Преемственность поколений

Иван Семенович Ефимов

Чем знаменит род Демидовых, знает каждый, и не только на Урале. Если родоначальник династии Никита и его сын Акинфий — известные промышленники и знатоки рудного дела, то Прокофий Акинфиевич – и ботаник, и селекционер, и меценат. В своем роду Прокофий был последним владельцем Невьянской группы заводов, которые он затем продал винному откупщику Савве Собакину.

Потомки же Прокофия, ведущие свой род по женской линии и живущие в 20 веке, прославились как художники, дети и внуки которых так же, как и их славные предки, исследуют недра земли и при этом всерьез увлекаются искусством и разведением цветов. Иными словами, сегодня в этом роду все жизненные пристрастия генетически сплелись между собой и запросто могут сочетаться в одном человеке. Судите сами: если потомок Прокофия – Иван Семенович Ефимов – народный художник России, то его сын Адриан Иванович – знаменитый геолог и искусствовед, а внучка, Елена Адриановна, по профессии геолог, а по увлечению – цветовод, как в свое время Прокофий.

Прибыв в столицу, я направилась к метро, в сторону Третьяковской галереи: необходимо было посмотреть работы И.С. Ефимова. Медленно перехожу из зала в зал, где выставлены портреты известных людей 18 века.

А вот и Прокофий Демидов. Известный портретист того времени Д.Г. Левицкий изобразил его рядом с его любимыми цветами. На заднем плане полотна виднеется Воспитательный дом, построенный на средства Прокофия.

А теперь нужно найти зал, где выставлены картины В.А. Серова, родственником которого и является А.И. Ефимов. Великий художник сыграл немаловажную роль в судьбе своей сестры, матери Адриана Ивановича – Нины Яковлевны. Она тоже стала художником и вышла замуж за скульптора, в дальнейшем получившего звание народного художника, который к тому же является потомком Прокофия Демидова. Да, имя его — Иван Семенович Ефимов. Его деревянные скульптуры также выставлены в Третьяковке.

После галереи я посетила Крымский вал, где находится филиал и выставочные залы Третьяковки. Там я познакомилась с другими работами И.С. Ефимова. В основном это были скульптуры животных, выкованные из меди: орел с распростертыми крыльями; петух, возвещающий о приходе утра; дельфин, изображенный в движении; трепетная лань, запечатленная в момент угрожающей опасности. Неудивительно, что эти работы суждено было выполнить человеку, предки которого очень хорошо разбирались как в металлообработке, так и в изначальных свойствах исходного материала – меди.

Смотритель музея рассказала историю, произошедшую недавно в этом зале. Экскурсовод обратилась к ребятам с просьбой вспомнить характерные для человека привычки, которые, проявляясь, были бы схожи с повадками представленных на выставке животных. Одна девочка, долго смотревшая на расправившего крылья петуха, сказала: «Моя мама часто говорит братику: «Ишь, распетушился!» Действительно, эти экспонаты на удивление убедительны в своем исполнении. При взгляде на них кажется, что эти животные сей момент разбегутся, и только их металлический блеск останавливает разыгравшееся было воображение. Из филиала я поспешила в Госуниверситет имени  Ломоносова, чтобы встретиться с кандидатом геологических наук Еленой Адриановной Ефимовой.

Демидовские дворцы на Басманных

Елена Адриановна оказалась простой, милой, улыбчивой женщиной. Мы договорились, что назавтра совершим путешествие по Басманным улицам, где в основном и проживали все Демидовы. Известно, что у Прокофия было два брата – Григорий и Никита, и их усадьбы в Москве находились сразу за садовым кольцом, на Басманных улицах. Басманные улицы очень забавно расположены: по правилам геометрии и графики одновременно. Новая и Старая Басманные улицы образуют две стороны равнобедренного треугольника, основанием которого является часть Садового кольца. Эти две улицы, как раз на середине их длины соединяются Басманным переулком. Такое впечатление, что неведомый график намеренно нанес на карту города печатную букву «А», и сегодня мы решили, пройдя по демидовским местам, «напечатать» эту букву своими ногами.

Провести нас по этим улицам с удовольствием согласилась Наталья Андреевна Домашнева, прямой потомок известного в свое время интеллигента, директора Санкт-Петербургской Академии наук С. Г. Домашнева.

Путешествуя по Басманным, мы не могли не зайти  в церковь Петра и Павла, которая была построена в начале 18 века по рисунку Петра I. На второй этаж вела чугунная лестница с замысловатым рисунком на ступеньках и ажурных перилах. И отливали их на Демидовских заводах.

Рядом находилась усадьба Павла Григорьевича Демидова, племянника Прокофия. С обеих сторон дома – два въезда, обозначенных колоннами. В момент застройки, а было это в середине 18 века, дворец выглядел несколько иначе. За время Советской власти все «излишества», имевшиеся у здания, были удалены.

Пройдя через переулочки, мы подошли к дому младшего брата Прокофия Демидова – Никиты Акинфиевича. Возле дома разбит сквер, и открывается вид еще на одну церковь – Никиты Мученика, в появлении которой Демидовы принимали самое активное участие. Как видим, названия церквей удивительным образом совпадают с именами владельцев близлежащих дворцов семейства Демидовых. Почему? Да потому что они, видимо, были приусадебными.

Во дворе церкви работники рассаживали цветы. Я видела, как преобразилось лицо Елены Адриановны: она встала у дверей решетчатой ограды, чтобы полюбоваться ими.

Пообедать мы решили у Натальи Андреевны дома. К счастью, она жила рядом с Басманными улицами. Ее квартира – музей стариной мебели и красивейших ваз. Вдоль стены располагался дубовый шкаф-сервант, украшенный вырезанными из дерева головками оленей, и древний музыкальный инструмент, очень напоминающий фортепьяно.

Затем мы посетили квартиру, где долгое время проживали родители Елены Адриановны. Квартира была безлюдна и заполнена воздухом старины. Сквозь маленькие окна  едва проступал свет. По стенам развешаны картины народного художника России  Д.Д. Жилинского. На одной из них Иван Семенович с сыном Адрианом, на другой – дочери Адриана: Наталья и Елена. Картина занимала место между окнами, то есть находилась в тени, но… в ней было столько света! Две девушки в летящих платьях среди моря цветов. Я смотрела на них не отрываясь, а Елена Адриановна в этот момент перекладывала книги на столе. Вдруг она подняла глаза на полотно и тихо произнесла:  «Наталья безвременно скончалась в 1990 году».

Наталья Адриановна тоже выбрала профессию геолога, защитила диссертацию, активно работала в области микрофауны. Её муж  – академик, заслуженный художник России И.В. Голицин и по сей день радует своим творчеством россиян.

Во владениях Прокофия

С владениями Прокофия Демидова мне предстояло ознакомиться одной, поскольку мои вчерашние спутницы не смогли меня сопровождать. Я вышла на улицу Ленина и стала «приставать» к прохожим, но никто из них не знал, где находится Президиум Академии наук Российской Федерации.

Наконец мне повезло: из магазина «Нескучный сад» выпорхнула девушка, и я спросила у нее, где же здесь Президиум и Нескучный сад возле него. Она приветливо улыбнулась и пригласила следовать за ней. Пока шли, она сказала, что работает там, и что во времена Прокофия прямо от Дворца, где сегодня находится Президиум Академии наук, к реке сбегали ступеньки мраморной лестницы.

Я слушала ее и думала о том, что по иронии судьбы в 20-30 годах прошлого столетия в этом здании, когда-то фамильном дворце Прокофия, работали в качестве художников И.С. Ефимов и его жена Нина Яковлевна. В то время во дворце размещался музей Народоведения, и супружеской чете выделили маленькую комнату в бывших демидовских владениях. А когда после шумного дня музей закрывался, их сын Адриан гонял на велосипеде по шикарным гостиным своего пращура.

Но вот мы и пришли. Дворец поразил меня своей красотой и ухоженностью. Возле него – огромная поляна и фонтан со скульптурами. С другой  стороны здания к реке ведут несколько ступеней и оборудован фонтан, точно такой же, как и на поляне. Фонтан со всех сторон обступают молодые, необычные для наших мест деревья. И растут они на сохранившихся двух верхних террасах бывшего ботанического сада Прокофия. А где же знаменитый Нескучный сад? Сад, где согласно легенде, Прокофий вместо римских статуй ставил на клумбы вымазанных мелом мужиков, которые окликали каждого, намеревающегося сорвать цветок. Этого сада больше нет. Он сгорел в 1812 году, когда Наполеон вошел в Москву. Не сохранился и гербарий, собранный Прокофием. Единственное, что осталось, это 150 засушенных растений, подаренных Прокофием академику Палласу… Но я все же вошла в Нескучный сад через узорчатую калитку, где нашла древние мосточки и примыкавшую к ним липовую аллею.

Хочется верить, что диковинные растения, которые выращивал в своих оранжереях Прокофий, все-таки пробились после пожарища сквозь землю, и это их я видела с обратной стороны здания в неухоженном, диком саду.

Последнее пристанище

Недалеко от бывшего дворца Прокофия Демидова находится Донской монастырь, и я направилась туда, где у алтаря Большого собора в 1789 году и был похоронен Прокофий. Издали показалась крепостная стена из красного кирпича, за которой разместился целый ансамбль церквей, соборов, усыпальниц. Монастырь был основан в 1591 году на месте ставки русских войск, вставших на защиту Москвы от набега крымских татар.

НЕКРОПОЛЬ

Появилась я в Большом соборе к концу службы. Пел церковный хор, и батюшка размахивал кадилом. Проход к надгробиям был закрыт по причине «участившихся террористических актов». Я подошла к человеку, одетому в церковную одежду, с просьбой разрешить мне сфотографировать надгробие Прокофия Демидова. Он долго думал, потом сказал, что этого захоронения здесь нет, а фотография, которую в доказательство я ему показала, плохого качества и, скорее всего, смонтирована. Ничего не оставалось, как обратиться к настоятелю Собора. Он тоже ничего не знал, но рядом с ним шла матушка, которая была настолько любезна, что мягко приказала охранникам провести меня по некрополю.

Охранник показал мне, где похоронены родственники Пушкина и его друзья. Я перевела взгляд на другую сторону дорожки и увидела у северной части алтаря Большого собора два надгробия одинаковой формы: куб, цилиндр и конус. Ниже – неразборчивый текст. Возможно, что под одним из надгробий – Прокофий Акинфиевич, под другим, поменьше – его жена, Татьяна Васильевна.

Зная о том, что у Прокофия был противоречивый и непредсказуемый характер, мы сегодня не удивляемся тому, что и надгробие его составлено из многообразия геометрических фигур, так как в науке о природе человека говорится, что каждому темпераменту соответствует определенное геометрическое обозначение. А здесь мы имеем все эти обозначения сразу.

Вспомним: Прокофий был чудаковат, но шутил беззлобно, и над его шутками смеялась вся Москва. Он был грубоват с высокими вельможами, да так, что Екатерина II называла его «дерзким болтуном». Но он был также и великодушен: вспомним его меценатство и Воспитательный дом в Москве. Он давал деньги в долг под проценты, но при этом был сентиментален: в своих письмах он пишет о растениях как об одушевленных существах. Да, он порой был резок с людьми, но мы знаем также и то, что он был заботливым отцом и в письмах к дочери учил ее «как жить надобно».

Мы теперь знаем, что характер его не прост, но то, что и надгробие его за себя говорит – это удивительно. Каким образом его близкие могли знать тогда, что через двести лет появится такая наука, которая расскажет нам о Прокофии… знаками?

Известно, что, когда Адриан Иванович посетил эти захоронения, здесь был еще шар, поставленный сверху на конус. Может быть, я ошибаюсь, и это не тот памятник? Но в статье Адриана Ивановича, напечатанной в газете «Московские ведомости», четко сказано, что надгробие находится в северной части у алтаря Большого собора.

Что произошло с тех пор? Спросить было не у кого. Адриан Иванович Ефимов, потомок Прокофия и первооткрыватель его захоронения, ушел из жизни в мае 2000 года.

Мысли по дороге домой

Сидя у окна в вагоне поезда, я смотрела на мелькавшие за окном улицы Москвы, и мне чудилась смущенная улыбка Елены Адриановны. Да, она очень скромна. До чрезвычайности. Когда она «консультировала» меня насчет того, что именно я должна сказать администратору при размещении в гостиницу, которая имеет прямое отношение к Академии наук России, она была категорически против того, чтобы  в разговоре прозвучала ее фамилия.

Во время посещения нами церкви она запросто могла «поставить на место» хамоватого охранника, сообщив ему, что она, Елена Адриановна, является потомком Демидова — человека, финансировавшего строительство этого храма. Она этого не сделала.

Видимо, она пошла в отца. По словам людей, знавших его, он был очень скромен. Настолько, что, обнаружив лет 20 назад надгробие своего знаменитого предка, он ничего никому не сказал. Возможно, он не сделал этого потому, что время тогда было иное, и в обществе царила другая идеология. Но он мог это сделать позже. Однако он довольствуется тем, что публикует сообщение о своей находке в московской газете. Думается, именно этим и объясняется тот факт, что до сей поры никто в монастыре не знает об этом захоронении.

Свою причастность к семейству Демидовых Елена Адриановна не афиширует, напротив, отводит от нее внимание. Но вот фамилию своей сестры, а вернее, ее мужа, И.В. Голицина, она произносит во всеуслышание. Его картины и картины его детей экспонируются по всей России.

Думается, что и Елене Адриановне, без сомнения, есть кем гордится. У нее замечательный дед, народный художник России – Иван Семенович Ефимов, у нее великолепная бабушка – Нина Яковлевна, которая имела возможность заниматься любым видом искусства, так как в совершенстве владела многими из них. У нее потрясающий отец – Адриан Иванович, геолог и искусствовед одновременно, и чудесная мать – Екатерина Александровна, по призванию – геолог, по увлечению – растениевод.

И сама она, геолог по профессии, не могла скрыть свою любовь… к цветам. Несколько раз в разговоре она с гордостью отмечала, что у нее на даче уже расцвели диковинные цветы. И, находясь у ворот церкви, не могла пройти мимо грядки с точно такими же бутонами. Затем, немного позже, она показывала нам фотографии, на которых красовались именно эти цветы. На одной из этих фото и «цветы жизни» запечатлены тоже. Их, внуков, у нее трое. И все девочки. «Мальчики еще будут», — не унывает она.

Хочется верить, что у фамилии Демидовых-Ефимовых все еще впереди и все еще будет, как есть и сейчас: и творчество, и созидание, и народное признание, несмотря на бури, пронесшиеся над страной. Главное – они помнят о своих корнях.

Дополнительно читайте:

Елена Арапова. Цикл “Очерки о Демидовых”.