Либерал-демократизм
как идеология профанации масс

Аналитический экскурс

Сегодня мир сошёл с ума, и в этом сумасшедшем мире наступило какое-то вселенское затмение разума. Разум и души людей заполонили обрывки идей и клочки духовности, именуемые либерализмом и демократизмом. Лишённые реального содержания, насквозь лживые и фальшивые, они к тому же сущностно противоречат друг другу и готовы друг друга сожрать с потрохами. Искусственно соединённые вместе, они вдруг превратились в духовного и ментального монстра, который подобно гигантскому спруту опутал весь мир, высасывает из людей питающие их жизненные соки и всё больше превращает человечество в безмозглое и тупое стадо, готовое покорно и безропотно идти куда угодно, даже на убой.

Либерализм и демократизм, будучи детищами эпохи Просвещения (XVII-XVIII века), взятые в историческом контексте сами по себе ничего безнравственного или неразумного в своё время не несли. Наоборот, порождённые западноевропейским культурным сообществом из благих побуждений, они представляли собой две грани мечты человечества и служили позитивным ориентиром для поступательного развития человечества. Под свободой подразумевался беспрепятственный индивидуальный и социальный прогресс, позитивный в своей сущности. Демократия же истолковывалась как всеобщее равенство богоподобных существ и братское содружество в отстаивании общечеловеческих идеалов.

В исторической ретроспективе принцип свободы политически был впервые озвучен «третьим сословием» во времена Великой французской революции 1789-1794 годов. В робеспьеровском лозунге «Свобода, равенство, братство!» свободе было отведено первое место. Но если «равенство» в конкретном плане означало требование представителей буржуазии уважительного к себе отношения со стороны дворянства, а «братство» подразумевало призыв к сплочению своих рядов, то «свобода» была на тот момент некой не лишённой романтики абстракцией. Это была броская антитеза рабовладельческому прошлому и феодальному настоящему, не имевшая реальной перспективы в отдалённом будущем.

Совсем иным в это же время был подход к принципу свободы со стороны практичной английской буржуазии. Французской либерально-демократической романтике англосаксонские предприниматели предпочли либерально-буржуазную прагматику, меркантильно приспособив принцип свободы к своим сословно-классовым интересам и наполнив его содержание требованием свободы рынка. Абсолютизируя свободу исключительно в рыночном плане, англосаксы полностью исключили из политико-экономического оборота принципы равенства и братства. Именно в таком виде английская буржуазная идеология получила отображение в научных изысканиях шотландского экономиста и философа Адама Смита (1723-1790), автора «Исследования о природе и причинах богатства народов» (1776) и одного из основателей раскритикованной Марксом классической буржуазной политэкономии.

Весьма символичным в политико-экономическом плане явилось то, что именно 1776-й год стал датой образования Соединённых Штатов Америки на территории бывшей колонии Великобритании, провозгласивших себя независимым государством. Уже в самом отделении США от метрополии преобладал меркантильный интерес (нежелание платить налоги), но, тем не менее, факт отмежевания был подан «отцами» США в качестве гуманнейшего акта либерал-демократизма. Утвердившие Конституцию 1787 года представители 13 штатов объявили себя «народом» США, действующим во имя «общего благосостояния» и «обеспечения благ свободы». При этом парадокс ситуации заключался в том, что рыночной свободы добивалась в первую очередь буржуазная элита, но борьба за независимость легла исключительно на плечи народных масс. Такая вот «демократия» по-американски!

Анализируя судьбоносные события конца XVIII века во Франции, Великобритании и США, невозможно избавиться от ощущения мистификации. И третье сословие Франции (буржуазное в своём существе), и Адам Смит (буржуазный идеолог), и отцы Конституции США (буржуазная элита) не проявляли ни тени смущения, именуя себя «народом». При этом низовые народные массы они считали недостойными упоминания, относя их к некоему политико-экономическому субстрату, который можно без зазрения совести использовать в собственных «демократических» интересах, не давая ему ничего взамен.

То же самое следует заметить и в отношении буржуазного «либерализма». Культу свободы молятся все буржуа – французские, английские, американские. Но в зависимости от национального характера они вкладывают отличное от других своё понимание в содержание свободы при общности явной или скрытой меркантильности. При этом они не замечают или сознательно умалчивают о том, что эта меркантильность, разрастаясь по мере накопления капитала до господства в экономической сфере, выливается в новую, капиталистическую форму господства и рабовладения. Интернет недавно обнародовал любопытное высказывание выходцев из России молодых братьев-миллиардеров Бухман, владельцев шоу-компании Playrix: «Деньги не мотивируют, они у нас уже есть». Судя по метаморфозе миллиардера Билла Гейтса, далее мотивами должны следовать власть, господство, закабаление других людей.

Идея соединения вместе либерализма и демократизма в едином политико-экономическом «флаконе» либерал-демократизма принадлежала лукавой и циничной буржуазии США. Это был взрывной коктейль ядовитой фальши и гремучего обмана, предназначенный для мистификации внешнего мира. Таковым он и был на протяжении двух с половиной веков, маскируя необузданную алчность американской буржуазии. Однако в ноябре 2020 года этот коктейль рванул уже в самих США, когда в ходе президентских выборов здесь схватились в жестокой борьбе демократы, отстаивающие либеральные ценности, и республиканцы, настаивающие на приоритете национальных интересов. Схватка обезумевших антагонистов едва не обернулась национальной катастрофой в момент захвата Капитолия, этого символа американского величия, разъяренной толпой. Взрыв с трудом удалось предотвратить, но лишь на время – до очередной схватки.

При господстве ныне в мире идей буржуазного либерал-демократизма исключительно в американской трактовке следует отметить, что у разных народов, населяющих нашу Землю, имеется своё собственное представление о свободе и демократии. В зависимости от особенностей земного ландшафта и специфики исторического развития каждый народ вносит свои коррективы в эти понятия. Китай, например, в своих демократических устремлениях провозгласил строительство социализма «с китайской спецификой». Под этим следует понимать некую вариативность (своего рода свободу) в трактовке социалистических идей в рамках традиций древнекитайской цивилизации. В комплексе это вроде бы соответствует господствующим в мире принципам либерал-демократизма, но на самом деле является лишь условной вехой в многовековом китайском традиционализме.

Совсем иной смысл и другое практическое воплощение принял либерал-демократизм в соседней с Китаем современной Японии. Здесь либерал-демократизм фактически является господствующей идеей, и японская либерально-демократическая партия представляет собой ведущую политическую силу в стране. И никого при этом не смущает, что в официальном плане Япония является монархическим государством. Но дело в том, что, оставляя императора в покое, японская буржуазия под демократизмом подразумевает политическое отстаивание национальных интересов, а либерализмом откупается от США – фактического оккупанта страны со времён Второй мировой войны.

Нечто подобное можно сказать и о «монархической» Великобритании. Жёсткая и агрессивная англосаксонская буржуазия, стремящаяся ныне к мировому господству путём навязывания идей свободного рынка, до такой степени убеждена в своей демократической непорочности, что может позволить себе роскошь либерального отношения к монархии, которую она холит и лелеет исключительно в качестве политической декорации. При этом английская буржуазия не монархию чтит, а заигрывает с народом, демонстрируя ему своё уважение к историческим традициям. Фактически же она тем самым лишний раз подчёркивает своё могущество и маскирует экономико-политическую диктатуру в собственной стране и государствах британского Содружества.

Беда родственного английской монархии российского самодержавия заключалась, прежде всего, в отличных от Великобритании русских консервативных национальных традициях, а также в том, что стремившаяся к абсолютному господству российская буржуазия вовсе не собиралась делить власть ни с кем и, в первую очередь, с единоличным властителем и конкурентной дворянской знатью. Последний российский император Николай II всерьёз и до конца боролся именно за сохранение властного единодержавия и поплатился за эту благородную верность российским традициям сначала вынужденным самоотречением, а затем и гибелью всей царской семьи.

Хотим мы это признавать или нет, но в России всё происходит совсем не так, как в других государствах, — будь то страны Запада или Востока. В первую очередь это относится к естественной для европейских народов меркантильности, легшей в основу западноевропейской капиталистической системы.

Синонимичное меркантильности понятие «выгоды» у русского народа имеет подчёркнуто предосудительный, нравственно негативный оттенок. «Выгадывать», по Далю, значит «изворачиваться с выгодою для себя». Подобное толкование входит в конфликт со всем набором нравственных критериев добродетели, испокон веков и доныне культивируемой русским народом.

Соответственно этому в России существенно отличается от Запада и толкование понятий демократизма и либерализма. Чуткий к нюансировке русского языка Владимир Даль трактует демократию как «народовластие», противопоставляемое самодержавию и власти привилегированного сословия. При этом под народом Даль подразумевал вовсе не буржуазию, а исключительно «податное сословие». Другими словами, к народу, по Далю, относились все труженики страны, создающие её национальное богатство. Они-то, именно эти люди, именно эта масса, по логике вещей и должны реально властвовать. Это и есть понимание демократии по-русски.

Иным является и отношение русского народа к либерализму. Либеральничать, по Далю, — значит «выказывать из себя политического вольнодумца, вольномысличать». Здесь весьма примечательно последнее определение: не вольно мыслить (иметь своё мнение, суждение, быть независимым в своих оценках), а вольномысличать – делать вид, казаться, уподоблять себя самостоятельно мыслящему человеку. То есть быть не тем, чем ты есть на самом деле, но изображать из себя нечто более значащее, солидное, величественное. Учитывая определение Далем либеральства как «свойства относительного», следует и либерала, по-видимому, воспринимать исключительно как существо надуманное, искусственное, фальшивое.

Не терпящая двусмысленности и лукавства здравомысленная и правдолюбивая Россия не только по-своему испокон веков трактовала понятия демократизма и либерализма, но и практически отстаивала их тоже по-своему. На первом месте у нас всегда стоял демократизм. Взбунтовавшись против обмана народа властями в ходе отмены крепостного права в 1861 году (по сути, лишь перемена форм кабалы), российская демократическая общественность пришла в движение, приняв форму народничества. Российский же либерализм уже изначально имел заимствованный, платонический, западнический характера, будучи порождением научного академизма, спекулировавшего на народных страданиях ради союза с нарождавшейся российской буржуазией.

Будучи оппонентным восторжествовавшему в России в октябре 1917 года бунтарскому, народническому, большевистскому социал-коммунизму, эпигонский, западнический буржуазный либерал-демократизм, став господствующей идеологией в декабре 1991 года, ныне антиподен своему политико-экономическому конкуренту буквально во всём. Если социал-коммунизм представлял собой последнее слово европейской политико-экономической науки, то либерал-демократизм вообще выбрасывает эту науку за борт, эксплуатируя антинаучные утопии безграничной свободы и популистской демократии. Подобным же образом можно пройтись по всему спектру сравнений. Так, горькую правду либерал-демократы подменяют сладкой ложью, народное просвещение – невежеством, реалии жизни – детскими сказками-страшилками, социальный прогресс – капиталистическим застоем, личностную нравственность – эгоистическим интересом, одухотворённую веру в Бога – циничным скептицизмом. Эти контрастные параллели можно множить до бесконечности.

Народная мудрость гласит: если Господь кого-то хочет наказать, он лишает его разума.

Трагикомизм нынешней ситуации в России и мире заключается в том, что отнюдь не Бог, а именно возомнившие себя «великими инквизиторами» (наместниками Бога на Земле!) буржуазные идеологи вознамерились лишить разума всё человечество, навязывая ему фальшивые идеи либерал-демократизма.

Профанируя миллиарды людей, навязывая им ложное видение реального мира, мировая элита при этом ставит себе в заслугу тот факт, что всё это она проделывает без сакральных костров, революционных гильотин и фашистских газовых камер, используя исключительно «гуманные» способы обработки человеческого сознания. Именно толерантным «гуманизмом» сегодня оправдываются циничная профанация масс, а также глумление над человеческим сознанием, человеческой личностью и человеческим достоинством.

В последнее время в России во властных кругах всерьёз заговорили о некоем политическом «консерватизме» как способе избежать перемен, которые, якобы, могут ещё более «ухудшить» внутреннюю ситуацию в России. Но, во-первых, положение в стране уже настолько катастрофическое, что никакие перемены эту ситуацию не смогут ухудшить. Во-вторых, всё зависит от характера перемен. Если эти перемены, по подсказке Богомолова, будут осуществляться олигархами «справа», то, разумеется, это плохо, ибо такая перемена грозит открытой, циничной диктатурой капитала. Но почему же перемены должны идти только справа. Есть ещё и «народнический», левый вариант, который, кстати, был обозначен последними поправками Конституции РФ. Я считаю, что вопрос здесь вовсе не в самих переменах, а в том, кто будет их инициатором. И наша власть, надеюсь, не настолько слаба, чтобы пускать дело на самотёк.

Учитывая, что обрушившееся на нашу страну в 1991 году иноземное иго буржуазного либерал-демократизма имеет преимущественно ментальный и духовный характер, отпор ему должен происходить именно в этих сферах. Убеждён, что никакие яростные войны с внешним врагом и разрушительные внутренние социально-экономические революции нынешнюю катастрофическую ситуацию в России не спасут. Враг зашёл к нам слишком далеко и проник слишком глубоко. Он проник в наш ум, подталкивая его к безумию, в наши души, испоганив их жаждой личной выгоды, и в нашу волю, ослабив её до крайности. Именно здесь сейчас наш главный фронт борьбы с ненавистным врагом и именно здесь мы должны сосредоточить свои главные силы – силу здравомысленного разума, силу настоянного на Добре нравственного духа и силу мужественной воли, неизменно приводившей нас к Победе над Злом.

Наш трезвый разум должен взбунтоваться против наступающего на нас со всех сторон безумия. Наш страстный дух должен восстать из праха и тлена берущей нас за горло бездуховности. Наше испытанное врагами мужество должно отринуть все сиюминутные страхи и бытийные слабости и вновь воссиять доблестью наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова, маршала Победы Константина Жукова.

Иного пути у нас нет. Здесь наш главный бой, и здесь мы должны обрести свою очередную великую Победу.

Александр Афанасьев