Многие читатели, да и писатели тоже, считают литературную критику чем-то второстепенным, а то и третьестепенным делом в литературе. Образно говоря, если проза, поэзия и драматургия – это проспекты, бульвары и улицы, то критика в лучшем случае – переулки. Видимо, поэтому мы часто встречаем в названиях улиц имена писателей и очень редко улицу, например, Белинского. А с учётом плачевного состояния литературной критики сегодня, для неё скорее подходит название «тупик».

Попробуем прогуляться по тем «тупикам», в которых оказалась современная литературная критика.

Полагаю, что одной из наиважнейших задач критики является поиск новых талантов. Но сегодня  критики (как и большинство литературных изданий) занимаются бойкотом и замалчиванием новых имён, заслуживающих самого пристального внимания со стороны читателей. И это хорошо просматривается на примере выдающегося поэта Михаила Всеволодовича Анищенко.

Когда я открыл для себя этого поэта (к сожалению, уже после его смерти), то решил написать о его творчестве, предварительно познакомившись с материалами наших литературных критиков. Перелопатил весь Интернет – и поразился: несколько мизерных статеек о личности поэта и ни одной о его творчестве. Даже, перечисляя имена лучших русских поэтов начала 21 века, никто не удосужился внести в этот список имя Михаила Анищенко. (Зато фамилии главных редакторов литературных журналов, заведующих отделами поэзии, членов редколлегий там можно отыскать легко). Что это? Зависть конкурентов? Непонимание значимости его творчества? Скорее всего – и то, и другое.

А зачем – спросите вы – литературному критику разыскивать и пропагандировать лучшие образцы художественной литературы? Для того, отвечаю, чтобы «реставрировать» классическую функцию литературы: влиять на умы и души людей в положительном направлении. Если этого не произойдёт, придётся согласиться со словами Е. Замятина, что будущее русской литературы в её прошлом. А без возвращения положительного «героя нашего времени» в современную литературу мы так и будем читать про проституток, бомжей, алкоголиков, убийц. … А бестселлерами будут оставаться такие книги, как «Профессия – киллер», «Спутники волкодава», «Мент поганый» и т. п.

Подлинная литература – это «высшие достижения человеческого духа, выраженные в слове» (Андрей Тимофеев). Да, критику сегодня довольно сложно. Перед его глазами «варится» всё, что связано с литературой. И в этом «кипящем котле» литературного процесса он должен отыскать, как иголку в стогу сена, по-настоящему выдающиеся произведения, отбросив «шелуху» постмодернизма и другую словесную «мякину».

Вместе с тем, «вроде всё как всегда, то же небо опять голубое»: худо-бедно статьи пишутся, актуальные вопросы литературной критики, хотя и вяло, обсуждаются; конференции, круглые столы и другие дежурные мероприятия проводятся.… Вот и Пётр Алешковский не паникует: «Так или иначе, литература констатирует жизнь. Строит модель, пытается зацепить, высветить определённые таланты».

Но судя по тиражам литературных журналов и издаваемых книг, современная литература плохо «строит» и «пытается высветить». Проходит одно, второе десятилетие. Уже новые писатели  «строят» и «пытаются высветить», а читатели смотрят на это «строительство» — и почти никакой реакции, потому что писатели не «высвечивают», а только всё пытаются, пытаются и пытаются… Как тут не вспомнить старый анекдот: «… А ви попробуйте. Ведь попытка – не пытка. Не правда ли, Лаврентий Павлович?».

Многие известные литературные критики нередко пишут хвалебные статьи о современных поэтах и прозаиках, но из приведённых в статье цитат и пропагандируемых прозаических текстов, как правило, не просматривается талант автора. Тут уместно процитировать, что говорил о подобных критиках Виктор Топоров: «Хуже всего, когда критик делает перед писателем книгсен, поглаживает его, треплет по щёчке – утютю, мой маленький; вместо того, чтобы сказать – книга г…но, писатель исписался, пусть лучше на огороде лук выращивает».

 «Функция критики заключается в том, чтобы влиять на общественное мнение, на самих авторов и на общее направление развития литературы и искусства» (Ф. Брюнетьер).  Как же она влияет в последние два десятилетия? На этот вопрос, пожалуй, наиболее честно могут ответить только читатели.

Вот что они пишут на одном из сайтов (отвечая на вопросы «К кому из современных литературных критиков вы прислушиваетесь, кого читаете? И есть у вас вообще потребность в критике?) :

 «Попадаются кое-какие имена на слуху – Торопов, Архангельский. Но что-то я опасаюсь, что они состоят на службе у крупных издательств»;

«Даже не знала, что литературные критики существуют ещё. Не прислушиваюсь, естественно»;

«Сейчас особо и не выделишь никого, так как собственно критики в большинстве своём в публицистов перековались. Там, вроде как, плотют больше. А так – Бавильский, Топоров, Быков и т. п.»;

«Пока что ни один известный мне критик не соответствует моим критериям. Поэтому, хотя критику изредка и почитываю, к мнению критиков не прислушиваюсь никогда – стараюсь составить своё»;

«Очень редко, но читаю: Немзер, Архангельский, Сухих»;

«В профессиональных критиков не верю по одной простой причине: они тоже люди. Одни любят Достоевского, другие Уайльда,  третьи – только себя.

Никогда не забуду фразу, оброненную одним из «профессиональных» литературных обозревателей в частном разговоре: «Гарри Потер – это ужасно. Я знаю, хотя и не читал»;

«Блог Данилкина читаю, но только ради новостей. Рецензии не вдохновляют»;

«Данилкин нелеп и жалок до ужаса».

На другом сайте продолжаем знакомиться с мнением главной фигуры в литературе – читателем:

«Сегодня скорее ориентируешься не на литературную критику, а на мнение людей, вкусу которых ты доверяешь»;

«Есть хорошее изречение: «Критика – это горькое лекарство, которое надо принимать для лечения заболевания». Лекарство для автора. А на меня, читателя, критика никак не влияет»;

«Критика – это мода, навязывание субъективного мнения. Для меня рецензия – только материал к сведению»;

«Ситуация в литературной критике, как в кинематографе. Яркая реклама, а смотришь фильм, — и на тринадцатой минуте понимаешь, что получаешь совсем не то, что ожидал».

Вот такая вырисовывается картина.

Когда литератор Жан Лоррен напечатал разгромную рецензию на сборник новелл Марселя Пруста «Утехи и дни», Пруст вызвал критика на дуэль. К счастью, оба остались невредимы. В 1824 году Антон Дельвиг вызвал на поединок автора злых рецензий Фаддея Булгарина. Пушкин же припечатал одного из критиков словами: «Подумайте, как я могу вызвать его на дуэль? Это всё равно что драться с извозчиком, обдавшим меня грязью. Лучше поскорее переодеться».

Сейчас писатели относятся к литературным критикам иначе: другие времена – другие нравы. Они, каждый по-своему, устно и письменно выказывают своё отношение к критикам. Светлана Замлелова в статье «Могильщики словесности» задаётся вопросом «Есть ли сегодня в России литературная критика?» и отвечает, что нет, что «счастливое исключение составляет Александр Кузьменков».  И далее продолжает: «Но как относиться к ведущим всем известным критикам, которые поют осанну «раскрученным», но плохим книгам? Что это, как не вредительство?.. Если читать то, что нахваливают критики, можно в скором времени и ресторанное меню принять за изящную словесность».

Да, действительно иная критика стоит примерно на таком уровне: великий писатель Лев Толстой одной ногой стоял в прошлом, а другой приветствовал настоящее.

Кого же сегодня можно внести в список лучших литературных критиков? Одни писатели называют имена Льва Аннинского, Владимира Бондаренко, Сергея Чупринина, Юрия Павлова, Ирины Роднянской, другие – Владимира Новикова, Дмитрия Бака, Сергея Костырко, Александра Агеева…  А Глеб Давыдов к названным именам добавляет ещё Льва Данилкина, «который пишет, конечно же, хорошо, но ограничивается, как и все остальные, тем, что издаётся в издательствах. Которые, как известно, очень и очень редко издают что-либо достойное прочтения».

Влад Долохов даёт положительную оценку таким именам как Виктор Топоров, Андрей Немзер, Кирилл Анкудинов и Артём Рондарев. В отношении последнего добавляет: «Круг чтения Артёма Рондарева случаен, непредсказуем и вызван в основном раздражением желудочно-кишечного тракта и лично Дмитрием Быковым».

Уже немало литераторов высказывали одну и ту же мысль, которую, видимо, лучше всех сформулировал Николай Подосокорский: «Иногда возникает ощущение, что по телевидению просто запрещено говорить о современных писателях и их новых книгах». Литературу загнали «в тиски» печатного шоу-бизнеса. И мне он малоинтересен. Как сказал один юморист,

из всех шоу мне больше всего нравится Бернард Шоу. И одна из главных задач современной литературной критики состоит в том, чтобы противостоять этому печатному шоу-бизнесу, который пытается «заместить подлинную литературу, привить читателям дурной вкус, отлучить от национальных ценностей».

Нередко в критике публицистика «заглушает» чисто литературный аспект. Хорошо это или плохо, давайте посмотрим на таком примере.  Юрий Павлов в недавнем интервью, характеризуя А. Солженицына, сказал: «Александр Солженицын – ещё один миф. Это писатель третьего, условно говоря, ряда и в высшей степени противоречивый мыслитель. Единственное, чем можно восхищаться – это его работоспособностью, его постоянной энергией. Но в какую сторону эта энергия и работоспособность направлены? В общем-то, чаще всего им движет ненависть, зависть…».

Поэтому не случайно установка памятников Солженицыну в Москве и Кисловодске вызвала бурю негодования среди литераторов и читателей. А вот когда ставили памятники Пушкину, Достоевскому, Есенину и другим нашим классикам, одобрение было всеобщим.

Профессор Владимир Новиков обращает наше внимание ещё на одну проблему: «… уходят такие важные жанры, как проблемная статья, критический обзор. Их уже почти нет в «толстых» журналах, что объясняется ещё и материальным фактором: проделывать большую аналитическую работу за «символические» гонорары можно только до известного предела. Как всякая профессиональная работа, литературная критика нуждается в социально-экономическом базисе». А как известно, сегодня в России нет профессии «литературный критик». Есть любители. Может быть, поэтому у нас и критика «любительская»?

Есть ещё один важный момент, существенно тормозящий развитие литературной критики. Свобода слова, о которой на каждом углу «звонят во все колокола», сильно преувеличена. О какой свободе слова может идти речь, если в последние годы понесли уголовное наказание люди, поставившие лайк или сделавшие репост записи, картинки или мема в соцсетях? Практически на смену статьи УК РСФСР 190 «прим» («клевета на советский общественный строй») с подачи правящей партии быстренько «подоспела» статья 282 УК РФ (экстремизм). Это обстоятельство существенно снижает публицистический «голос» наших литературных критиков.

Многое  зависит и от того, как современная власть относится к писательским союзам и, вообще, интересуется ли современной русской литературой. Характерно в этом отношении выступление Виктора Баракова на одном из круглых столов совета по критике СП РФ:  «Назначенный Ельциным губернатор Подгорнов оказался первым в истории главой региона со средним образованием, через некоторое время проворовался, сел в тюрьму. Нынешний губернатор Кувшиников тут же закрыл областную юношескую библиотеку. И так по всей вертикали. Путин называет Захара Прилепина Федей и цитирует не принадлежащие Михаилу Лермонтову строки. Первый «российский» мэр Вологды Якуничев на наше предложение установить на здании гостиницы, где трижды останавливался Сергей Есенин в 1916-17 годах, памятную доску, сделал круглые глаза и спросил: «А кто такой Есенин?»».

Как говорится, без комментариев.

Если быть лаконичным, ответ на все вопросы, которые мы озвучили выше, предельно прост. Тот же Виктор Бараков в одном из интервью спрашивает: «Почему ТОГДА были возможны необычайные, непревзойдённые взлёты духа: революция, Победа, космос – а сейчас всего этого нет?» И сам же даёт ответ: потому что «нет идеала, нет и чувства единения, соборности, даже простого соседства, открытости и душевности. Нет цели – нет и восторга, упоения в бою, вдохновения, порыва, преодоления себя».

Нет сомнения, что мы заглянули не во все «тупики» современной литературной критики. Незатронутых вопросов осталось очень много: воспитательная и познавательная функция критики, её художественный язык, влияние критиков прошлого на современных пропагандистов художественного слова, отражение качества современных текстов на формирование эстетической составляющей критиков, и т. д. Но, как говорится, ещё не вечер; позже обсудим и те вопросы, которые остались «в тени».

Мне рассказывали, что в 1994 году один из преподавателей Литературного института, входя в аудиторию, так приветствовал своих студентов: «Здравствуйте, будущие классики!».

Прошло четверть века, но пока на литературном горизонте не видно ни новых Пушкиных, ни новых Достоевских, ни новых Белинских.

Будем всматриваться «тщательнее». А вдруг?

Валерий Румянцев

Для иллюстрации статьи использована репродукция картины «Догорающая свеча» художника Виктории Кирьяновой.