ХУДОЖНИК МЕСЯЦА — Стас Басараб: «Художник улиц»

Когда строку диктует чувство,

Оно на сцену шлёт раба,

И тут кончается искусство

И дышит почва и судьба.

Б. Пастернак

Судьба настоящего художника никогда, ни в какие времена не была легкой. Труд художника всегда был трудом мужским, часто неблагодарным. По сути это раб (словами Пастернака), прикованный к делу, не приносящему ясной пользы. Не всякий решится посвятить этому жизнь. Но дело в том, что человек не выбирает себе талант, это талант выбирает человека. Бывает, что от таланта и не скрыться.

Положение усугубляется в наше время тем, что художник ни плохой, ни хороший не нужен никому, он никому не интересен, не востребован обществом. Еще бы! Зачем художник, когда есть сериалы, попса и футбол. Народ чаще всего реагирует на простые, грубые раздражители, шок, эпатаж, скандал – вот что привлекает внимание. Народу не до тонкостей и нюансов тихого, не навязывающегося никому изобразительного искусства.

Нелегка судьба многих, и даже подавляющего большинства современных художников. Работы, сообразно их таланту, профессии и призванию в наше время не бывает. Профсоюзов творческих профессий нет. Художник не только одинок и никому не нужен, он социально никак не защищен. Вынужден работать не по таланту, а лишь бы прожить и прокормиться. Им не интересуется государство и специалисты, искусствоведы предпочитают не иметь дела пусть и с талантливыми, но неизвестными художниками. Журнал «Клаузура» ставит своей задачей рассказывать именно о них – неизвестных талантах, любителях-самородках и профессионалах с целью создавать новую, альтернативную существующей, культурную среду. То, что сейчас из искусства на слуху, в ТВ, рекламе, СМИ не может удовлетворить развитого или искушенного человека.

Потому в этом номере журнала «Клаузура» художником декабря Стас Басараб. Читатели уже знакомы с ним по статье, опубликованной в предыдущем номере (Журнал КЛАУЗУРА, Выпуск № 11 (29) ноябрь 2013 года)

Его творческий путь конечно нелегок. Надо было кормить семью и не было возможности для образования. Как он сам о себе говорит, в его образовании «были только «коридоры», зато люди попадались замечательные».

Попав по распределению в Ленинград, сначала он учился в «Вечерних рисовальных классах при Академии художеств» четыре года по вечерам (преподаватели А. Д. Альховский, Ф.Ф. Мельников), а днём работал; через 3 года пошел на подготовительные курсы при мухинском институте, преподаватели Д.А. Шувалов, С.Д. Коровина, О. Л. Некрасова-Каратеева. Дальнейшее «образование» это улицы Петербурга, потому Стас Басараб считает, что видимо так теперь ему и оставаться в вечных учениках. Таким образом, получивший обширное, но не официальное и не полное образование художник, а годы подготовки, тем не менее, не прошли впустую, выгодно отличается как профессионально поставленным рисунком, крепкой техничностью, мастерством и редкими художественными данными с одной стороны, так и творческой свободой, которую не успели окончательно зажать жесткими правилами штудий, с другой. Может быть в этом, в таком соотношении и есть сермяжная правда искусства и свободы творчества?

А образный строй его работ – это отдельный разговор, особая философия никому не нужного горожанина, человека, свободного до одиночества, предоставленного самому себе в большом пустом городе, его заброшенность и отчужденность. В Санкт-Петербурге Басараба ощущается почти библейская пустыня. О библейских сюжетах стоит сказать отдельно. Подобные его работы необычны тем, что принадлежат к редкому в наше время жанру картины на основе библейского мифа.

Вечные и универсально пригодные на все времена притчи Библии и жизнь современного человека у него неразрывно связаны. Этот прием переноса библейского мифа в современность использовался в изобразительном искусстве в истории не раз, но в нашем времени Библия чаще всего это условность, оторванная от реальности. Не так в работах С. Басараба. Ангелы реальны, и они среди нас – один из таких посланцев спустился в спальный район города между проходящим «Белазом» и трамваем, в клетушках новостроек среди утомленных городских женщин он ищет Марию. Охранники из службы безопасности в отчаянии: они опоздали с помощью, и Христос уже распят на городской окраине. Приехавшие на пикник сотрудники участвуют в омовении ног, они похожи на апостолов…. И все это не впадая в столь обычный для нашего времени фальшивенький пафос, без показных и нарочитых эффектов, с тончайшей деликатной иронией. Петербург Стаса Басараба тоже непривычный, не открыточный и имперско-помпезный, а величественно-одинокий, но гордый, заброшенный, обшарпанный, промышленный и окраинный. В общем, такой, какой он есть на самом деле. Это узнавание каждым зрителем картин города и себя в городе порождает ни с чем несравнимый катарсис, эмоциональный отклик, ностальгию.

Художник не ищет легких путей, не идет на поводу конъюнктуры, угождая заказчику. Он вообще не продает своих картин, похоже, это ему не приходило в голову. Хотя, когда он работает на улице, люди часто подходят и интересуются, как можно картину купить? Еще бы! Тот, кто видел работы Стаса Басараба что называется «вживую» (как я, к примеру), тот понимает, что фото не передает и половины впечатления от них.

Удивительная цветовая и композиционная уравновешенность – показатель хорошего вкуса художника; сильный крепкий рисунок, который, как известно, основа всего – и графики, и живописной работы, его выстроенность; несмотря на некоторую выраженную графичность мазок многоотеночный, составной, сложный, плотный, фактурный – такой не всякому живописцу под силу. Он создает красочную поверхность, красивую саму по себе. Это можно попытаться увидеть во фрагменте картины «Простаковский натюрморт», помещенной ниже.

Художник согласен, что его место на задворках жизни, что у него нет зрителя, что он не востребован, как выражается сам Стас Басараб: «я почти бессознательно выражал своё положение художника в мире, словно говорил, что задворки мира моё законное место». И он пишет, изображает свою правду жизни и свое в ней законное место, не ожидая платы и награды: проходные дворы, закоулки и переулки, руины, заброшенные дома, все то, что в реальности есть его жизнь, как и жизнь многих и многих людей имперского города, великой и жалкой России.