И сказалъ Господь Богъ:
не хорошо быть человэку одному;
сотворимъ ему помощника…
(Быт. 2,18)

Каждая женщина, как помощница человеку, имеет хотя бы один ген жены – мироносицы! Там заявят о себе этот ген или же нет. Но, именно, проявление этих стремлений, похожих на жен — мироносиц  ищут влюбляющиеся мужчины. И хотя с первого то взгляда они пленяются разными прелестями своих возлюбленных, сердца же их неосознанно ищут в женщине… жену-мироносицу. И когда не находят её… раскол. Раскол семьи, раскол сердец, раскол бывшего единства.

Где найдём подтверждение этому? Ну, конечно же, у Фёдора Михайловича! Родион Раскольников и Сонечка Мармеладова — совершеннейшее подтверждение тоски по жене-мироносице. Феодор Михайлович представил человечеству чис-тый эксперимент без помех, смело, исключив из их любовной истории популяр-нейшее ныне словечко — секс, основу дiавольского растления душ. Раскольников и Сонечка, вихревой роман и… никакого секса. Истинный женский крест — это крест жены-мироносицы.
А за что любили Сонечку каторжане? А вот за эту самую её способность жертвовать всем, жертвовать собою.
В “Преступлении и наказании” Феодор Михайлович через своего персонажа Мармеладова бросил мiру и вопрос, который носит в глубине своей души, своего сердца каждый человек, когда либо рожденный на земле, начиная с Адама и Евы:

— Кто меня пожалеетъ?

Эту жалость к себе, прежде всего то, ясно, что неосознанно, и ищет человек в человеке противоположного пола. Вот, кто-то понравился! И ему грезится, что вот она то, именно, и пожалеет его. Хотя он преуспевающий молодой сильный человек, о какой жалости может быть речь? Не преуспевающее тело ищет опоры, опору ищет иссохшая душа, никогда не орошаемая Божiей благодатью. Она оторвана от Творца, она не ведает, что такое непрестанная молитва, соединяющая её с Богомъ, и она взывает: — Кто меня пожалеет? И ищет эту необходимую ему жалость в другом человеке. И вот, когда такого человека не находится, душа только тогда и прозревает, что:

“А пожалеет нас Тот, кто всех пожалел и Кто всех и вся понимал, Он единый, Он и судия”.

Женщина, тоже, устремляясь к мужчине, жаждет от него прежде всего жалости, неосознанно прикрываясь инстинктом деторождения. И тоже редко находит эту жалость. Муж может её озолотить, она может получить от него, как теперь говорят, бешеные бабки, например, как какая — нибудь Хизер, разведённая жена Пола Маккартни. Но посмотрите на неё, выигравшую суд и получившую бешеные миллионы… она же, как никто нуждается в жалости. Она с бодрым видом говорит пред телекамерами всех компаний мiра, а глаза выдают боль сердца, взывающего в тоске: — Кто меня пожалеет? Миллионы? Но миллионами сердце не утешишь, душу ими не накормишь. Кто душу успокоит? А вот, только Тот, кто всех пожалел и Кто всех и вся понимал, Он единый, Он и  пожалеет.

Помочь, да, способны многие. Часто и помогают то ради себя самого: просящему у тебя дай. И на душе становится, как-то приятно — сделал доброе дело.  Но вот, пожалеть! Тут уже не ум, тут уже требуется сердце. За други своя? — что это? А не жалость ли это, ради которой и жизнь свою готовы отдать? Любите друг друга! — это ли не главная заповедь Господа нашего Iисуса Христа!
Но о какой любви эта заповедь?
Но как исполнить эту заповедь?
Не самый ли это сложный вселенский вопрос?
И не был бы Антон Павлович писателем русским, если бы, как никто, не представил бы он мiру красоту любящей русской православной души. Душечка! Есть ли в мировой литературе душа, настроенная только на одно — жертвовать собою за други своя? Сонечка Мармеладова — будет ответ. Да, конечно, Сонечка. Но и Ольга Семёновна — тоже Сонечка, в своем только роде.
«Нет мнения», — это не центральная мысль повести, как её увидел Лев Николаевич Толстой. «Нет мнения», — это всего лишь следствие той любви Ольги Семёновны, готовой положить душу свою за други своя. Это истинная красота души русской женщины, души глубоко верующий, и потому исполняющий заповедь Божiю о предназначении женской души: Жена да убоится своего мужа. Убоится, — это не значит устрашится. Так как, и будут (два) одна плоть. Одна плоть, где жена следует за мужем, где цементом этой новой плоти является не только единомыслие, но единодушие. А при единодушии разве нужно жене свое мнение. Ольга Семёновна целиком отдаётся своей любви, потому что она натура цельная. Обращать внимание на саму себя, на то, как она выглядит, у её цельной натуры места нет. Это не нынешние собчаки, которые только о себе.  Ольга Семёновна всю себя целиком вкладывает во вновь создаваемую плоть её и того, кого она полюбила. А любит то она всегда из сострадания! Вот суть любви за други своя. В конце повести её забота вся сосредотачивается на мальчике. Для Чехова это было необходимо сделать, чтобы показать, что не плоть влекла Ольгу Семёновну к мужчинам, а то сострадание её души, которым наградил её Господь.  Антрепренёру, управляющему лесным складом, ветеринару, и мальчику — она каждый раз самозабвенно отдаётся любящему человеку. Но её «отдаётся» не имеет ничего общего с нынешним только животным понятием безбожных душ. Любите друг друга! Но ведь, чтобы исполнить эту главную заповедь Христа, надобно иметь то, чем любить. Надо иметь любящее сердце. А оно от Бога! В своей повести «Душечка» Антон Павлович представил свою героиню Ольгу Семёновну, которую Господь наделил не просто любящим сердцем, а сердцем сострадательной любви.
«Душечка!», — вырывалось из груди каждого человека, соприкасавшегося с ней. И шло это ласковое слово не из-за внешней её привлекательности, а оттого только, что необыкновенность её сердца не укрывалась от людского взгляда даже при мимолётной встрече с ней. В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли! — кредо Антона Павловича Чехова. Вот этой гармонией он и наделил свою Ольгу Семёновну. «Отсутствие мнения, — это так прискорбно. Ведь каждый человек неповторимая личность! Как же это без мнения каждого?», — услышим мы вопрос от свободной личности ХХI-ого века. Но почему-то от неповторимых личностей мы слышим одни только повторы телевизионного зомби.
И только отсутствие своего мнения и даёт возможность в идеале без лукав-ства обращаться ко Христу с ежедневной просьбой: «Да, будет воля Твоя!». Именно, отсутствие своего мнения и даёт уникальную возможность научаться от Христа яко кроток и смирен есть.
Да, не об отсутствии мнения повесть «Душечка», а о любви. О той самой любви, которая не ищетъ своего, всему веритъ, всего надеется, всё переноситъ, милосердствуетъ, не раздражается, не завидуетъ. А результат этой любви… да, отсутствие своего мнения? Так представьте, Ольгу Семёновну женой протоиерея Iоанна Сергиева! Какое мнение тогда было бы у Ольги Семёновны? Представили её матушкой? Ну, конечно же! Наталiя Николаевна Туберозова, протопопица! Её мнение и было бы мнением Ольги Семёновны, окажись та протопопицей. Что плохое мнение? У какой феминистки найдётся мнение лучше этого?
Ведь, что может быть разрушительнее для семьи, чем жена с мнением?
Невиданная прогрессия, по которой растёт количество разводов и распадов невенчанных во всём мiре — разве не от переизбытка мнений у жен? Ольга Семёновна — идеальная жена! Ну, конечно же, для христианской семьи.
А вот, Марианну на баррикадах никак не заподозришь в отсутствии у неё мнения. От её обнаженной груди и распространилось мнение по всей вселенной на всех Евиных потомков ХХI-ого века: заголиться, обнажиться, ничего не стыдиться! «Свобода, ведущая народ»! Привела!
И где ты сегодня встретишь Ольгу Семёновну — жену, единомышленную своему мужу?
Чехов не скрывает величайшую формулу крепости семьи, запечатлённой  образом Ольги Семёновны — душечке: Сделаться его подругой, помощницей, носительницей его идеалов.
Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми её, — вот, оно признание то в любви, любви за други своя! Готовность пожертвовать не телом, не каким то там богатством, а жизнью!
И, конечно же, думая о сострадательной, о жертвенной любви жен- мироносиц, никак нельзя пройти и не выделить, может быть, самый яркий образъ, вобравший в себя все дары жертвенности, посылаемые человеку Богомъ, обраъ, вышедший из недр русской жизни и вылепленный великим русским писателем — пророком по внушению Святаго Духа, образъ Настасьи Филипповны. Счастлив ли ты? — вот её вопрос, обращённый к князю Мышкину. Вся Настасья Филип-повна в этой фразе. Не поняв этого, нельзя и приступать к экранизации или театральной постановке «Идиота», потому что раскрытие романа Ф.М.Достоевского в этом случае не произойдёт.
“Для того мы и живём, чтобы любовью соединиться съ Господомъ на веки”.

Но, Боже упаси, представить, что только русские писатели раскрывали это качество сострадательной женской любви. Всё мiровое искусство в той или иной мере отражало этот дух жен — мироносиц в красивейших женских образах.
Мы напомним здесь об одном лишь из них… но каком!

Федерико Феллини великий художник, он масштаба Сервантеса, Шекспира, Достоевского… Во всяком случае Феодор Михайлович всем сердцем принял бы героиню его главного фильма “Дорога” — Джельсомину, которая природной христианской душей, возможно, превзошла Сонечку, и сравнялась с Шатовым. Во всяком случае, такой христианской души мировое искусство не знает.
Сходств Джельсомины с Сонечкой масса. Так и, кажется, что Сонечка и была для Феллини толчком к Джельсомине. Ведь, Феодор Михайлович то при-рожденный публицист. Ему не терпится высказать великую мысль. Но кто обратит внимание на его крик души, если этот крик только в статье? И чтобы мысль его дошла до многих, он и пишет романы. Но в романах у него на первом месте — идея. Под идею он и выдумывает своих героев. И тут часто происходят сбой — ради идеи часто герой оказывается не максимально правдивым. Как раз это видно на Сонечке. Сонечка — это желаннейшая идея Достоевского. И чтобы её вознести Ф.М. искусственно наделяет Раскольникова на каторге неимоверной жестокостью для того, чтобы кротость и смирение Сонечки одержало бы над этой жестокостью Раскольникова победу.

И вот, детская душа Феллини покорена душой Сонечки. И он создаёт свою Сонечку — Джельсомину, исключая ту искусственность, которая проникла в Сонечку, как носительницу желанной идеи Феодора Михайловича, чем образа, взятого из жизни. «Вместе будем страдать!» — говорит Сонечка. Джельсомина этого не говорит — она страдает из-за грубой души Дзампано, и страдание её покоряет мир. Феодор Михайлович уж точно бы… рыдал.
И ещё на одну мысль наводит образ Джельсомины — как милостив Христосъ к душам, в которых нет лукавства. Как Он без поиска ими Царствия Небесного даёт им это Царство, посылая им болезни, нужду и страдания. Воистину, радость у человека в сущности только одна — радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесахъ (Лк. 10,20). А так же: сердце сокрушенно и смиренно, то есть, то сердце, которое и записано в Книге жизни, Богъ не уничижитъ! И Господь бережно хранит любимые Ему сердца, в которых нет лукавства. Сердце Сонечки, сердце Ольги Семеновны, сердце Джельсомины, а ранее их… сердце Луши из “Живых мощей ” Тургенева… да, и тысячи других сердец, известных только Богу…
Это всё персонажи, взятые из жизни гениальными художниками.

А вот, портрет не персонажа художественнлго произведения, а Царевны — мученицы Марии:

Он не требует комментария. Он сам обо всём говорит.