Обложка воспроизводит фрагмент картины сына Кувалдина – живописца Юрия Трифонова, неустанно пропагандирующего замечательное творчество отца: шахматные фигуры, как шахматы жизни…

Древо: как символ вечного роста.

Пестро и загадочно: как загадочны часто краткие тексты писателя, собранные в концентрированном виде под обложкой.

Много улиц исхожено: и они откроются – людьми и сущностью движенья в размышлениях; радуги радости вспыхнут и соло сатиры прозвучит; многие друзья, ушедшие так быстро в запредельность, помянуты, и много мыслей золотится: о вечности, смерти, преодолимой с помощью слова, организованного в текст, о необходимости расшифровывать собственное «я», перекладывая в слова…

Вспоминается – естественностью дыхания – Юрий Олеша: с блистательным «Ни дня без строчки»…

У Кувалдина с ним мало общего: есть нечто общее в методе – ежедневная запись, суммарно превращающаяся в том жизни.

Или о жизни – что одно и то же.

У Кувалдина много благородной игры: но вершится она аристократически всерьёз, захватывая читательское сознанье, непроизвольно прочерчивающее параллели: а я как воспринимаю вон то?

Вот это?

Людей, идущих по улицам, вдруг взлетающих, или растворяющихся в витринах.

В прозе Кувалдина происходит много необыкновенного.

В кратких записях – необычайно, мускульно сжимаясь, или наоборот пульсируя относительно длинно – живёт мысль.

Острая, как надрез, оставленный скальпелем, чтобы потекла кровь духа.

ЖЖ Кувалдина не оставит в покое сердце: метафизическое сердце души, заставляя его работать на усиленных оборотах, бодря и ободряя, суля вечность, обретаемую только через слово – в художественном его аспекте.

Александр Балтин