выключает воду, сматывает шланг, укладывая его свернувшейся змеёй.

Бабушка зовёт обедать…

На веранде – что может быть лучше…

Затем, напившись после обеда компота, Сашка заходит в комнату, чтобы…

Толстая, с помятыми боками лейка, пристроена за кроватью его, в небольшом пространстве.

Что за чудеса?

Он проверяет плотность предмета, ощупывает тело лейки, достаёт её, — точно она…

Сказать бабушке – не поверит, однако…

Мальчишка достаёт предмет, и, минуя веранду, выходит на участок.

Бабушка возится с розами: у неё десяток пламенеющих красивых кустов.

— Ба, гляди, — окликает её Сашка, показывая предмет.

Бабушка оборачивается…

— Лейка… — Говорит она удивлённо. – Во, чудеса. Где ж была?

— Не поверишь, ба, у меня за кроватью.

Бабушка смеётся – Ох, шутник, сам, небось, меня разыграл…

— Да не, ба, я удивлён не меньше твоего…

Он идёт в сарай, пристраивает привычно возле лопат и прочих участников дачной жизни…

Сашка – ты же хотел необычного?

Хоть чего-нибудь…

…покачиваясь в гамаке, он играет, мелькают картинки, игра затягивает, как всегда.

Бабушка зовёт.

— Саш, а Саш…

— Что, ба? — еле оторвавшись, отзывается…

— Не видал очки мои?

Старые люди обычно забывают их, засунут куда-нибудь, но бабушка не такая старая, ведь и отец сашкин молодой…

— Не, ба…засунула куда-нибудь…

Он хочет вернуться к игре, но вспоминает, что с кем-с кем, а с бабушкой не бывало такого: чтоб очки терялись…

Видит – ищет на веранде, решает оторваться, помочь…

Они перебирают предметы, сперва тут, на веранде, после в комнате, Сашка заглядывает под кровать, туда, где обнаружилась лейка…

Ничего…

Удивлённый, бредёт по участку, казалось бы – важное дело: очки пропали, найдутся.

Но… бабушка такая аккуратистка…

Он бредёт по участку, выдумывая приключение: был ограблен банк, и он…

А что он?

Не представляет ведь – ни как действуют грабители, ни как полицейские их ловят, ничего…

Он бредёт по участку, и на одном из столбиков забора видит бабушкины очки.

Он оборачивается зачем-то, словно ожидая явления какого-то, звука, но… ничего нет: очки сидят себе на верхушке столбика, как на переносице…

Сашка снимает их, напоминающие стеклянную бабочку, несёт ба, рассказывает…

Странно становится, что ещё поменяет место бытования, окажется в непривычности?

Но день завершился спокойно, уже во тьме, всегда такой бархатной и таинственной, Сашка смотрел на звёзды, они мигали зеленовато, и показалось ему, что складываются в своеобразный узор, точно иероглиф какой.

А что означает?

Не разгадав, Сашка пошёл спать, и ему ничего не приснилось.

Утром обнаружилось, что штырёк из рукомойника пропал.

— Ба! – кричал Сашка, — как так может быть? Ну, что за чепуха…

Бабушка суетилась, не зная, что делать, приговаривала: Сань, раньше тебя умывалась, был на месте…

Она поливала Сашке из кувшина, над тазиком, и он с наслаждением умывался, фыркал, отплёвываясь.

День потёк: с вознёй в огороде, компьютерными играми, качанием в гамаке…

Потом Сашка катался на велосипеде между дач, носился, крутя педали, и вдруг… словно колесо за что-то запнулось, чуть не слетел…

Но – спешился, наклонился – вы не поверите! Штырёк…

Торчит себе из земли, будто так и надо…

Сунув в карман, мальчишка привёз его, отмыл, вставил, рассказал бабушке…

— Ну, полтергейст у нас, — всплеснула руками.

И точно!

Какой он интересно?

Что ещё выкинет?

— Очки на месте, ба?

— Да, вот на столе…

И лейку проверил: стоит себе, вмятины все на ней, как были.

Всё на месте.

Дрозд опять сидит на ветке, круглым глазком изучает действительность.

Интересно, как он её видит?

А ты, Сашка, как?

…лейка-то на месте, но куда девался шланг?

Свёрнутая змея его не могла развернуться, уползти…

Сашка снова, не рассказывая бабушке, бродил по участку, ища, и что же?

Пожалуйста – висит себе на дереве, изображая удава, свился, частично свешиваясь.

Сашка снял, вернул на место, аккуратно смотав.

Просто качался в гамаке, ожидая, что ещё скрутится, улетит, пропадёт, исчезнет…

Потом – взяв сачок, отправился за дачи – ловить бабочек…

Носился, хлопал сачком, прицеливаясь, поймав, отпускал их…

Рассмеялся – какая нелепость, он коллекции составлять не собирался.

Вернувшись, напился молока, и исчезновение бабушкиной ручки не захотел отнести к чему-то необыкновенному, но ручка нашлась… внутри лейки, Сашка проверял теперь все предметы, какие вели себя неожиданно.

Ждал в темноте, покачиваясь в гамаке, объяснений, что сложатся на небе из звёзд – а где же ещё им проступать…

Ждал-ждал, ничего не дождался, пошёл спать.

Ему приснилось что-то пушистое, серебристое, забавное и загадочное.

Только на третий день, когда брючный его ремень обнаружился на кусте крыжовника, а табуретка забралась на чердак, около гамака послышалось:

— Кхи-кхи…

Сашка не испугался, знал уже – пожелай необычного, и оно проступит.

…прорастёт сквозь действительность – как сейчас: таким забавным, мерцающим, полупрозрачным существом, напоминающим то, что снилось.

— Ты полтергейст? – спросил Сашка.

— Вот ещё… Я шутник.

— Это…порода такая?

— Типа того. Шалун, шутник – по-всякому зовусь…

— Это ты хулиганишь?

— Почему хулиганю? Просто развлекаю тебя… Мальчишек-то твоих здесь нет, вот и…

— Так и будем жить?

— Как хочешь, — отозвался странный гость, и закхекал…

— Ты так смеёшься? – спросил Сашка.

Бабушка, выглянув с веранды, поинтересовалась – с кем он говорит?

— Ни с кем, ба, сам с собой…

— А вот угадай, — ответил шалун, или шутник, когда дверь веранды закрылась…

— Не буду. Посмотрим.

— Ну, согласись – так же веселей? Всё есть возможность поискать что-то. Почти детектив…

И Сашка согласился.

НАСТОЯЩЕЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

А Петька наслаждался морем…

Морем и солнцем, словно сливающимися в единую массу.

С самого утра уходили с родителями на пляж, и мчался, неистов, чуть не кентавром себя воображая, к воде, врывался в неё, долго плавал, особенно, как все мальчишки, любил нырять…

Что за мир раскрывается под водой!

Счастье…

Потом загорал, иногда строил песчаные замки, выпуская струйки мокрого песка из пальцев, ловил крабов, которых, подержав, отпускал…

Шли обедать в столовую дальше, какое-то время пережидали самую жару в комнатке, которую снимали, и – снова отправлялись на море…

Сашка писал ему про дачные чудеса, Витька – про московскую обыденность, а так… ничего не происходило…

Однако, однажды…

Ох, уж это однажды…

Они – Петька с родителями – гуляли по городу: маленький городок у моря, преимущественно белый, с пышными стрелами кипарисов, рвущихся в небо…

…что это за рьяное движение?

Оно было рьяным, оно было страшным: из отделения сбербанка вылетали ражие мужики, и в масках они были, в чёрных масках, и, когда раздались выстрелы, отец Петьки словно оттеснил маму и сынка, закрывая их собой, отталкивая дальше от свершившегося…

Свершаемого – мужики эти, трое, жадно вбивались в старенький форд, хрюкнувший, сорвавшийся с места, исчезнувший…

И всё стихло.

— Па, это что? Ограбление было? – тихо спросил Петька…

— Судя по всему да, сынок. Пойдёмте отсюда скорее…

И они пошли.

Петьку отпускали одного гулять по городу.

Конечно, мальчишке интересно стало, что же произошло…

Газеты писали – отец рассказывал Петьке, самому ему неохота было читать – о дерзком ограбление, о налёте трёх неизвестных, стрельбе, но… обошлось без жертв, да и понятно – кому ж охота под пули за чужие деньги подставляться.

Мол, такого не было никогда, защите надёжная и охрана…

— Пап, а охранники как? – интересовался Петька.

— Не убиты. Просто вывели их из строя…

Был промежуток времени между дневным возвращением из столовой, где обедали, и вечерним походом на море, иногда Петька выходил гулять – городок мал, и, несмотря на это происшествие, родители были уверены – ничего с мальчишкой не случится.

Брёл под тутовыми деревьями, смотрел на аккуратные домики с цветущими палисадниками, и решил – дойду-ка туда, где ограбление было…

Место запомнил.

Пошёл.

…отделение, как отделение, со значком банка, и зайти не было повода…

Как-то постоял-постоял, да и думал домой возвращаться, в смысле в съёмную комнату, да тут увидел что-то в траве.

Нагнулся, поднял – флешка…

Обычная флешка, но мысль остро обожгла: вдруг что важное…

Сунул в карман, и побрёл было назад, но тут мужичок какой-то – пожилой такой, лысоватый подходит, глядит на мальчишку, а глаза круглые, как у рыбы, и спрашивает: Ты, мальчик, извини, что подобрал?

Тоненький неожиданно для дядьки голосок, и Петька отвечает:

— А вам какое дело?

— Да, понимаешь я тут кое-что потерял…

— Откуда знаете, что тут?

— Ну…предполагаю.

— Что подобрал, то и подобрал.

А сам Петька озирается – народ кругом есть, значит, ничего не должно случиться.

— Да не флешку ли мою поднял, мальчик?

— Флешку. А почём знаю, что ваша?

— А давай сейчас пойдём кое-куда, я её в компьютер вставлю, и ты убедишься, что моя…

— Как это я убежусь… убедюсь, то есть?

— Очень просто. Я тебе сначала скажу, что на ней, а ты проверишь…

— Пошли, — согласился Петька, точно зная, что не пойдёт…

Дядька вроде повёл, чуть впереди идёт, а Петька, не будь дурак, свернул резко в проулок, и как задаст стрекача!

Дядька, чувствуется, за ним дёрнул, да куда ему – Петька спорт любил, а этот пожилой, одышливый…

Ну и прибежал Петька домой, отцу рассказывает, тот ноутбук достал, флешку вставил, да пароль там, не взломаешь.

— Важная, па?

— Похоже, да…И дядька этот. Как выглядел?

Петька описал.

— Ладно, сынок, больше один гулять не будешь. А флешку в полицию отнести придётся, рассказать, что к чему…

Вечером на море пошли: обычно было: накатывали, золотясь искристые волны, и Петька накупался-нанырялся вволю…

А в сумерках выглянул из окошка, заметил: на узкой улочке меж рядами частных домов – типы какие-то: двое, и одеты странно: больно серьёзно для лета, и все в чёрном.

Стоят, головами вертят.

Потом – на домик уставились, где Петька с родителями живёт.

Постояли, посмотрели, и пошли, руками размахивая.

Страшно Петьке стало, да решил родителям не говорить, мужество соблюдать…

На другой день родители не заметили: как тут за мальчишкой уследишь? выскочил он за ограду домика, мороженого захотелось купить, выскочил, и на углу эти двое, которых вчера из окна видел, словно зажали его – хвать, и понять не успел, как в машину затолкали, тут же подвернулась, и повезли бедного Петьку куда-то, один рот зажимает, говорит:

— Ты, малый, нам не нужен. Флешка нам нужна, какую нашёл. Всё равно не откроется у тебя. С родителями твоими свяжемся, отдадут флешку, тогда пожалуйста – иди на все четыре стороны…

У Петьки душа в пятки сначала ухнула – так и провалилась туда ртутным шариком, а потом собрался мальчишка, думает: Фиг вам, не возьмёте меня просто так, и когда остановились у дома – такого же почти, как домик, где жил Петька, как кусанул за руку его державшего, тот не ожидал, заорал, руку отдёрнул с каплями крови, а Петька вывернулся, и пока второй из машины выбирался – рванул зайцем!

Ух он и бежал!

Сердце выскочит сейчас, а мчится, слышит шум погони, за ним несутся, да он петлять начал, сворачивать, ловкий…

Оторвался от них, хорошо свой адрес знал, спросил, как добраться, и опять бежал, когда совсем невмоготу становилось, селезёнка ёкала, на шаг переходил.

Добрался, в общем.

Отцу всё сразу рассказал.

Ох, переживаний было.

Ну пошли в полицию, дальше медлить нельзя.

А там расспросили Петьку – всё по порядку, что помнил рассказал мальчишка, и внешность двоих сумел описать, и…

Флешку-то в полиции взломали, там оказались планы банды, и лица есть всех.

Через несколько дней их взяли.

А мальчишка героем стал…

Скоро уезжать, а Петька всё думал, как Сашке с Витькой рассказывать о своих приключениях будет.

Настоящие ж!

Без фантастики.

НИЧЕГО ДЕТЕКТИВНОГО

Рыжая, солнечная Ленка, насидевшись на даче в Подмосковье у бабушки, накупавшись в пруду, находившись за грибами, захотела в Москву…

Подружка Верка спрашивала:

— Что там хорошего?

— А… как тебе сказать? Город большой, дворы наши люблю. А потом… у нас с ребятами такие приключения бывают – закачаешься!

— Какие? – интересовалась Верка.

— Ну, всякие. Да и рассказать – не поверишь. Как взрослые не верят.

— Совсем?

— А что им рассказывать? Они ж не видят, как мы…

— А вы что видели?

— Видели, например, человечка-планшет.

— Как это? – вытаращила глаза Верка.

— Знаешь, у него тело – планшет, а ручки-ножки и головка – людские. Он от мальчишки убежал, Андрюшкой мальчика звать. И мы с ребятами помогли ему найти.

— Не ври, — заржала Верка…

— Видишь, и ты не веришь, — не обидевшись, рассмеялась в ответ Ленка.

Хотела было рассказать, как мальчишки летали в страну Гофмана, который пропал из школьного портрета, и вернули его образ, и встречались там с разными существами…

Да подумала – она даже про планшет не поверила, как про Гофмана-то? И не знает, кто это…

…в общем, родители не возражали, бабушка опечалилась слегка, больно внучку любила, и Ленка уехала.

Электричка быстро мчит, платформа старая, слоистая по краям, вибрирует, когда электричка накатывает…

— Не страшно? – вдруг раздалось рядом.

Ленка всмотрелась: никого нет, а голос есть.

Даже сама не поняла – про себя спросила, или вслух, но – поинтересовалась: Мол, ты кто…

Стоявшие окрестно тётки с вёдрами и корзинами, наполненными дачными дарами, не реагировали ни на что…

— Кто хочешь, — послышался тонкий, серебряный ответ. – Может, барон вишенка, может, игрушка фантазии…

Чиполлино Ленка не читала, только мультик совсем уж в детстве смотрела, но что-то такое из весёлой повести об овощах и фруктах вспомнила.

— Вместе поедем? – спросила тихонько.

— Как хочешь…

Тут и электричка накатила: шумно-однообразно, как всегда.

Ленка, аккуратно, по правилам купившая билет, вошла, народу мало было, легко уселась, и подумала: Ты где?

— А вот он я, — послышалось. – У тебя на коленках устроился…

Она не чувствовала, и вместе – чувствовала что-то, какую-то необычную лёгкость поверх своих коленок.

Мелькали пригороды – дачные посёлки, перелески, всякая пёстрая всячина.

— Ты ездить любишь? – спросила Ленка.

— Ага. – Ответил. – Я прятаться люблю. Как и убегать.

Чуть было не поинтересовалась: Как планшет?

Но вспомнило что неизвестный невидимка не может знать об истории с планшетом, а если ему рассказать…

— Всё я знаю, — вдруг послышалось.

— Ты читаешь мысли? – поинтересовалась Ленка.

— Конечно. В твои легко проникнуть. Ты так мечтаешь о приключениях, что всё мелькает. Но беленькое такое, чистенькое…

Ленка, вдруг подумав, что необыкновенное пересекает границы яви, спросила:

— А планшет правда был?

— Ты же видела, а меня спрашиваешь…

— Вдруг… мы всё это выдумали.

— Отчасти и выдумали. Но это не отменяет бывшего.

Скоро и Москва накатила – всей громадой своей, и вокзал замелькал-замельтешил, и Ленка нырнула в метро, недолго до дома ехать.

Киевский вокзал – ВДНХ…

Но в вагоне сесть не удалось, и в такой тесноте не поговоришь же.

Тем более существо – невидимое, сумасшедшей сочтут; но, уже выйдя из метро, Ленка спросила: Ты здесь?

Тихо так спросила, чтобы не привлекать к себе внимания.

Никто не ответил.

Ладно.

Ленка пошла домой.

Мама дома была, накормила дочку, расспросила; всё рассказав, Ленка гулять отправилась, думая – есть ли кто из ребят в городе?

Дворами шла, думая – пойти ли на выставку?

Там площадки такие замечательные, даже хоть выросла вроде, покататься с горок можно: высокие, туго закрученные…

И вдруг – в промежуточном дворе, навстречу – бабушка: аккуратная, маленькая, седая, конечно, и одета аккуратно, и Ленка точно могла сказать – заметила из всех идущих её, посмотрела – ласково-внимательно…

Ленка улыбнулась.

Бабушка подошла.

— Необычная ты девочка, вижу, — говорит бабушка. – Понять можешь.

— А что понимать-то, бабуль?

— Да вот… пропала у меня…

— Что? – ахнула Ленка, предчувствуя необычное.

— Игрушка фантазии…

— Бабушка, а зачем вам она?

— Не скажи, дочка… Очень она нужная: дни-то какие?

— Разные они.

— Это у тебя, ты маленькая. А у меня – монотонные. И тут – она. Или оно – кем хочешь прикинуться может…

— Бабушка, — воскликнула Ленка. – Ведь я когда с дачи, от своей бабули ехала, встретила…

— Ну?

— Правда-правда… Она сказала, кем угодно может быть. Хочешь – бароном вишенкой, хочешь – игрушкой фантазии…

— И где ж теперь?

— Не знаю. Мы вместе ехали. А на вокзале – ничего.

— Я так и чувствовала, что ты необычная девочка. Поможешь искать?

— А вы знаете, как, бабушка?

— Не очень. – Улыбнулась та. – Давай в аптеке сначала спросим…

Аптека рядом оказалась.

Всё чисто там, многоцветно, белые халаты видятся, и стекло блестит.

— Бабушка подошла к окошку и спросила димедрол.

— Что вы! – удивилась аптекарша. – Димедрол давно не производят.

Они вышли…

— Бабушка, а как же вы… димедрол спросили.

— А это всё равно, девочка. Она же разная бывает – игрушка-то, может и такой оказаться…

Щенок бежал, помахивая хвостиком.

— Смотри, деточка. И щенок может оказаться…

Но – за щенком выскочил из-под арки мальчишка, и громко закричал:

— Чарлик, Чарлик, ну куда ты…

Щенок развернулся и помчался к хозяину.

— Нет, — воскликнула бабушка. – Не она…

Шли.

Знакомые дворы мелькали, разная разность цвела.

— А знаете, бабушка, — стала рассказывать Ленка, — мы с ребятами в разные истории попадали. Ребята даже – в поисках Гофмана, у нас портрет из класса пропал, в страну его персонажей летали, там приключения всякие с ними были, но меня не было с ними, а вот ещё – за планшетом бегали: такой… человечек-планшет, у него вместо туловища экран, а ручки-ножки человеческие…

— И головка, — ласково кивнула бабушка.

— И головка. – Подтвердила Ленка. – Вы верите?

— Конечно, внучка. Ведь мы ищем игру фантазии, как же не верить…

И – раздался голосок: А что меня искать-то?

— Ой, — взмахнула руками старушка. – Он!

— Она, — голосок показался недовольный. – И я вообще всё время здесь, с девочкой вот была, а потом… надоело говорить просто.

— Почему? – не поняла Ленка…

— Да просто так…

Они остановились во дворе, возле детского грибка, и между ними…

— Но ты ж сказал, — удивилась Ленка, — что можешь быть, кем хочешь, бароном вишенкой назвался, а потом только… игрой фантазии…

Раздался серебряный колокольчик смеха.

— Он, она, оно… — мне всё равно, лишь бы весело было. Привет, бабуль!

— Что ж сбежал-то, шалун ты мой…

— А так. Пошли домой. Я впереди побегу…

И они распрощались.

А Ленка подумала, что ей тоже пора домой, узнать, наконец, кто из друзей в городе.

Такая вот история.

Ничего детективного.

МУРАВЬИНЫЙ ТАЛИСМАН

Витька шёл по двору, думая, чем бы заняться…

Электронно играли с Сашкой, который застрял на даче, а Петька, увлечённый своим морем, и про игры почти забыл; даже мальчишка Андрюша, которому помогали искать сбежавший планшет, не встречался.

Лето.

Лето в городе?

А – ничего, всё равно — жарко, хорошо, уроков нет, можно на пруд пойти…

Точно!

Витьку словно осенило, и, быстро вернувшись домой, он собрал всё, необходимое для купания, и побежал…

Двор мелькнул быстро, — коробка их, где гоняли в футбол, а зимой – коньками звенели, угол дома, где кафе так уютно располагалось, промелькнули, и дальше, дальше влёк путь – к лесопарку, внутри которого и мерцали цепочкой пруды – продолговатые, несколько сразу.

Потом возникла небольшая площадь, в середине которой туго и гладко спутывались пересечения трамвайных путей.

И тут…

Как?

Не понять – из внезапно остановившегося трамвая, выскочил некто – долговяз и вихраст, и помчался, помчался, нарушив, изломав движение машин.

Витька стал, удивлённый, про пруды забыл…

Во дворах заварилось движение, и за долговязым понеслись, как брызги, несколько существ: странно мелькающих, быстрых.

Витька сам был быстрый, он, забыв о прудах, рванул за всеми: интересно же…

Однако, про красный свет не забыл, и, пока движение восстанавливалось, стоял и ждал – красного этого, переживая, что не успеет.

А – все застыли во дворе с фонтаном: мол, мы подождём тебя, и когда Витька, уже бежавший, появился во дворе, серебрянки рванули, преследуя долговязого, а Витька помчался за ними.

Быстро пробежали мимо спортивного комплекса, а потом скатились к реке, к горбатому мосту, возле которого вытягивали конвертик, ну тот, как ленкин, и – чудо! – прямо с моста долговязый взлетел.

Взлетел себе и взлетел, просто так, будто обычное дело.

Витька замер, одновременно заметив, что мерцалки, преследовавшие долговязого, попытавшись взлететь, ухнули куда-то…

И в реке поднялись лёгкие фонтанчики брызг.

Витька смотрел.

Долговязый летел, уменьшаясь…

Уже точка.

И тут кто-то тронул Витьку за плечо.

Он обернулся – долговязый.

Стараясь не удивляться, Витька всё же спросил:

— Как же так?

— А что? – улыбнулся долговязый.

— Вы ж… улетели…

— Улетел. И остался. Я вообще двойственный. Всё ищу, какой я целый, да плохо получается.

— Почему?

— А они меня преследуют…

— Это которые в речку свалились?

— Во-во. Они ж летать не умеют, хотя пытаются всё время.

— А кто они?

— Сам не знаю. Из-за них и раздваиваюсь. Они появляются неожиданно, и тогда я чувствую – надо лететь. А перед этим бежать, иначе не взлетишь.

— А как же трамваи остановились, где не положено?

— Это я их остановил. У меня получается.

Витька глядел на долговязого, а тот смотрел непонятно куда…

— А как это – летать? – вдруг спросил Витька.

— Ну, как плывёшь… Да, кстати, ты ж купаться собирался… Давай. А я дальше пойду – себя искать…

И он пошёл, поднялся по мосту, спустился на другой стороне…

Витька развернулся, проделал обратный путь, и, спокойно перейдя площадь, на которой больше ничего не случилось, вступил в пределы лесопарка.

Листья в лучах солнца играли ярусами.

Тут нечего искать.

А вдруг, подумалось, именно здесь долговязому поискать себя надо?

К прудам вышел, спустился по заросшему травой склону, и, кинув подстилку, раздевшись, быстро побежал к зеленоватой воде.

Вода стоячая была прогретой, как положено, Витька плыл, радуясь, ныряя иногда…

На берегу растянулся под лучами, на пёстрой подстилке.

Глядел на траву, и, увидев суетящихся, но очень деловитых муравьёв, стал фантазировать.

У них поиск! – думал мальчишка. – Похищено нечто ценное, муравьиный талисман.

Без него – жизнь становится страшной, работа разлаживается, муравьиное сообщество страдает.

Есть сыщики: специально обученные, и они…

Стоп!

Ведь неизвестно, как выглядит талисман, а хранитель его пропал вместе с ним, не спросишь.

Не хранитель ли похитил, чтобы, используя силу талисмана, получить власть?

Нет, в его честности все уверены.

Поэтому сыщики и работают, проходя разными линиями путей, разыскивая нечто необычное, что должно походить на муравьиное счастье…

Прикосновение к плечу отвлекло Витьку: прикосновение было мягкое, но странное.

Он обернулся: над ним возвышался муравей.

Так просто – как долговязый взлетал, как плыл конвертик, как повозка везла в страну Гофмана…

Муравей не выглядел страшным, и Витька, глядя на его множественные лапки, не пугался вовсе…

— Может, ты знаешь, где наш талисман?

— Я? – удивился Витька. – Откуда?

— Но…ведь тебе доводилось находить странные вещи?

— Не всегда. История с попугаями так и осталась невыясненной…

— И тем не менее, — помахивая опушёнными лапками, продолжал муравей. – Талисман нам необходим.

— У вас же столько путей, которыми можно идти… Да, и вы не знаете, как он выглядит?

— Нет. А ты?

Витька задумался.

— Я думаю, он должен быть похож на муравья. Наверно… из чего-то ценного, и такой… сияющий…

— О, похоже… Думаешь, его похитили?

— Ну… предметы и сами могут растворяться…

Солнце играло лучами.

Никто не видел, как Витька разговаривает с муравьём.

— А попробуйте поискать в тех местах муравейника, где никто не ждёт…

— Ты представляешь, как устроен наш муравейник?

— Нет. Но думаю – сложно. Вроде лабиринта, да?

— Да. И есть особое помещеньице, где хранитель оберегает талисман.

Витьку осенило.

— А помещеньице это… оно где?

— Почти на вершине муравейника.

— Тогда – попробуйте поискать внизу, ведь низ противоположен верху, и, если что-то пропало вверху, значит, надо обратиться к противоположному.

Муравей просиял.

— Это мудро. – Сказал он. – Надо посоветовать нашим сыщикам.

Муравей коснулся витькиного плеча: в знак благодарности, и… исчез.

Он превратился в обычного, маленького, каких наблюдал Витька, вглядываясь в перепутанную траву.

Мальчишка ещё купался, ещё лежал на солнышке, но муравей больше не появлялся.

Дети плескались.

Взрослые плавали.

Забравшись в кусты, Витька переодел плавки, и, собрав подстилку, отправился через лесопарк домой, думая о долговязом, о муравьях, о необычности жизни – их, детской, которую не видят взрослые.

ВОЗДУШНЫЙ ШАРИК

Шарик, проплывающий в небесах, ясно выпущен из рук каким-то ребёнком…

— Может быть, он заплакал, — предположила Ленка…

Ребята смотрели в небо, следя за шариком…

Синий плыл и плыл, пока не пропал…

— Он растворился, — сказал Сашка.

— Да нет, — просто улетел…

— А как Андрюшка? — неожиданно спросил Витька.

— Видел его… перед летом. Он, — Сашка засмеялся, — искал что-то светящееся. Вместе ходили и искали.

Ребята возвращались с ВДНХ, до школы оставалось ещё несколько дней, и впечатлениями они обменялись, особенно яростно рассказывал о своих приключениях Петька: и с ним согласились – да, это настоящее приключение.

— А наши все… фантастические довольно.

— Но – реальные, — сказала Ленка…

Все надеялись на это, разойдясь по домам.

Сашка дома достал тетрадки, сам не зная, зачем, полагая, что подвернётся что-нибудь – проверить, вспомнить…

Математика раскрылась, и вдруг (а слово само, перебирая лапками, напоминает занятное насекомое) формулы побежали, полетели, образовывая занятные поезда…

Надо ж, подумал Сашка, а если вскочить?

Он представил: Я уменьшаюсь… И – попал в одно из окошек формулы, мелькающей уже хвостом.

…поезд был достаточно уютен, и слоившееся за оконцами не слишком напоминало привычные пейзажи.

Леса, составленные из покачивающихся чисел.

Вода, текущая сплошняком, состоящая из знаков…

Но вагон был пуст, интересно – куда же идёт состав?

Подумал Сашка…

Состав шёл…

Всё, математически выверенное и красиво сияющее словно валилось в прекрасные окна, и, когда Сашка захотел выйти, поезд остановился.

Он остановился, и одинокий Сашка вышел в математическое пространство, озираясь.

Всё стабильно было: интересно, тут происходит что-нибудь?

Ничего не происходило.

Гармония не требует событий.

Осознав это, Сашка вернулся в поезд – пусть везёт назад…

И – очнулся за своим столом.

Шарик, плывший в неизвестность, завис пред Сашкины окном.

Окна всё же многое определяют в жизни, подумал мальчишка…

Многое.

Шарик сиял – по-своему, с ним, казалось, можно поговорить.

Он подошёл к окну, открыл его, и – шарик влетел…

Он был красивый – небесная капля, словно и наполненная небом, он поднялся под потолок, плавно поворачиваясь, но Сашка поймал его за ниточку, как за хвостик.

Раздалось тихое хихиканье…

Шарик медленно поворачивался в воздухе комнаты…

Сашка подёргал его за хвостик, и тот замолчал.

Сашка отпустил шарик, и тот упёрся головой в потолок.

— Головой? – вдруг послышался вопрос.

— Ну да, а чем? – спросил Сашка…

— Просто я весь голова. Сплошная.

Пожалуй, это так, мелькнуло в сашкином сознанье.

И вдруг шарик, бывший сплошной головой, предложил:

— А не хочешь полетать?

— Полетать? – переспросил Сашка, вспомнив путешествие в страну Гофмана.

— Ага.

…кругло звучит: два оката и в серединке жёстко.

— Хочу, — воскликнул Сашка, недоумевая и радуясь…

— Хватайся!

Сашка схватился за ниточку, ставшую прочной до невероятности, прочнее канатов, на которые приходилось забираться на физкультуре, и шарик, никуда не спеша, выплыл в окно…

Они полетели.

Сашка держался свободно и легко, и было совсем не страшно.

Сашка летел!

Он плыл, покачиваясь!

Тугая верёвка не допускала вариантов, и, легко проплыв над верхушками высоких – выше девятиэтажных домов – тополей, Сашка задевал ногами листья, они шуршали тихо…

Поднимались выше и выше…

Слои воздуха становились нежнее, они ласкали лицо, и держаться было легко, совсем просто, Сашка знал, что не сорвётся никогда.

Шарик плыл.

— Нравится? – спросил он.

— Конечно, — отвечал Сашка, болтая ногами.

Вдруг вспомнилось, как также болтал ногами планшет, сидя на скамейке, и подумалось – вот Андрюшке понравилось бы!

Никто на земле не замечал летящего мальчика.

…какой воздушный рай!

— Сейчас бабочки появятся. – Сказал шарик.

— Неужели на такой высоте могут быть бабочки?

— Ага. – Шарик, очевидно, любил это слово. – Но только это особые, высотные бабочки…

И впрямь – появились они: легко плывшие в воздухе.

Были крупнее обычных, и узоры на крыльях напоминали карты необыкновенных стран.

Пестрея, пролетели мимо.

Полёт продолжался.

— А ты только выше и выше можешь лететь? – спросил Сашка.

— Необязательно, — ответил шарик. – Смотри.

И поплыл по горизонтали.

Так тоже оказалось интересно.

…вниз смотреть не страшно: но город представляется маленьким, игрушечным.

Гораздо более игрушечным, чем, когда глядишь с чёртово колеса, на котором Сашке доводилось кататься несколько раз в жизни.

Можно, кажется, взять домик, переставить его, как кубик, а машинки… Сашка собирал такие в детстве.

— Маленькое всё? – поинтересовался шарик.

— Ещё бы. Ты же знаешь…

Вот ведь – ни глаз, ни рта, а звуки издаёт, и слышит явно всё…

— Я и мысли слышу, — горделиво сказал шарик. – Ладно, давай снижаться.

— Уже пора? – поинтересовался Сашка.

— Да, пожалуй…

Спускались.

Всё становилось крупнее.

Снова ноги мальчишки как будто окунулись в недра тополиных листьев.

Шарик точно влетел в сашкино окно, и тот, отпустив прочную ниточку, оказался… на полу.

— Ну как?

— Здорово!

— Вот, будет, о чём с друзьями поболтать.

— Да…

— Ладно, прощай, тогда. Мне надо дальше плыть…

— А… у тебя есть цель? – поинтересовался Сашка…

— Не очень определённая. – Признался шарик. – Вдруг какому-нибудь мальчишке захочется ещё полетать…

Он выплыл в окно.

Сашка стоял около открытого, помахивая рукой, пока шарик не пропал из виду.

Вот же – приключение, думал он, улыбаясь…

ПЯТНИСТЫЙ И ПОЛОСАТЫЙ

Гофман, оставшийся в мире своих персонажей, но легко поделившийся своим образом, исчезнувшим было с портрета, мог порой связываться с драконами: либо сами они проявлялись – не в полную силу и приглушив свои возможности огнеметания, или он, заглянув за грань реальности, сообщался с ними.

Они интересны были — драконы: вовсе не воинственны, как правило мудры, и вот, когда Гофман снова сидел в кабачке за кружкой пива, нечто мерцающее возникло перед его взором.

Внутренним?

Возможно…

В любом случае – никто из нескольких посетителей не видел никаких мерцаний.

Пасть разевалась, чешуя переливалась разноцветно, и странные волокна развивались вокруг большой головы.

— А у нас проблемы, — сообщил дракон.

Он был знаком Гофману: когда-то и сам писатель бывал в их стране, где царило древнее знание и драконы, прожившие столетия, передавали его более молодым.

— Проблемы? – удивился писатель. – Я думал у вас невозможны они. Учитывая древнюю мудрость…

— Возможны. Молодые дракоши, разыгравшись, выпали из действительности…

— Как так?

— Сами не поймём. Словно провалились сквозь бумажную стенку.

— А раньше не бывало такого?

— Нет. Никогда.

— И вы не знаете, что теперь делать?

— Не знаем. Хотелось бы их вернуть. Они ещё не обучены.

Гофман сделал глоток пива и задумался.

— А знаешь, — ответил он дракону, — как-то раз ко мне сюда примчались мальчишки, у них в классе висел мой портрет, и он… пропал. В общем, они меня искали, и я… нет, конечно, я не пошёл с ними, но послал мерцания своего двойника. Вот, если мальчишки нашли меня тут, то, возможно, они помогут найти дракош…

— А как их самих-то найти? – поинтересовался старый дракон.

Гофман задумался.

Он не знал.

— Давай, — предложил он, — отправлю тебе такое же мерцание, какое создал, чтобы портрет мой вернулся. Может, оно выведет к мальчишкам?

— Давай, — согласился дракон.

Гофман щёлкнул пальцами, возникло оно – серебристое, и, легко переливаясь, отправилось в мир драконов.

Дракон поблагодарил.

Гофман поднял кружку – в знак приветствия, и… всё пропало, то есть – остался обыденный кабачок.

Мерцающее пространство возникло в пространстве драконов, и старший, ответственный за дракош, глядел в него напряжённо.

Действительно – в нём стали проявляться картинки современности: непривычные, но логичные – после вида гор и озёр, которые составляли места обитания драконов.

Большие дома, однообразные, мчащиеся машины, как тут найти мальчишек…

— Смотри-ка, — сказал Сашка Витьке, — какой чуднОй щенок!

Издалека казалось – да, именно щенок, четыре лапки, длинный хвост, но… какой-то уж очень необычный, и не то идёт, не то ползёт, и Витька, приглядевшись, воскликнул: Это же не щенок!

— Точно!

Вот ведь.

Мальчишки, собиравшиеся пойти на ВДНХ, шли навстречу якобы щенку, который двигался по направлению к ним; двор был пуст, удивляться некому.

Покатая спина, переходящая в хвост, шея… очень длинная для собаки, но нечто щенячье действительно было в мордочке: просящее и обиженное одновременно.

Объекты сближались.

…не бойтесь, взрыва не произойдёт!

И что?

Вот он – персонаж, не должный существовать в реальности – совсем рядом с ребятами; всё обычно – детская площадка с грибком и горкой, здания, и только маленький дракон возле ребят совсем необычаен.

— Неужели говорит? – выдохнул Сашка…

— Говорю, — ответил дракоша, поднимая мордочку…

— Кто ж ты такой?

— Разве сами не видите? Я дракоша…

— Ты маленький дракон? Или такой вид особый – маленький, больше не вырастешь…

— Я маленький, — сказал дракоша, и вздохнул. – В смысле возраста…

Ребята не знали, что делать.

Дракоша молчал.

— Можно взять тебя на руки? – Вдруг спросил Витька.

— Не знаю. Я ещё не умею плеваться огнём, и чешуя у меня не выросла. Меня никогда не брали на руки. Попробуй.

И мальчишка попробовал.

Мягкий был дракоша, а мордочка действительно напоминала щенка.

Никого не было вокруг, и – хорошо.

— Давай сядем на скамейку, и ты расскажешь, откуда ты, что случилось.

На скамейку возле площадки сели, и дракоша, вздохнув, стал говорить:

— Я не знаю, что случилось. Такого никогда не было в нашем мире. Никогда – иначе б старые и мудрые мне рассказали. Мы просто играли с пятнистым. Я-то полосатый… ну, буду, когда вырасту. Мы играли-играли… И выпали вдруг.

— Куда? – не понял Сашка.

— Сюда. – Обречённо ответил дракоша.

— Из своего мира? – уточнил Витька.

— Ну да, — подтвердил дракоша.

— И твой друг выпал?

— Не знаю, — и показалось дракоша пожал плечами, если б они у него были, но он ведь устроен совсем не так, как существа, у которых есть плечи.

— А что ты почувствовал?

— Ну… как будто плёнка какая-то прорвалась, и я тут на улице очутился, и вы идёте…

— А у вас всё совсем не так? – спросил Витька.

— Ну ты скажешь! – возмутился Сашка…

— У нас? У нас горы и озёра…

Ребята задумались.

Хотелось помочь, но… как представить их, драконий мир, и как переправить туда дракошу?

Сашка сказал:

— Давай, пока родителей нет дома, отнесём его ко мне? Сможешь побыть в квартире… это… ну, такое пространство не очень большое, мы найдём твоего друга и подумаем, как вас переправить…

— Где мы его найдём-то? – спросил Витька.

— Смогу, — пообещал дракоша.

Ведь у него не было выбора.

— Ну смотри, — сказал Сашка, — если они играли-играли, и вывались двое, то и второй должен быть где-то тут. Так?

— А если он в другом районе выпал? – Они уже шли к сашкиному дому, и Витька нёс дракошу на руках.

Тот посапывал тихонько.

Дома устроили его на кухонном диванчике, ведь всё равно огнём ещё не умел пыхать, и дракоша – от усталости тотчас задремал.

— Идём.

И пошли.

Просто обходили дворы.

Приглядывались к воронам, если те сидели низко, или вообще по асфальту передвигались, думая – вдруг, какая подскажет…

Старый дракон, глядя в мерцающее пространство, подаренное Гофманом, понял: им можно управлять.

Он стал – волевым усилием двигать своеобразный, с неровными краями экранчик – хотя об экранах понятия не имел; стал двигать, наводя то на одну часть города, то на другую.

Он знал про людские города.

Он стал двигать, и… изображение показало ему мальчишек – тех, тех, о которых говорил писатель, и они как раз разговаривали с дракошей.

Потом понесли его к себе и сейчас ходят по своим дворам, ищут второго.

Пятнистого.

Он видел, как маленького полосатого отнесли домой, и тот дремлет теперь, ожидая…

Так.

Надо направить мальчишек, ведь вороны, от которых они ждут подсказок, сегодня неразговорчивы.

Надо направить… Дракон напрягся, стараясь ощутить малыша, и… ощутил, вон он, возле ограды, — туда, ребята…

Воля дракона сильно развита.

Ребята, чувствуя нечто, шли – согласно ей.

— Ой, вон он! – воскликнул Сашка.

— Точно, — подтвердил Витька. – Смотри, продолговатый какой…

Дракоша совсем жалобно лежал, не представляя, куда ему ползти… а летать не умел ещё, как извергать огонь.

— Занятно, — сказал Сашка, — мы именно на этом месте с Андрюшкой нечто мерцающее нашли…

Подошли.

— Ты пятнистый? – спросили оба мальчишки.

Тот поднял мордочку и кивнул.

— Не беспокойся. Твой дружок у нас уже. Сейчас тебя отнесём, и решим, как вас домой переправить.

Он снова кивнул, не зная, что ещё делать.

Пятнистый наощупь оказался несколько колючим, но – мягко-колючим, ничего.

И вот – оба дракоши собраны, считай – восстановлена игра, хотя полосатый – ну, будущий полосатый – дремлет…

Разбудили.

— Смотри, кого тебе принесли, — сказал Витька, выпуская пятнистого на диван.

Дракоши оживились, сплелись странно, приветствуя друг друга, и – жадно стали глядеть на ребят, ожидая…

— Дальше вот что, — сказал старый дракон.

Он сделал неуловимое движение, и мерцающее пространство проявилось на кухне у ребят.

— Гляди! – восхитился Витька.

— Ага, — подтвердил Сашка.

Возникло изображения дракона.

— Спасибо, ребят, — сказал он. – Это пространство – будто вход к нам. Берите их по очереди, малышей наших, и… отправляйте.

Он исчез. Появились горы и мерцающие между ними плоские озёра.

Сашка поднял пятнистого.

— Ну прощай, — сказал он. – Отправляйся к себе.

И дракоша, как щенок, лизнул его в нос, прежде, чем провалиться к себе.

А Витька отправил полосатого, но тот не лизнул, просто вильнул хвостиком.

Дракон появился ещё на миг.

Поблагодарил.

И ребята, весёлые и довольные, ответили: Не за что…

Пространство исчезло – кухня, как кухня.

— И не поверить, — сказал Сашка.

— Жалко, быстро всё кончается, — добавил Витька.

Но пространство появилось перед Гофманом, в кабачке, а Гофман пил вторую кружку пива, записывая одновременно очередную сказку.

Пространство золотилось.

Появился дракон.

— Всё в порядке, — сказал он. – Ребята нашли дракош.

— Здорово, — ответил Гофман оторвавшись, и дракон погрузился в свой мир.

Ведь каждый должен жить в своём.

ФИНАЛ

Иван Матвеевич оглядывал класс, обычный класс, но столь родной, и особенно нравились ему портреты писателей.

Он подошёл нестандартно к этому делу: повесил портреты мировых писателей, чередуя их с русскими, и был доволен, всё надеясь заинтересовать ребят, живущих в своих гаджетах, литературой…

Рыжая Ленка заскочила в класс, длилась перемена.

— Иван Матвеич, — вдруг спросила, улыбаясь. – А вы верите в необычное?

Он улыбнулся в ответ:

— В какое необычное, Леночка?

— Ну… в то, что можно отправиться в страну литературных героев, например…

Он рассмеялся…

— Конечно. Ведь когда ты читаешь, ты и отправляешься в такую страну.

— Нет, а в самом деле – оп, и там…

— Ну нет, Лен, так не бывает…

— Ага, — и она тряхнула рыжей своей гривой.

И выскочила.

— Нет, — сказал она Сашке, Витьке и Петьке. – Он не верит.

— Не мудрено, — ответил Петька. – Никто не поверит.

— И ладно. Вырастем – сами не поверим, что с нами было…

Перед уходом, закончив все уроки, Иван Матвеевич, обычно проходил мимо своей галереи.

Никогда б не поверил, но… Гофман вдруг подмигнул ему.

Словесник остановился, глядя недоумённо, однако, чётко видел… как…

Он стоял и ждал.

Писатели были неподвижны, как им и положено.

И только Гофман…

Впрочем – это же Гофман.

Ладно, всё нормально, сказал себе Иван Матвеевич.

Всё и было нормально…

А Сашка в это время закупал продукты с мамой.

— Ма, — протянул он.

— Что, Сашк?

— Давай шпроты возьмём.

— Бери, если хочешь. Я селёдку хотела…

— Давай и то, и то?

— Ладно.

И добавили две банки – плоскую жестяную и фигурную стеклянную – к общей горе продуктов, выросшей внутри решётчатой тележки.

Как горы у драконов, подумал Сашка.

Интересно, чем там они питаются?

И вдруг (снова это домашнее, мальчишеское слово-насекомое) – некто кругленький быстро прокатился мимо…

Сашка, поглядев на него, посмотрел на взрослых в магазине: никто не видел…

Ну да – маленький, шарообразный, с ножками шариками, ручки побольше, прокатился, всё озирая.

Что-то начинается…

Кругляш, прокатившись мимо всех полок с едой, оказался около мальчишки и пробормотал: Не, заканчивается…

Сашка стоял с мамой у кассы, потом, пока мама расплачивалась, загружал продукты в сумку, и шли они через двор, а когда всё выгрузили и рассортировали, Сашка сказал:

— Ма, я пойду гулять.

— Уроки сделал?

— Конечно.

— Хорошо, Сашк, иди.

Он вышел.

Кругляш катался взад-вперёд мимо его подъезда.

— Ты кто? – спросил Сашка.

— Неужели непонятно? Детективный Кругляш, — отвечал он.

Сашка спустился по трём ступенькам, а кругляш остановился.

— Почему детективный? – поинтересовался Сашка.

— А так…

— И всё же?

— Очень хотелось что-нибудь расследовать…

— А у нас, не поверишь, — заявил Сашка. – Иногда получалось кое-что.

— Верю, — ответил Кругляш. – Потому и показался тебе. Ведь другие не видят…

Пройдя по двору, Кругляш катился, они уселись на скамейку, и Сашка рассказал о своих приключениях.

— А у меня вот… — впрочем, Кругляш не выглядел грустным. – Не вышло. Я только пистолет придумал, он прищепками стреляет. Такой – чтоб преступление к преступнику приколоть. Ловко вышло.

— И что?

— Да только ворону к полёту прищепил, она что-то своровать хотела. Но она объяснила – что так добывает себе еду. Пришлось отшпилить.

— А потом? – поинтересовался Сашка.

— Потом… А я подарил пистолетик мальчишке. Видишь: около банков катался, в магазинах, ничего не происходит.

— С Петькой один раз у банка такое случилось!

— А со мной ничего. Вот и подарил пистолетик мальчишке. Его все обижают. А теперь – пусть попробуют с таким-то пистолетиком!

Они уже шли – Сашка шёл, а Кругляш катился.

— Вот я и зову себя – Детективный. Просто — мечта.

— Не переживай, — подбодрил Сашка. – Может ещё произойдёт что-то.

— Я не переживаю. – Ответил Кругляш. – Я же круглый. Значит – весёлый. Ну пока.

И покатился себе…

А Иван Матвеевич встретил Ленку.

Он рядом жил со школой – как ребята.

Хорошо, когда до школы недалеко идти.

Ленка болтала с подружкой, так, ни о чём, и Иван Матвеевич, подумав, стоит ли позвать девчонку, поколебался, но… позвал.

— Знаешь, Лен, — сказал он неожиданно. – А мне Гофман в классе подмигнул.

— Ну?

— Да-да. Я не поверил. Но – раз такое возможно, значит, ты права, и в страну персонажей можно отправиться в самом деле. Не только читая.

Ленка засмеялась.

— Здорово, что вы поверили. – Сказала она. – Никто больше не верит.

— Пусть это будет нашей тайной. – Сказал учитель. И попрощался: До завтра, Лен. Не забудь уроки сделать.

— Не забуду, — пообещала девочка, и, махнув подружке, побежала искать ребят, чтобы сказать, что и взрослые могут верить в необычное.

 Александр Балтин