С бесконечной благодарностью

директору библиотеки имени Есенина в Рязани

Крохалевой Ларисе Анатольевне,

ведущим специалистам,

теперь близким друзьям и коллегам

Нечаевой Ирине Борисовне,

историку Щербаковой Инне Анатольевне

Моя поездка в Рязань (как и в Орел) была вдохновлена во многом моими коллегами из «Газпрома», а также инициативами «Лиги Преподавателей Высшей Школы» (руководитель профессор Ляпунцова Елена Вячеславовна), так как их деятельность охватывает преподавателей по всей стране, и ощущение единения различных профессионалов в России именно там — ярко выражено, как это бывает на крупных конференциях и больших мероприятиях.

Поездка в Рязань была приурочена к 130-летию со дня рождения Сергея Александровича Есенина. Поездка не просто удалась, но это было одно из тех замечательных происшествий и ярких эпизодов в жизни, о которых хочется вспоминать, и о которых хочется говорить, или даже молчать.

Стол из Англетера – действительно, был в нашем знаменитом Пушкинском доме, Институте Русской литературы, где я его и нашла. Это один из тех предметов, который словно хранит память о том времени, напоминая каждому посетителю о связи времен и о тяжелых событиях прошлого. А гибель Есенина – одно из таких событий, без всякого сомнения.

Поезд на Рязань домчал меня до родины поэта весьма быстро, без остановок, кроме одной, на полчаса, запланированной. Говорили мы о многом, и счастливая русская семья, мать, отец и дочь, рассказывали мне, как провели выходные в Петербурге, и какой у нас красивый город.

Встретили меня необыкновенно радушно и организованно. Библиотека имени Есенина была столь гостеприимна, что мне даже на какой-то момент показалось, что я попала в иное измерение. Особенно, когда я оказалась в уютной квартире с дружелюбной, радушной, доброжелательной Инной Анатольевной Щербаковой, историком, руководительницей колоссальных проектов, которая угощала меня кофе, возила на машине, и рассказывала о своей действительно потрясающей деятельности – создании грандиозных проектов, Ледового дворца, и других инициативах в разных городах России.

И далее – сама библиотека, как особый, собственный дом, организованный, построенный, тщательно спланированный трудами директора, Ларисы Анатольевны Крохалевой. Экспозиция, посвященная различным писателям и деятелем культуры, включая поэта Полонского, деятеля наук Федорова, газета «Есенинка», часто издаваемая, с собранными фактами о жизни писателей, выставка, посвященная истории книгопечатания, с огромными фолиантами. Подробная экскурсия по библиотеке, которая напоминает прекрасный город на дне океана, или, наоборот, плавучий остров радости удалась.

Здесь же помещается и потрясающий музей, посвященный СВО, с любовью, вниманием, уважением сделанный, где вы погружаетесь в сегодняшний мир событий памятных, которые не забыть никогда, и о которых так важно рассказывать молодому поколению. Рассказывали мне и о том, как сотрудники ездили на территорию СВО, привозили туда необходимое продовольствие и помощь. Собранные с любовью экспонаты охватывают период истории и во времена Второй мировой войны, и сегодняшнее время. Истории детей и взрослых, живых и погибших напоминают нам о самых главных и тяжелых страницах истории и современности.

Лекция моя о Есенине была запоминающаяся, потому что люди, рязанцы, пришедшие меня послушать, проявили невероятную чуткость, душевность, деликатность и уважение. Просто слезы наворачивались от их отношения, внимания и тонкости. Интерес к Есенину был таким же как он был всегда на протяжении более, чем столетия, в нашей стране и зарубежом, и я вновь и вновь вспоминала его чудесный портрет у себя на столе, понимая, что словно оказалась на его месте, на эти несколько дней, согретая теплом внимания, интереса и оваций.

Музей Путешественников был столь же гостеприимен, и там сразу пригласили к столу выпить чаю, там же я наблюдала воочию фильм о русской Аляске, и об истории края, слушала о различных версиях смерти поэта, высказанных с уважением и опасением.

Рязанский Кремль с Феодотьевской иконой, расписанной в XII веке на Афоне, был еще более впечатляющим, словно меня сварили в трех котлах, обновили, и я, наконец, поняла, что выражение, «Петр прорубил окно в Европу, а вообще-то люди нормальные входят через дверь», как сказал священник, имеет под собой основания, и что нигде и никогда наш русский человек не может ощутить себя так как в России.

Экскурсия в Константиново, организованная библиотекой и самым лучшим на свете медиаспециалистом Ириной Борисовной Нечаевой, потрясающим корреспондентом и теперь хорошим другом, была не просто запоминающейся, но словно пронзила стрелой насквозь. Экскурсовод, который нам попалась, была величайшим специалистом своего дела. Мы словно погрузились в эту жизнь, где поэт учился, где окончил школу на все пятерки, среди 11 других учеников, где были Власовы, и тот самый священник, который отпевал Есенина потом, после смерти, несмотря ни на что.

Слышали мы историю о детской травме. Видели мы есенинские вещи и элегантную одежду из Америки, и трогательный факт о том, что себе он привез белые пиджаки, а отцу – черный. Глядя на них, вспоминала, что этот же покрой одежды так и сохранился в Европе, и часто можно увидеть в дорогих магазинах именно этот стиль. Видели мы и поместье Лидии Кашиной, прототипа «Анны Снегиной», слушая рассказ о том, как Есенин сделал все, чтобы после национализации, этот дом не был разрушен, а Кашина благополучно добралась до Москвы в свое имение.  Видели мы и афишы «Анны Снегиной» в Кировском театре в Петербурге, и портрет самой Шаганэ, которая приезжала в Рязань, спустя много лет, и бубен Айседоры Дункан, и даже ее роскошный диван, как и стол Есенина, его наимоднейший, в бронзовых цветах шелковый шарф, и красно-бардовый носовой платок, и снова – бесконечные стихи, черновики и издания, и вся та боль и радость, которая с ними связана.

Я впервые осознала, не без помощи Ирины Борисовны Нечаевой, что, конечно, поэт сгорел в возрасте 30 лет, словно весь космос, который он вобрал, спалил его дотла, оставив внутри у каждого жителя России сострадание, нежность и любовь к тому, кто создал самые пронзительные на свете стихи. Осознала я и то, что бесконечный рассказ о женщинах Есенина, и о Маклашевской, и о Дункан, и об Изрядновой, и о Толстой, возможно, ничто по сравнению с той болью, которая в нем была. Да и любил он по-настоящему деревенскую красавицу Анну Сардановскую. Осознание того, как поэт нуждался в понимании, и как пронзительна была его тяга к дому, который он потерял, словно добавляла каких-то знаний. Как он писал стихи в амбаре, и в юной возрасте, и потом, и как все книги церковные в детстве прочел – все это словно вело к пониманию мятежной души этого человека с красотой древнего витязя, который ощущал мир со всей пронзительностью.

Ярчайшим впечатлением стала книга рассказов дочери Ирины Борисовны, Лизы Андроновой, которая пишет, казалось бы, небольшие рассказы, но сколько красоты в ее спокойной, размеренной, полной подробностей прозе! Бабушка Лизы – Алла Нечаева – известная автор и прозаик. И вся семья произвела на меня впечатление настоящих русских интеллигентов, со знаниями, вкусом, ценностями и настоящей внутренней силой доброты.

Я снова и снова читала про себя стихи Есенина, вспоминая, как в один из августовских солнечных дней мы сидели около реки Оки, глядя на просторы и спокойную воду, на соборы и церквушки, где родился и так часто бывал самый замечательный русский поэт.

***

Низкий дом с голубыми ставнями,

Не забыть мне тебя никогда, —

Слишком были такими недавними

Отзвучавшие в сумрак года.

До сегодня еще мне снится

Наше поле, луга и лес,

Принакрытые сереньким ситцем

Этих северных бедных небес.

Восхищаться уж я не умею

И пропасть не хотел бы в глуши,

Но, наверно, навеки имею

Нежность грустную русской души.

Полюбил я седых журавлей

С их курлыканьем в тощие дали,

Потому то в просторах полей

Они сытных хлебов не видали.

Только видели березь да цветь,

Да ракитник, кривой и безлистый,

Да разбойные слышали свисты,

От которых легко умереть.

Как бы и хотел не любить,

Все равно не могу научиться,

И под этим дешевеньким ситцем

Ты мила мне, родимая выть.

Потому так и днями недавними

Уж не юные веют года….

Низкий дом с голубыми ставнями,

Не забыть мне тебя никогда

1924

Нина Щербак

Фото автора