Аналитический этюд

Странные вещи происходят сегодня с человеческим здравым смыслом. Причём не только у нас, но во всём мире. Он у всех на устах. К нему прибегают при каждом удобном и неудобном случае. Его приглашают в судьи в спорах. И в то же время в реалии он вроде бы не существует. Он фантом, призрак, на худой конец — шут, паяц, прислужник. В любом случае он явление второго сорта, пария, замарашка, и его упоминание в элитарной среде сегодня считается неуместным.

Так повелось с давних времён. В Древней Греции народный здравый смысл во многом ассоциировался с баснописцем Эзопом (6 век до н.э). В легендах он изображался юродивым народным мудрецом, хромым рабом отталкивающей внешности. В то же время сюжеты его басен были на протяжении веков в ходу не только в просвещённом обществе самой Греции, но также в Риме, Западной Европе и дошли до России, преломившись в творчестве нашего великого баснописца Ивана Крылова.

Европейская эпоха Просвещения (XVII-XVIII века), считающаяся величайшим культурным событием в человеческой истории, дала мощный толчок движению за установление на Земле «царства разума». Но великие деятели этой эпохи в погоне за мечтой об идеальном будущем человечества легко перешагнули через народный здравый смысл, напитавший их гуманные идеи. В эту блистательную эпоху был напрочь забыт немецкий писатель-гуманист Себастьян Брант (ок. 1458-1521), автор сатирической поэмы «Корабль дураков» (1494), пробудившей разум самих будущих просветителей.

Так происходило и в дальнейшем. Эразм Роттердамский (1469-1536) в «Похвале глупости» полагал здравый смысл исключительно достоянием простолюдинов. Мигель Сервантес (1547-1616) полностью отказал здравому смыслу в благородстве, воплотив его в образе верного, но грубо приземлённого слуги Санчо Пансо. Чарлз Диккенс (1812-1870) в образе ловкого и практичного Сэма Уэллера несколько приподнял роль здравого смысла и даже сделал Сэма почти равным главному герою, но так и оставил его в слугах чудаковатого, но великодушного мистера Пикквика.

Разумеется, и Эразм Роттердамский, и Мигель Сервантес, и Чарлз Диккенс по-своему уважали народный здравый смысл. Но, кладя на чашу весов здравый смысл, даже самый развитый, и душевное благородство, даже самое безрассудное, они однозначно отдавали предпочтение благородству. В те времена избыточные на здравомыслие масс и ущербные в нравственно-духовном плане, такая избирательность была не только объяснима, но и оправданна. Но характер времён сегодня кардинально изменился. В пропитанном конкурентной борьбой и жёстким утилитаризмом современном обществе благородством даже не пахнет, а пренебрежительное отношение к здравому смыслу у элиты осталось прежним.

В чём здесь секрет? Конечно, можно сослаться на инерцию мышления: мол, всё дело в привычке. Но это слишком простое, а потому и не вполне удовлетворяющее объяснение. Это больше отговорка, чем честный ответ. На деле всё обстоит гораздо сложнее и даже трагичнее. Мировые элиты, и наша — не исключение, в последние сто лет полностью утратили позитивные нравственные качества – честь, достоинство, самоуважение, а главное веру – в Бога и в самих себя. Власть и деньги, деньги и власть – только это и интересует сегодня нашу и мировую «знать». Причём вопрос, каким путём это достигается, считается уже докучливым и неприличным.

Это полностью меняет суть отношений элиты к народному здравому смыслу и народного здравого смысла – к элите. В прежних элитах, при всей их нарастающей духовной испорченности, всё же сохранялись нравственно здоровые силы, которые стремились к облагораживанию масс, их просветлению и просвещению. Они-то и не давали общей массе самой элиты сползать в откровенное и циничное мракобесие. Сегодня не только умственный, но и духовный капитал элитами растрачен полностью, и они безудержно скатываются в интеллектуальную и нравственную нищету. Скатываются сами и стараются держать массы в бескультурье и невежестве.

Народу ничего другого не остаётся, как вновь и вновь припадать к кладези народного здравого смысла, настоянного на житейской мудрости наших предков и их традиционной приверженности к добру и доброте. Здесь-то и возникает неприятная и неприемлемая для верхов коллизия. Кладя на весы самородное золото народного здравого смысла и мишурную позолоту стремительно меняющихся либерально-буржуазных идей, не только народ, но и сама элита со всей очевидностью видят огромную разницу между ними. Золото остаётся золотом, даже в необработанном виде, а позолота быстро сползает, обнажая под собой грубую и дешёвую подделку.

За последние 30 лет российская элита, будучи в своём существе грабительско-буржуазной и прозападно-либеральной, напуская туман ложной мудрости, использовала уже около десятка увёртливых идей. Сначала это был культ рынка, потом культ частной собственности, затем культ абсолютистской свободы и, наконец, культ суверенной личности. Сегодня упор делается на цифровизацию как панацею от всех народных бед. Одновременно сверху в народ вбрасываются смутные идеи о тотальной роботизации и искусственном интеллекте. И вся эта идейная муть вовсе не для блага народа, а для комфортного существования паразитирующей элиты.

Реальная же ситуация в нашей стране, при трезвом взгляде на неё, не только не улучшается, а с каждым годом становится всё хуже и хуже. Производство не развивается ни вширь, ни вглубь. Безработица растёт, особенно среди молодёжи, вынужденной покидать страну. Разрыв в доходах элиты и основной массы населения катастрофически увеличивается, не говоря уже о пропасти между самыми богатыми и самыми бедными. Демография проседает, несмотря на разного рода подачки. Экология приближается к черте национального бедствия.

Однако вместо реального лечения тяжко больного государственного организма народу и обществу предлагаются в основном анальгетики. В общество и народ сейчас сверху вброшены две новации — изменения в конституции и обновление правительства. Тумана в обоих случаях напущено много. Кое-кто даже пытается бить в литавры. Тем не менее, создаётся впечатление, что это всего лишь дымовая завеса для фактического протаскивания пары нехитрых, узко утилитарных для власти идей. Из числа тех, что создают впечатление серьёзных перемен, а на деле оказываются пустышками.

В «реформе» конституции легко читается замысел узаконения (причём неясно для чего!) новой структуры – Госсовета и расширения зоны ответственности Госдумы и Совета Федерации за состав правительства и общее положение дел в стране. Главный вопрос – вопрос о собственности — закрыт даже для обсуждения. А именно из него сегодня проистекают все беды народа и кризисные проблемы страны. Прописывание в конституции некоторых дополнительных социальных льгот для самых бедных выглядит как мелкая подачка на фоне всенародного бедствия.

У смены правительства просматривается тот же самый утилитарный подтекст. При официальной позитивной оценке работы предыдущего состава правительства, доведшего страну до перманентного кризисного состояния, предполагается, что новый состав полностью примет переданную ему «эстафету» и займётся «исправлением» некоторых частностей в реализации нацпроектов. Непосредственно к утилитаризму следует отнести задачу тотальной цифровизации, под которую «заточены», прежде всего, премьер и целый ряд ключевых членов правительства. Однако на фоне заявленного отказа от подоходного налога и пересмотра пенсионной реформы цифровизация выглядит как ещё более тугая удавка для народа.

Шум, вызванный этими подвижками наверху, скоро уляжется. На референдуме российскому народу предложат сказать «да» или «нет» по предложенному проекту изменения конституции. Тому, что был заготовлен задолго до всенародного обсуждения. Большинство, разумеется, скажут «да». В апреле, после 100 дней своего существования, новое правительство отчитается перед Госдумой об основных направлениях своей деятельности. Дума, разумеется, выразит удовлетворение. И всё вновь вернётся в накатанную колею. Конституция будет опечатана и водружена на почётное место, а правительство займётся своими практическими делами, далёкими как от конституции, так и от народа.

Но это сугубо пессимистический вариант, — тот самый, что «на худой конец». Обнадёженный долгожданными переменами народ с таким «худым концом» явно не согласится. Он, как всегда в таких случаях, рассчитывает на лучшее: ведь, если бы не хотели вверху ничего менять, то, по его логике, оставили бы всё, как было. А раз произошли перемены, значит, верхи что-то поняли и какие-то выводы для себя сделали. Следовательно, разум наверху возобладал, и в стране теперь многое переменится. А главное, — народу станет гораздо легче, и жизнь в стране постепенно наладится.

Это тоже вариант, но, к сожалению, слишком оптимистический. Глядя на персональный состав обновлённого правительства и слыша заявления его главы, первое, что бросается в глаза, — это некая изначальная заданность. В силу этого нынешнее правительство представляется, прежде всего, рамочным. Слабо верится в то, что такому крутому и дотошному налоговику, как Михаил Мишустин, в качестве главы правительства не хотелось бы слегка «прижать» распоясавшихся олигархов, повысив для них шкалу налогов. Раз он этого не сделал и даже не пообещал с этим впоследствии разобраться, следовательно, он в своей «крутой» деятельности ограничен определёнными рамками. Думается, что не он один, а вместе с ним и все члены правительства.

Кроме «рамочности», нынешнее правительство несёт на себе ещё и налёт компромиссности. Принято считать, что политика вообще является искусством компромисса. Но компромисс компромиссу – рознь. Компромиссность, навязанная обновлённому правительству (кем? — весьма сложный вопрос), к искусству не имеет никакого отношения. Уступки, которые потребуются от каждого члена правительства, вполне конкретны и имеют двойную направленность: в пользу единой командной игры и ради пресловутой преемственности. Тот, кто нарушит хотя бы одно из этих правил, будет немедленно выведен из игры.

Помимо этого, нынешнее правительство является, несомненно, кризисным правительством. Именно затянувшийся и всё более углубляющийся социально-политический кризис в нашей стране вынудил верхи расстаться с весьма «удобным» для них правительством, которое изображало из себя классическую «собаку на сене»: само ничего не делало и другим не давало ничего делать. А у кризисного правительства положение совсем иное. Его роль близка к политическому камикадзе: либо дай быстрый результат, либо покончи жизнь самоубийством. Политическим, разумеется. Правда, ельцинский «камикадзе» Сергей Кириенко и сегодня вполне процветает. Но это всего лишь исключение из правила.

Хотелось бы обратить внимание и на то, что нынешнее правительство обречено быть техническим. Но не совсем в том плане, как это принято считать. Предыдущее правительство было привилегированным: на него возлагалась миссия классического либерализма. С утратой этой миссии нынешнее правительство, разумеется, теряет и свою привилегированность. Тем самым правительство превращается в сермяжный рабочий орган со множеством практических задач и ограниченностью финансовых, экономических и политических возможностей. Работы у него будет невпроворот, но каких-то почестей оно вряд ли дождётся.

Как ни странно, именно эти сущностные рамочность, компромиссность, кризисность и «сермяжность» нового правительства не могут не рождать некие надежды. Будучи фактически вытолкнутой с элитарной орбиты (мытари у фарисейской элиты всегда не в чести), новая «команда», хотя бы из соображений собственного самосохранения, должна будет искать поддержки у общества и народа и, тем самым, выходить уже на их орбиту. Это совершенно новое явление в современной России, в которой все предыдущие правительства всё более удалялись от народа, самоубийственно рубя сук, на котором сидели.

Сближение нового правительства с народной орбитой ставит перед ним задачу кардинальной смены отношения к народному здравому смыслу. От игнорирования здравого смысла, чем на протяжении последних 30 лет упорно занимались все предыдущие правительства, новому составу придётся не просто отказаться, но перейти на реальное взаимодействие с ним. Без опоры на здравый смысл нельзя даже понять всю глубину той пропасти, в которой сегодня оказались Россия и её законопослушный народ. Поняв же весь ужас нашего 30-летнего падения, уже бесполезно будет хвататься за соломинки либеральных идей или подстилать соломку на случай собственного падения.

Сила народного здравого смысла, прежде всего, состоит в его полной адекватности реальной действительности. Следовательно, только здравый смысл способен оценить всю масштабность стоящих перед страной и народом задач и не впасть при этом в панику или, наоборот, в пафосную эйфорию. Далее, именно здравый смысл наиболее пригоден для определения реальных планов по выходу из того кризисного состояния, в котором оказалась наша страна. Наконец, ничто иное и никто иной, кроме здравого смысла, не побудит народ засучить рукава и крепко взяться за дело, каким бы трудным оно ни представлялось.

Российскому, и в первую очередь русскому, народу приходилось всё это проделывать не единожды за свою тысячелетнюю историю. Разве легче было нашему народу в годину монголо-ордынского ига? Но мы, не теряя здравого смысла, выстояли и сбросили его. То же самое произошло и с надменным боярским игом, которое русский народ здравомысленно избыл в ходе Великой Смуты. Опустошительное наполеоновское нашествие было перемолото, извергнуто и исчерпано, в первую очередь, благодаря народному здравомыслию. Великая русская революция, назревавшая долго и мучительно и принесшая народу немало бед, сполна окупилась победным торжеством народного здравомыслия в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов.

Думается, что и нынешнее либерально-олигархическое иго мы можем преодолеть единственно и исключительно благодаря народному здравому смыслу. Ведь ничто не заменит здравый смысл в хозяйственной деятельности отдельного человека, конкретного коллектива и всего нашего государства. Именно здравый смысл, а не надуманные теории могут и должны стать главным средством оздоровления загаженных либералами социальной и гуманитарной сфер. Даже духовная среда полностью лишается своей питательной силы, будучи оторванной от народного здравого смысла.

Почти двести лет назад (в 1825 году) Александр Пушкин в «Вакхической песне», сопоставляя бессмертный разум с ложной мудростью, первый сравнивал с солнцем, а вторую уподоблял мерцанию лампады. Думается, именно честности, деловитости и ясности разума нам сейчас очень не хватает, чтобы развеять туман либеральной ложной мудрости, с недобрым умыслом напущенной, словно морок, на наш народ и наше Отечество.

Александр Афанасьев