Фильм «Сидони в Японии» — романтическая драма 2023 года режиссёра Элизы Жирар.  На первый взгляд, обсуждать в этом кино что-то — весьма сложно. Однако, определенный моменты мне показались весьма интересными и значимыми.

Cюжет фильма не так затейлив. Писательница Сидони Персеваль отправляется в путешествие по самым живописным местам Японии в компании призрака своего покойного мужа и живым, необыкновенным издателем её книг, о котором речь пойдет чуть позже.

Главную роль в фильме играет Изабель Юппер – характерная французская актриса, с багажом лучших картин столетия, включая фильмы Озона и пресловутою «Пианистку», потрясшую общественность много лет назад. Изабель Юппер не то, что прекрасна, или красива. Она обладает какой-то внутренней магией, которая сочетает красоту моделей прерафаэлитов и непривычную одухотворенность. Достичь подобный эффект человеку, а не картине, очень сложно.

Фильм «Сидоне в Японии» – сказка, фильм – притча. Начиная с истории того, как француженка может оказаться в Японии, заканчивая нюансами ее истории жизни. Она приезжает в Японию по приглашению издателя – аккуратно одетого, деликатного японского служащего средних лет, который ведет себя исключительно воспитанно и по-японски сдержанно, демонстрируя свое небывалое гостеприимство.

Героиню-писательницу сначала подробно расспрашивают на таможне о цели визита в Японию. Она молча потрясена окружающей ее строгостью и механизированным образом жизни, который сопровождается традиционным поклонами, услужливостью, этикетом и подобострастной дружелюбностью доходящей до крайности.  Она внимательно разглядывает необычную страну. Каждое место пребывание – живописно и значимо.

Издатель сразу подхватывает ее чемодан и вешает на плечо ее дамскую сумочку, что приводит героиню в полное замешательство. Такие нюансы различий между французским и японским восприятием жизни и манер и создают эффект трогательного присутствия совершенно иной культуры.

Постепенно мы окунаемся в японскую жизнь. Вот уютные гостиничные номера, где никак не включить душ и не открыть окно. Вот мыло и шампуни в ароматной пене ванны до краев. Вот цветущая сакура розового цвета и массивные образы деревянного Будды.

История главной героини весьма плачевна, трагична, несправедлива. Родители разбиваются в автокатастрофе, как в последствии разбивается в автокатастрофе и ее муж. Детей нет. Написание романов и книг – один из способов выживания, желание выбраться на поверхность жизни.

Мы видим бесконечную череду кадров – смену ландшафтов и сюжетных ходов, интервью с издателями, автографы, которые героиня оставляет на своих книгам, улицы и дворики Японии, гостиничные номера и цветущие сады, паром и машина, движение на поезде на огромной скорости. Оба героя постоянно находятся на заднем сидении машины.

В этой череде красивых реалий мы постепенно узнаем о трагической судьбе героини. В один из вечером герой, выпив виски, жалуется героине на то, что жена не разговаривает с ним, уехала к сестре, у них нет ни одной темы для разговоров. Мы видим двух героев с разбитой личной жизнью, которые интуитивно тянутся друг к другу, пытаясь друг друга поддержать чисто по-человечески, деликатно.

Мы ощущаем, что оба героя – невероятно подходят друг к другу. Странность нашей героини, ее горе и отрешенность, внезапные слезы – все это словно уравновешивается небывалой тактичностью издателя, начиная с его чисто японской фразы «я Вас не оставлю во время поездки, я всегда буду с Вами», до «у нас в Японии не говорят о чувствах и не предлагают заняться любовью», только ею занимаются.

Неожиданным поворот фильма становится появление в комнате Сидони призрака ее мужа.

Бестелесный образ любимого человека, погибшего в катастрофе – словно напоминание о тех безутешных годах, в течение которых Сидони не могла его забыть. Длительная, томительная история ее невозможности похоронить или попрощаться с мужем, оборачивается весьма тяжелой ношей на долгие годы. Сначала она пугается при виде призрака, потом смущается, что не может до него дотронуться, потом смеется, что он ревнует ее к издателю и ходит по пятам, словно не может покинуть ее. Мы понимаем, что его присутствие – словно отражение ее собственного сознания, не способного забыть прошлое, не желающего смириться с действительностью. Призрак мужа словно преследует ее. Сидя на кровати, играя в карты на ковре у изголовья, он мучит героиню своим присутствием, словно нарушая ее покой, не давая шанса на жизнь. Осознавая неправильность происходящего, главная героиня постепенно проникается к издателю все больше и больше, очарованная его пониманием, нежностью, сдержанностью, невостребованностью и деликатностью.

Сцена любви героев в самом конце – ряд неожиданно статичных кадров, целомудренных, тех, которые мы не привыкли видеть в кино при описании сцен любви, именно в силу того, что сняты эти эпизоды, словно оператор «прикрывает наготу», сдерживая эмоции, которые, как говорит главный герой фильма, в Японии принято держать при себе.

Фильм, с одной стороны, повторяет привычную идею западной традиции о том, что человек должен идти дальше, не оставляя «мертвое», окостеневшее, пусть болезненное прошлое на своих плечах. В этом проявляется и мудрость жизненная, вернее житейская, и определенная правда или правдивость жизни, которая стремится вперед. Впрочем, эффект романтизма создается и благодаря образу переживания, который в фильме ярко выражен в последовательной смене кадров, словно авторы нанизывают красивые эпизоды один за одним. Ветки сакуры, красивая комната отеля, ресторан с японской кухней, лицо главной героини, оба героя — крупным планом – издатель и Сидони снова едут на заднем сидении машины.

Есть в этом фильме одна странная черта, которая заключается в абсолютном «зеркале» героини и героя, который в чем-то «слишком» женственен, словно он повторяет контуры самой героини, словно он идеален, как в жизни совсем не бывает. Вот такая мечта и правда жизни сливаются воедино в этих образах потрясающе тонкой, ажурно чувственной и одухотворенной Сидони, и мягкого, деликатного, обезоруживающе благородного и любящего японского издателя.

Нина Щербак

Альтернативное мнение:

Ирина Димура:

«Ну, не знаю. Фильм о Ничто.
Люди живут в потрясающе красивой среде и не замечают ее. Близость запечатлена в фотографиях. Carpe diem?
У каждого из нас травмы и утраты. Неизбежное. И что? Встретились два одиночества? Почти не разговаривают. Одеты в одном стиле. Мир прекрасен. Даже имя героя – отсылка к красоте и цивилизации. Имя героини «растение рода айва семейства Розоцветных» и кратер на Марсе, древнегреческий полис Cydonia. Они будут ехать в цветущем розовом мареве. И распахнувшееся вдруг окно. И раздвигающиеся створки японских домов. Казалось бы, излейся в мир, соединись с ним. Он – тоже ты. Нет, отгораживается памятью.
Мир пустынен. Приготовлен для них. Их все обслуживают. Выбивается костюм призрака, брутально-буржуазный. И в этой его обыденности, мещанстве что-то живое. Хотя казалось он собирается переплыть Стикс. Но японец оказывается проводником. Вергилием? Она все следует за ним. На шаг, пропуская вперед.
Что не отпускает героиню? – Она сама. Та часть ее личности, которая алчно, до самозабвения, цепляется за прошлое. Сверхценность утрат как нежелание создавать что-то новое. Жизнь избыточна, а героиня не выбирает. Да, мир механистичен, автоматичен. Люди не понимают друг друга. Но и мир прекрасен, трогателен. Откройся. Стань уязвимой… просто будь. Живи. Любопытствуй. Расспрашивай. Интересуйся другим. Твоя судьба рядом. Дотронься. Ее руки кажутся бездеятельными. Он все в телефоне, планшете.
Самое сильное для меня – могила Танидзаки. Похвала тени. Минимализм. Отсутствие пошлого бахвальства.
Забытая на плече героя сумочка героини – ее женская сущность, контрастная, которую она легко отдает другому. Это не красный чемодан, легко напоминающий о социальном клее и четко свидетельствующий о социальном расслоении.
Изабель Юппер за семьдесят, простите, что напоминаю о возрасте дамы. Она может уже ничего не говорить. Ее прошлое говорит о ней самой: много проб, рискованных, дерзких, самостоятельна, избыточно избирательная. Ошибается. Живет. Но рамки фильма тесноваты. Это не Perfect day Вендерса. Ей нечего сказать. Все четко прописано.
Запах, ощущение Японии переданы удивительно прозрачно и детально. Давно так легко не всплывали воспоминания о ней. И оленята, и каналы, и храмы со скрипящими досками, и вечные скидывания обуви, и запах кадильниц, и нелепые для европейца буддийские храмы… Да, разные культуры. «Им не сойтись», — предупреждал Киплинг. Но очарованность на бессознательном уровне эмпатирует. И тогда особо слов не надо.
Любите slow life? Тогда это ваш фильм».