Мечта писателя осуществилась

С 1878 года Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк обосновался в Екатеринбурге. Здесь он напишет известные романы, очерки, рассказы о жизни на Урале, которой стал свидетелем и участником. Путешествия по Южноуралью писатель начал с озера Увильды, как только поселился в Екатеринбурге. В 1886 году он продвинулся до степей, почти до самого Троицка, где было хорошее кумысолечение. С тех пор Южный Урал притягивал его, как магнит. Каждый год он приезжал сюда, пока в 1891 году не вернулся в Петербург.

Мамин-Сибиряк знакомился с жизнью местного населения, посещал башкирские деревни, наблюдал быт казаков. Изучал золотые промыслы, осматривал разработки золотодобычи под Кыштымом и Каслями, подробно обследовал Кочкарские прииски и многие другие. Охотился. Увлечен был историей городов. Посещая их, подмечал характерные особенности. Его описания Кыштыма, Каслей, Миасса, Златоуста… сегодня для нас – бесценный материал. «Попутно я собирал сведения об Иремеле, – сообщал Мамин-Сибиряк, – а года два тому назад, когда ездил в Златоуст и на кумыс, был от него всего в ста верстах… Наконец я познакомился с г. Веселовым, поднимавшимся на Иремель, и получил самые точные сведения об этой горе».

Писатель признавался:

«Для меня лично подняться на Иремель было давнишней мечтой, осуществить которую не удавалось лет пятнадцать, и вдруг наступает решительный момент: завтра утром мы должны быть на высоте 5000 футов».

В первый раз Мамин-Сибиряк услышал о горе Иремель еще студентом от одного старичка-золотопромышленника, когда плыл по  Каме на пароходе. Дмитрий Наркисович напишет об своем путешествии очерк «Поездка на гору Иремель (Из летних экскурсий)». Очерк, по каким-то причинам, не вошел ни в одно собрание сочинений писателя, ни в один его сборник произведений, но литературоведы знают, что еще до революции, он был опубликован в 1894 году в журнале «Землеведение» (том 1, книга 1). В 1955 году очерк был опубликован в журнале «Южный Урал» (№№ 13, 14). Рукопись его хранится в фондах ГАСО.

Сегодня очерк «Поездка на гору Иремель» известен многим читателям, его можно найти в интернете и узнать все подробности о путешествии писателя: «Приготовления к экспедиции шли со вчерашнего дня, потому что подняться на Иремель не шутка. Снаряжалась походная фотография, осматривались ружья, собирались ящики с красками, а тут еще нужно было не забыть барометр, морской бинокль, складной стул, магазинную винтовку и целый ряд других необходимых вещей. Главным действующим лицом был Михаил Алексеевич Веселов, главный управляющий Каратабыно-Каратабынскими золотыми промыслами». Веселов поднимался на вершину уже раза три, а Дмитрий Наркисович первый раз, потому сильно волновался, «вперед переживал приятное чувство новизны».

Не всех принимал и принимает Иремель

Проживая у самой горы, писатель услышал много разных историй от местного населения. Жители рассказали ему и о самом последнем трагическом событии, произошедшем здесь перед его приездом: оренбургский губернатор поднялся на вершину горы удобным и коротким путем, но на самой вершине вдруг неожиданно разразилась гроза, проводник был убит молнией, остальные участники экспедиции оглушены, контужены. Непредсказуемым стал для них подъем, с печальными последствиями. Местные жители знали, что гроза на горе особенно опасна, молнии там со страшной силой носятся повсюду, рассекая небо.

Сегодняшние ученые и путешественники убедились в том, что на вершине ураганный ветер поднимается совсем неожиданно, а скорость его может достигать 9,5– 13 м/c. Погода на Иремеле резко переменчива. За год выпадает 700–1100 мм осадков в виде дождя и снега, снежный покров его бывает до 80–100 мм, сохраняется 7-8 месяцев, а выпасть снег на вершины и склоны горы может даже в середине лета. Именно снег стал базовым объектом программы Gloria Worldwide для изучения высокогорной растительности, исследования показали, что верхняя граница леса здесь повышается, а это свидетельствует о потеплении климата.

Дмитрий Наркисович рассказал читателям о случае с губернатором и его командой в очерке. Губернатором в Оренбургской губернии в то время был Чернов Иван Васильевич (1825–1902), он занимал этот пост с 16 февраля 1884 года по 18 февраля 1893. А что думали по поводу этого несчастного случая сами башкиры? «Губернатор шел на гору со стороны Тирлянского завода, – говорили они. – Он лезал не с той стороны, потому Иремель его пугал». На вершине горы, где была установлена палатка, в которую ударила молния, Маминым-Сибиряком и его проводниками были обнаружены обрывки бумаги и разбитая посуда.

Дмитрий Наркисович, думаю, не обошел стороной и другие горы, а по дороге к ним знакомился подробно с башкирскими деревнями, их населением, осматривал реки, озера, конечно, рыбачил, исследовал горные леса – поездка стала продолжительной и познавательной. Напомню, что на территории вокруг Иремеля (Троицкий уезд) жили башкиры, и сейчас они основные жители на границе Башкирии и Челябинской области (Катав-Ивановский район). Легенды, связанные с этими необычными местами, слухи о реальных событиях память народная фиксировала. Горы жителями почитались со стародавних времен, поднимались они на их вершины только после поста и молитв. На многих горах сохранились сакральные места. На Иремеле, говорят, и сегодня, есть могила святого по имени Иремель, но отыскать ее уже невозможно.

Об этой могиле упоминал Мамин-Сибиряк, предполагаю, что о ней он знал  раньше, до восхождения, когда собирал сведения о горе. Писатель являлся членом Уральского общества любителей естествознания (УОЛЕ) с 1884 года. Иремелем, конечно, заинтересован был в обществе не только он, в начале ХХ века, например, Онисим Егорович Клер, основатель УОЛЕ, сделал такие записи:

«На Иремеле находится древняя, вероятно, доисторическая могила, по преданию приписываемая одному мусульманскому святому. К ней приходят на поклонение не только башкиры соседних уездов, но и киргизы из глубины своих степей. Религиозные чувства этих людей ставят существенное препятствие к возведению там станции…»  

Имелась в виду метеорологическая станция

Напомню, что на протяжении веков подъем на гору вообще был запрещен, поднимались только избранные – жрецы и старейшины племен. Склоны горы всегда предназначались для захоронения лучших представителей башкирских родов, ведь языческие верования здесь продолжились и после того, как племена приняли ислам. Башкиры считали вершину Иремеля местом обитания богов и духов, в древности приносили им языческие жертвы. Сегодня религиозные движения изучают культовые традиции, святилища на вершинах и у подножий гор, собирается ценный материал о духовном мире племен, живших на Южном Урале в древние и средние века. Иремель – конечно, сакральное место, но большого количества легенд с вариантами разночтений о горе не существует, здесь говорят о больших пещерах внутри горы, в которых обитает племя чудь, ушедшее под землю много веков назад. Есть предание о раздвоенной вершине, Урал-батыре, брате его Шульгене, дивах в озере, старшем сыне Урала-батыра – Иделе, который мечом отца рассек гору.

Вершину Иремеля местные называли издавна «кабаном», на башкирском языке – «стог». В некоторых тюрских языках есть слово «эмэл» – «седло». Есть это слово в монгольском языке. А «ир» с башкирского – «герой», «ир-эмэл» – «седло героя». Если внимательно посмотреть на Иремель, то на усеченной его пирамиде действительно видно гигантское седло. Однако ученые к единому мнению по поводу названия горы так и не пришли.

Гора Иремель – это одна из самых высоких и красивых гор на Урале. Гора имеет две вершины – Большой Иремель и находящийся севернее Малый Иремель. Главная вершина, конечно, – Большой Иремель (1582 м). Рядом – Малый Иремель (1449 м). А еще есть Кругозор (1406 м), Жеребчик (1184 м)… Поднявшись на вершину Иремеля, Мамин-Сибиряк, наконец-то, осуществил свою давнюю мечту. Хорошо, что мечты сбываются.

Водные ресурсы и запасы золота

У Иремеля берут начало многие реки. Здесь начинается Карагайка, приток Тюлюка. Ручей превращается в реку и перепрыгивает валуны, образуя маленькие водопады. Река Тыгын протекает у восточного подножия горы. Около реки обитают медведи, местные жители об этом знают, так как повсюду замечают их тропы и разрытые муравейники. Тыгын образует болота, затем уходит под курумную россыпь, которая одна из самых больших на Южном Урале. И течет под землей шесть километров.

И в очерке Мамина-Сибиряка есть информация о реках, около которых обнаруживались огромные запасы золота, приготовленные самой природой для человека: «В Нурали берет свое начало бойкая горная речка Мияс, прославившаяся своими золотыми промыслами». Или вот: «Несколько времени мы едем вверх по Ую, к селу Кизинкей, которое издали кажется кучкой разбросанных по зеленому полю гнилушек. …За Кизенкеем года три тому назад была открыта старателями богатейшая золотая жила, которая в течение нескольких недель дала одиннадцать пудов золота. Нужно заметить, что коренное золото встречается на Южном Урале очень редко».

Называя реки, Дмитрий Наркисович подчеркивал их характерные особенности. Нахожу у него вот это познавательное описание: «Река Белая, по-старинному Белая Воложка (уменьшительное от слова Волга), – настоящая артерия приуральского башкирского царства». Ничего себе! Своя Волга на Урале! Оказывается, эта река была хорошо известна с XVI века, Белая Воложка выпадала «от Уральской горы», а Уралом в древности называли Южный Урал. Средний и Северный местные жители называли Камнем. Река Белая – самая длинная река Башкортостана, берет начало в Учалинском районе, который раскинулся около Большого и Малого Иремеля. Тут все перемешалось: древняя кочевая народная культура, горнозаводская цивилизация, язычество, ислам, православие, горные леса, степи, реки, озера – и этот мир очаровывал, удивлял и влюблял в себя Мамина-Сибиряка.

Загадка Дмитрия Наркисовича

Иремель удивляет всех, кто добирается до его вершины, – перед путешественниками раскрывается волшебно величественная панорама самой высокой части Южного Урала. Что же увидел писатель, поднявшись на Иремель? Он увидел то, что «вершина горы представляла собой громадную плоскость, поросшую жесткой болотной травой. Кое-где пестрели убогие цветки…», но перед ним открылся необычный вид на Тюлюк, «где крутыми стенами сошлись страшные кручи». «Другой вид открывался на юг, на Тирляндский завод, около которого шапкой поднималась громадная сопка». «Третий вид через Аваляк уходил в степь – это, пожалуй, был самый красивый вид, благодаря лесистому Урал-Тау, двум-трем озерам…»

С вершины Иремеля Дмитрий Наркисович увидел и другие горы, которые привлекли его внимание:

«К северу волнистой линией уходит фиолетовая гряда Нурали, правее зеленой шапкой поднимаются над озером священная гора Ауш-Куль, еще правее широкими обвалами – Кумач; на восток, в степь тяжелыми валами двинулось целое стадо гор с Караульной во главе. Но всех красивее хребет Уй-Таш, который своими изломанными зубчатыми вершинами протянулся на запад, к главному массиву Южного Урала».

Далее читаем у писателя:

«Священная гора Ауш-Куль замечательна тем, что на ее вершине покоится могила какого-то башкирского святого. Все башкирские могилы представляют собой простой овал из кучи камней… На Ауш-Куль благочестивые люди поднимаются не иначе, как с камнем в руках, который кладут на насыпь».

Я долго искала гору Ауш-Куль в сегодняшних источниках и на картах, чтобы дополнить информацию о ней, но не нашла, как будто и не было такой горы. Озеро Ауш-Куль существует. Что же получается? 1). Возможно, ошибка  допущена самим автором, если Мамин-Сибиряк не сразу начал разбирать свои записи, а какое-то время спустя. Такое может случиться с каждым. Но мне почему-то не верится в это, за 30 с лишним лет, что занимаюсь жизнью и творчеством писателя, я с подобным еще не сталкивалась. 2). Ошиблись проводники-башкиры. Фанур Фанитович Шагиев, проживающий сегодня в тех местах, увлеченный историей родного края, проводящий экскурсии для местных жителей и приезжих, говорит, что такого не могло случиться, потому что башкиры хорошо знают свои горы, реки, озера вокруг и их названия. Еще  Шагиев утверждает, что с вершины горы Иремель не все горы и озера можно увидеть, о которых сообщал в своем очерке писатель. Я допускаю, что Мамин-Сибиряк мог наблюдать их не с вершины Иремеля, а со стороны или с вершины другой горы. Но проверить надо бы, так ли это? 3). Может, святая гора имела два названия, но одно просто забылось всеми? 4). Кто-то (или группа людей) называл гору Ауш-Куль по аналогии, по названию озера, которое рядом, ведь на Урале встречается такое, когда одно и то же название носит гора и озеро, гора и река. Ф.Ф. Шагиев такой подход к этому вопросу тоже отрицает. 5). Ошиблись наборщики в типографии, работая с текстом? Возможно, но как-то с трудом в это верится, потому что раньше в типографиях работали грамотные и ответственные люди.

Что-то тут не так…

Страшная легенда и святой источник

Местные жители гору, рядом с которой они живут, называют Ауштау (Ауш-Тау). Название горы произошло от тюрского «ауыштау» – «наклонная гора», с башкирского языка – «одинокая гора». Есть озеро Аушкуль (Ауш-Куль), «куль» – «озеро». На горе Ауштау, как сказал Шагиев, 7-8 могил (обычно упоминают о трех), но только в одной похоронен святой странник Рамазан, на которой установлен камень. Еще в двух могилах похоронены его сподвижники Аулия и Дивана. Легенд о святом страннике сегодня можно собрать здесь немалое количество, а еще больше вариантов и разночтений. Но я остановлюсь на одной легенде, страшной, мне кажется, что она близка к действительности. Но это мое мнение.

Согласно народному преданию, несколько столетий назад, не знавшие тогда ислама местные жители обезглавили пришедших сюда проповедников, может, приняли их за бандитов, может, вера их им не понравилась. А на утро жители увидели, как погибший проповедник встал, поднял свою голову и стал подниматься с ней в гору. Дойдя до ее вершины, упал замертво. Это произошедшее чудо, необъяснимое видение, сильно подействовало на людей: всех, кого казнили накануне, они похоронили на горе. А сами приняли ислам.

Известно, что вскоре на горе пробил себе дорогу родник, который стал для местного населения святым источником. На горе Ауштау святой родник носит название – «Аулия», вода в нем появляется только весной на короткое время, и сюда устремляются со всех сторон те, кто верит во врачующую силу источника. Вода в нем мягкая, специалисты обнаружили в ней кремнезем, говорят, что она оказывает общеукрепляющее воздействие на организм человека и нормализует обмен веществ.

Эпитафия (с двух сторон) на могиле святого

О каком же башкирском святом сообщал Мамин-Сибиряк на горе Ауш-Куль? Думаю, писатель искал ответ, но не нашел в свое время. Сегодня такая информация у нас есть. В работе «О некоторых арабографичных эпитафиях Учалинского района республики Башкортостан» («Вестник Академии наук РБ», т. 38, № 1 за 2021 год) двух ученых – А.Г. Салихова (кандидата исторических наук) и Р.Ю. Аккубекова (кандидата филологических наук) – я нахожу сведения об эпитафии на камне, установленном на могиле Мухаммада Рамазана аль-Ауши. Ученые считают, что «исследование надписей надмогильных памятников дает возможность пролить свет на некоторые стороны истории региона и восполнить пробелы историографии». Хочу сразу здесь отметить, что переводы с арабских текстов (на лицевой стороне камня и на оборотной), были и раньше мною найдены, но все они заметно отличались друг от друга. Это меня настораживало, ведь два текста должны иметь только два конкретных перевода, а не больше. И я искала давние переводы.

И вот нашла работу этих ученых, в которой прочла: «Надмогильный камень шейха Мухаммада Рамазана аль-Ауши (ум. 651г./1253 г.), расположен на вершине горы Ауштау рядом с д. Старобайрамгулово (неофициальное название – Ауш). У подножия горы простирается озеро Аушкуль. Всего имеется три могильных возвышения, на одном из которых установлена эпитафия с двусторонней надписью. Текст данного надмогильного камня был опубликован еще в середине 20-х годов ХХ столетия известным башкирским ученым Г. Вильдановым в публикации «Исторические памятники Башкортостана».  …Приведем надписи на эпитафии, изданные им под заглавием «Могила на горе Ауш», его транслитерации и переводы.

Текст на лицевой стороне камня (7 строк). Перевод: «Скончался ал-шейх Рамазан ал-Ауши, заместитель шейха Нажметдин ал-Кубра, по пути в хадж в 651 г. (1253 г.) в государстве Берке-хана, строителя Сарая».

Текст оборотной стороны (8 строк). Перевод: «Это могила ал-шейха Мухаммада Рамазана ал-Ауши, заместителя шейха Нажметдин ал-Кубри. Умер во время пути в хадж в 651 г. по хиджре (1253 г.), в век Берке-хана, строителя Сарая». «Сарай» – «город».

Нагиметдин ал-Кубра – основатель одного из суфийских орденов, с которого началось обращение в ислам азиатской части Золотой Орды. Погребенный же на вершине горы Рамазан ал-Ауши был не только проповедником ислама, но и занимал высокий статус в духовенстве суфийского ордена.

В 1905 году (по другим сведениям в 1904) южноуральский религиозный деятель, богослов, врачеватель Зайнулла Расулев решил провести реконструкцию святого погребения на горе Ауштау. Камень на могиле от времени потерял прежний вид. На новый камень, который соответствовал всем размерам прежнего, был скопирован текст эпитафии с оригинала.

Мамин-Сибиряк был прав

Далее в научной работе Салихова и Аккубекова я нахожу подтверждение тому, что Мамин-Сибиряк не ошибался, когда рассказывал о горе Ауш-Куль. Читаю: «Более раннее письменное упоминание о захоронениях святых на горе Ауштау мы находим в статье Р.Г. Игнатьева «Гора Аушкуль и озеро того же имени (Троицкого уезда)», опубликованной 27 февраля 1865 г. в «Оренбургских губернских ведомостях». Приведем отрывок из нее с сохранением орфографии и пунктуации первоисточника: «Аушкуль гора в Троицком уезде, Тунгатаровской волости 3 башкирского кантона, в 148 вер. от г. Троицка близ д. Барангулово: эта гора – одна из отраслей Уральского хребта – получила свое название от находящего близ ее озера Аушкуль иначе Ушкуль; местные башкиры и гору не зовут Аушкулем, а Аушем». Вот и весь ответ! Местные жители знали, что «куль» – «озеро» на их языке, а не «гора». И внесли правку? Что же получается? Мамин-Сибиряк не ошибался. Интересующая нас гора действительно носила раньше название Аушкуль, но только в определенных, видимо, кругах, в кругах ученых и исследователей, местные же ее называли просто Ауш, а уж потом, по-видимому, прирастили к этому короткому слову свое «тау» – «гора».

Читаю дальше записи Р.Г. Игнатьева: «Аушкуль или Ауш слывет святою горою и привлекает к себе немало богомольцев из окрестных магометан. На вершине горы видны 3 могилы, из которых одно предание приписывает какому-то Харзаману, почитаемому святым (авлия), а другие – двум его ученикам, имена которых неизвестны, но они тоже святые…» Теперь мы знаем, чьи это могилы.

Значит, бывал у горы Аушкуль (сегодня – Ауштау) Мамин-Сибиряк, может, и поднимался на нее. И был, конечно, у озера Аушкуль, ведь камешки уральские он коллекционировал и знал в них толк, а дно озера покрыто яшмовой галькой и илом. Говорят, гуляя по берегу, можно насобирать яшмы для себя столько, сколько хочешь. Откуда ее так много здесь? С XVIII века эта местность прославилась яшмой. О горе Ауштау, то есть Аушкуль, ученые говорят, что она вся почти состоит из яшмы.

А еще, говорят, на склонах гор Южного Урала можно встретить рукотворные памятники: деревянные скульптуры Золотой бабы и мансийского идола. В общем, есть что собирать и на что посмотреть.

Если вы, дорогие читатели, любите путешествовать, то пора собираться в путь-дорогу по нашему любимому Уралу. Обязательно дойдите до вершины горы Иремель. И не бойтесь! «Особенного действия разреженной атмосферы мы не испытывали», – сообщал о своем сложном подъеме Мамин-Сибиряк в очерке «Поездка на гору Иремель». Увидите озеро Аушкуль, о котором сообщал писатель,  –  красивейшее озеро Южного Урала на высоте 413 м над уровнем моря. Озеро минерализировано и относится к гидрокарбонатно-кальцево-магнитным водам. В нем полно разной рыбы, можно порыбачить. И читайте Мамина-Сибиряка, выверяйте свои маршруты по его описаниям, много интересного узнаете об этих уральских местах, а заодно проверите, так ли все, как сообщал писатель, или что-то изменилось. Но горы, это точно, которые он восхвалял, на месте.

Надежда Лысанова