Лев Фунчиков член Литературной ассоциации «Соратники» выпустил свой сборник стихов «Всегда с вами» — СПб: «Рог Борея»,2017. – 96с. Книга состоит из четырёх разделов: В России, По – Петербуржски, Поэтическая мозаика, И ещё раз про любовь.

Автор – человек с большой трудовой и творческой биографией. Стихи и прозу пишет с 16 лет, но желание стать литератором пришло не сразу. До этого он увлекался садоводством, техникой, работал в научно-исследовательских институтах электронной промышленности. Пришлось поработать и журналистом, учась в Ленинградском университете на факультете журналистики. Там же в многотиражке печатал многие свои стихи рядом со стихами тогда ещё молоденького студента Якова Гордина и уже начинающего поэта Владислава Шошина. До этого занимался в литературном объединении  Всеволода Рождественского в ДК Ильича, где тогда тоже начинали Анатолий Краснов и Сергей Антонов.

В первом разделе «В России» автор рассказывает о своей Родине во время войны, после неё, о людях войны, что-то о себе и своём деде. Не всем удалось слышать этот «сирены нудный вой», проклятья в подвале при вое фугасов! Не все могли сравнивать сыпавшуюся на головы штукатурку в подвале от попавшего в дом снаряда с послевоенным детством, шагающим над клумбами «под звучный гам весны». Или колючую проволоку, опоясывавшую обстреливаемые окопы, с кузнечиком, уже мирно поющим на этой проволоке:

И кузнечик тоже

На колючку сел,

Помолчал немножко

И… запел.

Картина мирной жизни захватывает читателя на первых же страницах этого небольшого сборника:

Пень обогнув тропинка узкая

Внезапно влево убежит,

Где на краю крутого спуска

Нас встретит вереск и самшит.

—

Протянут лапы ели мудрые,

Смолой пахучей одарят,

Берёзонька зеленокудрая

Среди подружек встанет в ряд…

—

…И поплывут,

в глазах

качаючись,

Туманы, ели, небеса…

И всё вокруг, что величается

Издревле – русская краса!

Но война всё время напоминает. В редакции журнала «Нева», просто на улицах города автору часто приходилось встречаться с известным поэтом-фронтовиком Сергеем Орловым – «лицо, как маска, лицо горевшего в огне…Танкист, творец стихов прекрасных на этой пламенной войне».  Это был автор известнейших строк того времени: «Его зарыли в шар земной…». Вместе с Михаилом Дудиным он постоянно печатался тогда в ленинградских газетах – два известнейших поэта! Сейчас вы можете увидеть две мемориальные доски каждому на Малой Посадской почти напротив Ленфильма. Лев Фунчиков был безоговорочным почитателем этого юного лейтенанта, беспредельно был влюблён в его стихи:

Как будто я всё это прожил,

И в танке вместе с ним горел…

Покуда жизнь не подытожил,

Со мною этот беспредел.

В название стихотворения вынесены строки Орлова о себе из одного его произведения: «Вот человек – он искалечен, в рубцах лицо…»

Интересны стихи Льва Фунчикова о своём деде, унтер-офицере царской яхты «Александрия», плававшей   в основном по Финскому заливу. Дед специалист, технарь:

В большом машинном отделенье

Из вологодских тех ребят,

С времён петровских в упоенье

Флот строивших, как говорят.

По семейному преданию царь, действительно, отдавал приказ команде яхты, в том числе и деду, вязать его и спрятать в каюте, если начнёт буйствовать. И «ребята чётко исполняли царя последнего приказ».

«Из тех далёких я шестидесятых» — пишет о себе автор. Далее следует грустное признание о своей неудавшейся мечте. Он не причисляет себя к шестидесятникам, хотя считает и, это видно при прочтении всего сборника, некоторые свои стихи ( особенно из второго раздела) достаточно интересными и где-то не уступающими поэтам тех годов.

Большинство стихов второго раздела – это стихи о Петербурге. В своих прозаических произведениях автор описывает себя восемнадцатилетнего  в Ленинграде, когда он на лето остался в городе и писал стихи, голодал, потом бросил институт и опять писал стихи, нигде не работая почти всю зиму. Летом поступал в Академию художеств на теоретический факультет, сдал теорию живописи на «хорошо», но забрал документы, боясь, что не поступит с такой оценкой (хотя поступали и с такими!) и подал документы в ЛГУ на географический (океанография). Не добрал двух баллов и поступил по оценкам  ЛГУ в Радиотехнический техникум №1. Основные стихи второго раздела писались именно в этот период.

Вот стихотворение «У часов»:

Сквер. Часы. Скамейка. Ровно десять.

Возле циферблата пляшет снег.

В тучи окунулся желтый месяц.

На скамейке замер человек.

—

Не придёт.

Из темноты минуту

Стрелка,

Вздрогнув,

Вырвала опять…

—

Не придёт. Он и не знал, как трудно

Одному с простой скамейки встать!

В этом разделе белые ночи  и необъятная синева, которую вбирает глазами девчонка с моста. Здесь зимний проспект, на котором «бойкий светофор к козырьку приделал меховой убор», и дождь в городе, где:

И листья странствовали в лужах…

Метался капель ураган…

День липкой сыростью простужен

Глядел

в раздумье

сквозь туман.

Автор сожалеет об этой уходящей осени:

Как будто не было и лета,

Туманно-красных вечеров!

И от заката до рассвета

Неловких угловатых снов.

Вот городской парк, где «каждый вечер всем влюблённым сад по скамейке выдавал,» или петербургский дворик, где:

Целый день возле окон

Слышен крылышек плеск.

Клювами брякнув в стёкла,

Гости требуют есть

—

И отказать не в силах,

Буквально, любое окно

Весь день выдаёт белокрылым

Хлеб, крупу и зерно.

Да, эти стихи мог написать только юноша, который живёт этим, которого жизнь заставляет писать это: «…И мост ладони в небо тянет, где бледная звезда стоит».  Или:

Клумба под гипнозом

Мраморной луны.

Стекленеют розы

В мире тишины.

Вот он описывает первый урок школьника:

Строчка неуклюже –длинная

За пером ползёт, ползёт…

По бумаге как тропинка

В незнакомое ведёт.

Или обычный полёт на Луну представляется так:

…Далеко внизу заискрится

Белой шапкой полюса снег…

Я скажу своей проводнице:

«Разбудите меня на Луне!»

В музее он видит «обыкновенные мазки в обыкновенной бронзе рамы», но вот шаг назад и перед глазами «одно живое полотно, как будто в стенке и не нами наружу выбито окно.» Этот эффект мы часто наблюдали в музеях, и он удачно передан в стихах. Мы часто видели на асфальте, тротуаре меловые квадраты – это детская игра, в паутине которой бывал и автор. Но он делает неоднозначный вывод:

Что ж сейчас, большой, их сетки

Осторожно сторонюсь?..

Верно, собственное детство,

Невзначай, стереть боюсь!

Несмотря на всё, Лев Фунчиков верит в будущее и заражает всех своим оптимизмом:

Жизнь над землёй прекрасная восходит,

И в ней звучать серебряным стихам.

Настало время пышным хороводам,

Любовной музыке и ласковым словам…

Третий раздел. Разговор о поэзии и поэтах. Автор многие годы вращался в литературной и художественной среде Санкт-Петербурга. Ему даже предлагали написать об этих бесчисленных ЛИТО, в которых ему приходилось заниматься: «Напиши, ведь всё это потом забудется, сотрётся… В наше время забытой всеми литературы это будет интереснейшим рассказом, документом, о том, что же всё-таки тогда творилось вокруг нас, как появлялись и уходили, вспыхивали и затухали бесчисленные таланты, которые не могли напечататься из-за отсутствия денег и поддержки со стороны государства»… На что он отвечал: «Я начал было писать обо всём этом многообразии (если не сказать безобразии), но стало так невыносимо грустно, что бросил писать про них и про всю эту не рождённую литературу»:

Они в ЛИТО всё рассказали,

На кладбище их принесли…

Все афоризмы и скрижали

За ними в лучший мир пошли.

В разделе много стихов о прошлых поэтах. Величаво всплывают образы Маяковского, Уолта Уитмена, Волошина,  Мандельштама, Бродского, Евтушенко, поэтов Серебряного века, ну, и, конечно, Пушкина!

Хочется привести начало произведения «На стихи Бродского»:

На Васильевском нормально

Без Иосифа живём.

Раньше был один опальный –

Их теперь полно кругом.

Четвёртый раздел начинается посвящением двух строф некой Гавриковой С. В шестидесятые годы это имя часто звучало по Ленинградскому радио. Да, это была корреспондентка радио. Её материалы о жизни города, людей, о многих событиях, буквально, захватывали! Лев помнит, как он впервые встретился с ней в многотиражке «Ленинградский университет», куда он принёс свои стихи. Они были напечатаны под огромным заголовком «Лев Фуников» (потом он изменил фамилию на Фунчиков, причём, совершенно случайно – корректор по ошибке вставила лишнюю буква «ч», и автор, подумав, решил оставить её навсегда как литературный псевдоним). Тогда Льву необходимо было где-то проходить производственную журналистскую практику, и он попросился делать это у них в многотиражке. Честно говоря, особой любви у него к этой журналистке не было, эти стихи были комплиментом ей! Одно из стихов этого раздела посвящены Марине N. Один из его рассказов впоследствии так и будет называться – «Своя Марина». Там он всё рассказал о ней.

Мэрилин Монро. Как он рассказывал, эта актриса пришла к нему во сне и попросила что-нибудь написать о ней. Он перерыл кучу книг и написал поэму «Монро. История одной гибели.». Потом писал о ней стихи, рассказы… В этом же разделе мы находим стихи о великой (как часто говорят сейчас) Людмиле Гурченко, стихи о своих сёстрах и др.

Сборник выпущен незначительным тиражом 200 экземпляров. В наше время неизвестных талантов это почти нормальный тираж за свой счёт. Эти книги почти все уже розданы. У автора осталось только несколько экземпляров. В интернете в Стихи.ру этот сборник есть. Итак,  Яндекс Стихи.ру «Лев Фунчиков 3». Новый сборник стихов «Всегда с вами».

Лариса  Всеволодовна Фуникова

Читательница