Я тот день отлично помню.

Много дел было намечено. Суббота была. Значит, мытьё было первым делом.

Знаете же: дров в баню надо натаскать. Их Виталька много наколол. Впрок. Приволочь воды надо вёдер шесть – восемь.… Чтобы не заморачиваться. Не люблю воду экономить. Растопить печь.

Пока баня накалится зноем, накопит жар, я пройдусь по островам – так я думал. Так я решил, выйдя на пенсию: каждый день набирать плавник. Не сидеть же сиднем у телевизора! Вон бабка Сорока жаловалась – дров нет, просила помочь. Чего же не помочь. Я – с открытым сердцем. Нас в селе всего-то коренных остаётся двадцать человек. Старики и старухи. А с дачниками, летним народом человек двести наберётся. Постоянным жителям я бесплатно дрова привожу. Взаимопомощь у нас в крови. У поморов. А как иначе?

Лодку на воду столкнуть или, наоборот, поднять на берег… Надо…

А смолить? В одиночестве сложно – лодку ворочать надо, за огнём следить, швы прокаливать и доски проглаживать…

 Зимой заносит снегом дома. Так вот по утрам смотрим, кому помощь нужна, кого откапывать? У меня то крыльцо, слава деду, высоко поставлено, не заносит…

Я, когда езжу в Кандалакшу, на всех газеты и письма захватываю. У нас почты не стало. А на станции, уверен, меня встретит Павел Ефимыч на грузовичке. Значит не топать десять километров пёхом…

И так во всём…Взаимовыручка. Это исстари идёт. Когда на промысел в больших карбасах ходили. Дружно грести надо было. Становища общие были. Так вот сети большие вместе тянули на рыбацких тонях…И улов справедливо делили…Старикам, старухам обязательно…И селёдку, и треску, и камбалу…А когда и красную рыбу…

Слава богу, весна уже в полном разгаре. Лето впереди. Тепло. Уже в одной рубахе можно ходить, без тёплой куртки. Начну, думал, с дровишек. Из дровника в баню натаскать – минута всех дел…

Под лучами солнца я тогда окончательно проснулся, пришёл в себя. А то завтракал в каком-то забытьи. Поздно накануне лёг… Непривычно… Виталька, сын, долго возился с мотором. Пришлось помогать. Под утро только укатил в Кандалакшу. Всё волновался – на завод не успеет…

Петухи распелись что – то в то утро. Соскучились по летнему теплу…Вот и почувствовали себя соловьями.

Сверху полюбовался я нашими красотами. Никогда не устаю глядеть. Вот за утренней дымкой угадывается цепочка островов. Все якорные места пока не видны. Только часть. Нет полной видимости. Сейчас светило поднимется повыше и живо изгонит туман. Далеко будет видно. До маяка… Там рядом и Боковая Луда, Великая Салма, мыс Толстик…  И даже до Кивреихи всё будет видно и без бинокля… Это на восток от села. А на север от нас Старцева губа протянулась до самой трассы Питер — Мурманск …

Про наши острова в лоции Белого моря говорится: «покрыты лесом и окаймлены песчано – каменистой осушкой». Вот на этой «осушке» я и набираю дрова. Обвязываю колоды и тяну за собою по воде. Их на мой век хватит. Хватит и ещё много останется. Море без устали выносит. Раньше на островах лесозаводы пыхтели. Много реек по берегам белеет. Как кости. А дрова, что набираю, чудо как хороши. Не про рейки говорю, а про дрова. Рейки на штакетники идут. На мелкие работы. Я же собираю плавник. Морёные, обсушенные ветрами брёвна. Здоровенные стволы. Просоленные, а потому и горят знатно.

А про лоцию как мне не знать? Я ведь на метеостанции работал. Все сведения о погоде собирал. И по радио, и от посланцев на катерах… Со всех подведомственных точек. Про каждую знал – как пройти и где. Каким проливом… И, как шутили сельчане, все ветра держал в узде…

Вон она наша метеостанция. На самом верху горы. В можжевеловой роще. Более ста лет стоит. Её по инициативе учёного Тартуского Университета К.К. Сент–Илера поставили… А сам учёный рыбами да морскими зверями интересовался. Много книг написал…

А что это за гул? Мощный. Река? Так и есть – вон кипит. Вся в бурунах. Несмотря на отлив. Состояние воды – прилив – отлив — мы по Золотарихе определяем. Сейчас осушен, сотни чаек белыми точками усеяли островок. Раньше сети на нём сушили, золотились на солнце. Скоро зальёт остров хоть в прилив, хоть в отлив. Воду спустили на Княжегубской ГЭС. Как же я забыл? Говорили же – четвёртого мая будем спускать. Забыл. Непростительно.

Сходил, помню, к мосту, к дамбе. Посмотреть, как они там, выдержат ли? Не собьёт ли их волна?

Каждый спуск воды, считай ежегодно, мост наш сносило, разбивало. Вроде и ожидаемое явление, привычное, но как-то, всё равно, не по себе. Сейчас вместо деревянного моста сварили металлический. Из Зелёного привезли. Выдержит ли?

Конечно, знали мы, что спуск воды предстоит.

Ездили мы с Анатолием Ивановичем в дирекцию ГЭС. Ездили, потому что звонками их не поднимешь. Не расшевелишь. Просили напор при спуске уменьшить. Водосбросы не на полную открывать. Понемногу спускать. Умеренно. Мост же! Наша связь с миром!

Какое там. У нас, говорят, график. Росводресурсом утверждён. Составлен паводковой комиссией. На основе гидрологической и водохозяйственной обстановки. У нас методики, говорят. Инструментальные наблюдения за уровнем воды в водохранилище…

Видел я эти наблюдения. В резиновых сапогах в канаву заходят…Оттуда кричат:

— Всё, хорош. Поднялась. Дальше не пойду – зальёт…

Говорят нам там, в дирекции, сами следим, как избежать разрушений гидросооружений, как уменьшить вероятность пагубных результатов наводнения… Сами с усами, мол. Одним словом, плевать им на наши опасения, на наши тревоги…В общем, зря приезжали. Всё они знают. И всё равно им плевать… Вы сами, говорят, укрепляйтесь… С опорой на собственные силы живите… И чего вы селитесь на неудобицах? Вот люди! Головой не думают… Эти, в дирекции, даже не понимают, что селились наши предки пять сотен лет назад. По воде до места дошли. А электростанций тогда и в помине не было…

Как ревёт река… И так, по графику, четыре дня будет… По пятьсот кубов в секунду… Вот силища…Дичайшая сила.

Пока, вижу, не порвала вода наш нерв, нашу связующую нить… Нашу дорогу жизни… Много сельчан стянулось к дамбе. Все волнуются. Смотрят люди. Вода поднимается. В некоторых местах через насыпь валит ручьями белая пена, волны бьются… Гулко, даже уши закладывает. А вон к дому Деревниных вода уже подступила.

Валентина Дмитриевна жалуется:

 — Баню и погреб затопило уже… Как бы грядки не смыло…Уж больно много воды…Петрович забор укрепляет, дополнительные ограждения возводит…

Прошли тревожные четыре дня сброса. Четыре дня ожиданий.

Мост уцелел. Но дамбу прорвало, всё же. Весть моментально облетела село. Народ очень переживает. Ведь у многих привычный уклад ломается. Не перейти, не переехать ныне реку.

Теперь попрут неприятности.

Надо позвонить в Рыбкооп, чтобы были готовы к нашей ситуации и везли товары прямо в Запань. А там уж мы с Павел Ефимовичем на своих лодках будем перевозить продукты в село, в магазин… Ещё добровольцы найдутся… Как не найдутся? Всем продукты нужны. А те жители, кто в Запани живёт, на месте привоза могут отовариваться. Тем более продавщица, Нина Ивановна, сама там обитает. Этим в Запани повезло – времени на дорогу в магазин не тратить…

Я упомянул о добровольцах. Сейчас почти у всех катера, деревяшек мало. Их и не шьют давно. Мастера уходят. Одно удовольствие на современных лодках прокатиться. Моторы у всех японские. А как раньше было, помните? В поте лица заводили. В одном из населённых мест на нашем побережье есть даже памятник «Мотору «Вихрь». Написано там «С любовью и ненавистью». Так отомстили мореманы за свои мучения.

Насчитал в селе четыре авто, что не успели вернуться на большую землю. Хорошо Виталька подсуетился.  А вот пару лет назад также четыре авто застряли в селе. Так вот автовладельцы сколотили плот, погрузились. И с помощью двух тракторов стали преодолевать водную преграду. Трактористы пьяные – их напоили, чтобы на подвиг решились. Наткнулись на Печь – корга тут под водой на середине реки таится. Перевернулись. Достали машины спустя месяц. По – моему, все на свалку пошли. Морские приливы весь металл съели.

Сейчас и болеть нельзя. Чтобы до докторов добраться, надо здоровым быть…

У нас случай был. Когда такая же ситуация с дамбой случилась. Умер один наш житель. Митрич. Сергей Дмитриевич Заболоцкий. Полицейского и врача, работника ЗАГСа сюда везти скопом хлопотно и неудобно…. Поодиночке надо… Это какие же расходы…Проще Митрича машиной провезти к медикам, в полицию, в ЗАГС… Павел Ефимович всё это и сделал, благо его грузовичёк там, на большой суше, тогда оказался. А к грузовичку Митрича на лодке доставили. Потом, получив справки, обратно. А тут уж поминки можно устроить. Через реку, переправив к дому. И похоронить.  Для чего снова через реку отвезти, уже на кладбище. А что? В Лесозаводском только так и делают. Через проливчик на кладбище…У них и лодки специально оборудованы. Но задуманное у нас не получилось. Сорвалось. Вернее, получилось лишь частично.

В Зеленоборский уже съездили. Привезли труп Митрича в село. Поминки устроить устроили. Жители села собрались. Родня подкатила. Их перевезли на лодках. И пошли поминки. Начали отмечать. Широко развернулись. Но тут вдруг случился пожар. Как установили пожарные инспектора, пробки подвели. Не те, что на столе. А те, что в проводке. В электрической проводке. Из стола народ успел выскочить. А Митрич не успел. Он в гробу лежал. Так и сгорел. В своём доме, а как в крематории получилось.

Как только пожар занялся некоторые, наименее пьяные  гости, стали вызванивать в Лесозаводском пожарный катер. Но он, как назло, на берегу стоял, на профилактике. Пока узнали, пока дозвонились до Зеленоборского, на лесную биржу… Короче, туда тоже звонок напрасный был… Но какое-то пожарное судно, неизвестно откуда, и неясно, кто его вызвал, добралось до нас.  Добралось и очень старательно ему хотелось заякориться на реке напротив дымящего дома. К тому времени огонь всё, что смог, уже сжёг. Остатки дома дымились…Так вот катерок этот красный всё время сносило к морю. К тому же струя воды катера не добивала до берегового объекта экстренной помощи… Струя, именно только одна струя, била с катерка. Второй брандсбойт отсутствовал.

Надо сказать, жители пытались самостоятельно тушить пожар. Вёдрами из реки. По цепочке передавали друг другу вёдра. Так быстрее, чем самим наверх с водой бежать. Ближайшие соседи на своих крышах сидели, поливали. А то было уже в истории и не раз, что прыгал огонь с дома на дом, перескакивал с сарая на сарай… Тем более, ветер был «до сильного».

Так что умирать, когда мост снесло или дамбу пробило, тоже не рекомендуется. А умирать умирали. Вот также однажды насыпь снесло. И случилось всё с Таней, дочкой почтарши Галины Ивановны. Тогда почта в селе была. Перевозила Таню через бешеную реку подруга. Плывут, болтают. Ну, как болтают? Шум речки чтобы пересилить кричать надо. Едут, кричат. Перекрикивают дружка дружку. Силы все на крик все уходят. И внимание тоже. Не заметили, налетели на препятствие. Перевернулись. А там свирепые волны, камни… Погибла Таня. И Галина Ивановна не долго после этого протянула.

Состояние воды, состояние реки резко меняет уклад жизни, да и течение самой жизни людей, мы знаем, меняет. Но не только жизни людей это касается. На привычках животных ситуация тоже сказывается, тоже влияет…

Вот из Запани, от Муравьёвых, в село часто приплывал кот. Зовут его Равиль. Раньше его, как и всех наших котов, звали Шайба. У нас котов Васьками да Шайбами кличут. Шайбами чаще. А как иначе? Морды круглые. Сами здоровущие. На рыбе все сидят, наливаются. А после того, как походы через реку начались, Шайбу Муравьёвы переименовали, имя дали Равиль.

Фёдор Фёдорович Муравьёв в своё время служил на флоте. Здесь же на Белом. С ним на корабле был матрос Равиль. То ли татарин из Башкирии, то ли башкир из Татарстана. Но главное не это; главное — огромный был, рыжий и наглый. Всё время в самоволку убегал. Никакие строгости его не удерживали. Хоть привязывай. Даже когда корабль на рейде стоял и тогда Равиль на берег ухитрялся смотаться.

Так и кот этот. Пришлась по душе ему какая то местная кошечка. Он и мотал: сюда вплавь; из села — по дамбе и мосту. На дамбе я его раза три видел – огненным вихрем проносился. Как объяснял Фёдор Фёдорович, тот начал свои набеги совершать ещё по льду. Видимо, провалился как–то, но доплыл… Понял, что воду легко можно преодолевать при сильном желании… Вот напрямки и прибывал в село. Фёдор жалел всё его, думал не справиться однажды с течением и утонет. Как-то припёр дверь плитой. Знаете, тяжёлые такие, с кружками чугунными для жарки…

Как рассказывал Фёдор:

— Вернулся с рыбалки, дверь в чулан открыта, а рыжий чёрт исчез…

Ну, хватит воспоминаний. Каковы наши дела теперь?

Дамбу прорвало сильно. Большая брешь. Это не два самосвала с бетонными кубами, камнями и щебнем. Побольше. Своими силами селу не справиться.

С Анатолием Ивановичем договорились, что завтра с утра отправляемся в районную администрацию. Денег в бюджете на восстановление дамбы наверняка нет. Пусть выбивают. Пусть не спят. Может и СМИ подключить придётся…

С Павлом Ефимовичем определились – через воду он нас переправит.

Валерий Бохов