Обычно она звонит в день моего рождения, а еще, когда появляются новости и желание поностальгировать о прошлом. Люда из Киева, бывшая сослуживица и островок порядочности в усыхающей реке моего общения. Уже много лет мы не работаем вместе, но до сегодняшнего дня сохранили приятельские отношения.

– Я тебя не отвлекла? Чем ты в данную минуту занимаешься? – вот и сейчас после нескольких поздравительных фраз по случаю дня моего рождения, поинтересовалась подруга.

– Торчу в Интернете, пока жена с дочерью над праздничным обедом колдуют. О Занзибаре читаю – том самом острове, куда доктор Айболит прилетал на орле зверюшек лечить. Оказывается, сейчас туда стремятся совсем с другими намерениями. В основном дамы бальзаковского и нашего возрастов, чтобы претворить в реал самые невероятные эротические фантазии. Семьдесят долларов в день и смугленький сексуальный раб в твоем полном распоряжении. В комментариях пишут, что острова Занзибара – рай для тоскующих дамочек…

– Ты в своем репертуаре, – фыркнула в трубку подруга. – Впрочем, острова-то по теме. Помнишь Евгению Витольдовну, которая со мной так некрасиво обошлась?

– Евгения Витольдовна, Евгения Витольдовна… – это не та проверяющая с Киева, для которой наше управление теперешний Занзибар устроило?

– Та самая. Не поверишь – я с ней недавно в одной больничной палате лежала. Она меня, конечно, забыла, но я ее сразу узнала. Комплекция та же, морщин прибавилось, на женщин смотрит все тем же маслянисто-равнодушные взглядом, зато на мужчин-докторов – глазами мартовской кошки. И это при ее гипертоническом кризе. Годы людей не меняют: одежонка на ней, хоть и дорогая, но еще с прошлых времен – сразу видно, что денежки, увы, кончились. В больницу ее племянники привезли – они и финансировали лечение. Видимо, квартиру в центре Киева на них завещала. Но племяннички посещением не баловали, пару раз я ее подкармливала – знала бы она чьи харчишки уплетает! Зла не держу, по-человечески ее жалко. Стрекозой жила, стрекозой и умирать будет. Видимо, богатым черт коляску тоже до поры до времени качает.

Я с ней разговаривала по душам. Замужем она не была, но ты бы знал, кто ходил в ее любовниках! Один из них, очень влиятельный человек, и устроил ее на такую сырную работу. С единственным сыном она на ножах – он так и не приехал в больницу…

Динамик телефона пикнул окончанием разговора, я глубже откинулся на спинку дивана и призадумался.

– Витольдовна!? Как же не помнить! Мы ее бабой Женей называли. Хотя с высоты сегодняшних лет это немного смешно: нам тогда было около тридцати, а Евгении Витольдовне слегка за пятьдесят. С тех пор прошло три десятка лет с хвостом, даже не верится. Многих коллег и всех начальников отделов нашего управления уже нет в живых.

В то памятное лето все начиналось так:

– К нам едет ревизор! – с порога кабинета ошарашила Оксана Дмитриевна, начальник контрольно-ревизионного отдела. – Старший контролер Главка Евгения Витольдовна, нам придется месяц ее любить и жаловать. Положение серьезное. Стоит ей в акте проверки написать что-нибудь не так – могут полететь головы. Через час шеф собирает всех начальников отделов и директоров комбинатов питания для обсуждения ситуации.

В кабинете, в котором я работал, мирно размещалось три отдела управления, в том числе и отдел Оксаны Дмитриевны.

На совещании у шефа определили ответственных за размещение, питание, культурную программу ревизорши, а, главное – опеку и по возможности постоянное присутствие возле нее наших работников.

Проверяющую разместили в двухкомнатном номере лучшей гостиницы города, за наполненностью холодильника сырокопчеными колбасами, твердыми сортами сыра, салатами, минеральной водой, овощами и фруктами отвечала лично Оксана Дмитриевна. При первом же общении выяснилось, что дама из Киева алкоголем, к сожалению, почти не увлекалась, поэтому бар в номере освежался лишь раз в неделю. Предпочтение отдавалось шампанскому, сладким сортам вина и ликерам. На всякий случай на верхней полке красовалось несколько бутылок французского коньяка и крымский «Коктебель» – вдруг скучающей женщине понадобится угостить хорошим алкоголем приглашенного друга.

В первый день ревизии начальник собрал всех сотрудников управления и представил проверяющую: «Все документы, которые потребует Евгения Витольдовна, вы должны предоставить немедленно». Через стекла очков в золотой оправе ревизорша пристально осмотрела коллектив стальным прищуренным взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Раскормленное тело грозно колыхалось при даже мелких шажках на неприлично высоких для ее возраста и комплекции каблуках.

Первую неделю ревизора не было видно и слышно. Оксана Дмитриевна лишь изредка появлялась на работе, доверительно рассказывая начальникам отделов впечатления от эскортного служения при проверяющей особе.

Баба Женя не утруждала себя работой. Подъем ближе к одиннадцати, утренний кофе и отъезд на «Жигулях» дежурного ревизора в утвержденный по списку ресторан, директор которого подводил дорогих гостей к столику на две персоны в отдельную кабинку или банкетный зал. Дамы неспешно завтракали, обсуждая программу на текущий день. Шеф-повар ресторана сидел за дверью на случай экстренного приготовления блюд, отведать которых непредвиденно может возжелать высокая особа.

Затем снова отель, обед и ужин с посещением между ними магазинов, парикмахерских, бассейна.

План мягкого эскорта пока удавался: проверяющий спит, пьет, ест – дни ревизии идут. Вот только с развлечениями…  Картинные галереи, музеи, кинотеатры, экскурсии и прогулки по городским паркам бабу Женю интересовали мало. В свободное от поедания пищи время она откровенно скучала.

Удача улыбнулась, когда в поле зрения ревизорши попалась афиша прибывающего на гастроли московского театра с красивым мужским лицом на первом плане: «Оксаночка, а давайте завтра в театр пойдем! Первая гастроль как-никак… и мальчик такой притягательный…»

Единственное, о чем жалела в тот вечер Оксана Дмитриевна – так это о малом количестве принесенных букетов цветов. С проворностью молодой светской львицы в конце каждого акта баба Женя поднималась по ступенькам сцены и с изящным, слегка кокетливым реверансом вручала новорожденному кумиру букеты цветов, взятых из рук Оксаны и дежурного водителя-ревизора.

– Какой мужчина! Какой мужчина! Аполлон!  – заламывала руки киевлянка. – Если бы не мои годы, то я бы как эти девчонки – его поклонницы, бегала за ним и ловила каждый взгляд. Оксана! У вас есть возможность забронировать билеты на все вечерние спектакли с Николаем? А еще мне хотелось попасть к нему за кулисы…

Оксана Дмитриевна намек поняла и перед следующим спектаклем через дирекцию кафе добилась разрешения у администрации московского театра посещения грим-уборной их ведущего артиста.

После окончания спектакля баба Женя осторожно приоткрыла заветные двери, пропуская впереди себя двух ревизоров с огромнейшей корзиной цветов.

– Оксаночка! Я пригласила Николая на завтрашний послеспектакльный ужин к себе в номер. Он принял предложение! Я без ума от счастья! Вот только нужно обновить мой гардероб. Как вы считаете: мне лучше принять его в халате или платье? Или… да чего уж – мы женщины взрослые, а что, если в пеньюаре? Поможете мне подготовиться к приему? В любом случае выглядеть я должна потрясающе. Да, совсем забыла: неплохо бы Николаю подарить что-либо на память, например перстень с рубином. По-моему, у него двадцать первый размер указательного пальца…

После долгих примерок в подсобках магазинов женщины вернулись в номер. За час до появления пассии баба Женя выбирала позу, в которой она будет сидеть в кресле перед гостем в укороченном платье с откровенном декольте и в туфлях лодочкой. Утвердили слегка фривольный вариант с выгнутой спиной.

– Все получилось как нельзя лучше, – утром поделилась сокровенным любодейка; Николаю понравился мой подарок и уют вечера, а мне – всё последующее, ну, ты понимаешь. Он говорит, что я как серединка арбуза – сладкая сочная и почти без косточек. Ешь и наслаждаешься.

Вот только чувствую себя неважно – похоже, переела черной икры. Николай ее ложками кушал, ну и мне пришлось за компанию. Слегка подташнивает, живот вздут и изжога мучает. Перед ужином давала себе слово много не есть, но, смотря на Николая, не удержалась. Как ты думаешь, что мне предпринять?

Да, еще забыла сказать – Николай согласился завтракать со мной по утрам до начала репетиций, поэтому просыпаться мне придется раньше. В меню обязательно должны присутствовать икра в ассортименте и рыбный балык.

– Думаю, что в первую очередь вам нужен свежий воздух. Я сейчас на работу поеду – начальник вызывает, а после утренних процедур мой помощник Володя отвезет вас в городской парк. Погуляете вместе, водички из родника попьете. Днем по вашему плану проверки нужно посетить один из комбинатов питания на ваш выбор, а вечером у нас спектакль в театре.

– Везу я бабу Женю в парк и слышу какие-то подозрительные звуки. – Уже после отъезда проверяющей в нашем кабинетном кругу рассказывал Володя. – У водителей уши всегда на макушке – к машине прислушиваются. Ну, думаю, опять с задним мостом после ремонта что-то не так. Оксана предупредила, что баба Женя икры объелась, но, чтобы до такой степени… оказывается гуляку метеоризм замучил.

Зато утром следующего дня вошли мы втроем с ревизорами за Николаем в гостиничное крыло, в котором актеры театра поселились. Слышим – за дверями шум и метушня. Мы в куртках кожаных, внутренние карманы раздуты от удостоверений, документов, водительских прав – вылитые следователи прокуратуры. Что-то мне подсказывало – золотишка в это время кто-то немало в унитазы смыл. Актеры-то издавна валютой и драгметаллами спекулируют.

Смотрю я на бабу Женю и Николая за завтраком в ресторане и думаю: «Все, как всегда. Одни икорку на хлеб с маслом намазывают, о высоком размышляют, а мойщица посуды в это время за восемьдесят рублей в месяц на портомойке струёй холодной воды крахмал из хлеба вымывает. Выщелачивает, как в общепите говорят. Хорошо, если черствый хлеб в марлевом узле к крану привязали. А могли и вчерашние хлебные недоедки со столов в дело пустить. Еще хуже, если в старой ванной в подсобке этот хлеб уже три дня вымачивается. Крахмал на дно осядет, а все, что плавает, в котлеты добавят, чтобы йодный тест завышение хлеба не выявил. Вот за эти денежки баба Женя с молодым лицедеем и развлекается. Легко быть щедрым за чужой счет».

Витольдовна созвонилась с Главком и убедила начальство продлить командировку на три дня в связи с затянувшейся инвентаризацией одной из баз продовольственно-технического снабжения. А что оставалось делать – командировка заканчивалась за несколько дней до завершения гастролей театра.

К концу ревизии Оксана Дмитриевна полностью переключилась на составление акта проверки своего же управления, освободив проверяющую от лишней работы и нервного перенапряжения. Опеку над бабой Женей она поручила своему заместителю Володе.

В предпоследний день гастролей слегка подуставший и расслабленный Володя попросил бухгалтершу из нашего кабинета купить три букета самых дорогих цветов на рынке для подношения Николаю. Награда – бесплатный билет на спектакль, попасть на который довольно не просто.

Люда дополнительно включила в букеты по семь желтых роз – намекая на неизбежность предстоящей разлуки. Цветы привели бабу Женю в бешенство. Понимая невозможность срочной замены, Витольдовна вырывала из связок злосчастные цветы и топтала их ногами: «Никаких желтых роз! Вы испортили весь вечер!» Смущенная Люда с бледным лицом ушла прочь.

На следующий день разгневанная Евгения Витольдовна появилась в нашем кабинете и приказала главному бухгалтеру предоставить ведомости по начислению зарплаты работникам управления. Ими как раз занималась Люда. Придравшись к цифрам по мелочам, которыми грешит любая бухгалтерия, Евгения Витольдовна включила материал по проверке бухгалтерии в сводный акт. Люду наказали удержанием из зарплаты месячного заработка. Девчонка плакала от обиды, опытные сослуживцы посоветовали успокоить нервы «коктейлем ВКПб» – смесью настоек валерианы, корвалола, пустырника и боярышника. Удивительно, но микс с таким мощным партийным названием быстро вернул невинно пострадавшей былое настроение и оптимизм, а через месяц по ходатайству главного бухгалтера начальник управления выписал Людмиле премию в размере месячного оклада.

Баба Женя уехала в Киев, закатив прощальный ужин в банкетном зале лучшего ресторана города. После проводов проверяющей на вокзале Оксана Дмитриевна ушла в отпуск на неделю за свой счет.

Ее заместитель Володя в день рождения кого-то из наших сотрудников в обеденный перерыв после стопки коньяка в обсуждения недавних событий подытожил:

В последний день гастролей Николай играл Хлестакова в гоголевском «Ревизоре» – вдохновенно, артистично, убедительно. Чувствовалась блестящая московская школа театрального искусства. Мадам ликовала от восторга, подпрыгивала в кресле, неистово аплодируя своему кумиру. Тот пару раз по условной договоренности жеманно взмахивал ладонью с рубиновым перстнем на указательном пальце. Зал аплодировал с не меньшим азартом, не подозревая об анекдотичности происходящего. Как все-таки велик Гоголь, герои его гениальной комедии в тот вечер словно сошли со сцены и уселись по всему залу. Реальность и химерность сплелись в один комок. Время меняет многое: когда-нибудь «Три сестры» окажутся «На дне», но пока существуют ревизоры, а они будут всегда, комедия Гоголя обречена на актуальность и бессмертие.

Александр Пшеничный