Бывает, родится человек в самый страшный день, 29 февраля, и от этого «рокового» факта у него потом вся жизнь в раскат да наперекосяк! В православной семье его уж точно нарекут Касьяном. Родись он днём раньше, был бы Онисим, а ещё за день, — Кирилл… А так, — ты хоть тресни! – Касьян, и всё тут! А раз Касьян, то смирись и прими то, что написано у тебя народу: завистливый, злопамятный, недоброжелатель, скупой да немилостивый… Мало того, ещё и «глаз Касьяна» считается в народе опасным, — на что, мол, ни взглянет – всё вянет…Такой уж попался святой.
— И припёрло ж тебя, мамынька, принести меня в такой день! – то и дело донимает бедную мать Касьян. – Нет бы, переждать чуток!..
— Тут с Господом не поспоришь, сынок, — оправдывается мать. – Видать, наметил  он тебе особенную судьбу, чтобы стал ты большим человеком, прославился!..
Ну, да, прославишься тут, когда в Виткулове чуть ли не полдеревни Касьяны. И что ни Касьян, то пьяница: шутка ли – в трезвом уме всю свою жизнь ходить под бременем такого проклятого имени!  Вот они и пьют, чтобы нервы себе разгрузить… Ведь почему Касьяну положено быть именинником раз в четыре года? Да всё по той же причине: Касьян три года подряд в свои именины был пьян, и только на четвёртый унялся…

   Все эти разговоры, в конце концов, сделали из нашего Касьяна философа. Он даже поверил в свою избранность, в то, что обязательно добьётся славы, и о нём заговорят, ему будут завидовать!
А чего удивляться-то?! Пошла чумная мода  –  выпендриваться любой ценой, чтобы  на тебя обратили внимание!  Одни, вон, без жалости разрезают себе язык надвое, увеличивают губы,  протыкают нос, пупок, срамные места!  Другие, кому наглости не занимать, пускаются в воровство и обман, лишь бы их заметили! Ну, а те, что и вовсе без чердака,  выходят голышом на люди среди бела дня!..
Нашему Касьяну такая слава ниже достоинства философа, он решил пойти другим путём: а поселюсь-ка я в бочке, как тот грек Диоген! Богу не угодишь, так хоть людей удивишь…
Нашёл Касьян на задворках заброшенной грибоварни изрядно рассохшуюся от времени дубовую бочку в человеческий рост, приволок её домой в поте лица, засучил рукава и взялся за дело. Сперва не поленился надраить  и отмыть — от доски до доски, залатал щели, приделал крышку, а потом, при всём честном народе, покатил её на край деревни и поставил на пригорок под ветвистой липой, подперев со всех сторон камнями. Принёс сухой соломки, подстелил и улёгся, как медведь в берлогу… Под бочок к хозяину пристроился и домашний кот Сократ, готовый охранять его сон, убаюкивать и все ночи напролёт петь ему нежнейшие песни на свете!
Лежит себе Касьян вот так — нога на ногу, — философ, ядрёна вошь!..
Вот, ходят мимо девчушечки-растрепушечки, — глядят, как гуси на зарево:
— Ой, девки, кто  в тереме-то  живёт?! С новосельицем тебя, Касьянушка!
— Худ у тебя дом-от, зато углов нет, да и крыша крепка!
Ходят молодушки-воронушки:
— Приведи бог и собачке  свою конуру!
— А чё, нынче и в тесноте люди живут, песни поют, а на просторе только волки воют…
Ходят подружки-веселушки:
— У Касьяна горница с богом  не спорница; как на дворе холодненько, так и в ней не тёпленько…
— Гляди-ка, и котяра с ним, — два сапога пара, не даёт хозяину скучать…
— Лучше бы мать свою пожалел,  бездельник, — бока себе отлёживает, а она, бедняжка, одна по дому надрывается…
— Был же в старину один грек, — говорят, тоже в бочке жил…
— Чай, такой же бездельник!..
Ходят мимо старушечки-горбушечки:
— Свят, свят, свят, — дивны дела твои, господи!
— Спаси, богородица, деревни Виткулова самый крайний дом, — живёт наш Касьян в нём!..
Ходят мужики-лесовики, — заглядывают, как собаки в кувшин:
— Хоромушко, что горшок стоит: ни кола, ни двора. Ты бы крылечко возвёл, да забором огородился…
А Касьян всё слушает да радуется: во, какое внимание он к себе привлёк! Ну, думает, обломал я рога судьбе, и теперь пойдёт молва, а остальное приложится само собой. Только бы ещё мать успокоить: не хочет она знать его философских дел, всё ходит да умоляет его вернуться домой:
— Как ни живи, Касьянушка, только бога не гневи! Грех православному человеку жить по басурманскому обычаю. Что уж в этой бочке хорошего? Вон, гляди, на тебе лица нет. Исхудал весь, и сам не себя не стал похож…
— Да, мать, насчёт православного ты права…
Касьяну  нравилось числиться православным человеком, — это позволяло ему славить свою правоту. Только, бывало, что никакой правоты он в себе не чувствовал, вот и приходилось нажимать на то, что он – православный.
— Ладно, мать, не пудри мозги, принесла ли что-нибудь пожрать?
Мать выкладывает варёные яйца, пироги, молока топлёного:
— Ох, сынок, але тебе не надоело людей-то смешить? Возвращался бы в избу, да спал бы спокойно в своей кровати, как путные люди…
— Дождись, мать, вот проведу свой эксперимент, а там и видно будет. Лучше расскажи, чё там про меня в деревне-то говорят?
— Велик звон, да не красен, — вздыхает мать. – Из сельсовета Авдеевна приходила, всё пытала: скажи, мол, Трофимвна, как на духу, — чего это, мол, твой Касьян в отшельники записался? Але кто его в деревне обидел почём зря?
— А ты чё сказала?
— А чё я скажу: хоть убей – не понимаю!
— А она?
— А она говорит: тут и понимать нечего, мол, дурью мается твой Касьян, жениться бы ему пора… Вон, хоть на Чепуриной Настюхе…
— А ты?
— А я и говорю: жаль мне парня, да не погубить бы девки…
— Правильно, мать, Авдеевна нам не указ, мы будем жить своим умом!
— Ой, сынок, не гневил бы ты бога: на час ума не станет, а на век дураком прослывёшь… Возвращайся домой.
— Поглядим, кто посмеет меня дураком-то обозвать?
— На чужой рот пуговицы не нашьёшь, Касьянушка. И не подумавши, скажут  — от людской молвы не уйдёшь…
Зря мать уговаривала, слова тратила, да так и пошла домой ни с чем. А Касьян закутался в солому: пора, мол, спать, коли некого ждать. И задал храпака…
Утром разбудил его сигнал. У бочки остановилась машина. И выходит из неё корреспондент районной газеты, а за ним и фотограф – ровно их водой принесло:
— Господин Касьян, чем вы мотивировали своё бегство из общества? Вероятно, вас не устраивают высокие коммунальные платежи? Или равнодушие бюрократических  контор? Коррупция?  Как вам пришла в голову такая необычная форма протеста?..
Корреспондент сыпал вопросами, как горохом из мешка. Касьяна аж кинуло в пот:
— Я в этих ваших коррупциях ни бельмеса! – наобум ответил он, протирая глаза спросонья. – Просто читал про Диогена-философа, который довольствовался малым, жил в бочке, однако же, был счастливее всех царей земных! Вот и  решился взять с него пример…
Ну, тут корреспондент смекнул, что Касьян держит себя за философа, и потому стал говорить с ним как с философом:
— А что значит для вас счастье, господин Касьян?
— Для меня счастье – это свобода, а свобода — это возможность действовать!
— Вы хотите действовать, но при этом ничего не делать? – уточняет корреспондент.
Касьян замялся, было, с ответом, да тут встрянула подоспевшая мать:
— У мово Касьяна характер такой: он горы свернёт, лишь бы ничего не делать.
Удивляясь материнской простоте,  корреспондент доверительно спросил:
— Не обидно, когда все принимают вас за бездельника?
— Нет, люди чешут языком просто из зависти, не понимают, что философы тоже работают, но только головой, — они размышляют…
— Давайте поговорим о темах ваших размышлений…
— Тема всегда одна – жизнь! Вот, посудите сами: у нас в деревне люди работают почти задарма! Уже третий месяц им зарплату не дают, а они всё равно ходят на работу каждое утро! Я решил выяснить: зачем?  Какой у них интерес? Ведь  им за это не платят! Мне говорят: смирись Касьян, чего ты зря землю роешь: и то хорошо, что работа есть, а с ней и надежда, — авось, когда-нибудь да заплатят! Вот ты, мол, философ, а того не знаешь, что петух ведь тоже кур топчет просто так, а не за еду!..  Не может быть! – подумал я, и решил поставить эксперимент: прощупать петуха на вшивость и выяснить, в чём его интерес, когда он топчет кур? Не кормлю петуха день, не кормлю два, три… Ну, думаю, на голодный желудок он на кур и смотреть не захочет…
— И каков результат?
— Не поверите! Этот паршивец, как ни в чём ни бывало, продолжал делать своё дело! Вот те раз, думаю: значит, есть какой-то скрытый закон, по которому петух при любых условиях будет заниматься курами, хоть ты корми его, хоть мори голодом…И я понял, что неистребимое стремление топтать кур  заложено в петухе самой природой,  — он рождён с этим даром, — это его  прямой долг, петушиное призвание, его неотъемлемое  птичье право!..  У меня как глаза открылись! Да ведь и у человека так: он рождён для свободного труда, даже если ему не платят… И этот дар свободы, кроме прочего,  позволяет ему быть философом! Человеку свойственно делать то, что ему хочется! Если нет любимого дела, он волен об этом помечтать…
Через день в местной газете вышла заметка: «Диоген из Виткулова»!.. И про Касьяна сразу заговорила вся округа. Потянулись в Виткулово паломники да любопытные – на доморощенного Диогена посмотреть! К этой жадной до новостей толпе случайно примкнул и один  ушлый городской правозащитник, которого хлебом не корми, дай покричать о нарушениях прав человека и гражданина. Ни свет ни заря, приезжает он в Виткулово, и с ходу тычет микрофон прямо в бочку:
— Браво, господин Касьян! Вы нашли невероятно креативную форму протеста против существующей власти! Я понимаю,  как вы возмущены несправедливостью, ибо это и позволяет человеку уважать себя и своё достоинство! Но не отчаивайтесь, лучше доверьтесь мне: я смогу защитить ваши права в Страсбурге! Ну, вы мне верите?
— Не верю! – грубо отвечает Касьян.
— Почему?
— Мне нравится ничему не верить, потому что я действительно ничему не верю.
— Вы что же думаете, я вру вам в глаза? – возмущается правозащитник.
— Врёте!
— С чего вы взяли?
— Я вижу, когда мне врут в глаза, потому что я точно так же вру себе самому.
— Очень жаль! Мы с вами могли бы дойти до Страсбурга! – пролепетал разочарованный правозащитник,  да и был таков.
— Скатертью дорога, а мне и здесь хорошо! — Касьян и повернулся в своей берлоге на другой бок и снова задал храпака.
Не прошло и часа, мать примчалась к нему в слезах: вот, мол, Касьянушка, господь даёт нам испытание: к нам в избу залезли воры, все иконы с божницы унесли, да ещё старое отцово ружьё… Видать, прослышали, что дом-от  без мужика, вот и обнаглели!..
Эта весть не опечалила Касьяна, а, наоборот, как ни странно, даже понравилась, потому что позволила ему чувствовать  себя невинной жертвой. Люди проходили мимо бочки и сочувственно спрашивали, много ли воры вынесли, и не нужна ли какая помощь…
Вот, лежит Касьян в бочке и думает про себя: люди жалеют его, помощь свою предлагают, а сами, небось, рады, что так вышло, —  мол, господь наказал его за гордыню! И за этими думками  родилась у него мысль провести новый эксперимент. На следующий день он дождался, когда сосед уйдёт на работу,  и в доме у него никого не будет, залез к нему в окно и  стырил его немецкое  охотничье ружьё…
Увы, через час, измученный  угрызениями совести,  Касьян явился к участковому и повинился перед ним о своём злодеянии.
—  Зачем тебе понадобилось красть чужое ружьё? – спрашивает его участковый.
—  Это был философский эксперимент… — заявляет Касьян. – Я хотел понять, что чувствует человек, когда нагло ворует чужое добро… Вот  и подумал: сворую сам, авось, оно  и прояснится…
– Ну, и как, прояснилось? Или мне ты тут дурочку валяешь? – спрашивает участковый.
– Прояснилось, ей-богу! Я представил себя на месте соседа, — как он мечется по дому, чуть ли не ревёт от досады, что ружья лишился, и подумал: может, у него самое дорогое в жизни и было, что это ружьишко! Денег на работе не дают, так он выйдет в лес, стрельнёт тетёрку или зайца на обед, и этим живёт! А я, выходит, последнюю надежу у него отобрал…
— Да, тяжело с вами, с философами!  Ладно, что было, то мы видели, а что будет, то увидим!  Сейчас же верни ружьё туда, где взял… И если тебе так повезёт, и хозяин не узнает о пропаже,  я не стану возбуждать дело… Давай же, философ, действуй, да смотри, без дураков!
Вернул Касьян ружьё на место, и будто камень с души свалился. Это позволило ему воспринимать себя белым и пушистым. Он снова залёг в свою бочку; правда, теперь считать себя философом уже не хотелось. Было и так хорошо; он блаженно закрыл глаза и вскоре заснул крепким сном праведника…
… Подъехала чёрная иномарка, из неё вышел человек, по всему видно, «олигарх»!
— Скажи, братан, уж не ты ли тот самый Касьян?
— Он самый, чем обязан?
— Да ничем, братан. Только у меня к тебе деловое предложение: ты продолжаешь жить в этой бочке, а я плачу тебе за это зарплату. Идёт?
У Касьяна мысли в разбег: ну, думает, вот оно – попёрло, наконец-то! А сам молчит, ждёт, что-то будет дальше…
— Ты чё, братан, не врубаешься? Я покупаю у тебя эту бочку, а тебя принимаю на работу: будешь в ней жить, как и жил, и получать за это бабки, Ты понял меня?
Молчит Касьян, точно воды в рот набрал, а сам глазками – туда-сюда, туда-сюда…
— Да ты не парься, братан, — пробует говорить с ним ласково «олигарх». – У нас всё по-честному, за базар отвечаю.  Мы уже скупили ваше Виткулово с потрохами,  — хотим замутить здесь большую игровую зону. Твою бочку раскрутим как бренд территории! Пустим слоган: «Виткулово – родина русской бочки!» А ты будешь талисманом нашего бизнеса, как олимпийский Мишка, понял? Ну, а теперь предлагай свои условия.
— Деньги на бочку! – прямо и ничуть не мешкая, заявляет Касьян.
— Креативно мыслишь, братан. Я покупаю у тебя этот слоган. Даже беру тебя в свою команду: будешь выдавать мне рекламные слоганы. Согласен?..
— Золотая бочка! – мечтательно произносит Касьян. – Я  уже представляю, как  в центре Виткулова стоит здание-небоскрёб в виде огромной бочки, а на фасаде сверкает разноцветными огнями надпись: «Казино «Золотая бочка!»…
— Ну, братан, ты – гений! Покупаю твою идею! Давай ещё что-нибудь!..
— Деньги на бочку! – решительно заявляет Касьян.
— Не вопрос, братан…
И вот уже  раздаётся звонкий стук бокалов, торжественно звучат фанфары: наш  Касьян ставит свою подпись под многомиллионным коммерческим проектом «Золотая бочка» —  на правах полноправного партнёра…
— Вставай, вставай, Касьянушка, — прорывается сквозь сон голос матери. – Я тебе поесть принесла…
Открывает Касьян глаза – из светлого рая да на грешную землю:
— Эх, мать, знала бы ты, на каком хорошем месте оборвала мой сон…
— Господь с тобой! И чё же тебе там снилось такое? – спрашивает мать.
— Золотая бочка!.. – мечтательно протягивает Касьян.
— Ох, сынок, ни к чему нам эти золотые бочки, — вздыхает мать. — Мы люди простые, — с нас хватит и обыкновенной деревянной кадушки…
— Правильно, мать, — Касьян свесил ноги из бочки. —  Ох, и обнаглели же эти олигархи! Нашли дурака!
-Ты о чём, сынок?
— Скупить с потрохами наше Виткулово, чтобы раздуть на его месте мыльный пузырь?! Как бы не так!
— Какой такой пузырь, сынок?
— Не бывать этому  грязному зрелищу при нашей чистой сторонке! Всё, мать, кончаю с этой бочкой! Ну её к лешему!..
— Але и вправду господь надоумил! – перекрестилась мать.
В тот же день Касьян разобрал своё экзотическое  жилище и перетащил в сарай: хватит, мол, валять дурочку, пора начать что-то делать с… самим собой.
А паломники  ещё долго тянулись в Виткулово, — где тут ваш Диоген-то?..