Светлой памяти 205–летию со дня рождения

Алексея Константиновича Толстого

 посвящается

«Зачинается песня от древних затей,

От веселых пиров и обедов,

И от русых от кос, и от черных кудрей,

И от тех ли от ласковых дедов,

Что с потехой охотно мешали дела;

От их времени песня теперь повела,

От того ль старорусского краю,

А чем кончится песня, – не знаю…».

                 Алексей Толстой

(«Поток-богатырь», 1871 год).

Родовое древо. Детство. Юность. Карьера.

 I.

Будущий поэт, писатель, драматург, переводчик происходил из древнего княжеского рода Толстых. Родился он 5 сентября 1817 года в Санкт-Петербурге и был крещен в Симеоновской церкви на Моховой. Восприемниками его были: действительный тайный советник граф Алексей Кириллович Разумовский и супруга генерал-лейтенанта графа Апраксина – графиня Елизавета Кирилловна Апраксина, и назван он был, по желанию родителей, в честь восприемника – Алексеем.

Отец новорожденного – граф Константин Петрович Толстой, советник Государственного ассигнационного банка, принадлежал к старшей титулованной ветви Толстых, восходившей к Петру Андреевичу Толстому, близкому сподвижнику Петра I. Его правнук, дед будущего писателя, генерал-майор Петр Андреевич был женат на француженке Елизавете Барбо де Морни; именно их сын Константин и подарил жизнь мальчику.

Матерью стала Анна Алексеевна Перовская, на которой женился Константин Петрович (вдовец, намного старше супруги), была внебрачной дочерью графа А.К. Разумовского и его жены Марии Михайловны Соболевской. Когда молодые венчались, граф Разумовский был «поручителем при невесте».

Но семья вскоре распалась: графиня Анна Алексеевна Толстая разошлась с мужем, причина неизвестна, и с полуторамесячным сыном Алексеем уехала в свое поместье –  Блистово (Кролевецкий уезд Черниговской губернии), а затем жила попеременно в имениях Почеп, Погорельцы и Красный Рог, где Алеша провел свое детство.

Мальчик не знал отца, он увидел его лишь взрослым, на похоронах матери. Вместо него воспитывал Алексея дядя, Алексей Алексеевич Перовский, известный русский писатель, член Российской Академии наук, участник Отечественной войны 1812 года, активный участник Вольного общества любителей русской словесности, куда входили К. Рылеев, В. Кюхельбекер и другие декабристы.

Алексей Перовский тоже был внебрачный сын графа А.К. Разумовского, поэтому ходили упорно слухи, что Алексей Константинович Толстой – плод кровосмесительной связи Перовского с собственной сестрой. Во всяком случае, Алексей Алексеевич никогда не был женат, и свою жизнь всецело посвятил племяннику Алеше – воспитывал, дал блестящее образование, показал Европу – Италию, Францию, Германию, ввел его в круг известных писателей и художников.

В литературных кругах он был известен как Антоний Погорельский, сочинивший плеяду сказок, в том числе, «Черная курица или Подземные жители» о приключениях мальчика по имени Алеша. Это была первая фантастическая история для детей, книга впоследствии много раз издавалась и переиздавалась огромными тиражами.

Другому знаменитому писателю Льву Николаевичу Толстому Алексей приходился троюродным братом.

 II.

Раннее детство Алеша провел на Украине, в Черниговской губернии в имении дяди, в селе Погорельцы Сосницкого уезда. Получивший прекрасное домашнее воспитание, выросший среди крестьян Малороссии, дети которых были его друзьями в мальчишеских играх, он никогда не был уличен в надменности по отношению к простому люду.

Был Алеша всеобщий любимец и баловень, любые желания исполнялись тотчас же. Позже Алексей Толстой вспоминал: «С шестилетнего возраста начал марать бумагу и писать стихи – настолько поразили мое воображение некоторые произведения наших лучших поэтов… Я упивался музыкой разнообразных ритмов и старался усвоить их технику».

Алексей Алексеевич приветствовал эти старания племянника и всячески культивировал в нем любовь к искусству, однако для этого требовались соответствующее общество и знакомства, чего в деревне, естественно, не было. Именно по этой причине в 1825 году Алеша вместе с матерью и дядей перебрались в Санкт-Петербург, а в следующем году они отправились в заграничное путешествие, прежде всего – в Германию; заехали в Веймар, где их принял немецкий писатель, поэт, драматург, философ и мыслитель Иоганн Вольфганг фон Гёте. И потом Алексей Константинович всю жизнь вспоминал, как он сидел на коленях великого старца!..

Путешествуя в 1831 году с дядей по Италии, Алексей Толстой побывал в гостях у знаменитого русского художника Карла Брюллова, который впоследствии в 1836 году незадолго до смерти Антония Погорельского написал его портрет, а затем – «Портрет графа А.К. Толстого в юности». Брюллов, зная, что охота – любимое хобби юного графа, изобразил девятнадцатилетнего Толстого в охотничьем камзоле, в руках – ружье, за плечом – баул для трофеев, а у ног – любимый пес, который преданно заглядывает в глаза хозяину в ожидании команды.

Впечатления об этих встречах с великим живописцем юноша подробно описал в своем дневнике. Обе эти превосходные работы находятся в Государственном Русском музее Санкт-Петербурга.

***

Но самая знаменательная встреча юного графа Толстого произошла на даче графини А.А. Орловой-Чесменской, где в то время гостила с детьми Императрица Александра Федоровна.

30 августа 1825 года Алексея вместе со сверстниками из семейства Голицыных, Вильегорских и Гагариных, при посредстве Василия Андреевича Жуковского, друга Антония Погорельского, знакомят с цесаревичем Александром, когда обоим было по восемь лет.

По рекомендации того же В.А. Жуковского, который был воспитателем Цесаревича, Алексей Толстой вместе с Александром Адлербегом и Алексеем Барятинским становится «товарищем для игр» будущего императора Александра II.

Места для игр детям предоставлялись в зависимости от желания Цесаревича и в Зимнем дворце, и в Царском Селе, и на Елагинском острове.

Следует отметить, что от природы Алексей обладал замечательной силой: в детстве бегал по коридорам Зимнего дворца с Цесаревичем на плечах, а став взрослым, поднимал одной рукой человека, ломал палку о мускулы руки, гнул подковы, ладонью вбивал в стену гвозди, скручивал винтом кочергу и серебряные вилки.

Однажды император Николай I вызвал юного графа побороться и, отбиваясь от него, с удивлением отметил, «как «силен да ловок этот мальчишка!».

Дружба Толстого и Александра II продолжалась всю жизнь. В 1838 году они вместе посетили красивейшее, третье по величине озеро Италии, – Комо, где находится известный во всем мире курорт. Впечатления об этой поездке Алексей Толстой использовал впоследствии при написании первой своей повести «Упырь».

 III.

Благодаря дружбе с Цесаревичем и благосклонному отношению к нему Императора Николая I, Алексей Толстой стал стремительно подниматься по служебной лестнице.

9 марта 1834 года семнадцатилетний граф Толстой, получивший прекрасное домашнее образование (он владел в совершенстве пятью иностранными языками и латынью – ред.), был зачислен на службу в Московский главный архив Министерства иностранных дел «студентом»; в его обязанности входили разбор и описание древних документов. А в декабре 1836 года «студент архива» блестяще выдержал экзамен в Императорском Московском университете «по наукам, составлявшим курс бывшего словесного факультета», и в результате получил «ученый аттестат на право чиновника первого разряда».

В том же году ушел в мир иной граф Перовский Алексей Алексеевич, который все свое огромное состояние завещал любимому племяннику.

С 13 января 1837 года Алексей Толстой определен «сверх штата» в русскую миссию при Германском сейме во Франкфурте-на-Майне.

25 ноября того же года его переводят в Департамент хозяйственных и счетных дел Санкт-Петербурга, и далее граф А.К. Толстой был представлен к чину коллежского регистратора.

13 октября 1839 года произведен в губернские секретари.

9 марта 1840 года пожалован в титулярные советники во II Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, где должен был заниматься вопросами законодательства.

17 мая 1843 года на 26-м году жизни молодой человек получил младшее придворное звание камер-юнкера, а с января 1846-го граф Алексей Толстой – надворный советник. В декабре 1849 перемещен «младшим чиновником» во II Отделение Собственной Его Императорского Величества канцлером.

19 мая 1851 года графу Алексею Толстому пожаловано придворное звание «в должности церемониймейстера», а в 1861-м – «в должности егермейстера».

 Творческая деятельность.

 I.

Обязанности постоянно быть при дворе чрезвычайно утомляли Алексея Константиновича, и все больше тянуло его к литературе и писательству. В конце 1830-х из-под его пера на французском языке появились два фантастических рассказа «Семья вурдалака» и «Встреча через 300 лет». А в мае 1840 года Толстой впервые выступил в печати, издав отдельной книгой под псевдонимом» «Красногорский» (по названию имения Красный Рог) фантастическую повесть «Упырь».

Об этой повести, опубликованной в «Отечественных записках» (1841 г.), весьма благосклонно отозвался В.Г. Белинский, который увидел в ней «все признаки еще слишком молодого, но тем не менее дарования: мастерское изложение, умение сделать из своих лиц что-то вроде характеров, способность схватить дух страны и времени, к которым относится событие, прекрасный язык, иногда похожий даже на «слог».

Тогда же, в сороковых годах у Алексея Толстого возник замысел написать историческую драму «Князь Серебряный», посвященную эпохе царствования Иоанна Грозного. Но осуществить задуманное удалось лишь в 1862 году, избрав на этот раз форму исторического романа.

По собственному признанию Толстого, «Князя Серебряного» он писал «с любовью», по многу раз переделывая, уточняя детали, углубляя характеры действующих лиц. Главная идея, которую Толстой старался отразить в романе, – мысль об историческом призвании боярской аристократии как силы, сдерживающей деспотизм и произвол монарха. В заключительных словах, которые автор вложил в уста главного героя, звучит сокровенное предупреждение: «Многое доброе и злое, что как загадочное явление существует и поныне в русской жизни, таит свои корни в глубоких и темных недрах минувшего». Для него прежде всего был важен тот исторический урок, который следовало извлечь из борьбы Грозного с боярщиной.

Наконец, к весне 1860 года роман завершен, это его «первое большое произведение», и Толстой знакомит с ним своих близких друзей.

«Князь Серебряный» был напечатан в журнале «Русский вестник», а отдельным изданием вышел лишь в 1863 году в двух томах.

Однако в литературных кругах роман Толстого принят был очень холодно, автора обвиняли в эпигонстве, в наивности сюжета и откровенной тенденциозности освещения политических конфликтов. «Князь Серебряный» был жестко высмеян в сатирической рецензии Салтыкова-Щедрина в журнале «Современник». Резко отрицательно отозвался о романе и Лев Толстой, упрекая автора в «неверном понимании быта эпохи».

Однако публика приняла «Князя Серебряного» всем сердцем, ибо роман читался, что называется, «взахлеб», с увлечением и глубокой симпатией к главному герою.

Но годы прошли, и все стало на свои места: никто не вспомнит имена хулителей Толстого, а его стихи, баллады, драмы, романы, переводы, спустя два столетия, так же востребованы и любимы русскими людьми.

Жизненные принципы Алексея Константиновича наиболее полно отражены в следующих строках:

 Коль любить, так без рассудка,

Коль грозить, так не на шутку,

Коль ругнуть, так сгоряча,

Коль рубнуть, так уж с плеча!..

Коли спорить, так уж смело,

Коль карать, так уж за дело,

Коль простить, так всей душой,

Коли пир, так уж горой!..

 ***

Интерес к эпохе Иоанна Грозного и сама фигура монарха, его типаж и характер по-прежнему исключительно привлекали Алексея Константиновича, и он обращается к драматургии – пишет в стихах замечательную трилогию «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис». Толстой признавался, что, создавая трагедию, стремился передать «вечное, абсолютное, что не зависит от моды, от веяния».

Основным источником для написания служила «История государства Российского» Н.М. Карамзина; из нее Толстой позаимствовал целый ряд сюжетных моментов, фактов и деталей: в частности, переживания Ивана IV после убийства сына, попытку отказаться от престола, а также и настроения боярства в связи с этим.

Но приводя известные факты, Толстой иначе, чем Карамзин, их трактует: он переносит все происходящее в сферу морали и этики, в план общечеловеческих переживаний, глубоко анализируя характеры исторических деятелей и подыскивая их поступкам психологические мотивировки.

Главный предмет этого анализа – деспотизм Иоанна IV, но царь при этом изображен не как злодей или сумасшедший, – напротив, он чрезвычайно умен и проницателен, мощная воля, недюжинная энергия, все действия его точны, искренни и страстны.

Цель его поступков – сохранение и усиление мощной собственной власти. Ради нее Грозный губит всех, кто превосходит его хоть в чем-то – рождением ли, заслугами, или уважением в народе. Под конец жизни он остается один – без друзей и сторонников, среди разоренного государства.

Наследник царя – Фёдор Иоаннович, полная противоположность отцу, робкий, слабый, без инициативный, тоже оказывается бессильным перед лицом грядущей катастрофы.

Торжествует в трагедии лишь Борис Годунов, которому смерть Иоанна Грозного открывает путь к власти. Однако автор дает понять, что вскоре и Борису Годунову придется пожинать горькие плоды своих трудов…

 ***

Сценическая судьба трагедии: «Смерть Иоанна Грозного» впервые увидела свет в журнале «Отечественные записки» в 1866 году. Год спустя пьеса была поставлена в Александрийском театре Санкт-Петербурга. Премьера имела огромный успех, несмотря на погрешности исполнителей, которые боролись между собой за право играть царя.

А через два года в 1868 году трагедию играли уже в Германии на немецком языке в Придворном театре великого герцога Веймарского, и тоже с большим успехом, чему способствовал великолепный перевод, выполненный Каролиной Павловой.

Алексей Константинович, сам блестяще владеющий немецким, и пишущий на немецком стихи, так оценил работу Каролины: «Теперь вот мой общий вывод: успехом своим и самым появлением в Веймаре трагедии «Смерть Иоанна Грозного» прежде обязана мастерству и высокохудожественному переводу госпожи Павловой. Я не считал возможным передать так верно, так поэтично стих в стих, весь характер русского оригинала со всеми его особенностями и архаизмами».

Постановки: 1868 год – Малый театр в Москве; 1899 – Московский художественный театр в постановке К.С. Станиславского; в 1984 году спектакль был удостоен Государственной премии СССР.  1997 год – Театр Русской драмы Михаила Щепенко «Царь Федор Иоаннович» и 2012 год – «Царский путь».

Экранизации: «Смерть Иоанна Грозного» (1909 год, Российская империя); «Кремлёвские тайны XVI века» (1991 год, СССР).

 II.

При знакомстве с творчеством Алексея Константиновича Толстого непременно возникает вопрос: кем же он все-таки был – прозаиком, драматургом, переводчиком или поэтом?.. Каким даром наградила его природа, что стало его сутью, его судьбой?.. Теперь из нашего «далека» думается, что самый яркий дар – поэтический.

Стих Толстого отличается мажорным тоном, энергией чувств, пластичностью образного строя. Ему одинаково удается и лиризм, и острая сатира, и красота баллад.

Толстым восхищались такие поэты, как Блок и Брюсов, а Маяковский признавался, что знал стихи Толстого, «от доски до доски».

На его стихи писали музыку Чайковский и Римский-Корсаков, Мусоргский и Танеев, Рахманинов, Кюи, Бородин. Более семидесяти стихотворений превратились в романсы, песни и баллады…

***

Дебютирует Толстой как поэт осенью 1843 года, публикуя в «Листке для светских людей» стихотворение «Серебрянка» (ручей в усадьбе Блистово – ред.):

Бор сосновый в стране одинокой стоит.

В нем ручей меж деревьев бежит и журчит.

Я люблю тот ручей, я люблю ту страну,

Я люблю в том лесу вспоминать старину.

…………………………………………….

«Когда солнце зайдет, когда месяц взойдет

И звезда средь моих закачается вод,

Приходи ты тайком, ты узнаешь о том,

Что бывает порой здесь в тумане ночном!»

Так шептал и журчал, и бежал ручеек;

На ружьё опершись, я стоял одинок,

И лишь говор струй тишину прерывал,

И о прежних я грустно годах вспоминал.

Но впоследствии, трезво оценив написанное, Толстой это стихотворение не включил в собрание своих сочинений.

Алексей Константинович мыслил себя прямым наследником древней Киевской Руси, ее былинной и гордой славы. Поэтому немалое, а возможно, основное место в его поэтическом творчестве занимают былины и песни, темой которых стала героическая история Киевской Руси. В ее богатырях, князьях, певцах, сказителях и черпал Толстой свое вдохновение:

Ой, честь ли то молодцу лен прясти?

А и хвала ли боярину кичку носить?

Воеводе по воду ходить?

Гусляру-певуну во приказе сидеть?

Во приказе сидеть, потолок коптить?

Ой, коня б ему! гусли б звонкие!

Ой, в луга б ему, во зеленый бор!

Через реченьку да во темный сад,

Где соловушка на черемушке

Целу ноченьку напролет поет!

Тогда же Алексей Толстой сформировался и как поэт-лирик. В стихах он рисует образы природы, а тональность их определяется наднациональным характером и судьбой. Пейзажная лирика окрашена мотивами удали, широты, радости и восторга:

Звонче жаворонка пенье,

Ярче вешние цветы,

Сердце полно вдохновенья,

Небо полно красоты.

Разорвав тоски оковы,

Цепи пошлые разбив,

Набегает жизни новой

Торжествующий прилив.

И звучит свежо и юно

Новых сил могучий строй,

Как натянутые струны

Между небом и землей.

Им были созданы ряд баллад и стихотворений: «Ты знаешь край, где все обильем дышит…», «Колокольчики мои, цветики степные, что глядите на меня темно-голубые…», «Средь шумного бала, случайно…» и другие.

Но современники встретили молодого поэта весьма сурово. Лирические стихотворения критики заклеймили беспомощными и подражательными. Исторические баллады казались им вымученными и бессмысленными, а прозаические произведения и вовсе не стоящие внимания. Ну а уж взгляды и суждения об исторической судьбе России – и вовсе, мягко говоря, оставляли странное впечатление…

Как писал один из критиков, Толстой есть «враг просвещения, поклонник и проповедник беззаветного холопства, а как поэт – посредственно даровитый дилетант, выучившийся рифмовать строки, склонный ради баловства сочинять бессмысленные баллады».

Как относился Алексей Толстой к этой нелицеприятной критике соотечественников? –   Спокойно: «Наша печать почти целиком находится в руках теоретиков-социалистов, поэтому я являюсь мишенью для грубых нападок… могу сказать не без удовольствия, что представляю собою пугало для наших социалистов-демократов», – и добавлял: «Будем обходиться без них».

Перу Алексея Константиновича принадлежит поэма «Дон Жуан» (1862), где он раскрывает религиозную тематику; в прологе произведения отчетливо звучат мотивы библейской книги Иова.

Благовест

Среди дубравы

Блестит крестами

Храм пятиглавый

С колоколами.

Их звон призывный

Через могилы

Гудит так дивно

И так уныло!

К себе он тянет

Неодолимо,

Зовет и манит

Он в край родимый

В край благодатный,

Забытый мною, –

И, непонятный,

Томит тоскою.

Молюсь, и каюсь я,

И плачу снова,

И отрекаюсь я

От дела злого.

Далеко странствуя

Мечтой чудесною,

Через пространства я

Лечу небесные.

И сердце радостно

Дрожит и тает,

Пока звон благостный

Не замирает…

 ***

В творчестве Толстого много места отводится злободневному, проникнутому «жгучими веяниями времени». К примеру, его поэма «Сон Попова» принадлежит к числу лучших образцов русской политической сатиры.

Следующая сатирическая поэма (автор ее называет «рассказ») «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева», состоящая из 83 четверостиший, посвящена известному факту, как новгородцы пригласили варягов управлять ими.

Возможно, что замысел сатиры возник у Толстого после прочтения двух стихотворений в сборнике «Русская потаенная литература XIX столетия»: «Сказка» и «Когда наш Новгород великий…», опубликованном в Лондоне в 1857 году:

Когда наш Новгород великий

Отправил за море послов,

Чтобы просить у них владыки

Для буйных вольницы голов,

Он с отковенностию странной

Велел сказать чужим князьям:

«Наш край богатый и пространный,

Да не дался порядок нам!»

В короткой по объему «Истории…» Алексей Константинович ухитрился вместить пародийный рассказ обо всех основных символичных событиях русской истории: от призвания варягов до крещения Руси.

Начиная от Гостомысла, легендарного новгородского посадника (правитель города), по совету которого новгородцы пригласили варяжских князей, автор перечисляет всех князей и царей, однако обходит молчанием лишь Александра II, ограничившись министром внутренних дел А.Е. Тимашевым. После написания (1868) «История…» распространялась в списках и приобрела большую популярность еще до официальной публикации. Но, как и предполагалось, по цензурным соображениям, она появилась в печати лишь через 15 лет после написания в 1883 году в «Русской старине» под названием «Русская история от Гостомысла 863–1868», а отдельным изданием на русском языке была опубликована в Берлине в 1884 году, уже после смерти автора.

В качестве эпиграфа Толстой взял цитату из летописи Нестора: «Вся земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет».

Начиналась она так:

 Послушайте, ребята,

Что вам расскажет дед,

Земля наша богата,

Порядка в ней лишь нет.

А эту правду, детки,

За тысячу уж лет

Смекнули наши предки,

Порядка-де, вишь нет…

А завершалась так:

Составил от былинок

Рассказ немудрый сей

Худый, смиренный инок

Раб Божий Алексей».

    ***

Это произведение впоследствии вдохновило ряд авторов написать продолжение «Истории государства Российского».

Поэт-сатирик В.В. Адикаевский в Санкт-Петербурге издал свое стилизованное стихотворение «От мрака к свету» (вплоть до событий 1905 года);

«История дома Романовых» Н. Агнивцевой, опубликованная в журнале Лукоморье», описывает «Историю…» до событий Февральской революции 1917 года;

Е.Б. Чернявский, главный редактор ж. «Летучая мысль», в 1975 году публикует свое продолжение «От Александра II до генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева»;

В 2002 году появилось творение некого Юрия Нестеренко «История государства Российского… вплоть до В.В. Путина!».

 «Козьма Прутков»

 I.

Под этим именем, коллективным псевдонимом, скрывались друзья – граф Алексей Толстой и его двоюродные братья Жемчужниковы Владимир, Александр и Алексей, сыновья сенатора и тайного советника. Они писали стихи, басни, литературные пародии, афоризмы и прозу, где высмеивали консерватизм мышления, мнимое величие, политическую «благонамеренность» и различного рода эпигонство в литературе.

Первой совместной работой стала одноактная буффонадная пьеса «Фантазия», но под каким именем ее предлагать театрам, не знали.

«У нас тогда работал камердинером Кузьма Фролов, – вспоминал Алексей Жемчужников, – прекрасный старик, которого все любили. И я предложил ему: «Кузьма, мы написали книжку, а ты дай ей свое имя, как будто ты сочинил. Все, что выручим от продажи, мы тебе отдадим». Он согласился, но спросил: «Книжка-то умная, аль нет?». – Мы прыснули: «О, нет! Книжка глупая, преглупая!». Кузьма нахмурился: «Коли глупая, то я не желаю, чтобы имя мое под ней было подписано. И не надо мне и денег ваших!».

Алексей, как услыхал сие, чуть не умер от хохота, и подарил Кузьме 50 рублей, сказав: «Это тебе за остроумие!».

Вот тогда мы с братом и решили взять себе псевдоним не Кузьмы Фролова, а «Кузьмы Пруткова».

«Фантазия» была создана в декабре 1850-го, представлена в дирекцию императорских театров, одобрена цензурой, и передана в Александрийский театр, а 8 января следующего года состоялась премьера.

Но вместо ожидаемого успеха разразился скандал. На спектакле присутствовал Николай I, не досмотрев и первой картины, встал и демонстративно покинул зал. При выходе из ложи, сказал директору императорских театров А.М. Гедеонову, что подобной чепухи никогда ранее не видел, хотя ему пришлось сталкиваться со множеством глупостей!..

После ухода императора в зале поднялся гвалт!.. Положение спас актер, любимец публики Александр Мартынов, он произнес свой заключительный монолог, и его проводили бурными аплодисментами.

«Фантазия» была изъята из репертуара уже на следующий день: «Ваша и гражданина Толстого пьеса, – извещал Алексея Жемчужникова главный режиссер театра, – уже запрещена по Высочайшему повелению».

Но урок оказался полезным: Алексей Толстой и Алексей Жемчужников первыми высмеяли нелепый тогдашний репертуар отечественной сцены и едкими шутками поставили серьезный вопрос о необходимости его обновления.

   II.

…В русской литературе появился таинственный классик Козьма Прутков. Его полное собрание сочинений (с обязательным приложением портрета) постоянно переиздается; биография классика досконально изучена; ему посвящены солидные литературоведческие труды.

Известен и адрес в Санкт-Петербурге, где он жил: ул. Казанская (бывшая Плеханова) № 28, в здании Пробирной палатки горного департамента Министерства финансов (ныне здесь обосновалась Инспекция пробирного надзора Министерства финансов РФ).

Знаменитый литератор занимал здесь казенную квартиру из 18 комнат, поскольку являлся директором указанного государственного учреждения.

Улица Казанская начинается от Казанского Собора на Невском проспекте, т.е. в самом центре столицы империи, однако на доме, к большому сожалению, до сих пор нет мемориальной доски!..

Как следует из биографии, Козьма Прутков очень много писал «в стол», мечтая о всемирной славе. Но выпустить в свет свои сочинения помогло «случайное» знакомство с Алексеем Толстым и братьями Жемчужниковыми.

Первые стихи Козьмы Пруткова появились осенью 1851 года на страницах «Современника», известного всей стране журнала, который издавал Николай Алексеевич Некрасов. Это были басни – «Незабудки и запятки», «Кондуктор и тарантул», «Цапля и боевые дрожки» и другие, такие же остроумные и колкие. Басни вызывали гомерический хохот, и сами собой просились на страницы журнала.

Но далее последовал перерыв в три года, в результате, как вспоминал Алексей Жемчужников, «К лету 1853 года, набралось уже много таких произведений, добавились и проза, и комедия «Блонды». Решили с братом (Алексеем Толстым) писать от одного лица – Козьмы Пруткова».

И на протяжении всего следующего года они публиковались в «Современнике» из номера в номер. Успех превзошел все ожидания. Русская литература не знает другого примера столь поразительного творческого союза литераторов, сумевших подчинить единой цели свои таланты.

…Полное собрание сочинений Козьмы Пруткова с портретом, биографическими сведениями вышло в типографии М.М. Стасюлевича в 1884 году тиражом 600 экз., но мгновенно было раскуплено, поэтому в следующем тираж был увеличен до 2000 экз., и с тех пор сборник переиздавался регулярно.

Басни и афоризмы Козьмы Пруткова были очень популяры, их пересказывали, ими щеголяли, желая прослыть остроумным и образованным человеком. Вот некоторые из них:

«Зри в корень»;

«Лучше скажи мало, но хорошо»;

«Никто не обнимет необъятного»;

«Единожды солгав, кто тебе поверит?»;

«Усердие все превозмогает»;

«Болтун подобен маятнику, того и другого надо останавливать»;

«Мудрость, подобно черепаховому супу, не всякому доступна»;

«Если у тебя есть фонтан, заткни его, дай отдохнуть и фонтану!»;

«Взирая на солнце, прищурь глаза, и ты увидишь на нем пятна»;

«Не робей перед врагом: лютейший враг человека – он сам»;

«Век живи, век учись! И ты наконец достигнешь того, что, подобно мудрецу, имеешь право сказать, что ничего не знаешь»;

«В здании человеческого счастья дружба возводит стены, а любовь образует купол».

«Приятно поласкать дитя или собаку, но всего необходимее полоскать рот»;

«Все говорят, что здоровье дороже всего на свете, но никто его не соблюдает»;

«Смерть для того поставлена в конце жизни, чтобы удобнее к ней подготовиться».

 Единственная любовь всей жизни.

В январе 1851 года на маскараде в Большом театре друзья Иван Тургенев и Алексей Толстой познакомились с незнакомкой, скрывавшейся под маской. Она была стройна, обаятельна и остроумна. Тургенев серьезно увлекся дамой, и они условились о втором свидании. Но, идучи на свидание, Иван Сергеевич прихватил с собой молчаливого Толстого за компанию. Увидев Софью без маски Тургенев был глубоко разочарован.

«Что же я тогда увидел?.. – вспоминал он. – Лицо чухонского солдата в юбке!».

Позже состоялась беседа за чаем, в ходе которой Тургенев явно заскучал, а Толстой, напротив, был очарован. Софья Андреевна «была живым доказательством, что обаяние не нуждается в красоте. Черты ее лица привлекательными не были, но умные глаза и золотой голос придавали малейшему ее слову что-то особенно завлекательное».

Алексей Константинович влюбился глубоко и страстно в жену конногвардейского ротмистра Софью Андреевну Миллер (урожденная Бахметьева). Именно ей, своей избраннице, граф вскоре посвятил удивительное по нежности и трепетности стихотворение «Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты…».

На эти стихи, а также на многие другие Петр Ильич Чайковский написал изумительные романсы. Он говорил: «Толстой – неисчерпаемый источник текстов под музыку; это один из самых симпатичных мне поэтов!». И не было певцов, кто бы не исполнял эти шедевры ни в XIX, ни в XX, ни в XXI веке.

 …Вскоре после знакомства с графом Софья ушла от мужа, блестящего офицера-кавалергарда Льва Миллера, племянника Екатерины Львовны Толстой, которая была матерью Федора Тютчева.

Молодые люди стали жить гражданским браком, поскольку им препятствовали и супруг Софьи, не давая развода, и матушка Толстого, которая чрезвычайно недоброжелательно к ней относилась, клеймила ее «падшей женщиной», позорящей свой древний дворянский род.

Официально брак удалось оформить лишь через 12 лет, после смерти Анны Алексеевны в 1863 году. Венчались супруги в Дрездене, в греческой церкви…

Софья Андреевна была высоко образованная и эрудированная женщина, по отзывам современников, она знала 14 языков и серьезно увлекалась историей и философией. Кроме того, Софья была тоже страстной поклонницей охоты и любила острые впечатления. Люди, близко знавшие эту семью, отмечали полное несоответствие этой пары: поэтическая тонкая натура Толстого, человека могучего телосложения, остроумного красавца, любящего розыгрыши и веселье, близко знакомого с «великими мира сего», близкого друга Императора, и грубоватой внешне Софьи, которую Иван Тургенев называл не иначе, как «чухонским солдатом в юбке».

Тем не менее, прекрасно разбиравшаяся в литературе и искусстве, с острым умом и трезвым взглядом, Софья, судя по всему, мужа не любила, называла его «Толстой», не по имени, но читала первой все, что выходило из-под его пера и беспристрастно делилась впечатлением, предлагая что-то исправить, добавить, развить или отложить до лучших времен. Алексей Константинович называл жену «своим лучшим и самым строгим критиком», очень ценил мнение Софьи и ничего без ее одобрения не публиковал. Именно к ней, начиная с 1851 года, обращена вся любовная лирика Поэта.

Прожили супруги весьма непростых 24 года, и, казалось бы, с течением времени чувства Алексея Константиновича должны были бы ослабеть, но нет:

Минула страсть, и пыл ее тревожный

Уже не мучит сердца моего,

Но разлюбить тебя мне невозможно,

Все, что не ты, – так суетно и ложно,

Все, что не ты – бесцветно и мертво!..

Крымская война.

Крымская война началась в октябре 1853 года. Против Российской империи была выставлена коалиция стран Британии, Франции, Османской империи и Сардинского королевства. Боевые действия разворачивались на Кавказе, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Черном, Азовском, Белом и Баренцевым морях, а также – в низовьях Амура, на Камчатке и Курилах. Наибольшего напряжения она достигла именно в Крыму, потому и получила название – «Крымской».

Граф Алексей Толстой горячо воспринял начавшуюся Крымскую кампанию. Вместе во своим другом князем Алексеем Бобринским, они, как истинные патриоты, решили организовать добровольческое ополчение для защиты балтийского побережья России от возможной высадки англичан. Друзья сформировали из 80 ополченцев специальный военный отряд и вооружили его закупленными в Туле на свои средства дальнобойными винтовками, а также приобрели быстроходную яхту. Но ни то, ни другое не пригодилось, поскольку военные действия разворачивались только в Крыму, и десант англичан на Балтике не состоялся.

Послужить России граф Толстой все же успел, хотя и недолго.

В марте 1855 года умер Николай I, заканчивать войну пришлось Александру II, и тогда Алексей Константинович добровольно вступил в число «охотников», так называемого, «стрелкового полка Императорской фамилии», который располагался под Одессой.

Но принять участие в активных военных действиях Толстому не довелось: полк накрыла эпидемия тифа, унесшая «на тот свет» значительную его часть. Заболел и граф, и столь тяжело, что едва не умер, о чем было доложено Александру II. Выхаживала мужа любимая жена Софья Андреевна, которая, по требованию Императора, по нескольку раз в день телеграфировала ему о состоянии здоровья Толстого.

В августе 1856-го война закончилась, но супруги еще некоторое время оставались в Крыму, путешествуя по окрестностям, восстанавливая здоровье Толстого. Впечатления об увиденном вошли в цикл его стихотворений «Крымские очерки».

В день коронации Александра II граф Толстой был произведен в полковники и назначен флигель-адъютантом, а осенью того же года получил должность делопроизводителя «Секретного отдела о раскольниках».

Графское происхождение давало право пойти по дипломатической стезе, однако литература забрала Толстого полностью. Само по себе это занятие в те времена было модным, но поменять службу на литературу среди знати считалось дурным тоном.

Однако дарованная служба была ему «глубоко противна», в чем Алексей Константинович и признался Государю. «Есть разные способы приносить пользу Отечеству, – писал он. – Из меня всегда будет плохой военный и плохой чиновник, но, как мне кажется, я, не впадая в самомнение, могу сказать, что я хороший писатель».

К чести Императора, он понял и простил давнего друга и не препятствовал более намерениям его и планам.

И в 1861 году действительный статский советник граф Толстой подал в отставку и удалился в усадьбу «Пустынька» на берегу реки Тесны под Санкт-Петербургом, чтобы всерьез заняться любимым делом – писательством. Иногда он с домочадцами надолго уезжал в родовое имение Красный Рог (Черниговская губерния, Мглинский уезд), лишь изредка посещая столицу.

 Переводы.

Алексей Константинович знал в совершенстве французский, немецкий, итальянский, английский, украинский, польский, а также латынь. Это позволяло ему с легкостью не только читать на всех этих языках, но и переводить на русский шедевры зарубежной классики – Гёте, Гейне, Шенье, Байрона, Горвега, шотландские баллады. Для перевода Толстой выбирал, исходя из ценности оригинала и его близости к своей творческой индивидуальности.

«Я думаю, – писал он Софье, – что не следует переводить слова, и даже иногда мысли автора, главное – надо передать впечатление оригинала».

Все переводы Алексея Толстого являются, по оценке профессионалов, образцами переводческого мастерства.

Андре Шенье (1856 год):

«Крылатый бог любви, склоняясь над сохой»;

«Ко мне, младой, Хромид, смотри, как я прекрасна»;

«Вот он, низийский бог, смиритель диких стран»;

«Супруг блудливых коз, нечистый и кичливый»;

«Багровый гаснет день; толпится за оградой»;

«Я вместо матери уже считаю стадо».

  Генрих Гейне (1856-1868):

«Безоблачно небо, нету ветру с утра»;

«У моря сижу на утесе крутом»;

«Из вод поднимая голову»;

«Ричард Львиное сердце»;

«Обнявшись дружно, мы сидели»;

«Довольно! Пора забыть этот вздор», написанное по просьбе И.А. Гончарова для романа «Обрыв».

 Иоганн Вольфганг Гёте (1856-1870):

«Бог и баядера»;

«Коринфская невеста»;

«Радость и горе, волнение дум»;

«Трещат барабаны, и трубы трубят»

 Джордж Ноэл Гордон Байрон (1856):

«Солнце не спящих»;

«Поражение Сенахерима».

 Переводы Алексея Толстого на иностранные языки:

 Немецкий: «Что день, как поломя со влагой» (элегия); «Острою секирою ранена береза»; «Три побоища» (фрагмент из баллады); «Песни о походе Владимира на Корсунь» (отрывок); «Гекон «Слепой» (первые две строфы); «Не верь мне, друг, когда в избытке горе…»

«Дон Жуан» (поэма), «Смерть Иоанна Грозного» (трагедия), опубликованные в Дрездене.

Польский: «Грешница» (поэма), переведена Антонием Коленковским и отпечатана в Губернской типографии.

Итальянский: «Князь Серебряный» (роман), перевод Патуцци, профессора из Вероны.

 Музыка, написанная на произведения А.К. Толстого:

 Направник Э.Ф. – «Дон Жуан», драматическая поэма в 3-действиях;

Калинников В.С. – «Царь Борис» к одноименной драме;

Ференц Лист – «Слепой» (баллада), мелодекламация в сопровождении фортепиано;

Альбрехт К.К. – Три хора на стихи графа Толстого для мужских голосов.

 Последние годы жизни

После ухода в отставку Алексей Константинович стал ощущать явную нехватку средств, чтобы поддерживать привычный уклад жизни. Причина была проста: у них в имении поселились братья Софьи со своими семьями, аппетиты у которых были преогромные, и гонораров Толстого явно не хватало.

Своих детей у четы не было и, с подачи Софьи, они усыновили детей одного из братьев. Якобы в благодарность братья взялись вести хозяйственные дела графа, а в результате все подчистую развалили, и Толстой окончательно разорился…

Обладавший в молодости богатырской силой, в последние годы жизни Алексей Константинович страдал от астмы, грудной жабы и невралгии. Особенно допекали его головные боли, мешающие Толстому заниматься любимым делом – писать!..

В качестве лекарства, чтобы притупить боль, «модный» петербургский лекарь прописал морфий. С каждым разом Алексей Константинович увеличивал дозу, и во время очередного приступа, ввел себе слишком большую дозу и… не проснулся.

За два года до кончины, 13 декабря 1873 года, Алексей Константинович был избран член-корреспондентом Императорской Санкт-Петербургской Академии наук, в один день со Львом Толстым. Но он был первым из рода Толстых, кто прославил славное имя литературным творчеством, и было ему всего 58 лет!..

Похоронен Алексей Константинович там, где прошло его детство, куда он приезжал взрослым, чтобы уединиться от светской суеты, подумать, осуществить задуманное, – в Красном Роге. Здесь же находится и его Дом-Музей.

…Софья пережила супруга на 20 лет. После смерти мужа руководила изданием его сочинений. Она открыла на Шпалерной улице литературный салон, где собирался весь артистический цвет Петербурга.

Ближе к концу жизни познакомилась с Федором Достоевским, которому всячески покровительствовала, и он делился с ней своими замыслами, читал написанное, а она, по привычке, критиковала, и Достоевский частенько с ней соглашался, внося исправления.

Умерла Софья Андреевна в Лиссабоне, заболев, путешествуя по Европе, в 1895 году, но похоронена, согласно ее завещанию, рядом с мужем в Красном Роге.

 Письмо Ивана Сергеевича Тургенева редактору

по поводу смерти Графа Алексея Константиновича Толстого*

«Любезнейший Михаил Матвеевич, третьего дня вечером получил Вашу телеграмму; горестной скорбью наполнила она мое сердце. Я знал и прежде, что Толстому не суждено долго жить на земле: не далее, как три месяца назад его доктор в Карлсбаде сказывал мне, что нашему бедному другу не просуществовать и года. Но трудно сразу примириться даже с ожидаемой потерей, особенно с потерей такого человека, каков был Толстой. Я далек от намерения представлять же теперь его полную оценку, определять его место и значение в современной русской словесности: это – дело его будущих биографов; мне хочется только высказать несколько мыслей о симпатической личности отошедшего Поэта.

Да, он им несомненно был, вполне всем существом своим; он был рожден поэтом; а это в наше время везде и пуще всего в России большая редкость. Одним этим словом определяется поколение, к которому он принадлежал (известно, что у нас в нынешнее время молодых поэтов не имеется), определяются так же его убеждения, его сердечные наклонности, все его бескорыстные и искренние стремления. Положение Толстого в обществе, его связи открывали ему широкий путь ко всему тому, что так ценится большинством людей; но он остается верен своему призванию – поэзии, литературе. (…)

Он оставил в наследство своим соотечественникам прекрасные образцы драм, романов, лирических стихотворений, которые в течение долгих лет – стыдно будет не знать всякому образованному русскому; он был создателем нового у нас литературного рода –исторической баллады, легенды; на этом поприще он не имеет соперников – и в последней из них, помещенной в октябрьском номере «Вестника Европы» (в день известия о его смерти!), он достигает почти дантовской образности и силы. Наконец – и как бы в подтверждение сказанного выше о многосторонности его дарования – кто же не знает, что в его строго идеальной и стройной натуре била свежим ключом струя неподдельного юмора – и что граф Алексей Константинович Толстой, автор «Смерти Иоанна Грозного» и «Князя Серебряного», был в то же время одним из творцов памятного всем «Кузьмы Пруткова»?

Вот Поэт, которого мы лишились и который, при теперешнем направлении умов, едва ли скоро будет заменен. И пусть молодые люди, которым эти строки попадутся на глаза, не пожимают плечами и не думают, что эта утрата увековечена мною; смею уверить их, что проложить и оставить за собою след будет со временем в состоянии только тот, кто поймет и признает эту утрату.

Я попытался набросать несколько черт Толстого как поэта; что сказать о нем, как о человеке?

Всем, знавшим его, хорошо известно, какая это была душа, честная, правдивая, доступная всяким добрым чувствам, готовая на жертвы, преданная до нежности, неизменно верная и прямая. «Рыцарская натура» – это выражение почти неизбежно приходило всем на уста при одной мысли о Толстом; я бы позволил себе употребить другой – в наше время несколько заподозренный, но прекрасный и в данном случае самый уместный – эпитет.

Натура гуманная, глубоко гуманная! – вот что был Толстой, и как у всякого истинного поэта, жизнь которого неуклонно переливается в его творчество, эта гуманная натура Толстого сквозит и дышит во всем, что он написал.

Мне бы не хотелось кончить письмо чем-нибудь касающимся до моей личности; но перед этой еще свежей могилой чувство благодарности заставляет умолкнуть все другие: граф Алексей Константинович Толстой был одним из главных лиц, способствовавших прекращению изгнания, на которое я был осужден в самом начале 50-х годов.

Мир праху твоему, незабвенный русский человек и Поэт!

Я знаю, что Вы глубоко сочувствуете нашему общему горю, и в силу этого сочувствия крепко дружески жму Вашу руку.

Преданный Вам, Иван Тургенев».

* Печатается в сокращении.

 Память

 В честь Алексея Константиновича Толстого названы:

 – Парк-музей в историческом центре Брянска, где стоит памятник А.К. Толстова;

– Театр драмы в Брянске;

– Мемориальный музей А.К. Толстого в селе Красный Рог, филиал Брянского краеведческого музея;

– Улица в Красном Роге.

 Римма Кошурникова

     фото взято с сайта  www.novochag.ru