Театр музыки и поэзии под руководством Елены Камбуровой представил новую премьеру – спектакль по одноимённой повести искусствоведа и писателя Всеволода Петрова «Турдейская Манон Леско». Это четвёртая режиссёрская работа Дениса Сорокотягина на сцене знаменитого театра на Большой Пироговской.

Всё происходит на расстоянии дыхания, совсем рядом со зрителем, можно даже сказать, энергетика актёров и зрителей в этом небольшом зале становится единой: все вместе на время спектакля оказываются в сказочной истории любви в военном вагоне на фоне картин Ватто.

По сути – история вне времени, здесь смешаны век ХХ и век XVIII, и хоть понятно, что время советское, война, но игры людского ума здесь способны шагнуть в любое пространство и родить любую мечту.

Юлия Зыбцева (Нина Алексеевна) и Роман Калькаев (Он)

О чём она, встреча прикомандированного к военному госпиталю офицера и живой до неприличия молодки Верочки? Формат читакля, а слово это подразумевает театральный эскиз – нечто среднее между читкой и игровым действием — даёт каждому возможность увидеть эту историю в любом удобном разрезе, читакль всегда отличное пространство для игры воображения.

«Я, — признаётся Сорокотягин, — обожаю «Мхатовские вечера» Марины Брусникиной, которая делает театральные эскизы совершенно феерически. Это всегда повод для размышления о чём-то своём, в этом формате нет готовых ответов, и я предложил актёрам Театра Камбуровой тоже его попробовать. Мне радостно, что в пространстве музыки и поэзии возникает какая-то линия драматического театра – это, на мой взгляд, важно».

Роман Калькаев (Он) и Любовь Логачёва (Вера)

Кто-то, наверное, назовёт эту историю любовью, а, по мнению режиссёра, это история веры, как с Богом или без Него — герой в любовь просто поверил, и, пытаясь оторваться от жизненной правды, старается пропустить её через искусство. Вот вам и сказочное сочинение с особым настроением французского мастера галантной живописи, его театральной игрой, ироничностью и лирикой, простое и чрезвычайно очаровательное.

«Меня радует, — продолжает Денис, — что этот спектакль полюбила молодая публика, те, кто перешагнул порог двадцатилетия. Их привлекает нечто неоформившееся, то, чему пока нет названия — это какая-то вера в любовь, вера в жизнь, потому что девчонка по имени Вера – воплощённая жизнь, с отказом от какой-то логики – как вода, как огонь, как стихия».

Но есть место и любви настоящей – врач Нина Алексеевна, с которой герой давно дружен, и которая умеет любить, принимать, прощать. Эта линия режиссёру интереснее, важнее – то истинное, чего часто даже не видим, не замечаем. А потому практически непрорисованный в повести классический любовный треугольник, на сцене читается хорошо.

Роман Калькаев (Он) и Любовь Логачёва (Вера)

Тему живописи режиссёр поручил художнику спектакля Елизавете Архангельской, дебютантке, что ещё доучивается в МАХУ. «Лиза, — комментирует постановщик, — совсем юный и тонкий человек, она приоткрыла нам эти миры, и построила их не впрямую, а каким-то ассоциативным способом, с помощью намёков».

Историей из лоскутков — холстов рококо, стихов прошлого века и шекспировских трагедий, разложенных по страницам военной хроники, называет спектакль молодая художница.

«Здесь, — говори она, — серая степь расцветает садом и рельсы звучат виолончелью. Ни виолончель, ни сад не заглушают взрывы, но в промежутках между ними людям всё равно удаётся любить и жить».

В строки повести Петрова Сорокотягин, который до самозабвения любит всё, что связано с культурным Петербургом, рельефно вплетает Хармса, Олейникова, Введенского, литератора и композитора Михаила Кузмина, а также Данте и немного из собственных сочинений. Кстати сказать, музыка в спектакле живая, а за роялем в одном лице и режиссёр, и композитор.

И эта мастерски слепленная, возвышенная история, симфония намёков и недосказанностей, долго потом не оставляет того, кто ночью будет брести под октябрьским дождём.

Наталья Косякова

Фото:  Вера Юрокина