1

Столпом огня бьющее во все века «Житие протопопа Аввакума» жизнь в недрах пламенеющего огнём веры: жизнь, переложенная древними словесами: яро, мощно…

Так ли надо отстаивать веру, подразумевающую любовь, кротость, тишину?

Именно так – как действие и железную жажды правды понимал веру Аввакум: сметать ереси, не попускать криводушным, нести правду, как факел.

Пусть этот факел сожжёт тебя…

Тяготы жизни, выпавшие на путь Аввакума, современный человек и не представит: как не поймёт пафос огненных проповедей…

Ему приписывают 43 сочинения; любимая его область богословия: нравственно-аскетическая…

Мог ли заблуждаться, опровергая Никона, ставя тому в вину связь с латинской блудней, то есть католичеством?

Но и заблуждения истекали из сердца Аввакума раскалёнными языками огня, и они обретали высокую форму; и литература подспудно прорастала из дремучих и могучих словес, готовя себе будущие, могущественные дороги.

…закипит Байкал, богатейший рыбой: в описаниях Аввакума, яростных и нежных…

И словно вершится вновь и вновь давно завершённая дорога: вершится в недрах книги, сияющей сквозь панцири веков…

2

Вера Аввакума больше двуперстного крещенья и распрей о нём: она вогнана буквально физически в плоть и рёбра, она гнездится в самом сердце его сердца: в таинственной, почти неизвестной человеку глубине.

Огненные свитки его Жития полыхают по сей день: столь талантливо и ярко собраны в них каменья слов.

Но – договор между Богом и человеком для Аввакума не камень твёрдый, не крест, означенный в облаках, а скорее цветы: пусть и смерти.

Ярость и нежность рвутся со страниц, скоробленных от горя и страданий, прошитых золотыми молниями радостей…

Неистово обрушивается на «римскую блудню» мятежный протопоп – так Лютер ругал врагов не иначе, как «ослиное дерьмо»…

А как поёт Байкал древлерусский страдалец-скиталец! Как сочно и смачно перечисляет рыб и птиц, обитающих в/и вокруг великого озера-моря; как сладко-молочен язык, кисельные берега…

Всё живое чутко воспринимаемо им, и, непроизвольно приходит на ум выражение человека совершенно другого культурного пласта и инакого времени – Альберта Швейцера: «Благоговение перед всем живым».

Но самым живым была для протопопа вера: то, что не понятно современному человеку, не способному к таковому пламени…

И пламя закрутило тяжёлую плоть Аввакума, охватило тело, надоевшее ему, и дух его рвался выше дыма; и оставались гореть, пламенеть, кружиться великолепные слова выдающегося Жития.

Александр Балтин