Почему-то путь России представляется более сложным, прихотливо-извилистым и таинственным, чем путь других, крупных стран, – США, например, где схема «белый пуританин-англосакс налаживает торговлю, переходящую в глобальный бизнес», работала с чёткой исторической заданностью.

Для русских характерна биполярность мистического толка: нас тянет в высоты, в запредельность, в небеса, которые не фиксируются глазом; мы тратим изрядные силы на поиск духовного дома – тогда как земной, материальный не особенно умеем устроить: не хватает времени убрать грязь.

Вернее: так было, ибо потребительски-глобалисткая революция девяносто первого года породила, судя по всему, новый тип русских: технологически-деловой – мол, пора расставаться со старыми штампами, в небесах нечего искать, нужно тут, на земле…

Отчасти, верно – в плане быта и бытования на земле в России всегда было хуже, чем в области богоискательства; но, по сути, довольно страшно, когда глобализация подразумевает стандартизацию, и, утрачивая многое, из ранее присущего нам (такую мелочь, например, как любовь к поэзии), мы едва ли что-то приобретаем.

Тем не менее, кажутся истинными, вроде бы вполне утопические прогнозы Д. Андреева – об особой роли России, которую суждено ей сыграть: ибо внутренний потенциал, заложенный в стране и её народе, развивался не так интенсивно, как в других, ведущих странах, отчасти (если не полностью) его израсходовавших.

Грядущее есть всегда – в этом сложно усомниться, как и в том, что мы мало представляем себе его контуры и силуэты; но нынешнее состояние России – с атомизированным народом, тотальным социальным расслоением и культурным падением – не есть константа…

А есть огромный российский материк, чьи стержневые характеристики – это не только (и не столько) газ и нефть, молибден и золото, но люди, их духовное и интеллектуальное богатство.

И, думается, именно они, получив негативный опыт торгашества и эгоизма, сумеют сделать правильные ставки – как бы утилитарно ни звучало это словечко…

Александр Балтин

Фото с сайта