10 февраля 1989 года, г. Ташкент, Технологический институт

– Значит так, уважаемый ustoz (наставник, учитель – узб.), собирайтесь в командировку. Весна, она не за горами, скоро здесь будет.
Я молча стоял перед ректором, перекладывая из руки в руку деревянную указку, и размышлял сразу над двумя вопросами: во-первых, куда и, во-вторых, зачем?
– Надо нам проводить разъяснительно-массовую работу среди населения отдалённых районов. Мельниц и элеваторов строим много, во всех областях республики. А кто там должен работать? Конечно же, специалисты. Но не приезжие из других районов и даже республик, а свои, можно сказать, vatandosh (земляки – узб). Даю вам пять дней на оформление всех необходимых документов на въезд в закрытый город Термез. Будете ходить по школам, агитировать молодёжь приезжать на учёбу к нам, в институт. Вы, кажется, периодически пишете статьи в журнал «Хлебопродукты», вот, как это у вас, русских, говорится, и карты в колоду.
– В руки, – поправил я ректора.
– Вот именно, туда. Более не задерживаю. Ступайте в хозяйственный отдел. Там узнаете, как и где получить пропуск в Сурхандарьинский областной центр.

15 февраля 1989 года, город Термез

Школа казалась вымершей. Напрочь отсутствовали не только ученики, но и, что уж совсем странно, учителя. «До весенних каникул больше месяца, куда же они все подевались?» – пронеслось в голове. Выглянул в окно. Группы нарядно одетых людей спешили к видневшемуся вдалеке мосту. Статный узбек в праздничном халате, увидев меня в окно, махнул рукой, как старому знакомому:
– О’qituvchi ko’prikga bordi. Bizning tanishish bizga ruxsat! (Учитель, пошли на мост. Наших встречать будем! – Узб.)

Тот же день. Мост Дружбы через реку Амударья

Замыкающий автоколонну бронетранспортёр замер посередине моста. На асфальт ловко спрыгнул моложавый генерал. На ходу одёрнул ладно сидящую форму и направился к многоликой толпе встречающих.
– За мной ни одного советского солдата, офицера, прапорщика нет. Всё. Для СССР вой­на в Афганистане официально закончилась.
– Неправда, – наклонившись ко мне, зашептал прямо в ухо узбек, позвавший меня с собой. – Есть. Не очень много, но остались. Прикрывают выход армии. У меня там друзья служат. Настоящие воины. Переживаю за них, ведь теперь совсем одни там. Меня Акбор зовут, а тебя как?

Декабрь 2018 года. Столица суверенной республики Узбекистан. Кафе «Голубые купола»

– А! Дорогой учитель! Салам! При­ехал-таки в Ташкент! Какой молодец! Соскучился по нашему цветущему краю?! Сколько лет, сколько зим! Почитай более четверти века не виделись. Давай за наш дастархан. С друзьями знакомить буду. Помнишь, я тебе о них рассказывал там, на мосту, в феврале восемьдесят девятого? Они тогда «за речкой» оставались. – Акбор усадил меня рядом с собой. – Будем плов кушать, чай пить, молодость вспоминать. Саид, расскажи дорогому гостю, как там на самом деле было. – Акбор налил в пиалу горячий ароматный напиток и протянул сидящему напротив человеку в военной форме, правда, без знаков отличия.

***

– А что тут рассказывать. Мы выполняли приказ. Обеспечивали безопасный выход советских войск. И только после того, как ушла вся сороковая, получили наконец приказ «Уйти с точек». Как говорится, «позже последнего солдата». По-будничному, без журналистов, телекамер, без встречающих с цветами и уж точно без оркестра. Обычное пограничное дело. Служба у нас такая. Тихая. Незаметная.
– Но это уже в самом конце войны. А в начале как? Насколько мне известно, советских пограничников в Афганистане не было! – Я достал из сумки привезённую из Москвы бутылку дорогого алкогольного напитка и посмотрел на присутствующих, ожидая их одобрения.
– Ты прав, ustoz. – Саид кивнул, соглашаясь со мной, что бутылку пора откупорить, и продолжил: – Оказавшись по ту сторону границы, первым делом спрятали куда подальше «зелёные фуражки» и заменили отличительные знаки своего рода войск на общевойсковые. Затем делали всё, чтобы исключить диверсии и теракты на нашей границе, правда, уже создавая заставы на той стороне. Ну и, конечно, воевали вместе с армейскими. А как же иначе? Уничтожали душманские базы, созданные вблизи границы. При этом старались по возможности нанести как можно меньше ущерба стране, в которой приходилось воевать. Бывало, что удавалось договориться с той стороной и не воевать совсем. Но было и совсем наоборот. Идеально воюют только в американских кинофильмах. У нас же был круглосуточный смертельно опасный и зачастую очень неблагодарный солдатский труд. Наградные документы на нас поступали под грифом «БЕЗ ОГЛАСКИ В ПЕЧАТИ».

***

– Саид, позволь тост! – Акбор поднял бокал. – Друзья, выпьем за тех, кого в Афгане «не было». За ни единого не попавшего плен советского погранца! За полтысячи погибших зелёнофуражечников, но не оставшихся там навечно, а упокоившихся на нашей огромной общей советской земле!
– И за тех, кто и сейчас охраняет «речки» и не пускает сюда всякую нечисть с отравой и прочей гадостью, – добавил своё алаверды Саид, вместе с другими легко поднимаясь со своего места.

Александр Ралот