Нестеров необыкновенно чувствовал святость, будто разлитую особой субстанцией в духовном воздухе, и – концентрирующуюся в определённых людях, остающихся в истории носителями её…

…Приглушённый северный свет, никакого экстаза, ни малейшего захлёба: картины М. Нестерова умиротворяюще-спокойны, будь то пейзаж, или «Видение отроку Варфоломею».

Великолепна вереница женских образов: тонких, кротких девушек и женщин, точно с раненой душой, так отражающейся в зеркалах глаз.

Нечто затаённо русское: мечтательность, соединённая с тишиной, поиск откровения в себе, в недрах неба собственного душевного устройства.

Кажется, красота и страдание союзны, и, используя подобное сочетание, Нестеров создаёт особый поэтический образ: русский насквозь, народный в высшей степени.

… религиозно-патриархальный уклад интеллигентной, просвещённой, купеческой семьи, в которой родился и жил Нестеров, несомненно оказал влияние на его душу, строй мыслей, мировосприятие.

Из двенадцати детей, родившихся в семье, жить остались только двое; отец, хотя дела и шли не плохо, казалось, стал купцом по необходимости, больше увлекаясь историей, литературой, гуманитарной сферой духа…

До двенадцати лет Михаил жил в Уфе, учился в мужской гимназии; потом – по распоряжению отца – переехал в Москву, чтобы поступить в коммерческое училище: но с коммерцией у него явно не задалось.

Есть полюса, в большей степени противоречащие друг другу, нежели торговля и святость?

Но Михаил думал о живописи: он поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества; Перов, любимый преподаватель, оказывает изрядное влияние на формирование Нестерова.

Влияние – изначальное, преодолённое собственным даром и быстро наработанным мастерством.

…жена Нестерова умирает родами: что ломает его мировосприятие, однако, странным образом, проявляет в сознание живописца торжественно-спокойный лад: три варианта «Царевны», потом «Христова невеста» — в этих работах запечатлён образ ушедшей…

…вот портрет Ивана Павлова: седовласый, лысоватый учёный сидит за столом, откинувшись, кулаки его сжаты: кажется, он запечатлён в момент героической работы мысли, приводящей к открытию; и цветы на столе, гармонируя с цветом волос, словно опровергают напряжение – тишиной и покоем.

Жизнь строится на полюсах: и сколько надобно пережить, чтобы прийти к скиту – сложно измерить в каких бы то ни было единицах.

«Пустынник» Нестерова задумчив, но не растерян: старик знает дорогу: раз много прошёл их, опирается на посох, и разлив русско-нестеровской реки на заднем плане дышит непостижимой мудростью.

Реки Нестерова особые: их неповторимость словно способствует медленному вызреванию души – до состояния чуда.

Реки живописца лучатся тихим серебром; излучины их – при этом – очевидно сильны…почти ощущаемой мускульной силой.
Старое, русское расцветает – и одеждами, и всем точным восстановлением антуража: как, например, в картине «Благословление Сергием Радонежским Дмитрия Донского на Куликовскую битву»…

Лес копий застыл; палаты на заднем плане переданы фактурно: в них, кажется, можно войти.

«Под благовест» движутся монахи: худой, тонкий послушник читает на ходу – и столь же тонки берёзы заднего плана.

Прозрачность и тишина; особые, ни на кого не похожие портреты священнослужителей…

Кажется, Нестеров запечатлел русскую душу: в лучшем её аспекте: высоты, стремлении к святости…

Александр Балтин

На фото к статье: Михаил Васильевич Нестеров. Автопортрет. 1915 год.