В Освенциме сегодня тишина. Не слышно стонов, выстрелов, проклятий, хотя почти забытая война не выпускает из своих объятий и тех, кто обживает небеса, и тех, кто на земле еще покуда. А память воскрешает голоса, которые доносятся ОТТУДА… Потомки Геббельса – как сорная трава, напялившая незабудок маски. И кругом – от неправды голова в Нью-Йорке, и в Варшаве, и в Луганске. Мол, там совсем не мучили, не жгли, в тех лагерях, где жизнь страшнее смерти. Но стон доносится из-под земли: Вы слышите: «Не верьте им, не верьте…». В Освенциме сегодня тишина, и не седеют волосы убитых. Приходят и уходят времена, и, проявляясь на могильных плитах, бессмертны имена познавших ад, и в небеса ушедших без ответа. За что и почему?  Они молчат. И словно божий суд, молчанье это.

И, всё же, они не молчат – жертвы страшной, не поддающейся пониманию трагедии под названием «фашизм, нацизм, Холокост»… Миллионы ни в чем неповинных людей сгинули тогда в бесконечных расстрельных ярах, газовых камерах, гетто и концентрационных лагерях смерти. Как такое могло произойти? Почему культурная нация вдруг превратилась в дисциплинированных и безжалостных убийц? Почему весь мир равнодушно наблюдал за тем, как чудовищно истребляли целые народы, лишая людей жизни только потому, что фюрер отдал приказ. И, значит, вчерашние соседи и даже друзья должны исчезнуть в страшных муках и страданиях… Почему? Однозначного ответа нет и по сей день, но попытки разобраться продолжаются. Появляются честные фильмы, книги, пьесы. И в них звучат голоса жертв и свидетелей того мирового кошмара, а так же и тех, кто стал палачами, не испытывая ни сожалений, ни угрызений совести. Оправдывая себя тем, что они всего лишь исполняли приказы. Но так ли было на самом деле? Об этом – книга Анны Вислоух, которую читать трудно и больно. Но это важное и полезное чтение, необходимое, как прививки от смертельно опасных болезней. Писать книгу было так же тяжело и болезненно, — это признание автора только подтверждает сказанное выше.

«Я понимаю, что взвалила на себя неподъёмный груз. А ведь думала, что сильнее: ну ведь кровь из носа не идёт. Про то, что бывают внутренние кровотечения, когда кровь сочится из сердца, как-то не подумала… Мне необходимо об этом написать. Но как  найти в себе силы рассказать о том, что увидела и услышала, если всё это просто не умещается в сознании?!  О лагере смерти Аушвиц-Биркенау, который во время второй мировой войны был расположен в польском городке Освенцим». 

Именно в Освенциме, в его архиве и музее, а также в других исторических фондах Анна Вислоух провела много времени, изучая документы и первоисточники. Это ощущается при чтении книги, которая сама стала мощной силы обличительным документом. Написанная в форме беседы с внучкой, книга поражает глубиной погружения в атмосферу и материалы эпохи ненависти и цинизма, жестокости и равнодушия. И, в то же время, проявления невиданной смелости, самопожертвования, человечности, осознанного героизма в борьбе, чаще всего, без надежды на победу, но с несломленной стойкостью достоинства и чести, и это, впрочем, тоже было победой над нелюдями в нацистской форме. Под пером автора оживают Анна Франк и Хельга Вейссова, Януш Корчак и Николай Киселёв, Витольд Пилецкий и Оскар Шиндлер, Максимилиан Кольбе и Мать Мария (Елизавета Скобцова),  Маля Циметбаум и Эдвард Галинский…О каждом можно написать отдельную книгу, но и то, что рассказано Анной Вислоух, это уникально. Большинство из них – Праведники народов мира, спасшие (иногда ценой собственной жизни) тех, кто без их помощи был обречен на неминуемую гибель. Истории этих людей кажутся фантастическими, но это правда, потрясающая до глубины души, и от этого еще более трогательная и животрепещущая. Книга, вообще, напоминает чрезвычайно насыщенный эликсир горькой правды, сочувствия и сопереживания жертвам, а также преклонения перед мужеством героев. Полезность и своевременность такого эликсира переоценить невозможно. Ибо забывать, искажать то, что было во времена нацизма, нельзя. И события войны на Донбассе это только подтверждают.

Вот замысел, неведомый уму, — врагами назначать в своем дому друзей, соседей, отправляя всех прямой наводкой, позабыв про грех, прямой наводкой в злые небеса, сквозь детские, бездонные глаза, не ведая, что другом бывший враг уже готовит твой небесный шаг. И вновь, который век, кровит венец. И стынет кровь под взрывами сердец.

Кровь стынет от ненависти, злорадства, спесиво-неколебимой уверенности в правоте дьявольских замыслов, оправдания смертельного кошмара, в который превратили жизнь послушные и не сомневающиеся ни в чем (фюрер дал добро) винтики вселенской машины уничтожения. Винтики, внешне похожие на людей. Но при этом утратившие всё человеческое, что было дано от природы. И страшно от равнодушия тех, кто мог спасти, помочь, но ничего не сделали. А сегодня, прикрываясь всеобщим враньем, пытаются оболгать, настоящих героев, исказить, растоптать правду, унизив память миллионов, принявших мученическую смерть по воле бесноватых злодеев, возомнивших себя вершителями судеб. Ведь все всё знали. А кто не знал, догадывались. Военное руководство союзнических войск знало всё точно. Потому что был Витольд Пилецкий, который сознательно стал узником Освенцима, чтобы узнать, что там происходит. А, узнав, смог отослать несколько документов, которые дошли до своих адресатов. Но помощи так и не последовало. Об этом тоже пишет Вислоух.  

«Пилецкий подготовил секретную записку о геноциде в Освенциме. Он отправлял  отчёты с теми, кому удавалось бежать, сведения передавались в штаб Армии Крайовой, союзникам. Но… Ему просто не поверили. Заключённым никто не пришёл на помощь до самого освобождения лагеря советскими войсками. Союзники не захотели ничего сделать для спасения евреев… Никакие аргументы не могут оправдать их бездействие. Когда Аушвиц был освобождён Красной армией, на его складах обнаружили около семи тонн волос, упакованных в мешки. Из них немецкие фирмы делали волосяную портняжную бортовку, набивали матрасы и сёдла. Золотые зубы, которые вырывали у убитых людей, переплавляли в слитки и также отправляли в рейх. Прах сожжённых использовали как удобрение»…

Вновь бесноватость назначает встречу. И ненависть, оскалив черный рот, взрывает, убивает и калечит. И, кажется, назад, а не вперед стремится время, как палач за плахой, как мракобес, лелеющий войну. И прошлой смерти воскрешая страхи, жизнь, как собака, воет на луну.

И, всё же, как могло произойти, что миллионы людей, не извергов, не врожденных психопатов и маньяков, стали хладнокровными убийцами ни в чем не повинных жертв, спокойно отправляя их в газовые камеры на адскую смерть, а потом – в пылающие печи, чьи трубы отчеркивали черным дымом дорогу в леденеющие от ужаса небеса. На мой взгляд, это важнейшие и актуальнейшие вопросы, и уже за то, что автор в своей книге ищет на них ответы, эта книга встает в ряд наиболее ценных документов истории и литературы. Актуальность поиска ответов высвечивается сегодня эхом взрывов и заревом пожаров там, где их не должно было быть изначально. Но они есть, и многотысячные жертвы взывают к живым с тем же вопросом: «Как это всё могло произойти»? Почему так легко получилось переформатировать сознание миллионов людей, почему они оказались такими внушаемыми и ведомыми, послушно следующими указаниям тех, кто искусно манипулирует их сознанием? Откуда взялось это мстительное злорадство и спесивая уверенность в том, что иное мнение недопустимо, и оно может караться смертью, и совсем не жалко бывших земляков, потому что «так им и надо». Но при этом вопрос «а нас за что» — актуален так же, как проблема расчеловечивания бывших соседей, а иногда друзей, и даже родственников…  Истоки ответов там же – в ужасе концлагерей и гетто, в легкости уничтожения миллионов не таких, какими положено быть (кем положено?).

Очень похожая инфекция поразила умы и чувства людей (или населения) всего спустя 80 лет после всемирной катастрофы, после того, как пропитанный слезами и кровью вопрос «Ах, война, что ж ты, подлая, сделала» был понятен и близок всем не только на востоке Европы, но и во всем мире. Инфекция национальной исключительности, ненависти и пренебрежительной нетерпимости к инакомыслию, мстительного злорадства и спесивой уверенности только в собственной правоте… Всё это – оттуда, и Анна Вислоух документально это подтверждает.

Вот цитата из допроса эсесовца, который спокойно и методично отправлял на тот свет тысячи невинных жертв. Оказывается, он просто делал свое дело. Он был просто исполнительным служащим кровавой бюрократии. И не задавал лишних вопросов.

«…пропаганда, которую я ещё мальчиком впитал из газет, радио, всей своей среды, учила, что евреи были причиной войны и к тому же «нанесли предательский удар в спину». И что они были виновниками нищеты. Мы были убеждены, что существует мировой заговор еврейства. Вот эта идея была реализована в Освенциме: враги должны быть истреблены поголовно. Мы просто уничтожали врагов»… А вот что сказал в 1941 году Гиммлер: «Необходимо ликвидировать значительную часть населяющих восточные земли недочеловеков. Евреев истребить полностью, а славян сократить на тридцать миллионов человек»… Польская писательница Зофья Коссак так описала ликвидацию гетто: «Погибнут все. Богатые и нищие, старые и молодые, женщины, мужчины, подростки, дети… Их вина только в том, что принадлежат к национальности, приговорённой Гитлером к уничтожению. Они оказались в кольце из умывающих руки Пилатов. Молчаливый свидетель убийства становится сообщником убийцы, тот, кто не осуждает преступника, – пособником. …Большинство жертв даже не подозревали, что обречены на смерть. Люди, ехавшие на уничтожение, брали с собой ценные вещи, украшения, предметы искусства, книги… Кто мог поверить, что развитый, культурный народ станет слепо повиноваться власти, которая несёт смерть и уничтожение, превращаясь в дьяволов, которые стремятся к беспощадному убийству»…

Связаны по рукам и ногам всем, что сказано и не досказано. «Аз воздам!» — И друзьям, и врагам, что по жизни одним миром мазаны. «Аз воздам!» — эхо сквозь времена, где за Словом встаёт многоточие, где над миром витают война, тишина и бессвязные прочие…

Всем ли воздается по заслугам – вопрос. Да и время возмездия растянуто до неопределенности. Определенно можно сказать, что всё повторяется, и потому книга своевременна и чрезвычайно полезна выводами и анализом событий прошлого, во многом похожего на настоящее. Вислоух не просто вспоминает — она предупреждает. Потому что зло умеет возвращаться. Оно учится быть убедительным, принимает новые маски, говорит на новом языке. Но суть остаётся той же — расчеловечивание. Превращение соседа во врага, обывателя — в палача, молчание — в преступление.

Всё повторяется. Когда устраивали блокаду Донбасса, оцепив его блок-постами, прервав железнодорожное сообщение, разрушив аэропорты, лишив людей связи, банков, а поначалу и вовсе электричества, воды, газа, стреляя по городам и поселкам, другая часть страны наслаждалась мирным временем, благодушно наблюдая за страданиями соотечественников, стремительно становившихся «бывшими». Да и знаменитая фраза «их дети будут сидеть в подвалах…» это разделение только закрепляла. Почему так?

«Как люди, творя страшное зло, могли считать, что поступают правильно? Гетто устраивались задолго до войны – и народ это принимал. С началом войны евреев везли в Аушвиц через всю Европу – и многие видели, как это происходило. Машинисты поездов знали, куда и зачем они везут людей. Но не было ни одного случая отказа от такой «работы»… Целому поколению был удалён очень важный душевный орган, придающий человеку устойчивость и равновесие. Он проявляет себя как совесть, разум, верность принципам, мораль или страх Божий. Зато культивировалось холодное бешенство, заносчивая, слепая решимость убивать под лозунгами: «правильно лишь то, что нам выгодно» и «слова «невозможно» не существует»…

Чужая сытость пахнет кровью, чужая кровь – фугасной миной, свечой, горящей в изголовье в финале странной и недлинной извечной драмы, где в начале взрывался только детский хохот… Вся жизнь взорвалась и пропала, как эхо выдоха и вдоха.

Взорвавшаяся жизнь – увы, становится обыденной реальностью времени, которое объединило в себе мирные и военные приметы. Тотальное уничтожение народов совсем недалеко от нас, как это кажется. И свобода передвижения, слова и даже мысли теряется удивительно легко и быстро. И расчеловечивание, огульное осквернение памяти павших героев – вот оно, рядом. Стоит лишь заменить наименование неугодного народа, и всё можно начинать сначала. Но, я уверен, что в этот раз ничего не получится. Не тот случай. Тем не менее, тенденция очень тревожная. И в тридцатые годы, наверняка, почти никто не верил, что всё дойдёт до такого скотства.

«Если тьма – это всего лишь отсутствие света, то и зло – это просто отсутствие добра. Зло – это мрак, который живёт в сердцах людей, не желающих впустить в себя свет любви… Чувство непричастности к злу – самая страшная болезнь человеческого духа, именно здесь кроются корни самых ужасных преступлений. И Гитлер, и другие злодеи были убеждены, что ничего плохого в том, что они делают, нет»…

 Врут и врут. Неужто это вечно? Врут и врут. Сквозь шепот, как сквозь крик. Правда пробивается по встречной, а вранье, как прежде, — напрямик. Врут и верят в собственные басни. И за всем скрывается корысть. Словно за несчастьем – призрак счастья. Как за миражами – просто жизнь.

Врать и верить во враньё, подчиняться ему. – Это простейшее и необходимое условие оболванивания целых народов. Анна Вислоух рассказывает в своей книге об интересном эксперименте школьного учителя Рона Джонса, который предложил ученикам принять участие в своеобразной игре, имитирующей создание диктаторского режима в рамках одного учебного класса. Для начала он установил жесткую дисциплину, потребовал неукоснительного послушания, ввел систему наказаний и поощрений. Выполнять то, что сказано лидером, не задумываясь над тем, хорошо оно или плохо. Это было главным правилом игры. При этом всем участникам была выдана специальная форма, они чувствовали себя избранными, за ними пошла вся школа. Только несколько человек категорически отказались играть в эту игру. Через неделю Джонс прекратил эксперимент, наглядно показав ученикам, как легко они подчинились требованиям «стаи». И в этом их поведение было очень похоже на то, как поступали ставшие эсесовцами и штурмовиками граждане Третьего рейха. Бездумное и бездушное следование приказам всевозможных фюреров, слепое исполнение любых заданий, даже самых жутких. Оправдание всего фразой – «так надо для рейха, мы только выполняем свою работу».  Так было, и так есть сегодня. Современные неонацисты это подтверждают.

«Обижать, обворовывать, мучить и убивать можно только тех, кого не любишь. В этом корень людских страданий и бед. «Чёрные пятна видны только на светлом фоне. Если вся душа станет чёрной, пятна перестанут бросаться в глаза. И тогда окажется, что обиженные были сами виноваты, пострадавшие – заслужили свои страдания, а целые народы будут записаны в «недочеловеки», с которыми можно делать всё, что придёт в больную голову. До такого почерневшего сердца уже не достучаться»….

Не замечать, не мучиться вопросами, не повторять – «страна, вина, война». А говорить на «чёрное» — «белёсое», выглядывая тихо из окна. Не выделяться даже в грязном месиве, быть с краю – не на взлётной полосе, оправдывать любое мракобесие. И быть, как все, как все, как все.

Очень полезную, нужную книгу написала Анна Вислоух. Подробно, тщательно, методично она раскрывает подноготную страшной машины смерти, в которую был превращен каждый концлагерь, да, в принципе, и весь Рейх. Даже читать это мучительно, а каково был тем, кто попадал в этот ад на земле?.. Чтение это полезно, как противоядие от беспамятства и смертельной болезни под названием «нацизм». Нельзя допустить, чтобы всё повторилось. А для этого нужно читать такие книги, знать, чем чревата национальная избранность, нетерпимость к иному мнению, слепая исполнительность и спесивая уверенность в собственной непогрешимости. Всё это проявляется и сегодня. И потому вызывает недоумение то, что книга до сих пор издана лишь микроскопическим тиражом. «Помните, что всё это было» призывает автор. Чтобы помнить, нужно знать. Прочитавший эту книгу, будет вооружен знанием. Пока мы помним — есть шанс, что это не повторится.

Владимир СПЕКТОР

_______

Анна  ВИСЛОУХ.  «Помните, что все это было»,

Документально-художественное повествовании. 

286 стр. 

Москва. ЛИТРЕС. 2025 г.