В год 160-летия А. Чехова пьесе «Три сестры» исполняется 120 лет, а прозвучавшей на весь мир постановке В. Немировича-Данченко — 80.

Казалось бы, что нового может открыть современному зрителю постановка с такой длинной историей и почему именно эта постановка Немировича-Данченко является предметом споров экспертов до сих пор. Зачем новой команде МХАТ понадобилось восстанавливать именно постановку 1940 года во всех деталях, затрачиваясь на работу сродни археологическим раскопкам в истории театра?

—

Алексей Бартошевич: это будет либо мавзолей, либо победа

Алексей Бартошевич, профессор РАТИ, театровед, историк театра, внук актёра В.  Качалова, чья бабушка Н. Литовцева работала на «Трёх сёстрах» вместе с Немировичем-Данченко как второй режиссёр, считает идею МХАТ им. М. Горького о «воскрешении» из небытия театральных шедевров прошлого на современной сцене в принципе невозможной. Всякое произведение сценического искусства, по его мнению, тысячью нитей связано с породившим моментом общественной и художественной истории, с тем, чем жила, чем дышала публика, для которой оно было создано, с эстетическими идеями и театральными вкусами времени его создания и так далее. Исторические реконструкции в театре, может быть, имеют смысл для академических исследований, но не для живого театра. Вместо памятника великому спектаклю может получиться мавзолей, примеров чему мы видели не так уж мало.

— Но если задуманное в МХАТе им. М. Горького восстановление «Трех сестер» 1940 года, великой постановки Немировича-Данченко, одной из вершин истории русской сцены, принесет успех, я буду этому только рад, — заявляет Бартошевич.

Позиция не только эксперта, но очевидца постановок тогдашнего МХАТа, имеет право на уважение. «Трёх сестер» Бартошевич видел почти целиком в первом составе: Тарасова, Степанова, Еланская, Грибов. Попов — Ферапонт, Георгиевская играла Наташу. Не было только Хмелева, который в 1945 году умер.

— Это был не просто спектакль, считает Бартошевич, — он стал частью нашей жизни! Я жил в доме на улице Горького, окна нашей с мамой крошечной комнаты выходили во двор нашего дома, а за ними был двор театра. Я точно знал, что спектакль «Три сестры» кончается в 22:45, и каждый раз выходил на балкон, чтобы слушать прощальный марш. Немирович придумал финал так, что марш уходящего полка музыканты играли во дворе: оркестр удалялся, и публика слышала, как батарея Вершинина уходит.

От музыки до рисунка на коре берез — все важно

Надо отметить, команда реконструкции спектакля уделяет внимание всем аспектам его истории — так, буквально на днях в МХАТ состоялась публичная лекция «Музыка и звуки в спектакле 1940 года», где ведущий редактор МХАТ Юлиана Бачманова рассказала о роли звука и музыки в пьесе, о шумах и звуках в спектакле 1940 года, о музыкальных произведениях и музицировании, о композиционных принципах и речи героев. У слушателей была возможность увидеть редкие архивные фотографии из фондов музея МХАТ, в частности, фотографии старинного шумового реквизита, услышать музыкальные отрывки из оригинальной постановки, а также отрывки из пьесы и мемуаров К. Станиславского и В. Немировича-Данченко. В планах театра — лекция «Декорации и сценография художника Владимира Дмитриева» 15 февраля, где вместе с художниками-реконструкторами Екатериной Кузнецовой и Еленой Зыковой можно будет узнать  о легендарных дмитриевских березах, «вальсирующих» интерьерах, световых эффектах и о том, как создавались костюмы героев. А перед самой премьерой 20 февраля Светлана Новикова, театральный критик, поделится историей постановки.

Светлана Новикова: судьбоносная встреча двух гениев

По словам Светланы Новиковой, встреча В. Немировича-Данченко с текстами А. Чехова сама по себе судьбоносна. Режиссер нашел своего драматурга. Драматург нашел в лице режиссера понимающего его до тонкостей профессионала. И если постановка 1901 года, появившаяся на рубеже веков, когда поколение с тревогой глядело в будущее, ожидания были смутны и окрашены печалью, то в постановке 1940 года Немировичу удалось открыть зрителю нового  Чехова — светлого, дарящего надежду на лучшее.

— В 1901 году, как говорил Леонид Андреев, ему рекомендовали «посмотреть, не ли рядом крюка, чтобы ненароком не повеситься», таким тяжелым, с той самой «тоской по жизни» был спектакль, — говорит Новикова. — А Немирович мечтал поставить «Три сестры» один, он очень тонко понимал Чехова. Это была огромная работа, есть запись всех его 45-46 репетиций, он писал записки актерам, буквально жил этой пьесой. Он очень хотел сделать этот спектакль другим — поэтическим. И судя по всему, это получилось. Уже тогда ему задавали вопрос «Как вам то удалось?», настолько удивительными стали его «Три сестры». И несмотря на то, что все с момента начала репетиций в 1939 году понимали, что война рядом, верить хотелось в лучшее, в светлое. Ему хотелось, мне кажется,дать другое понимание реальности, дать надежду, что будет еще возможность быть счастливым.

Борис Любимов: я отношусь к проекту с интересом

Борис Любимов, заслуженный деятель искусств России, ректор Высшего театрального училища имени М.С. Щепкина, заместитель художественного руководителя Государственного академического Малого театра России, заведующий кафедрой истории театра России ГИТИС, видел «Трех сестер» в студенческие годы.

— Было невозможно без слез смотреть на уход Тузенбаха, — вспоминает Любимов. — его играл замечательный и нереализовавшийся в полной мере из-за доноса и последующего ареста артист Юрий Кольцов. А еще это были Чебутыкин — Грибов, Орлов – Кулыгин, конечно же, Ливанов – Соленый, введенная на роль Анфисы Анастасия Зуева, разумеется была музыка и декорации Дмитриева. Я думаю, это был абсолютный шедевр крупнейшего российского театрального художника 1920-1940-х годов. Уровень режиссуры был настолько мощный, и отдельные актерские работы настолько сильны, что этот спектакль еще очень долго держался в репертуаре. Потом, в 1960-х годах, один из режиссеров спектакля Иосиф Раевский ввел в него молодых исполнительниц: Ирину Мирошниченко, Светлану Коркошко, и спектакль снова помолодел. После разделения труппы я эту постановку уже не видел.

Что касается идеи реконструкции «Трех сестер», здесь очень важно понять, что  вкладывается в понятие реконструкции. Во многих театрах и с долгой, и с короткой биографией существует понятие «ввода». Когда исполнитель уходит из театра или стареет, и тогда вводят нового актера. Это рабочий момент, хотя иногда он бывает достаточно принципиальным. Бывает, вводят несколько актеров. Бывает то, что называется «капитальным возобновлением», когда спектакль не идет пять-десять лет. Обновляется целый ряд ролей, а иногда и весь состав. То есть, одно дело – обновление исполнителей. Но что касается реконструкции «Трех сестер», то тут речь идет, явно, не просто о возобновлении. А значит, за реконструкцию должен отвечать человек, режиссер или актер, когда-то игравший в старом спектакле и получивший информацию непосредственно от режиссера, который вводил его в старый спектакль. Несомненно, в руках этого человека должна быть знаменитая книга замечательного театроведа Виталия Яковлевича Виленкина «Немирович-Данченко ведет репетицию». В рамках подготовки к реконструкции «Трех сестер» Немировича-Данченко Светлана Новикова, театровед и журналист, завлит театра «Около Дома Станиславского», перерыла все библиотеки и музейные архивы и собрала все, что возможно.

Скажу так: я отношусь к проекту с интересом. Что касается результатов, то очень важно, кто будет играть. Важно, чтобы это были актеры если не равномасштабные, то хотя бы соотносимые по масштабу с участниками премьеры 1940 года или, по крайней мере, возобновления 1958 года. Это очень существенно, потому что правильно расставить мизансцены – дело простое. А вот сыграть – совсем другое дело. И второй важный момент – не нужно ждать от спектакля той актуальности, которая была в 1940 году. Сегодня мы совершенно по-другому воспринимаем Чехова. Мы можем предположить, что сестры, дожив до 1917 года, лишатся не только родового дома, но и всего того, что у них было — кто из них будет расстрелян, кто-то уедет за границу. За прошедшее с 1901 и 1902 годов время накопился огромный исторический пласт, который, мне кажется, должен учитываться в процессе реконструкции, потому что многое воспринимается иначе, а что-то, возможно, будет восприниматься иначе, чем предполагаю я. Но, повторюсь, сама идея реконструкции мне в любом случае кажется интересной.

Для МХАТ реконструкция «Трех сестер» — и вызов, и огромная работа

Действительно, реконструкция спектакля «Три сестры» для МХАТ — это и вызов, и огромная работа. Режиссеры реконструкции народные артисты Михаил Кабанов и Валентин Клементьев понимают всю ответственность этой работы, цеха — костюмы, реквизит — все задействованы в общем деле.

По словам Михаила Кабанова, «Три сестры» Немировича-Данченко были своего рода учебным пособием для режиссеров – по умению выстраивать мизансцену, создавать образы, передавать мысли и чувства, быть убедительными и органичными (в понятиях своего времени). По этой причине понятно недоверие к планам МХАТ по реконструкции спектакля.  — Но мы и не ставили целью механически воссоздать «Три сестры» 1940 года, для нас эта постановка Немировича-Данченко – великая школа. Погружаясь в обстоятельства, прописанные Антоном Павловичем, погружаясь в мизансцены, созданные Владимиром Ивановичем, мы пропускаем все это через себя. Пьеса – про невозможность реализовать свои таланты, свои ценности, найти свое место в жизни, про то, как на наших глазах рушатся вера, мечты, надежды. И, мне кажется, это очень созвучно с нашим временем. Когда Эдуард Владиславович Бояков в конце прошлого сезона поставил перед нами с Валентином Клементьевым задачи радикального обновления состава и реконструкции спектакля, было чувство огромной ответственности, но страха не было. У нас большой совместный опыт работы и сложившееся разделение труда. Художественный руководитель участвовал в репетициях и в работе с художниками, был одним из камертонов в работе над спектаклем. Немалую помощь в работе оказали исследовательские материалы, собранные Светланой Новиковой, в частности, партитуры спектакля из архива Василия Глебова. Мы убедились что многое делаем верно, но есть какие-то нюансы, на которые пришлось обратить внимание. Сроки выпуска премьеры сжатые, но мы надеемся, что молодые актеры, отобранные на роли в спектакли, со своей задачей справятся.

Михаил Кабанов

Валентин Клементьев считает, что отношение к спектаклю может быть только как к легенде, которую мы пытались и пытаемся сохранять и воссоздавать на сцене МХАТ им.М. Горького: «Попытки имели разный успех, но отношение всегда было одно и то же – устремление к непостижимой вершине, которую невозможно достичь, но к которой нужно стремиться. Перед распадом театра спектакль шел непрерывно. После распада был практически сразу возобновлен и все время оставался в репертуаре МХАТ им. М. Горького. В 1990-е годы был перерыв лет в пять, но затем, к столетию Художественного театра, его возобновили в совершенно новом составе. Еще одним возобновлением занимались мы с Михаилом Владимировичем Кабановым, а последнее осуществляла Татьяна Васильевна Доронина, я ей помогал. «Три сестры» — это пьеса об идеальных людях, помещенных в типичную бытовую ситуацию. Конечно, от этих людей, от такого качества взаимоотношений, от такого способа поведения мы сейчас бесконечно далеки. Одна из задач реконструкции – вернуться к этим идеальным людям, к тому: как они говорят, двигаются, как они общаются между собой, как смотрят друг на друга. Я думаю, у Немировича была именно такая задача – показать идеальных людей типичными и узнаваемыми для всех. Мы делаем не возобновление, а реконструкцию. Это абсолютно совершенно иная задача. Не просто восстановить декорации и костюмы, но и попытаться вернуться к трактовке Немировича . В этом самое сложное, потому что при огромном количестве источников с ними нужно работать с поправкой на время – а время было сложное, даже в личных разговорах приходилось говорить, оставаясь в узком круге допустимого. И это не все. На этой дороге длиною в 80 лет многое потерялось. При переносе спектакля из Камергерского на Тверской была неизбежна адаптация. В 1998 году много времени ушло на подстройку мизансцен под сценическое пространство. При возобновлениях и вводах делались незначительные изменения, и к сегодняшнему дню их накопилось критическое количество. Возникла необходимость вернуться к исходным мизансценическим решениям Немировича, в которых ничего случайно не было в принципе. И еще один вопрос, который меня волновал: хватит ли нам для нее актерских сил. И был достигнут консенсус в понимании того, что 20 февраля работа над спектаклем не заканчивается. Просто будет зафиксирована одна из точек работы по реконструкции «Трех сестер». У нас заявлено несколько составов, через спектакль мы планируем провести большую часть труппы, а также студентов моего курса в ГИТИС. Я надеюсь, это будет серьезная работа, заложенная на много лет».

Почувствовать Немировича, проникнуться Чеховым

«Три сестры» действительно очень пронзительная история для МХАТ, и для того, чтобы вчувствоваться в эпоху, актеры даже репетировали в интерьерах мемориальной квартиры В. Немировича-Данченко в Глинищевском переулке, за что театр искренне благодарит Музей МХАТ. Именно оттуда — эти трогательные фото, наполненные светом и печалью. Светом поэзии Чехова и печалью Немировича о времени, которого уже не будет.

20 февраля на большой сцене МХАТ — долгожданная премьера реконструкции «Трех сестер», и вот уж тогда будет возможность сравнить свое видение постановки и у критиков, и у зрителей. Ведь сколько бы мы ни обсуждали перспективы, главное всегда происходит там, на сцене.