Знакомство в один из летних июньских выходных с симпатичными супругами Нэлли и Дидье стало перерастать в дружбу, и мы с Олегом через неделю снова поехали на левый берег старинного городка Тутаев. В прошлый раз мы там оказались впервые.

Нэлли, или проще – Неля Хохлова, с которой я не виделась лет тридцать, с увлечением показывала нам те места, где прошло её детство, рассказывала об истории левой, Романовской стороны Тутаева. Мы посетили Покровский храм, где находится икона «Прибавление ума», сюда любят приходить туристы – летом их в большом количестве ежечасно доставляет через Волгу паром. Прошлись по спокойным улочкам мимо сохранившихся деревянных домов с резными наличниками, не раз восхитились затейливой резьбой палисадников. Полюбовались открывающимся с высот холмов видом правого Борисоглебского берега Тутаева. Кроме Нели, нашим сопровождающим по старинному русскому городку был настоящий француз Дидье. Дело в том, что Неля в конце девяностых вышла за Дидье замуж, и тогда уехала жить во Францию. А теперь, выйдя на пенсию, супруги часто гостят в Тутаеве по нескольку месяцев в большом старинном родовом доме, доставшемся Неле по наследству.

Покровский храм. Тутаев. Левый берег

Ещё в конце восьмидесятых мы с ней вместе работали на стройке, где и познакомились. В то время, на счастье общежитских, заводская  молодёжь при поддержке  руководства примкнула к недолго просуществовавшему в стране движению МЖК (молодёжных жилищных комплексов). Нашему предприятию повезло – за четыре года успели построить малосемейку и два полноценных 9-этажных дома, куда заселились, в основном, молодые специалисты, одинокие и семейные, которые сами и строили все эти дома. А вот в Питере, например, мою однокурсницу обманули, там МЖК лопнул, как мыльный пузырь – получается нам, в Ярославле, очень в своё время повезло.

И я, и Неля, работали тогда технологами на ЯМЗ и жили в общежитии, а вечерами ходили на субботники, зарабатывали баллы, чтобы на следующем этапе этого, хорошо продуманного в МЖК процесса отбора, выйти уже на строительство наших будущих домов. Конечно, каждой хотелось побыстрее перебраться из заводской общаги в собственную, пусть и 13-метровую, но уже отдельную квартиру. Поэтому с энтузиазмом работали вначале на субботниках, а потом настоящими подсобными рабочими у каменщиков (не зря до сих пор при слове «стройка» первым делом вспоминаются команды «Раствор!», «Кирпич!») Вот так, за год мы с Нелей Хохловой своим собственным трудом и заработали по квартире, потом вернулись к своей технологической работе на заводе и …потеряли друг друга на 30 лет.

Вдруг в этом году через сайт Одноклассники Неля случайно меня нашла, мы списались, потом созвонились. Как раз они с Дидье из Франции приехали пожить в Тутаев с марта по июль, и она пригласила нас с Олегом встретиться с ними и пообщаться. Пока болтали по телефону, я узнала, что же с ней произошло за эти годы. Это очень интересная история.

Крестовоздвиженский собор Романовского кремля. Тутаев. Левый берег

Если вкратце, то Неля очень хотела попасть жить в Москву, поэтому сразу, не успев заехать в малосемейку, стала искать обмен с Ярославлем. Удивительно, но подходящий вариант нашёлся своеобразно – как-то, устав от бесконечных и безрезультатных поисков через объявления в газетах, она в обеденный перерыв обратила внимание на клочок газеты, прилипший к подошве её ботинка. Так судьба и бросила к её ногам то счастливое объявление, которое наконец-то сработало! Обмен совершился даже без доплаты.

Итальянский мостик. Тутаев. Левый берег

Неля переехала в комнату в центре Москвы, правда ей пришлось ютиться в коммуналке по соседству с алкоголиками и стоять на бирже, поскольку она оказалась безработной. Но зато Неля Хохлова стала москвичкой. Потом судьба ей снова благоволила – она нашла работу в мэрии, смогла улучшить жилищные условия, поехать во Францию в гости к подруге и там познакомиться с Дидье. Он по профессии оказался металлургом, так же, как и Неля, работал при научно-исследовательском институте. Она не знала французского, а он – русского, но им удавалось общаться на профессиональном – на языке формул, а чуть позже – на универсальном языке любви: обоим было интересно, и они понимали друг друга! А через несколько месяцев Дидье сделал предложение – оказалось, что эти мужчина и женщина были созданы друг для друга. И вот теперь Неля свободно говорит на французском, переводит всем нам, поэтому мы вчетвером очень комфортно проводим время на левом берегу Тутаева.

Одной встречи всем нам показалось мало, мы с Олегом договорились через неделю вернуться к ним, ведь в прошлый раз ещё не все красоты увидели, не все значимые места посетили, и, конечно, ещё было о чём поговорить. А когда люди тянутся друг к другу, темы находятся сами собой!

Ещё в прошлый раз Олег вспоминал, что нужно побывать на могиле старца Павла Груздева. Перед новой поездкой мы читали о нём книгу, посмотрели документальный фильм, где увидели вживую знаменитого в наших краях, да и за пределами Ярославской области, человека. И вот на экране архимандрит Павел и службу служит, и в домашней обстановке байки свои рассказывает, и песню, любимую, под названием «Ветка» поёт. В фильме собраны воспоминания знавших о. Павла людей. Мы не могли оторваться от монитора, просматривая кадры старой кинохроники – как магнитом притянула нас личность архимандрита, на вид простоватого и блаженного. Но, когда осознаешь, какой жизненный путь прошел Павел Груздев, то мысленно рисуешь совсем другой образ. Это подвижник, который за свою веру два раза отбывал срок – в страшные годы Великой Отечественной, и ещё потом, до середины 50-х. За одиннадцать лет лагерей он перенес много лишений, но, несломленный, вернулся в родные места и до конца жизни являлся духовной опорой и своим прихожанам, и многочисленным паломникам, которые стремились к нему отовсюду. Завещал похоронить себя на левом берегу Тутаева на Леонтьевском кладбище. Там мы и побывали вместе с Нэлли и Дидье, поклонились его праху, и так совпало, что это был праздничный день Троицы. На надгробии высечены слова старца Павла Груздева: «Родился – пригодился, а умру – от вас не уйду».

Могила архимандрита Павла Груздева. Тутаев. Левый берег

В светлый день Троицы мы зашли в Крестовоздвиженский собор Романовского кремля, он находится рядом с «валами» (в моей коллекции посещений древнерусских городов ещё есть сохранившиеся валы Ростова Великого, Переславля).  Само место рождения городской крепости называется «детинец» – здесь в 13 веке был заложен город Романов, названный в честь его основателя князя Романа Угличского. В те давние времена кремль являлся крепостью, а храм был воздвигнут позже, уже в 17 веке. Внутри собора мы увидели сохранившиеся фрески иконописцев знаменитой артели Гурия Никитина.

Как же хорош тихий старинный городок! Вот только жаль, что время не щадит постройки прошлых веков – видно, как постепенно рассыпаются арки итальянского мостика, а рядом с выкупленными и отстроенными москвичами особняками зияют провалами кровли простых домишек, есть и церкви в убогом состоянии. На крыше старинного углового кирпичного здания, где на центральном подъезде висит вывеска «ХЛЕБ», спокойно себе растут молодые деревца берёзок. Везде, по большому счету, нужен хозяйский глаз и хозяйские руки.

После прогулки нас ожидало душевное застолье в старинном просторном родовом доме – как сказала Неля, Дидье любит, чтоб по-русски! А это: водочка, селёдочка, тушёная с мясом картошка, малюсенькие с пупырышками солёные огурчики, красная икра… Сама обстановка в прохладных чистых комнатах тоже исконно русская: изразцовая печь, раздвижной деревянный стол, высокие, затейливо изготовленные из дерева подставки для цветов, покрытые кружевными накрахмаленными салфетками, вязаными крючком, в старинном буфете-горке – фарфоровый чайный сервиз, на столе уже ждут гранёные бокалы и стопочки. На стенах авторские картины хозяина дома и старые чёрно-белые фотографии Нелиных родственников. Этот дом и этот стол были знакомы с многими знаменитыми людьми, бывавшими в Тутаеве в разные годы. Если найти в интернете картину Кустодиева «Купчиха с зеркалом», то узнать комнату с изразцовой печью можно сразу. Оказывается, Кустодиев именно в этом доме сделал эскиз «Купчихи с зеркалом».

Вид на Волгу с Левого берега Тутаева

Мы привезли хозяевам в подарок наши книги, снова читали за столом свои стихи, а Неля их сразу переводила для мужа на французский. Олег весело подметил, что теперь он слышал, как звучат его стихи по-французски. Кстати, Дидье предстояло пройти небольшое литературное испытание. Незадолго до наших поездок я начала готовить материал для своего эссе о последних годах жизни Пушкина, и мне пришла идея послушать несколько французских текстов из Пушкинианы в исполнении Дидье. Особенно меня интересовало, как поймёт он текст того злополучного пасквиля, давшего толчок к роковой дуэли, прервавшей жизнь великого гения. Дидье читал с выражением, а Неля переводила. Когда он закончил, я поинтересовалась, что понял Дидье? Неля в шутку перевела – ничего не понял! Стало ясно, что в нашем веке французу, не изучавшему подробности биографии русского поэта, сложно понять не только хитросплетения устаревших слов, но и всю витиеватость смысла «диплома рогоносца». Мне была интересна первая реакция Дидье – он споткнулся на одном слове, решив, что это вообще ругательство. Я уточнила, как помягче это слово перевести? Дидье ответил, что речь идёт о муже, который изменяет жене. Ещё одно слово «коадьютер» было непонятно вовсе, и, обратившись к словарю, наш французский друг предложил образно перевести как «епископ измены». А когда я сказала, что у пушкинистов устоялся перевод основного посыла анонимного пасквиля как «диплом рогоносца», Дидье с этим согласился. Поэтому, как и следовало ожидать, сенсации не случилось. Хотя сам процесс этой литературной шарады всех, конечно, захватил, а мы потом говорили о Пушкине, о поэзии, которая, несмотря на языковые барьеры, способна объединять людей и вдохновлять.

Простившись с гостеприимными хозяевами, мы на вечернем пароме переплыли Волгу. Они долго махали нам вслед, а уже дома, засыпая, я ещё долго прислушивалась к французской речи, раскатывающейся крепкими горошинками по столу, которая звучала сама по себе в моей душе. И ещё, аккомпанируя настроению, фоном шли песни Джо Дассена, а в моём воображении снова в старинном доме танцевали счастливые пары.

Лариса Желенис

Фото предоставлены автором