…Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

В.Маяковский
26 мая 1916, Петроград

Кто-то  посадил незабудки на газоне у  их подъезда. Это такая радость! И загадка — кто бы это мог сделать?
Ева  была  потрясена и взволнована, когда увидела  эти  цветы! Вот так вот, вживую, она  не видела их  несколько лет. Редко выезжала из города.
Газон около  подъезда обычно пустовал. Кроме  старого запылённого куста барбариса и травы там ничего не росло, в отличие от газонов у других подъездов, на которых разбивали целые сады.
Но кто мог  их посадить? Приехали  новые соседи, у которых цветоводство в крови?  Или у старых вдруг появилось такое желание?
Кроме крошечных  трогательных незабудок,  из земли тянулись к  свету   плотные  зелёные  стебли пионов   с завязью будущих цветов, ворсистые стебли маков с зелёными коробочками, скрывающими алый  шёлк лепестков.
И среди них рассыпаны  синим мелкие глазастые незабудки.
Ева сфотографировала  цветы телефоном, но синий цвет на фото получается плохо.
К тому же,  погода  солнечная! А незабудки лучше фотографировать в тени.
Она  спрятала телефон в сумку. И вдруг, краем глаза заметила проскользнувшую мимо,  неторопливо, как рыбка,    машину серебристого цвета и улыбку на лице водителя, внимательно  с интересом наблюдающего за ней.
Но  поняв, что его заметили,  он тут же резко прибавил скорость и машина  исчезла в конце улицы.
Герман? Очень похож!  Он всё делает  тайком.  И  знает, что это её любимые цветы.
Хороший подарок в июне! Но как он догадался, что она любит только живые цветы?  Срезанные в банке или в вазе это не то!  Следить за их медленным увяданием, собирать со стола опавшие лепестки ей неприятно.
Она любит когда цветы растут на воле, набираются сил, радуются солнцу.

Следующий день выдался дождливым. Она смотрела в окно..
Капли дождя кривыми дорожками стекали вниз по стеклу. Дождь барабанил по подоконнику. Этот ритмичный звук успокаивал.
Начало июня выдалось  холодным и дождливым. Под её настроение.
Она знала, что это лето ничего нового и хорошего ей не принесёт.

«Ты убил без пистолета и меня, и это лето!…», — вывела она в тетради.
Она  ничего не ждала. Она знала, что уже ничего не будет, что это конец.
Но к чему тогда незабудки? Странно…
Всё в её жизни складывалось странно: её никто никогда не любил. Те, кого любила она,  не любили её. А тех, которые любили её, она не любила. Такой она была женщиной, с запутанной судьбой.

Обычно женщина, едва увидев мужчину, в первую же секунду чувствует: её это человек, или нет.
С Германом  всё складывалось трудно.  Они и знакомы-то толком не были. И она пришла к выводу, что пора его выбросить из головы. Не было смысла столько времени тратить на пустые отношения.
Он то появлялся, то исчезал.  Всё это было непонятно…Или говорило об одном,  что она его запасной вариант.

А её жизнь была заполнена музыкой. Едва научившись ходить, она случайно подошла к большому  роялю у окна, крышка которого была откинута, и ткнула маленьким пальчиком в клавиши. Услышав незнакомый по тембру приятный звук —  замерла… Он её ошеломил! С тех пор она постоянно тянулась к инструменту. Её рано отдали в музыкальную школу.
Все её дни были заполнены фортепианной музыкой. Вначале неумело, затем всё уверенней она исполняла  музыкальные пьесы русских и зарубежных композиторов.
Фортепианная музыка напоминала ей дождь, тот  же шквал эмоций, то же очищение…
Позже была консерватория. Преподаватели говорили  о её таланте, о  больших  возможностях. На концертах были аншлаги.
А ей вдруг  захотелось  самой писать музыку. Исполнительское искусство перестало приносить ей удовлетворение. На концертах она исполняла одни и те же музыкальные произведения. Она их  знала  наизусть. Это были откровения чужих душ. А ей хотелось писать своё…
Всё-таки,  исполнитель — это ремесленник, не творец.

В последние годы она жила одна. Родители переехали  на юг, поближе к морю.
Почти треть комнаты занимал рояль, он по-прежнему стоял у окна. И был тем же самым, что и в её детстве. Этот рояль им достался по наследству от бабушки. Это был старый немецкий рояль, изготовленный известной  фирмой. Звучание у него было изумительное! Наверное потому он так поразил её в детстве.
Её мама,  Мария Александровна, преподавала в музыкальном училище.
А отец был далёк от музыки.  Она его  раздражала. И он не знал куда укрыться от этого водопада звуков.
Он  работал  простым  инженером, его интересовала только техника. Он часто подолгу просиживал в их старом дворе с соседями за шахматами. А потом вдруг  у него на работе участились собрания, авралы — он стал возвращаться  домой не раньше одиннадцати.  Мать навела справки и узнала, что у него роман с бухгалтершей Лидией Геннадиевной. И стала заводить разговоры о переезде в другой город, поближе к морю. Вспомнила, что там живёт её родная сестра, с которой она сто лет не виделась.  А у них скоро пенсия, надо спокойное место для жизни подыскать! И вот, с помощью тёти Кати нашли подходящую квартирку в  Керчи. И как отец ни упирался, всё же переехали.
А Ева осталась одна в родном городе.
Иногда вечерами становилось скучно. Она стояла подолгу у окна и смотрела на улицу, на прохожих. Ничего нового  там она не видела: дети бегали, играли, галдели; женщины тащили тяжеленные сумки из ближайшего магазина.
Мужчины сновали по улице туда и сюда -по своим , только им одним известным, важным делам.
Она отошла от окна и  заварила чай, но в эту минуту неожиданно зазвонил телефон.
— Привет!,- закричала в трубке её давняя школьная подруга Ленка.
— У меня день рождения  в четверг. Приходи к семи. Соберётся интересная компания. А один чел очень даже тобой интересуется…Он тебе понравится! Талантливый журналист!
— Да, нет, я ни с кем знакомиться не  хочу. Могу придти просто так, тебя поздравить.- ответила Ева.
-Ну, о кей! Ждём! — Ленка бросила трубку.
А Ева вернулась на кухню, подлила из чайника  кипятка в подостывший чай.
И стала думать: идти или не идти?… Она не любила компании. Все эти дни рождения проходят по одному сценарию.
Но, когда наступил четверг, всё же пошла. Слишком скучно  было  сидеть дома одной. Работа не шла…

Погода была мягкая, недавно прошёл дождь. Но асфальт на дорогах уже подсох. Правда, в этот день обещали грозу, но она не случилась.
Ленка  жила неподалёку.  Едва войдя в прихожую, она увидела в проёме  двери, сидящего  в соседней комнате у окна Германа в белой рубашке в узкую синюю полоску.
«Так вот какой чел мной интересуется!», — подумала она…
Ленка была рада её приходу: « Проходи, знакомься!», — и подвела её к Герману.
-А мы вроде бы уже немного знакомы, -сказала Ева. Герман улыбнулся: «Да, чуть, чуть…».
И протянул руку: « Герман Ткаченко! Обозреватель газеты  « Новости дня».
— Ева Трояницкая. Пианистка. — представилась Ева.
Ну, вот и состоялось официальное знакомство!
Ей конечно хотелось познакомиться с ним как-то по-другому, не столь официально, не в такой обстановке. Но факт знакомства состоялся!

Гостей было много. В основном, это были знакомые лица. Но многие из них  давно не виделись друг с другом. И потому в душной комнате стоял гвалт.
Герман сидел напротив и изредка поглядывал на неё. Он тоже пришёл один.
Когда зазвучала музыка, он ринулся к ней. Но его опередил Владислав. И Ева из озорства не отказала ему. А Герман стоял в углу комнаты и исподлобья наблюдал за ними. Может быть, ревновал?
Она ожидала, что он  её пригласит на следующий  танец и потому всем отказывала. Но Герман, повернувшись спиной к гостям, курил на балконе.
Вскоре  все устали  от шума и суеты,  и  стали просить Еву что-нибудь сыграть. И она решилась! Исполнила свою собственную небольшую пьеску. Захотела проверить её на публике.
После беспорядочных бурных аплодисментов, Татьяна сказала: «О, что-то новенькое! А кто композитор?».  Ева не призналась. Главное, пьеса всем понравилась. Ещё она исполнила из Моцарта, свою любимую Фантазию ре-минор.
Окна были открыты, дул лёгкий ветерок, все молчали… А за окном уже разгорался во всё небо летний закат.
-Скоро стемнеет…, — подумала Ева. И решила уйти по-английски.
Незаметно для всех выскользнула в прихожую.
Но спускаясь по лестнице, услышала торопливые шаги за спиной. Обернулась — это был Герман!
— Я вас провожу, можно?- спросил он.
Ева в ответ кивнула: «Конечно, можно!».
Они вышли на улицу в летнюю ночь. Было тихо и безлюдно. Светили звёзды.

Но вдруг налетел ветер! Он поднял пыль, подбросил вверх выброшенный кем-то полиэтиленовый пакет, листья на деревьях затрепетали… Сверкнула молния, загрохотал гром и ливень плотной стеной обрушился на город.
Они едва успели забежать под козырёк ближайшего подъезда. Двери во всех домах теперь закрываются на кодовый замок -не попадёшь.
Дождь бил с такой силой, что добирался и сюда. Герман загородил её собой от порывов ветра и дождя.
Ева видела как постепенно намокает его рубашка.
— Я скоро уезжаю,- сказал Герман.
-Куда?,- удивилась Ева.
— На Украину. Записался в контрактники.
Она испугалась: «Зачем нам чужая война?».
— Она не чужая. Я наполовину украинец.
В Славянске живёт моя бабушка и тётя с племянниками…Я должен им помочь.
— Когда уезжаешь?, —  испуганно встрепенулась Ева.
— Скоро. В понедельник. Ты придёшь меня провожать?
— Конечно, приду!

Он бережно обнял её и мягко коснулся губами:
«Люблю тебя!».

Грозы не бывают длинными. Вскоре дождь иссяк, вода с тротуаров схлынула и они спокойно дошли до её дома.
— Зайдёшь?, — спросила Ева.- У меня есть малиновое варенье.
— Да, пожалуй, зайду. Немного обсохну.- ответил Герман.
Они поднялись на её этаж. В квартире было тепло и уютно. Она дала Герману свой запасной махровый халат. По очереди приняли душ — согрелись и смыли грязь с ног. Ева поставила чайник. Достала варенье, которое берегла на случай простуды.
А за окном снова хлестал дождь. Вода сбегала по стёклам, стучала о металлический подоконник.
Иногда сверкала молния, но гром грохотал уже где-то в отдалении. Гроза уходила.
Ева смотрела на его лицо, которое ей когда-то казалось надменным. И думала: мы совсем не умеем понимать других людей.

Рано утром, в понедельник, Ева вызвала такси. По дороге купила белые  с горьковатым запахом  хризантемы.
На вокзале бурлила толпа из провожающих и отъезжающих. Мужчины были уже в военной форме.
Всё это напоминало ей сцену из фильмов об Отечественной войне.
Проводы!  Какое страшное слово! Думала ли она, что ей доведётся в них принимать участие?

Но как она найдёт здесь, в этой толкучке, Германа? Она испугалась, что не сможет с ним увидеться на прощание.
В этот момент кто-то нежно коснулся её руки. Она обернулась — это был он!
Металлический голос диктора, а может быть робота, объявил об отходе поезда. Они обнялись. Герман её так поцеловал, как никто и никогда…
— Пиши!
— Ты тоже!
-Часто!
-Да!
— И ты!
Он запрыгнул на ступеньку вагона и поезд в эту минуту тронулся…поплыли вагоны, Герман ей махал рукой.
— Жди меня!
Ева расплакалась и помахала в ответ…

Когда подходила к дому, бросились в глаза незабудки, которые всё ещё цвели  на газоне у её подъезда и напоминали о нём.

Светлана Смирнова