В 1962 году появилась книга с таким названием Ильи Львовича Сельвинского. Её, конечно, сразу раскупили. Увлечение поэзией было повальным! Залы стали малы – стихи читали на стадионах! В то время много было книг подобного содержания… Корнея Ивановича Чуковского «Живой как жизнь» и Лидии Корнеевны Чуковской «В лаборатории редактора», Клавдии Васильевны Рождественской «За круглым столом»… много!

Во всех этих изданиях было столько опыта – не только литературного, но житейского, столько мудрости и желания поделиться ею, что только не ленись – черпай! И молодые люди прильнули к этим изданиям!

Походы в журналы и издательства и первые беседы с редакторами, конечно, были драгоценными уроками. Как правило, приходилось встречаться с настоящими профессионалами, знатоками и литературы, и литературного процесса! Они не только указывали на «это не так», но знали, «что пойдёт, что не пойдёт», как например, в мой первый выход в «большой свет», в «Литературную газету» и встреча там с литконсультантами Булатом Окуджавой и Владимиром Максимовым. Как правило, церберы сидели выше. Эти вышколенные, вымуштрованные солдаты от литературы получали уже на растерзание, то, что с великим сомнением в успехе, с риском, но надеждой, что «проскочит», допускали к ним литконсультанты и редакторы…

В этих книжках, которыми мы увлекались, можно было с удивлением узнать о малоизвестных вещах, особенно, когда казалось, что изобрёл нечто новое, новаторское… а на самом деле… опять «велосипед». Эти книжки учили и технике, и жизни, и умению видеть написанное, и оценивать своё, как чужое, как бы глядя со стороны…

Ведь очень много людей в те годы пришло в литературу из разных специальностей – врачи, педагоги, инженеры, рабочие, художники…

Создавалось такое впечатление, что сочиняют (особенно стихи) все!

Да и книжка Сельвинского помогала не усомниться в этом! Вот первые её строки:

«Стихи нужны всем. В ранней юности наступает пора, когда человек с исключительной остротой ощущает прелесть мира. Зори и берёзки, звёзды и море, наконец, первые проблески любви вызывают в нём могучую жажду выразить всю эту красоту жизни в высоких, патетических словах. Жажда эта становится песней. В юности все люди – поэты.»

«Стихи нужны всем». И даже без восклицательного знака, так вот буднично и весомо.

Да и время само способствовало… всё же война отошла… и с поиском «врагов народа» вроде покончили… ещё не стало снова страшно: Хрущёв ещё не стучал каблуком ботинка по трибуне и не показывал никому «кузькину мать», а до шестьдесят восьмого было далеко…

Самообразование с помощью таких книг шло «скоростным методом»!

Но авторитет этих авторов притягивал к ним настолько, что хотелось непосредственно пообщаться! А как? Слава богу, пора писем тогда ещё не прошла – писали друг другу много… вроде цензура не свирепствовала и письма не перлюстрировали… мы так думали…

Я узнал, куда написать Илье Сельвинскому и… получил от него ответ! Само по себе – это было большой радостью для новичка! От такого поэта!..

Листочки написаны от руки крупным понятным почерком. Вот некоторые отрывки.

«Вы хотите, очевидно, чтобы я сделал разбор из стихов, как делал это со стихами моих студентов. Но дело в том, что своих студентов я знаю, поэтому сразу вижу, куда они поворачивают. А о Ваших стихах что же я могу сказать? Нравится или не нравится? Из детских нравится «Запонки». Из взрослых больше всего импонирует научная тема…»

Ох, эти запонки! Досталось автору за них! Записали в формалисты, раздолбали в «Литературной газете»…

У моего

              папоньки

Пропали          

              запонки.

Разбушевавшаяся критикесса раздраконила и ещё одно моё стихотворение «Новый бант», а ещё больше перепало в той же статье поэту Борису Заходеру. От текста рьяной ВОХРОВки от литературы явно тянуло душком 37 года…

Главный тезис был сформулирован по-канцелярски в духе партийной дисциплины: чему, мол, поэты учат наших советских детей!?

В полемику включился поэт Валентин Берестов, целую полосу в «Литературке» написал… Окатил зарвавшуюся критикессу холодной водой, да ведь всю систему никакой водой на место не поставишь, от грязи не отмоешь. Перестройка ещё даже не брезжила. Многие тогда, большинство – уверен, если бы им рассказали, что будет через тридцать лет в стране, ни за что бы (!) не поверили в такую возможность…

А Сельвинский писал мне:

«Но вообще говоря, если Вы добьётесь абсолютной ясности в научной теме, которую вы правильно связываете с лирическим миром человека – Вы одержите великую победу.»

Очевидно, даже это маленькое послание было мне очень важно, утвердило меня в том, что надо делать и как! Такие университеты давали много начинающему автору.

Если тебе доброжелательно говорит правду человек, которому ты веришь, который для тебя авторитет, меньше приходится блуждать и яснее становятся для самого себя собственные попытки найти правильную дорогу.

Михаил Садовский