Сколько она себя помнила, всегда рисовала — дома, в школе, на уроках. Подбирала и тащила в дом всякую живность. Особенно ей нравились насекомые, она увлечённо их рассматривала.

Однажды, когда оказалась с бабулей на Азовском море (сколько ей было? — лет семь?), насобирала пол-литровую банку гусениц. В прибрежных кустах они ползали по веткам: мохнатые, крупные, разноцветные… Этот клубок красивых пушистых гусениц просто завораживал. Бабуля не пришла в ужас, как Маша надеялась, но предложила отнести курам. Куры побоялись клевать пушистых гусениц. Они поворачивали свои головки в разные стороны, внимательно рассматривая расползающийся коврик.

Потом она нашла занятие получше. Там же водились юркие зелёные ящерицы.  Не сразу ей удалось поймать первую ящерку. С удивлением она рассматривала очередной хвостик, который извивался и скручивался отдельно от хозяйки. Попадались чёрно-коричневые и зелёные ящерицы. Зелёные были особенно красивы. А однажды она поймала сразу двух. Два зелёных крокодильчика с радужными глазками. Взяв их в обе руки, она поднесла их друг к другу. Они зашипели и стали открывать свои маленькие пасти. Она позволила им сцепиться. Эти мелкие рептилии, соединившись челюстями, стали одним длинным странным телом.

А сколько интересного она нашла на берегу лесного ручейка, когда её отправили в пионерский лагерь! Лягушки, тритоны, мальки, пескарики, ручейники, жуки-плавунцы…

Она ещё не знала, что всё это называется впечатлениями. Листья как стрелы, атласные лепестки кувшинок, синие крылья стрекоз, паучки, бегающие по воде…

Она рисовала животных в школе на уроках, в изо-кружке, она страстно хотела рисовать, но мама… Мама сказала, что художник — это не профессия, а вот тётя Галя преподаёт в Институте тонкой химической технологии и поможет своей племяннице туда поступить.

Машенька, послушная девочка, спорить с мамой не стала, училась хорошо, стала химиком, но не только. Продолжала по вечерам ходить в изостудию для взрослых при Доме Культуры. Рисовала в основном кошечек или насекомых с натуры — то, что было доступно. Тогда не знали компьютеров и цифровых фотографий, по которым работают многие современные художники.

 После института пошла работать в НИИ. Её отдел занимался полимерными мембранными плёнками, которые могли бы очень пригодиться при лечении ожогов, но внедрить их не удалось: грянула перестройка. Сначала зарплату задерживали, потом и вовсе перестали платить, но Маша держалась до последнего, работая бесплатно, надеясь, что удастся наладить выпуск этой чудо-плёнки. А потом весь институт отправили в отпуск без содержания на неопределённое время.

Времена наступили тяжёлые. Мама полгода получала зарплату «натурой», то есть чашками, сервизами, но и её фабрику вскоре закрыли. В комнате, где они жили, стояло множество коробок с посудой, баррикадами до потолка.

Маша стала продавать посуду у метро. Милиция её не гоняла, только иногда приходил милиционер и забирал понравившийся чайник или пару чашек. И однажды, устроив несколько чашек на деревянном ящике, она поставила рядом свою маленькую картинку в рамочке. На ней царственно восседал толстый рыжий кот разбойного вида. И название написала: «Кот Чубайс».

Деньги были очень нужны. Они с мамой доедали последнюю сухую картошку из гуманитарной помощи. Поставила цену — 100 рублей. Печально улыбнувшись, вспомнила рыночный анекдот:

— Почём курица?

— Пятьсот рублей.

— Ты что? Курица!!! Ей красная цена пятёрка!

— Да деньги очень нужны…

Пошел дождь со снегом. Ноябрь 1990 год. Маша старалась хоть немного защитить свою живопись, но брызги всё равно попадали на картон. Она не писала на холстах, это было дорого и трудоёмко, если самой натягивать их на подрамник. Проще подобрать на помойке оргалит, загрунтовать водоэмульсионкой, — и рисуй сколько хочешь. А вот рамочку пришлось купить.

Мимо проходили люди. Кто-то торопился, кто-то не спеша бродил среди стихийного рынка. Торговля шла вяло. Чашки ведь не хлеб насущный, можно и обойтись. Хотя, если дёшево, есть смысл купить… Иногда задавали вопросы:

— Сама нарисовала? Офигеть!

— Сто рублей? Так дорого? Это же не холст!

— Рамочка царапанная! Давайте подешевле?

Маша не думала, что сразу удастся продать работу, но и дёшево отдавать котика не хотела. Провозилась с этой картиной недели две. Каждую шерстинку, каждую ресничку прорисовала.

Мимо пробегал мужчина в бордовом пиджаке, с огромным чёрным зонтом. Остановился, подошел поближе. Взял «Рыжего», оттер рукавом брызги. Не говоря ни слова, достал из барсетки новенькую купюру и продолжил свой путь, пристроив картинку под мышкой.

Маша так и осталась с открытым ртом и первыми в жизни деньгами за творчество. Быстренько собрала чашки, погрузила их в сумку на колёсиках и поспешила домой. В этот день она купила «ножки Буша», и они с мамулей отлично поужинали. Вкуснющие жареные куриные ноги с макаронами. Красота. До «ножек Буша» Маша и не подозревала, что куриные окорочка могут продаваться отдельно от тушки. Бывало матушка сварит курицу, а вкусных ножек только две. Только на один раз. Жаль, что у курицы не четыре ноги, — смеялась мама.

После ужина Маша разложила краски, кисти, приготовила новый картон, чтобы завтра при дневном свете, начать новую картину. Засыпая, она уже видела, какой она будет: на синем фоне ковра соседский кот Ваучер грызёт лист бумаги, отрывая по кусочку…

Надежда Днепровская