Вовка стоял у окна. Смеркалось. Уже засветились в деревне окна и первые звёзды повисли в небе. Кончался август, скоро в первый класс.

Неслышно подошла мама, обняла сына за плечи:
— Сынок, спать пора. Завтра тебе Жданку выводить в стадо. А я уж отосплюсь в выходной. Устала что-то.
Корове Жданке Вовка накануне скормил все пироги с капустой, что напекла мама. Вообще-то он сначала только один пирожок дал ей. Жданка ткнулась влажным носом в его ладошку и сжевала пирожок. Потом посмотрела на Вовку, лизнула его ладошку и он понял, что она просит ещё. Вовка принёс ещё пирожок, потом ещё и ещё, и как-то незаметно все пироги кончились. Мама как узнала про это, так чуть мимо табурета не села, только руками всплеснула:
— Это что ещё за новости? Это кто же корову пирогами кормит?! Да нас все соседи засмеют. И как ты только до такого додумался?
Она ещё долго охала и сердилась. Но вообще-то она отходчивая. Вот и сейчас её
ласковая рука гладила Вовку по макушке:
— Смотри-ка, звёздочка упала…
— Видел, видел! — воскликнул он и влез на подоконник. – А вон ещё! — и приник лицом к стеклу, чтобы лучше видеть, как падают звёзды.
— Мама, а куда они падают?
— Да кто ж их знает. Это по папиной части, он тебе лучше растолкует.

Вовка немного помолчал, а потом шепотом сказал:
— Мама, а я видел, как звёздочка упала за речку.
— Ну, что же, очень может быть. Может, и правда за речку, на наш луг. Говорят, когда падает звезда, то надо загадать желание и никому его не выдавать, а то не сбудется. Ладно, пойду — ка я кровать разбирать.

Вовка слышал, как мать стелила постель и вздыхала. Второй день они с папой в ссоре, не разговаривают – молчат и оба украдкой вздыхают.

— Думают, я ничего не вижу, — Вовка тоже вздохнул. И в этот миг упала звезда. И он успел загадать желание, потому что желание это уже два дня таилось у него где-то в груди.
Подошел отец, коснулся его плеча:
— Знаешь Вовка, давай-ка спать. Завтра тебе Жданку выводить.
— А мне мамка уже сказала. А ещё она говорит, что звёздочка упала на наш луг.
— Ну, у мамки такое бывает.
— Да нет, пап, нет! Я сам видел, как она туда падала.
— Ну, если сам видел, тогда совсем другое дело — сказал отец.

Вовке не спалось, он ворочался с боку набок, вспоминая вечерние разговоры с родителями, и думал: «почему они обижаются друг на друга, зачем?». Глаза уже привыкли к темноте — он видел стол посреди комнаты, стул и табурет, и комод у окна. Синий свет неба за занавеской притягивал к себе. Вовка потихоньку встал и прокрался к окну. В доме было тихо, отец и мать спали и он, сдвинув занавеску, распахнул окно. Звезда смотрела на него и, мгновенная, незримая нить соединила их. Он вернулся в свою кроватку, лёг и, сразу уснул.

Ночью ему снились падающие звёзды. Он бегал по лугу и собирал их в корзинку. В ту самую, с которой они ходили с мамой и папой по ягоды в начале лета. Звёзды были маленькие, некоторые с клубничку, а другие и вовсе с земляничку. Они были ещё тёплые, и Вовка насобирал их полную корзинку. И, вдруг, он увидел Свет. Свет исходил из-за деревьев, был он таинственным и манил. И Вовка пошел к нему. И тотчас раздался протяжный нарастающий звук.

— Му – у – у — у — услышал Вовка и проснулся.
— Му – у – у — у — мычали коровы, которых хозяева выводили из соседних дворов.

Вовка быстро надел штанишки, накинул рубаху и босиком выбежал во двор. Он открыл засов у сарая, распахнул ворота и, Жданка выйдя на улицу, присоединилась к стаду, которое как раз проходило мимо дома. Она повернула морду в вовкину сторону, постояла, замычала и скрылась в клубах пыли.

Пастух дядя Ермолай сидел верхом на лошади и помахивал кнутом, загоняя коров в стадо. — А ну куда пошла?! — крикнул он пятнистой корове, которая норовила свернуть в переулок. Дядя Ермолай кивнул Вовке на его «здравствуйте» и, взмахнув кнутом перед строптивой коровой, щёлкнул им так, что звук эхом прокатился по всей округе. Корова нехотя попятилась и вернулась в стадо.

А Вовка свернул в тот переулок и побежал к речке. Там на цепи, у берега стояла папкина лодка. Ещё вчера он решил, что отправится искать звезду, упавшую за речку, и поэтому ключ от лодки с вечера лежал у него в кармане. Он спустился знакомой тропинкой к речке и увидел Мишку и Генку Они были с удочками неподалёку. Мишка сидел на корточках, посматривал на поплавок и подшучивал над Генкой, который стоял по колено в воде и дёргал удочку, пытаясь высвободить крючок, который зацепился за лопушки.

Вовка пригнулся, прячась за кустами, чтобы его не заметили. Вчера они договорились порыбачить втроём. Но теперь Вовка шёл искать звезду. Он шёл искать звезду, и никто, и ничто не могло его остановить. Он прокрался к лодке, отомкнул замок и, оттолкнув лодку от берега, прыгнул в неё. Он потихоньку поплыл по течению, наискосок — к тому берегу, подгребая веслом и стараясь не плескать. Старые ивы, склонившиеся к воде, прикрывали лодку, и Вовка был уже близок к другому берегу, когда до него донёсся Генкин голос:
— Вовка, ты куда?
— Я туда. Мне надо.
— Куда — туда?
— Да туда я. Я сейчас.
— А где твоя удочка?
Лодка ткнулась в другой берег.
— Вовка, ты что, белены объелся? — услышал он теперь и Мишкин голос.
— Я сейчас, сейчас — откликнулся Вовка и, подтянув лодку на берег, стал карабкаться вверх по крутизне.

Генка и Мишка что-то ещё кричали ему, но он уже не слушал их. Хватаясь за ветки ивы, он выбрался по круче на луг и пошел вперёд.

Луговую траву недавно скосили и она больно кололась. И тогда Вовка побежал. Он знал, что бежать по скошенной траве легче и не так больно.

Минут за пять он добежал до места, где речка Алабуга, сделав петлю, опять была перед ним. Место это называлось «Коровьи пески». Сюда пастух Ермолай пригонял стадо на водопой. Вовка бывал тут не раз и знал брод. По пояс в воде он перешел речку и опять оказался на своём берегу, щербатом от коровьих копыт.

Выйдя на просёлочную дорогу, он направился к «Чёртовой Ямке». Так назывался небольшой круглый пруд, который можно обежать за минуту. Купаться в нём страшно, потому что дно обрывается у самого берега, и местные рыбаки так и не смогли измерить его глубину.

Миновав «Чёртову Ямку», Вовка направился дальше, куда его словно вело что-то. Берег реки впереди был крутой, заросший высокими деревьями. Их кроны шумели. Здесь они всегда шумели, даже если не было ветра. Это было особенное место, здесь было спокойно и легко мечталось. Он вошел под деревья и, в шуме листвы множество голосов послышалось ему. Они плакали, причитали, жаловались и вздыхали.

И, вдруг, он увидел Свет. Свет исходил из-за деревьев, был он таинственным и манил. И Вовка пошел к нему. Он вышел за деревья, и свет заполонил всё вокруг. И непонятно было, откуда исходил он. Светились деревья, травы, речка и мостки на том берегу. И свет этот проник в его грудь и остался там. И, внезапно стало легко и безмятежно, и он понял, что это свет звезды, которую он ищет. И ему захотелось взлететь. Непостижимым образом он вспомнил, как это надо — замер, вытянул руки вперёд и вверх, легко оттолкнулся от земли и поплыл, и полетел…

Вовка летел, слегка наклонив голову и, посматривая вниз. Тёплый ветер обвевал его, и волосы щекотали ему лицо. И сейчас, паря над землёй он ясно понял, что это свет звезды вернул ему утраченное, полузабытое чувство полёта. Внизу он увидел «Чёртову Ямку» и поднялся выше, туда, где летали ласточки. Ласточки стремительно неслись мимо. Он летел в сторону дома. Вот и «Коровьи пески». Вовка спустился пониже и увидел стадо. Дядя Ермолай стоял на берегу и кнут висел у него на плече. Его лошадь паслась неподалёку, пощипывая траву. А он ходил взад – вперёд, пиная сухие коровьи лепёшки и что-то бормотал про себя, поглядывая на стадо. Коровы стояли в воде по самое брюхо и жадно пили. Вовка узнал свою рыжую Жданку с белой отметиной на лбу. Она подняла голову, посмотрела вверх, и так стояла некоторое время и смотрела на него, потом мотнула мордой, и он понял, что она его тоже узнала. И Вовка полетел дальше над лугом, спустился ниже и поплыл над скошенной травой, откуда было хорошо видно, как в ней ползают букашки и прыгают кузнечики. Так над самой травой и долетел он до берега, где оставил свою лодку. И тут увидел он, что лодка уже на том берегу. Вовка удивился и обрадовался. Удивился он тому, что непонятно было, кто перегнал лодку на место. Может, Мишка с Генкой над ним подшутили. Вон они сидят на берегу, о чём-то разговаривают и смеются. А обрадовался Вовка потому, что можно спокойно лететь дальше, и что теперь-то они его точно не заметят, поскольку уткнулись в свои поплавки.

Вовка перелетел речку и повис в воздухе над своими друзьями. Он разглядел, что у Мишки по кепке ползёт божья коровка. Она расправляет крылышки и всё никак не решается взлететь. А у Генки на поплавке сидит маленькая голубая стрекоза.

Вовка немного повисел над ними, а потом вытянул руки вперёд и полетел дальше. Он парил над землёй, свободный и счастливый. Он предчувствовал, он знал, что всё будет хорошо, потому, что в нём был свет звезды. И так блаженно было ему, и он поднимался всё выше и выше. И распахнулись дали, и далеко – далеко внизу увидел Вовка свою деревню. Деревня была такая маленькая, а вокруг и дальше открывались незнакомые места и таяли в голубой дымке. И тут, внезапно, стало ему одиноко и страшно. Он замер, скользнул вниз и полетел туда, к своей деревне. Воздух сгустился и вибрировал, рубаха парусила и трепетала на ветру. Вот и речка Алабуга. Мишка и Генка по-прежнему сидят с удочками на берегу, стадо медленно тянется с водопоя, по главной улице кто-то пылит на мотоцикле, у магазина стоят люди – ждут, когда он откроется. И никто, никто из них не видит его. — Почему они, не смотрят в небо? — удивился Вовка, — они смотрят себе под ноги, они смотрят друг на друга и по сторонам, но почему никто не смотрит в небо? Он пролетел над ними в сторону дома, покружился над огородом, над палисадником, над двором и увидел мать.

Она сидела на крыльце, закрыв лицо руками. Вовка опустился перед ней.
— Мама, — позвал он.
Она отняла руки, и устало улыбнулась ему.
— Сыночек мой, я и не слышала, как ты вошел.
— Я не вошел, мама. Я это…- он замялся и замолчал.
Она всхлипнула и прижала его к себе, но тотчас же, слегка отстранилась и посмотрела на Вовку внимательным долгим взглядом.
— Сыночек, что с тобой? Что случилось?
— Мама, со мной всё хорошо.
— Да нет же, нет же! Что-то случилось! Или это со мной? Так вдруг легко и так спокойно мне стало сейчас, как никогда.

И Вовка сразу понял, что это всё это от света звезды, который он нёс в себе и, только — что передал маме. Этот свет изменил его. Он меняет всё вокруг. Скрипнула дверь и на крыльцо вышел отец. Он посмотрел на мать, потом на Вовку. Удивление отразилось на его лице и, словно не узнавая сына, он спросил:
— Вовка, это ты?
— Ну конечно я, а кто же ещё! — Вовка засмеялся про себя, подбежал к отцу и крепко прижался к нему,
Тот странно улыбнулся и провёл ладонью по лбу, как бы что-то припоминая. Вновь посмотрел на сына так, словно видел его впервые, и растерянно спросил:
— Ты.. ты где это был?
— Да я так, гулял.
— Что-то я ничего не понимаю… Что происходит? То есть… то есть я хочу спросить, что тут у вас такое происходит?
— У нас тут всякие радости происходят — сказала мать и поднялась с крыльца. — Радости — это хорошо. Это очень даже хорошо! — отец глянул на мать и, лицо его вдруг просветлело.

Они шагнули навстречу друг другу и, обнялись. И долго стояли молча.
— Знаешь, родная, так на душе тошно было, — сказал он наконец — а сейчас отпустило. И так хорошо стало, словно я до того сон плохой видел, и вдруг проснулся. Прости, я виноват. И пойдём на речку, сегодня выходной. Вовке по дороге мороженое купим.
— Конечно, дорогой, сейчас и пойдём. И ты меня прости. Они ещё что-то говорили, и смеялись, и улыбались друг другу, и ему, Вовке. А он видел, что их окружает свет. А может, это всё ему просто показалось?

Владимир Аркадьевич Парошин