Саратов ‑ один из десяти городов, от Астрахани до Москвы, который уютно растянулся узкой полосой вдоль берега Волги.

Улочки города, петляя, ведут вверх, потому что берега пологие и обрамлены невысокой грядой холмов.

Саратовцы эти холмы величают горами: Лысая гора, Желтая гора, Соколовая, Вишневая. Соколовая гора самой высокой верхушкой подходит к центру города, и вся она видна почти со всех улиц.

Центр города – городская площадь, окружена «венком» из культурных ценностей, которые позволили в прошлом купеческому городку называть себя Столицей Поволжья.

Чем же гордится город, что стало его символом?

Одна из сторон центральной площади обрамлена ажурными воротами. Арка ворот, гостеприимно приглашающая в зеленый парк, увита коваными изящными железными цветами и резными листьями, которые игриво выглядывают из рога изобилия. Тонкие ростки веточек сливаются в центре арки, создавая герб: сердечко с липовым листом внутри. За этим гербом – сад «Липки». «Липки» — не просто название, за воротами ‑ липовый сад. Вся пышная зеленая красота в 1080 лип и всевозможных других видов деревьев была заложена в 1824 году мещанином Смирновым и крестьянином Федоровым для жителей города. «Липки» — любимое место горожан.

Напротив ажурных ворот, как готическая шкатулка, – консерватория. Это гордость, чуть не ставшая элементом герба, ‑ профессиональная школа музыки. Но победила река! Древняя, могучая, из глубины веков спокойно течет она широкой голубой полосой – кормилица и водой, и рыбой. Поэтому герб – голубой, как река, с тремя стерлядками на нем.

Готическая консерватория отступила. Она гордится другим. Много входило молодых, талантливых и выходило из нее — знаменитых не только в России, но и на весь мир людей искусства. Возведена она в 1912 году архитектором Александром Юрьевичем Ягном, вначале под музыкальное училище.

После реконструкции здания – открыли консерваторию. В 1935 году консерватории присвоили имя Леонида Собинова.

А посреди площади, между этими двумя культурными объектами, – скульптура, созданная в 1953 году выпускником Саратовского художественного училища А.П. Кибальниковым. Памятник Николаю Гавриловичу Чернышевскому, который всю свою жизнь мучился вопросом «Что делать?». Что делать с несправедливостью, жестокостью, жадностью. Он задумчиво стоит уже который десяток лет, вопрос его лежит на полках каждой библиотеки страны, но так никто и не осмелился дать ответ ни ему, ни тем, кому он был задан. Чернышевский попытался ответить сам.

Родился Николай Гаврилович в Саратове 24 июля 1828 года в семье широко образованного саратовского протоиерея. Огромная библиотека, образованность родителей позволили Николеньке получить приличное домашнее воспитание и образование.

Вспоминает сам Чернышевский:

«Я сделался библиофагом, пожирателем книг, очень рано. В десять лет я уже знал о Фрейнсгеймии, и о Петавии, и о Гревии, и об ученой госпоже Дасиер, — в 12 лет к моим ежедневным предметам рассмотрения прибавились люди вроде Корнелиуса а Лапиде, Буддея, Адама Зерникава…»

У его отца была довольно богатая к тому времени библиотека. Здесь были и «История государства Российского» Карамзина, и «История римского народа» Роллена в переводе Тредиаковского, и «История» в 12 частях аббата Милота, «Энциклопедический лексикон» Плюшара и «Картины света» Вельтмана. Гавриил Иванович выписывал и периодические издания: «Христианское чтение», «Воскресное чтение», «Живописное обозрение», «Московские ведомости». В доме были сочинения Пушкина, Жуковского, Гоголя, ежемесячные толстые журналы: «Отечественные Записки», «Библиотека для чтения», «Современник».

Получая домашнее образование, Николай Чернышевский числился в Саратовском духовно-приходском училище. И должен был пройти программу и этого училища.

Кроме программы, которая вводила в духовную христианскую веру со знанием Евангелия и писаний православных святых, он очень увлекался чтением зарубежных философов. А так как в то время были редки переводы западной и мировой литературы, он в 14 лет уже знал 8 иностранных языков, чтобы получить доступ к этим изданиям. В духовно-приходском училище он учился условно, сдав все экзаменационные предметы экстерном.

Православная семья сформировала глубоко верующую, духовно богатую, глубоко образованную личность, «надежду русской церкви», по словам саратовского духовенства.

Следующий этап обучения – Саратовская семинария.

С чувством своей исключительности, умственной исключительности, о которой Николай Чернышевский постоянно слышал и в семье от родных и знакомых, утверждавших его в этом мнении, он переступил порог Саратовской семинарии. И довольно быстро среди преподавателей и товарищей по учебе приобрел репутацию «самого умного», «гения». Роль интеллектуального лидера была в семинарии для него столь естественной, что позволила развить в себе стремление к умственной независимости. С семинарии он понял, что знание – сила, за это уважают и признают. Он мог свободно излагать свои мысли и письменно и вслух. Уже здесь он написал свою первую научную работу. Посреди учебного года он ушёл из семинарии. В будущем перед ним открылись бы двери духовной академии, но он предпочел другое.

Продолжить образование Николай Гаврилович решил в Петербургском университете. Он успешно сдал вступительные экзамены и был зачислен на историко-филологическое отделение философского факультета Петербургского университета. На первом курсе университета настольная книга Чернышевского – Библия. Евангелие он знал на память.

В это время в Петербурге живут и работают Белинский, Некрасов, Тургенев, Достоевский, Григорович. Чтение Библии не мешает Чернышевскому, увлеченному литературой, быть в курсе всех современных литературных новинок. В письме родственникам он пишет: «Панаев, и Некрасов, и Никитенко принимают издание «Современника» в новом виде».

Второй год обучения 1848 – особенный, который изменил и его взгляды, и жизнь.  Он знакомится со студентом-вольнослушателем Василием Петровичем Лободовским.  А революционные события этого года настолько увлекли студента-филолога, что вытеснили все его прежние интересы.

Ф. Достоевский:

«Мы еще задолго до парижской революции 1848 года были охвачены обаятельным влиянием этих идей. Я уже в 1846 году был посвящен во всю правду этого грядущего «обновленного мира» и во всю святость будущего коммунистического общества Белинским. Все эти тогдашние идеи нам в Петербурге ужасно нравились, казались в высшей степени святыми и нравственными и главное общечеловеческим, будущим законом всего без исключения человечества»

«Дневник писателя» за 1873 год

Запрещенная литература вошла в обиход общества.  Только в ней были сообщения о французской революции.

Чернышевский все сведения о французской революции выкупал у Лободовского, он отдавал свои средства за разговоры о политике и прежде всего о революции.

Второй неожиданный знакомый Чернышевского – Александр Ханыков:

«Отечество наше в цепях, деспотизм и невежество заглушили его натуральные влечения, но преображение близко»

Чернышевский задумал написать научный труд: «О влиянии образования чувства изящного на человека с точки зрения единства сил в человеке. Развивать всего человека, политическая литература — высший род литературы, а писатель должен быть с мнением о настоящем и прошедшем…» Основательно и серьезно эту мысль Чернышевский проработает в своей диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности».

«Это первая молния, которую он кинул… Все здание русской эстетики Чернышевский сбрасывал с пьедестала и старался доказать, что ЖИЗНЬ — выше искусства, и что искусство только старается ей подражать».

В своей диссертации Чернышевский перебрал все виды искусства и напомнил, что было особое вдохновение «Художника единственного», создавшего все. Поэтому все созданное людьми – цитаты из трудов Создателя.

Но прежде всего Бог создал Жизнь. И эта ЖИЗНЬ выше искусства.

Чернышевский глубоко усвоил основное христианское понятие о ценности жизни. В христианской книжной культуре представление о просвещении традиционно связывалось с понятием жизни. На первых страницах Жития Константина Философа, в иночестве Кирилла, создателя системы славянской письменности: «Бог милостивый и щедрый, желая покаяния человеческого, чтобы все были спасены и пришли к познанию истины, ибо не хочет смерти грешников, но покаяния и жизни».

Реальная красота —  мир, созданный Богом.

Чернышевский много пишет о своих наблюдениях, о своем понимании современной политической и экономической жизни России. Как истинный христианин переживает за судьбу России, как истинный патриот задумывается о путях её развития, о русском народе, который нужно, согласно православной вере, «очищать от азиатчины».

Н.А. Некрасов, редактор «Современника», приглашает Чернышевского сотрудничать в журнале. На страницах журнала появляется множество статей с новыми мыслями, новыми предложениями, новыми трактовками многих сторон жизни России, с призывом образовывать народ, стремиться подвигать общество к культуре, цивилизации.

И наконец, он публикует свою диссертацию «Эстетические отношения искусства к действительности». Эта диссертация положила начало не только всероссийского пристального взгляда и внимания на его оригинальное мышление, но и мирового.

Диссертация всколыхнула общественное мнение и вызвала бурю реакции на необычный, новый взгляд на теорию эстетики. Полярные суждения, противоречивые оценки, почитание и отвержение – такова была реакция общественности.

Эта публикация навсегда закрепила за Чернышевским мировую славу необычного философа, политика, патриота. И тем самым усилила внимание властей к человеку, свободно   излагающему свои политические, эстетические и гражданские позиции.

В диссертации были разобраны не только вопросы эстетики, но и проблемы, которые волновали его, а через проблемы искусства он хотел судить об обществе, решать социальные и культурно-общественные вопросы.

Его тревожило, что народ, лишенный культуры, не понимающий и отрицающий ее, приносит только вред:

«Он не пощадит и нашей науки, нашей поэзии, наших искусств; он станет уничтожать всю нашу цивилизацию».

Объяснял он это неразвитостью русской жизни, тем, что только через литературу можно было действовать на общество, не имевшее других способов развития и саморегуляции.

А задача искусства в России — пересоздать человека, превратить его в свободное, самодействующее существо, научить его жить, а не прозябать, не спать, вытащить из состояния сонной смерти. Поэтому и требовал он от искусства «быть для человека учебником жизни». Каким Библия является для верующих людей.

Какая из идей диссертации больше всего занимала умы современников и, следовательно, была в ту эпоху наиболее актуальной? «Главное положение, — замечал “Книжный вестник”, — к которому сводится новая теория изящного, есть его определение: “Прекрасное есть жизнь”». Именно это положение выделяют как основное и другие участники полемики: одни ‑ видя в нем высочайшее завоевание мысли, другие — источник всех бед, постигших русское искусство.

Власть усмотрела в этом призыве крамолу в свой адрес – журнал «Современник» закрыли.

Н. Огарев, живя в Америке, прислал тайное письмо Н. Г. Чернышевскому с предложением перенести редакцию журнала в Америку и печатать все там. Письмо дошло и до властей России. Чернышевский был арестован.

Пока шло следствие, и Николай Гаврилович пребывал в Петропавловской крепости, в камере создал роман «Что делать?».

Этот роман навсегда вписал автора в историю литературы как самого парадоксального философа, политика, литератора.

Роман «Что делать?» пережил три этапа его восприятия, его бурного обсуждения. Глубоко верующий человек, знающий наизусть Евангелие, не мог написать чисто атеистический материал.

Весь роман пронизан евангельскими духовными скрепами, парафразами. Рекомендациями, что же сделать, чтобы помочь России выйти на новый путь цивилизации. Как сохранить русский менталитет и остаться православной.

Новые люди в романе ‑ это небольшой слой просвещенного общества, который распространит культуру и просвещение на других.

Словосочетание «новые люди» не им придумано, а напрямую заимствовано из Евангелия. В «Повести временных лет» так после Крещения князь Владимир назвал крестившихся русичей: «Владимир же был рад, что познал Бога сам и люди его, посмотрел на небо и сказал: “Христос Бог, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать тебя истинного Бога, как познали тебя христианские страны”».

«Что делать?» — одни называли революционной программой, другие – «Новое Евангелие».

Вопрос «что делать?» он окончательно продумал в тюремной камере, там же и написал роман – «Что делать?» Невероятным образом роман очутился на воле. В романе ‑ мечта о социалистическом обустройстве общества, а герои в нем новые люди, которые противостоят пошлости и отсталости современной жизни. Роман взбудоражил умы многих слоев общества и принес автору славу. Осужденный в 1864 году на бессрочную ссылку, а затем подвергнутый публичному оскорблению и гражданской казни за участие в демократическом движении, за публичные размышления о взаимоотношении власти и народа, Чернышевский стал «властителем дум» демократического движения, символом добра и справедливости. Тихий, мудрый, благородный образ справедливого человека навечно застыл в центре площади города Саратова в ожидании ответа на свой вопрос. А на его могиле на саратовском кладбище его слова:

«Я хорошо служил России и имею право на признательность ее»

Кира Гаврилова