Умница Шахназаров понял, что роман Толстого «Анна Каренина» не об Анне Карениной (она, ведь и в самом деле даже не главная героиня). Он понял, что территорию романа Толстой использовал для общения своего подсознания с подсознаниями читателей, и там сказал, что идеал его подсознания – коммунизм (см. тут). А если б можно было говорить о подсознании в квадрате, в том романе зародилось его толстовство, как пробуддизм. (И они, коммунизм и толстовство, в чём-то и родичи ж: самоограничение чем-то похоже на разумные потребности, по которым – каждому – дано в коммунизме.) Но Шахназаров также понял, что кино не потягается с прозой во второй части противоречия (двух хорошо: 1) загребущести женской страсти, которую он осуждал, и 2) «загребущести», открытости всем впечатленьям бытия, освободившегося крестьянства, чьё мироотношение он осуждал с патриархальной точки зрения).

Что это за вторая часть?

Это смотрение на всё-всё-всё (и физическое, и духовное) как на открывшееся впервые. Отсюда, в частности, знаменитые толстовские деепричастные обороты в одном, длиннейшем предложении, один из которых описывает внешнее действие, другой – душевное.

В фильме с Толстым на таком поприще не потягаешься, понял Шахназаров. И такую, проникновенную, крестьянскую сторону режиссёр выделил в солдат на чужой им русско-японской войне. Они не понимают, зачем война. Земли в России и так много. Маньчжурская же им лично и даром не нужна. Продолжать воевать имеет смысл просто ради победы, чтоб не наложили, на крестьян же ляжет, контрибуцию, если будет поражение. Историю же любви – которую по той же причине невозможно показать так живо, как Толстой, Шахназаров перевёл в рассказ о любви Вронского через 30 лет после любви.

Фото с официального сайта актрисы Елизаветы Боярской http://bojarskaja.ru

А как режиссёр поступил с правильно понятыми коммунизмом и зародышем толстовства?

Второе он тоже объективировал в виде беспризорной китайской девочки, прибившейся к госпиталю и подкармливаемой абы кем и абы как. Шахназаров, правда, против толстовства. Вот он воспользовался, что у Толстого оно в подсознании в квадрате, и от себя-режиссёра выразил «в лоб» такому мировосприятию своё «фэ». Крайней непривлекательностью этого образа самоограничения и ухода от жизни.

На коммунизм же Шахназаров намекает. Диалогами Вронского с врачом (выросшим сыном Анны Серёжей) и с умирающим соседом по палате. Что толку в любовном счастье, если от него ничего на земле не останется (дочь Анны и Вронского умерла в пять лет)? Ну рассказ об этом несказанном переживании. Разве он передаст, ЧТО было? Разве что, понимай, – вывод полезен. – Нечего хапать. Ни счастье – мужчинам и женщинам, ни землю – империям. Сгорят те и другие от такого потребительства.

Как, додумываю я в своём духе, сгорит всё человечество от перепроизводства и перепотребления, если не перейдёт мирно к принципу «каждому – по разумным потребностям».

Это, впрочем, где-то совпадает с мировоззрением самого Шахназарова, который – я слышал сам – считает, что планету ждёт поворот к социализму, не прежнему, конечно.

Шахназаров, фантазирую я, и в вопросе о художественности думает похоже со мной: что это область общения подсознаний. Не зря он называет кино наполовину искусством, понимая, думаю, под этим словом «искусство» неприкладное искусство и не понимая – прикладное, обсуживающее (усиливающее) знаемое (чувства, мысли). Не понимая под неприкладным и идеологическое искусство, творчество на основе идей. Шахназаров, по-моему, не заблуждается и понимает, что, поняв подсознательный идеал (коммунизм), породивший «Анну Каренину», у него нет шансов, имея такой же идеал, но осознаваемый, создать художественное произведение. Но создать нечто вопреки Толстому (какой-нибудь костюмированный фильм о самоистребляющей любовной страсти) Шахназаров тоже не хотел. Потому и поступил так радикально: ввёл действие через 30 лет поле времени действия романа. – Тайный дух романа выдержан.

Вещь актуальна, как и толстовская в XIX веке. Тогда Россия в некотором смысле была на перепутье: шла в капитализм, но замысливалась о социализме (Герцен, народничество). И теперь… Капитализм, вроде исчерпал себя… Уже заикаются (на референдуме в Швейцарии) о гарантированном доходе… Климат, похоже, ставит границу неограниченному материальному прогрессу… Традиционализм делает потуги победить либеральный глобализм…

Но я представляю, сколько человек поднимут брови, это всё читая.

Соломон Воложин

Фото к статье с сайта газеты «На Западе Москвы»