В РАМТе вторая в нынешнем сезоне премьера по рассказам Горького. Снова из серии 1922-1924 годов и снова о внутреннем человеческом компасе.

Честное слово, оба молодых режиссёра – и Олег Долин своим «Коноваловым», и теперь Александр Хухлин «Караморой» в Алексея Максимовича меня влюбили. То, как в школе подавали его реализм, по правде, навевало тоску.

Но эти рассказы, такое глубокое их прочтение и такая буря в душе героев в обеих постановках просто всё перевернули.

А всё дело в том, что писатель решил заглянуть за грань – фактически пребывая в эти годы эмиграции, он устраивает пересмотр собственного миропонимания. Неправильность человеческой природы – вот что не даёт ему покоя.

Тема «Караморы» — отсутствие границы между совестью и бесчестием. О провокаторах в начале ХХ века любили писать, Горький прототипом своего героя берёт Евно Азефа – главу боевой организации эсеров, который готовил теракты, отправлял людей на смерть и одновременно докладывал об этом в охранку.

«Но если  мотивы Азефа понятны, — говорит Александр Хухлин, — жажда власти и любовь к женщинам, то своего Петра Каразина, прозванного Караморой, Алексей Максимович выписывает с неразрешимым внутренним конфликтом».

«Кто я?», — пытается разобраться в своих поступках Каразин. В ожидании смертного приговора, когда разоблачён товарищами по подполью, он перед самим собой остро ставит вопрос: что же заставило его, заводского парня, жизнь для которого «лилась светлым ручьём», после случайной встречи с еврейчиком-пропагандистом заняться поисками какой-то большой правды, спасать мир, служить некой истине? А ведь потом делать совершенно противоположное…

«Мне думается, — продолжает режиссёр, — открытие, которое делает герой, желающий спасти  мир и готовый ради этого на насилие, — сумма его конкретных поступков, в которых он должен разобраться. Не только в идеях, которым служил, но именно в том, как лично поступал. Вот отсюда и «Кто я? Каковы мои поступки?»

По мнению Хухлина, этот рассказ и этот вопрос на сегодняшний день более чем актуальны, для каждого тема проявляется с всё большей остротой.  А ещё безбашенность, удальство и желание быть лидером рождают тему радости насилия в служении идее. Но потом всё это играет с человеком злые шутки…

«Меня этот рассказ, прежде всего, зацепил тем, — признаётся Александр, — что Каразин – не изначально сломанный герой со сложной психофизикой, со сложной человеческой природой, он близкий каждому из нас, во всяком случай, близкий мне – могу с ним себя сопоставить в неразрешимой, катастрофической ситуации».

А, значит, каждому, кто придёт на спектакль, будет о чём задуматься. Потому и возникла у режиссёра идея чёрной комнаты, такого бортового самописца, ящика, найденного под обломками судьбы человека, который сам же записи и расшифровывает, пытаясь сделать это с максимальной честностью перед самим собой.

Ибо не может ни жить дальше, ни убить себя. Товарищи по борьбе находят ему оправдание – помогал, мол, больше, чем вредил, а он не может уйти из тюрьмы, поняв про себя нечто страшное – ведь убивал людей, прежде всего.

У Горького рассказ обрывается, финал остаётся открытым. «Как теперь жить ему с самим собой? Уверен, что зрители с этим вопросом выходят из зала, — говорит Хухлин, — он в нашем спектакле очень остро поставлен и не разрешён».

Не менее интересно и занятым в спектакле  актёрам, молодой темперамент всё обостряет до предела – и внутренние вопросы, и саму игру.

Вихрь удалой русскости – исполнитель главной роли, недавний выпускник Щукинского училища Иван Воротняк. «Ваня, по своей натуре и одарённости не только способен выдать такого Каразина, но, по-моему, ему близко противоречие природной силы, к тому же у него есть энергия мысли и желание разбираться и понимать», — говорит о Воротняке режиссёр.

Погружение в Горького с отсылкой к Джойсу и Кафке, у которого и поток сознания, и человек-комар (в просторечии огромного комара называли караморой) только делают героя объёмнее, для молодого исполнителя экзамен непростой, но успешный.

Проблема ли — двойственность человеческой натуры, когда думаем одно, а живём по другим правилам? Или дело в цене вопроса? А если обнаружится под кажущейся интеллигентностью, человечностью, добропорядочностью какая-то дыра, никчёмное нутро, от которого никуда не деться, разве что себя приучить быть честным? Зверь, которого надо надрессировать?

Карамора, прыгнув в эту бездну, решает проверить всё собой и… заходит в тупик. Он понимает: когда живёшь своими чувствами – предел поступков не ограничить, но когда становишься зверем – это ловушка.

Благостен ли человек по своей природе и в нём есть частичка Бога, или он ужасный зверь, которого надо перевоспитывать? «Проверяя своими поступками Бога, людей, человечность, — говорит Хухлин, — Карамора открывает, что человек ужасен и требуется некий хрусталик, некий имплант, что заставит его быть человечным. Но, по-моему,  это открытый вопрос, и каждый решает его сам.  А Каразину я отдаю должное в том, что он остаётся самим собой ради тех идей, что у него есть, которые его увлекают».

Наталья Косякова

СЦЕНЫ ИЗ СПЕКТАКЛЯ

Михаил Шкловский (Симонов), Алексей Мишаков (Попов) и Иван Воротняк (Пётр Каразин)

Сцена из спектакля

Алексей Мишаков (Попов)

Людмила Пивоварова (Саша) и Иван Воротняк (Пётр Каразин)

Иван Юров (Леопольд)

Фото: ramt.ru