Тихо падал снег. И каждая снежинка имела особенный узор – так загадочно устроен наш земной мир. Каждый зверёк в лесу ждал Нового года, загадывал желание, и надеялись все на лучшее. Опять же, загадочно всё это ожидание, вот загадочно, и всё, и даже не трепыхайся. Зимний лес был настолько красивым, что пахло сказкой. Каждая веточка воистину сказочного хвойного леса, на которой так красиво лежал белый-пребелый снежок, тоже ждала Нового года, но не все об этом ведали, так тоже бывает. Белка сочиняла стихи, и думала, что она самая известная поэтесса в лесу, вот и сейчас она громко читала свои стихи:

—

Заяц трус – известно всем.

У него полно проблем.

От простуды он хрипит.

И от холода дрожит.

Услышал заяц белку, подбежал весь такой бодрый, сильный, застучал по пеньку лапками, да так громко, чтобы на него обратила внимание известная поэтесса.

– Ты белка, конечно, известная поэтесса, только я не трус, и проблем у меня как у всех, осину грызу и радуюсь, что сытый. От холода тоже не дрожу, шубка моя природная, тёплая-претёплая. Да и не простыл я и физзарядку каждое утро делаю. Так что весь твой стих одно враньё.

Белка обиженным голосом сказала:

– Ничего ты, глупый заяц, не понимаешь в поэзии, только барабанить лапами своими можешь как барабанщик, вот послушай, что я написала про бурундука, может, оценишь какая я талантливая:

Полна была нора орехов.

И бурундук был рад, дурак.

Медведь избавил от успехов.

Он съел орехи все, вот так.

Бурундук подошёл уже давно, и белка это видела, а заяц нет, слушал спор зайца и белки. И такая его обида взяла, что он громко заговорил:

– Да радовался, что орешками на зиму запасся, но только почему же дурак, попробуй запаси столько орешков?

Бурундук глубоко вздохнул и продолжил свою волнительную речь:

– Медведи они чуют наши норки, находят и грабят нас, бурундуков, каждый год, обидно это нам очень, ведь столько трудов положено. Я без припасов остался, а ты радуешься, белка, и хоть ты и известная поэтесса, только злая ты, вот злая и всё. Я ведь орешками-то с друзьями-бурундуками делился, угощал, и теперь они меня от голода спасают, носят орешки в норочку мою. Ты бы белка доброе стихотворение придумала. Да только думаю не сможешь ты, для этого надо добрым быть как солнышко.

Белка встрепенулась:

– И чего это у тебя, глупый бурундук, солнышко вдруг добрым стало? Светит себе, светит, по утрам спасть мне мешает. И не злая я вовсе, просто ты в поэзии моей талантливой ничего не понимаешь, ну глупый ты. Хорошо, что я такая талантливая с вами в лесу живу, да ещё и прославляю вас, дураков. Кто бы вы без меня были?

Заяц вдруг грустно сказал:

– Да так бы, как и раньше, до твоих стихов, зверьками бы лесными и были. Вон лисичка идёт, а я и не убегаю, значит не трус я, белка. Не правдивы твои стихи.

Лисица подошла поближе, и белка к ней обратилась:

– Эти глупые зверьки ничего не понимают в поэзии. Ты – лиса хитрая, умная, плутовкой тебя зовут, вот послушай моё гениально написанное стихотворение про тебя, уж ты-то оценишь моё мастерство Великого на весь лес поэта:

Всю ночь лисица не спала.

За хромоногой уточкой следила.

Уж больно уточка мала.

Сожрать её плутовочка решила.

Но уточка взлетела вдруг.

И улетела от хитровки.

Спугнул её, вон, бурундук.

Ложи, лисица, зубы все на полки.

Лиса разгневано закричала на бурундука:

– Так это ты уточку мою спугнул?

Бурундук смело отвечал:

– Да я! Уточка маленькая, жалко мне её стало, у неё крылышко подстрелено было злыми охотниками, но теперь крылышко зажило, и она наконец полетела, я ей только помог это понять. А ты лиса мышей в поле наелась, чего тебе горевать.

Лисица зло сказала:

– Ну, погоди! Не прощу тебе этого, бурундук. На будущий год всё медведю расскажу о твоих новых норках с орехами.

Бурундук удивился:

– Так вот кто у меня орешки ворует, на вас не напасёшься.

Лисица обратилась к белке:

– Не понравилось мне твоё стихотворение, как про уточку вспомнила, так слюнки глотать стала, ох, наверное, вкусная была уточка.

Белка возмутилась на весь зимний лес:

– И ты, лисица, ничего не понимаешь в поэзии. Я уж думала, ты-то умная.

Вдруг появился ёжик, и белка ему прокричала:

– А про тебя, ёж, у меня стихов пока нету.

Ёжик улыбнулся, чем смутил Великую поэтессу:

– А мне не надо стихотворения от тебя, белка, они у тебя все злые какие-то.

Ёжик задумался, снова улыбнулся и сказал:

– Я вот слушал вас всех, соритесь вы, соритесь, а ведь скоро Новый год. Как же можно без дружбы Новый год встречать?

Зверьки задумались над словами мудрого ёжика.

Белка звонко прокричала:

– Я – самая Великая поэтесса, вот и стишок получи, ёж:

Ёжик, Ёжик, глупый Ёжик.

Быстрый, быстрый самохожик.

Правильно всё говорит.

Быстро всех нас помирит.

Бурундук грустно сказал:

– Хитрая ты, белка. Вон про ежа-то не так зло написала, только глупым назвала, всё равно не утерпела. У какая ты всё же недобрая.

Белка быстро отвечала:

– Я не злая. Я мудрая и умная, самая умная в лесу. Если бы не я, о вас бы никто и никогда не узнал, а вот выйдет мой сборник стихов, станете знаменитыми, для вас же стараюсь. Ну говорю же: дурачки и есть дурачки…

***

Снеговик спал в зимнем домике, храпел так, что Снегурочка с Дедом Морозом не могли заснуть.

А раз нет сна, то Дед Мороз и говорил Снегурочке:

– Слышал я, зверьки в лесу разругались, у них и так жизнь тяжёлая, надо запасы на зиму делать, а для этого они, бедненькие, всё лето от зари до зари трудятся, и лапки у них болят от натуги, мне всё ведомо. Вот какой крепкий мороз на улице, я хоть и Дед Мороз, самому страшно от сильного мороза бывает. Сколько птичек замёрзнет, только медведю в берлоге хорошо, нипочём ему мороз.

Снегурочка весело отвечала:

– Да как же тебе страшно от мороза? Ты же сам его, этот самый мороз, и создаёшь.

Дед Мороз громко расхохотался и, широко улыбаясь, отвечал:

– Создаю мороз сильный- пресильный, а сам боюсь, диво так диво.

Снеговик храпел так сильно, что у него отвалилась морковка. И Дед Мороз, видя, что его дорогой друг Снеговичок остался без носа, поднялся со своей ледяной кровати и аккуратно воткнул морковку на место. Снеговик сладко спал и снова был с носом, вовсе и не зная, что чуть не потерял свой красный сказочный нос. Дед Мороз, с любовью глядя на Снеговика, пошёл и лёг на свою ледяную кровать. И они со Снегурочкой снова стали разговаривать.

Проснулся Снеговик и недовольно сказал:

– Вы чего мне спать мешаете, разговорились тут, ночь на то и дана, чтобы спать, а они взялись разговоры разговаривать.

Дед Мороз-Красный нос отвечал Снеговику:

– Ты, Снеговик, так храпишь, что мы со Снегуркой моей любезной заснуть не можем, а ведь нам надо идти в зимний лес, зверята поругались меж собою, надо бы помирить.

Снеговик вдруг радостно ответил:

– Так почему же идти, волшебные сани я вчера отремонтировал, они хоть и волшебные, но без плотника им никак не совладать.

Дед Мороз обрадованно, словно в трубу, прогудел:

– Дорогой Снеговик! За то что сани отремонтировал, спасибо тебе огромное, и поклон земной, теперь и подарки сложим, и сами поедем радость всем дарить. Прощаю я тебя, Снеговик, за храп твой. Невыспавшись, подарки повезём. Такая у нас работа – радость всем на белом свете дарить.

На утро сани с подарками быстро неслись по зимнему снежно-сказочному лесу и остановились возле поругавшихся зверьков. Белка опять умничала:

– Скоро Новый год, надо про всех вас снова стихи писать, тяжёлый у меня писательский труд.

Все зверьки увидели огромные красиво разукрашенные сани. На санях полным-полно разных подарков. Вышел из саней большой Дед Мороз со Снегурочкой и Снеговиком. Бурундук, заяц, лисичка, ёжик быстро подбежали к Деду Морозу и давай обнимать его. Стали дружно водить хоровод, к ним тут же присоединились Снегурочка со Снеговиком. Но Снеговик быстро встал в середину дружного, весёлого хоровода, все засмеялись, а Дед Мороз подумал: «Хоть бы нос у него опять не отвалился». Бурундук кричал:

– Ура! К нам сам Дедушка Мороз в гости приехал.

Затем Дедушка Мороз стал раздавать подарки и заметил, что заяц стоял грустным:

– Ты чего это, косой, загрустил?

– Я конфеты не люблю, мне бы морковки. Да где её зимою сыщешь?

Дед Мороз громко отвечал зайцу:

– Дед Мороз – это, брат заяц, шибко ответственная должность. Вот ты по ночам спишь, а я о тебе думаю. А ну, Снегурочка, принеси вон тот мешочек.

Поднесла Снегурочка мешочек к зайцу, тот раскрыл его и увидел красненькую радующую глаз морковку. Улыбнулся заяц, подбежал к Дедушке Морозу, обнял его, и заплакал от радости, говоря:

– Ой, дедушка! Я такую и хотел.

Только белка сидела на ветке и не присоединялась к всеобщей радости, тогда Дед Мороз грозно сказал ей:

– Ты, белка, очень гордая, и если не помиришься с друзьями, то выгоню тебя из леса. А в другом лесу тебя никто не знает, там тебя будут обижать, потому как твои друзья, хоть ты и пишешь об них злые стихи, прощают тебе всё, а в другом лесу не простят тебя. Это здесь ты знаменитая поэтесса, а там ты – никто.

Понравилось белке, что сам Дедушка Мороз назвал её знаменитой поэтессой, и ей стало страшно вдруг потерять своих друзей, которые её так любят, что прощают действительно злые стихи, и она ускакала в лес. В лесу ей вдруг стало грустно и одиноко, хоть она и ускакала-то совсем не далеко от весёлого хоровода. Белка вслух рассуждала:

– Ой, как прав Дед Мороз. Ух, мудрый какой! В другом лесу меня никто не знает, там я, может, и стихи писать не буду, да что стихи, может, там я с голоду помру, там, поди, другие белки орешки все собрали, вот и помру. И тогда пропадёт мой талант. А тут, и правда, мне всё мои друзья прощают. Нет для меня их на свете ближе. Ух, мудрый Дед Мороз! Она немножечко даже поплакала, и пока все водили хоровод, написала новое стихотворение. И тут же громко стала его читать:

Зайчик, ёжик, бурундук, лиса.

Это все мои друзья.

У меня есть колбаса.

Я же белка, не судья.

Ну, давайте поедим.

Деда Мороза угостим.

И его друзей, конечно.

Чтобы дружба длилась вечно.

Вы простите за злые стихи.

Больше их писать я не стану.

Я весёлая нынче хи – хи – хи.

Теперь я готовлюсь к роману.

Дед Мороз со Снегурочкой и Снеговиком обрадовались, что зверьки наконец помирились, а белке подарили блокнот с ручкой, чему она была несказанно рада. Только вдруг белка сказала:

– Мой роман в этом блокноте не поместится.

Снеговик не растерялся и подарил белке ещё один блокнот.

Сани с Дедом Морозом, Снегурочкой и Снеговиком поехали дальше, а зверьки долго-долго махали им вслед лапками. У Деда Мороза от радости тоже написались стихи, и хоть он не был таким известным поэтом как белка, но громко прочитал их Снегурочке и Снеговику. И сказочный снежный лес, и снежинки слушали эти строки:

Снежинки, падают, искрятся

Красиво, словно в серебре.

Раскрыв талант, мороз колючий,

Пейзажи пишет в январе.

Как интересно удивляться,

Открыв в самом себе добро.

Читая сказку, восхищаться

И веровать в души тепло,

В домашнее тепло и негу,

В узоры счастья на стекле.

Я, взоры обращая к небу,

Благословляю свет в окне.

Новый год – это праздник новой надежды, доброго волшебства, каждый зверёк, ребёнок и взрослый ждут его с нетерпением, просто потому что есть во всём этом какая-то добрая загадка, что ли, которую до конца никто пока не разгадал, но, думается, что до конца и не надо разгадывать. Дед Мороз ехал на санях с подарками к детям, и очень был рад тому, что зверьки помирились, что морковный нос, который он ночью прикрепил другу снеговику не отвалился – разве это не чудо? Конечно, чудо чудное, диво дивное, хорошие у нас слова в России, особенно в Сибири, – так думал Дед Мороз, направляясь к детям…

Записал сказку

Анатолий Казаков

Братск