На планете было сыро как в подвале многоэтажного дома с постоянно текущими   трубами. Правда, труб не планете не было. Зато был неизменный туман, который клубился, струился и принимал самые причудливые очертания. Временами туман пульсировал, и тогда в некоторых местах на почве образовывались маленькие лужицы.

Сапожков старался обходить эти лужицы. Но стоило ему хотя бы на мгновение поднять голову, чтобы сориентироваться на местности, как из-под его ног вновь летели брызги. Казалось, лужи сами бросались под ноги, пытаясь остановить чужака.

Кириллу Сапожкову, старшему инспектору космопоиска, было скучно. Вторую неделю они с напарником на этой планете. Вторую неделю они по очереди обходят подозрительные участки. Но ведь основную работу выполняют сотни датчиков, усеивающих скафандр со всех сторон. По сути дела, человек используется как средство передвижения. Нонсенс. Но поручить всё автоматам не рискнули. Слишком многое поставлено на карту. Одной логики не хватит. Нужны люди с их интуицией и способностью принимать неожиданные, порой парадоксальные решения.

Однообразная равнина навевала уныние. Как бы в противовес серому окружению, в памяти всплывали красочные картины земной природы. Нет, всё-таки, лучше Земли планеты нет.

Но Земля уже слишком мала.

Сапожков вспомнил последнее предполётное совещание. Зал, в котором собрались лучшие специалисты космопоиска. Огромный экран, транслирующий обращение правительства Земли. И ощущение важности происходящего…

— Нам нужны новые территории. И как можно скорее. Времени у нас почти не остаётся. Речь идет о выживании земной цивилизации. Нам уже известно 50 планет земного типа, пригодных для создания поселений. Ни на одной из них нет разумной жизни. Эти планеты готовы стать для людей новым домом, и мы должны этим воспользоваться. В ближайшее время планируется основать на этих планетах земные колонии. Правительство объявляет о начале формирования отрядов добровольцев.

Координатор выключил монитор и обвёл взглядом оживлённый, светящийся радостными улыбками зал.

— Правда, есть одна проблема, — сказал он.

И, глядя на замершие в ожидании лица, чётко произнес:

— На некоторых планетах есть жизнь. Не разумная, но всё же…

Координатор налил стакан воды и стал пить маленькими неторопливыми глотками.

Зал ждал.

— Так вот. На некоторых, — он выделил это слово интонацией, — планетах есть неразумная жизнь. Возможны следующие сценарии. Во-первых, жизнь может стать разумной. Это для нас самый нежелательный вариант, ибо возможен конфликт цивилизаций. Но, даже если этого не произойдёт, инопланетная жизнь может оказаться враждебной и, возможно, смертельно опасной для колоний. Тогда жизнь колонистов будет представлять собой лишь борьбу с окружающей средой. Ни о каком развитии колоний говорить тогда не придётся. Этот вариант нас также не устраивает. Я обрисовал вам два наиболее вероятных сценария…

В зале возник шум, и кто-то выкрикнул:

— Но ведь можно допустить и третий сценарий. Колонисты могут приспособиться к инопланетной жизни. А это откроет новые горизонты для земной цивилизации.

Координатор поднял руку, призывая к тишине:

— Это возможно. И при других обстоятельствах это был бы весьма интересный вариант. Но, к сожалению, у нас просто нет времени на исследование. Колонистам и так придётся столкнуться со многими непривычными вещами. Поэтому принято единственно верное в данной ситуации решение: прежде, чем размещать на новых территориях земные колонии, нужно убедиться в отсутствии на планетах любых форм внеземной жизни. Другими словами, требуется предварительная зачистка.

В зале вновь стало шумно. Координатор подождал тишины и продолжил:

— Конечно, на первый взгляд может показаться, что не всё здесь безупречно с этической точки зрения.  По этому поводу было много споров. Но ведь, в конце концов, любая этика должна быть направлена на благо человечества.

И словно убеждая самого себя, Координатор после минутного молчания закончил:

— У нас просто нет другого выхода. Это закон выживания….

Кирилл обошел очередную лужицу и повторил задумчиво:

— Закон выживания. Dura lex, sed lex. И он работает…

И сейчас 50 инспекторов, также, как и он, бредут где-то по незнакомым планетам, ища малейшее проявление чуждой жизни, малейшую опасность для будущих колонистов.

И если где-то обнаруживается намёк на жизнь, она уничтожается, чтобы избежать возможной конкуренции с земной жизнью.

Сапожков мысленно представлял всё это и поражался масштабам задуманного. Он испытывал естественную гордость от причастности к проводимой грандиозной операции. Только иногда в глубине души он вдруг ловил себя на мысли, что если какая-то ВЦ когда-нибудь поступит таким же образом с Землёй, то это будет, пожалуй, справедливо.

Пройдя намеченные двадцать километров, Сапожков с удовольствием нажал зелёную кнопку коммутатора, вызывая авиетку. Через несколько минут он был на корабле, где Майкл уже готовил ему кофе.

— Чисто, — бросил Сапожков в ответ на вопросительный взгляд напарника.

— Ну и слава богу, — выдохнул тот с широкой улыбкой.

Сапожков согласно кивнул:

— Да, похоже, мы вытащили счастливый билет.

Первым делом Сапожков принял контрастный душ и с наслаждением выпил кружку обжигающего кофе. Затем быстро составил ежедневный отчёт и лег спать. Несмотря на большую порцию кофе, усталость давала себя знать, и он быстро заснул.

Снился туман, который обволакивал его со всех сторон и назойливо лез в глаза, вызывая неестественные радужные картины. Звучала унылая повторяющаяся мелодия. Сапожков брёл по бесконечной равнине. Каждый шаг давался ему всё легче и легче. Наконец он перестал даже переставлять ноги, но, всё равно, продолжал двигаться. Он скользил сквозь туман, и одновременно туман скользил сквозь него. И, наконец, он растворился в тумане.

На следующий день Майкл вылетел на очередной маршрут, а Кирилл занялся просмотром анализа вчерашних данных, обработанных компьютером. Не найдя ничего необычного, он вновь подумал о том, как же повезло им с Майклом. Ведь, окажись на этой планете признаки жизни, им пришлось бы гораздо труднее. Конечно, они были к этому готовы, но где-то глубоко внутри время от времени просыпалось какое-то беспокойное чувство. Словно подсознательное ощущение вины. Это чувство быстро вытеснялось осознанием важности их миссии для человечества. Но уже одно то, что такое беспокойство иногда поднимало голову, создавало постоянный душевный дискомфорт.

Впрочем, слишком погружаться в психоанализ не было времени. Ещё на Земле всё было распланировано так, чтобы у инспекторов почти не оставалось свободного времени. Маршруты выматывали не только физической нагрузкой, но и напряжением от ожидания любых неожиданностей. А тому, кто оставался на корабле, предстояло выполнить множество мелких дел, не особо сложных, но поглощающих уйму времени. Сапожков едва успел покончить с этой рутинной работой до возвращения Майкла…

Наступил последний день. Планируемая инспекция была завершена. Планета была готова к приему колонистов. Корабль пронзил серую атмосферу и взял курс на Солнечную систему.

После возвращения и сдачи всех отчётов им был положен трёхдневный отпуск. Кирилл вышел за ворота космопорта, собираясь вылететь к семье в мегаполис Хоста. Он шёл к стоянке авиатакси, улыбаясь и представляя встречу с родными. Продолжая улыбаться своим мыслям, он миновал стоянку и зашагал к старому парку на берегу небольшой извилистой речушки. Берега речки густо заросли кустами черемухи, но в одном месте кусты расступались, образуя проход к маленькому песчаному пляжу. Именно сюда и привела тропинка Сапожкова. Он вышел на пляж и увидел Майкла.

— Майкл! Ты же улетел домой…, — изумленно начал Кирилл и осёкся. Майкл беспомощно смотрел на него и таял на глазах. Руки, ноги, а затем и всё тело Майкла расплывались, превращаясь в клубящуюся туманную дымку. Последними растаяли глаза и пульсирующий туман, сгущаясь, образовал на песке небольшую лужицу, которая быстро исчезла, оставив только тёмное пятно.

Кирилл попытался бежать, но не смог даже сдвинуться с места. Ноги не слушались его. Возможно, потому, что их уже не было. Ужас, охвативший Сапожкова, вдруг исчез, сменившись чувством любопытства и настороженности. В памяти пронеслись видения туманной равнины. Но они уступили место другим, залитым солнечным светом картинам. Облачко тумана на пустом песчаном пляже вскоре растаяло в воздухе. В воздухе чужой, но, кажется, весьма интересной планеты. Планеты, которую нужно исследовать.  Планеты, которая должна принять новую жизнь.

Валерий Румянцев