Русский философ Н. Бердяев посвятил творчеству Льва Шестова несколько небольших работ. Главная из них – «Основная идея философии Льва Шестова». Название предлагаемой статьи и статьи Бердяева схожи, за исключением одного слова. У Бердяева – «идея», мы же пишем об «образе». Почему так?
Бердяев искал в сочинениях Шестова систему идей, то, что и называют концепцией того или иного философа. Такую концепцию, философскую систему находили у Киркегарда, Ницше и других мыслителей, в том числе современных Шестову. Не хотел участвовать в поиске таких систем только сам Шестов. Поэтому-то Бердяев справедливо говорит о том, что в произведениях Шестова, там, где он подвергает критике и рассмотрению мысли философов прошлого, узнать эти системы очень трудно. Шестов «мог смотреть на мир, производить оценки мысли других исключительно изнутри своей темы…».

За это Шестова много критиковали. Философ не излагал объективно творчество Платона, Плотина или Паскаля, а «переделывал» их. Критики Шестова не поняли, что философ не искал «идей», но пытался за категориями того или иного другого мыслителя отыскать «образ». Образ философии, не связанной с наукой и научными принципами, но философии самой важной для человека.
Что же это такое, «образы»? Это следы философии, стремились к которой очень многие, видели очертания которой десятки мыслителей, но отразить которую в привычных категориях нельзя. Отысканием таких образов Лев Шестов занимался на протяжении всего творческого пути. Этого-то не понял в нем Бердяев, как и очень многие, искавшие систему идей там, где были только образы.
Чтобы постараться правильно понять, что хотел донести до нас Шестов, надо найти у него образы. И сделать это можно не тем способом, когда вдумываешься в слова книг Шестова, но стараясь пережить его философию. Переживанием мыслителей древности, средневековья и Нового времени, Шестов открывал образы, которые остались непонятыми, и которые мы должны открыть заново на пути, указанном философом.
Подробно об образах Шестова мы говорим в другом месте. Здесь же мне бы хотелось остановиться на основном образе его философии – данности.

* * *
Основной образ философии Льва Шестова это данность. Не противопоставление царства необходимости Богу, как считал Н. Бердяев, а именно образ данности подталкивал Шестова к тому, чтобы писать свои многочисленные произведения, в которых философ старался этот образ раскрыть. У самого философа нет такого понятия «данность», но нетрудно заметить, что критикуя разум, Шестов обращался именно к данности, как к главной ценности для человека, как к тому, что человек утратил. Что же такое данность? Шестов не дает определения данности, но мы сможем понять, что это такое, если бегло рассмотрим основные мысли философа. Философ считал, что изначально, при своем появлении человек испытал страх перед тем, что ему открылось, перед данностью. Окружавшее человека было для него страшным, пугало своей непредсказуемостью, своим хаосом. Человеку нужно было как-то устраиваться среди этого хаоса, поэтому-то человек подчинился разуму, который предложил человеку вместо хаоса мир возможного и невозможного. С тех пор человек живет хоть и в устроенном и упорядоченном мире, но в рабстве у разума. Лев Шестов считал, что эти рабские узы, связывающие человека, должны быть разбиты и уничтожены, что человек рано или поздно вновь вернется к данности, пройдя путь к очевидности
Получается, что данность это то, что открывает человек, когда открывает себя как человека. Для нас, привыкших подчиняться разуму и жить в мире возможного и невозможного, представить данность достаточно сложно. Поэтому-то Шестов в своих работах старается показать, что такое данность через сведение к данности мира возможного и невозможного. И в этом большая заслуга философа.
В своих произведениях Лев Шестов исходил из того, что найти данность можно и в том мире, который был создан разумом, ведь мир этот похож «как две капли воды на то, что действительно существует». Если понять, что отличает мир возможного и невозможного от данности, то станет возможным приблизиться к данности. Поэтому-то Шестов постарался отыскать такое отличие, и нашел его в основаниях.
Мы не можем здесь подробно останавливаться на том, что такое основания. Достаточно будет только некоторых указаний. Философ пишет, что разуму «с одной стороны, нужно разбить внешний мир на части, чтобы овладеть им, с другой стороны, тоже нужно эти части возможно прочнее связать, чтобы не было непредвиденностей или чтоб было поменьше непредвиденностей». Другими словами, разум находит в данности согласованность и необходимость, которые и составляют основания. Поэтому в мире возможного и невозможного, в отличие от данности, одно есть посредством другого, в нем то, что основания имеет – возможно, а то, что оснований не имеет – невозможно.
Основания, которые выдумал разум, это «некая прибавка» к данности, как метко заметил Шестов. Благодаря такой прибавке, разум создает из данности мир возможного и невозможного. Именно поэтому философ пишет, что мир возможного и невозможного состоит из «данного человеку и созданного человеком». Значит, если из мира возможного и невозможного убрать основания, то мы сможем «увидеть» данность. Другими словами, чтобы данность открылась как то, что открывает человек, когда открывает себя как человека, мы должны отказаться от согласованности и необходимости, благодаря которым разум создает мир возможного и невозможного. Данность это своеобразный «сухой остаток», который получается путем вычитания из мира возможного и невозможного оснований. Это и есть сведение к данности, которое не может освободить человека от власти разума, но может показать ему, чего он лишился, потеряв данность.

* * *
Образ данности это главный образ философии Льва Шестова. Все остальные мысли философа вытекали из этого открытия данности. Но именно этого-то не поняли большинство критиков, в том числе Н. Бердяев. Бог это только идея к образу данности, как необходимость – идея к образу мира возможного и невозможного. К сожалению, отношение к творчеству Шестова как к религиозному, проникнутому поисками Бога, закрепилось не только среди критиков, но и последователей философа. Предлагаемое нами понимание философии Льва Шестова как философии, главным образом которой является данность, то есть философии данности, отличается от традиционных. Но, как мы полагаем, именно это расположило бы к нам самого великого философа. Поэтому, стараясь описать данность и философию на ней вырастающую, мы стремимся подтолкнуть почитателей и исследователей наследия Шестова к новому прочтению произведений философа.

Продолжение. Выпуск 3 (9) март