— Скучно вы всё-таки живете, — сказал дедушка и даже кивнул в подтверждение этой своей неожиданной мысли. – Без интереса.

— Почему? – спросила Маша.

— Да! – согласилась с сестрой Катя. «Почему», «зачем», «отчего», «на фик» — это их, так сказать, фирменные вопросы. Задаются в любой ситуации, в любое время дня и года, абсолютно по любому поводу и совершенно без.

— Потому что неорганизованные, — непонятно объяснил дедушка. И поняв, что непонятно, стал пытаться объяснить понятно. И как всегда, все еще больше запутал.

— Потому что организации нет. «Детской», — сказал он.

— Зачем? (это Маша)

— Да! (Катя)

— Затем, что организация сплачивает людей. Понятно?

(Да уж, вот это дедушка! Вот это объяснил! Даже лучше, чем в телевизоре про бандитские новости, в которых всякие бандиты с пистолетами людей украдывают и спрашивают за это американские деньги! Мно-о-го! Целый, может, чемодан! Доллары называются!).

— Потому что если у людей есть организация, то у них появляются общие интересы и цели, — продолжил дедушка и, поглядев на притихших внучек, начал серьёзно расстраиваться и одновременно раздражаться. – Что? Опять никак? Вот я и говорю: потому что неорганизованные. Была бы организация – вам бы в ней пионервожатые уши мигом бы прочистили!

— Зачем? – удивилась Маша. – Мы их и так каждый раз моем. Когда голову.

— Да! – подтвердила Катя. – И с шампунем обязательно. «Детский» называется. Чтобы не щипался.

— Вот я и говорю, — сказал дедушка, огорчаясь. – Как глухие разговариваем. Я им про Фому, они мне – про Ерему.

— Кто? – спросила Катя.

— Зачем? (Маша).

— Да ни почему! – повысил голос дедушка. Он вообще-то спокойный, но умеет его быстро повышать. Чуть чего – и сразу. У него нервы, потому что. Одно слово – старенький. Ему уже скоро, наверно, сто лет в обед. Может, в ужин.

— Потому что неорганизованные! Не на кого равняться, не с кого брать пример! Вот вы с кого-нибудь хотите брать пример? Только не с этих ваших придурочных покемонов, которых если я ещё раз увижу, что вы смотрите, то телевизор в окошко выкину! Ну, на кого хотите быть похожими?

— Я на маму, — быстро сказала Маша. — А выкидывать не надо. Он ещё новый совсем.

— И я на маму, — согласилась Катя. – А еще я хочу на тетю, которая у нас в мороженщицкой палатке сидит.

— Ну, про маму понятно. Одобряю. А почему на тётю?

-Потому что она хорошая, — не задумываясь, ответила Катя. – Толстая, веселая и вся в белом халате. Мариной звать.

— И всё?

— Всё. Еще мороженым торгует. По двадцать рублей. Называется – пломбир. Я даже две могу сразу съесть. Или даже три. Тебе когда пенсия?

— В пятницу. Через два дня.

— Очень хорошо. Значит, четыре. Я тогда тебя и с Мариной познакомлю.

— С какой еще Мариной? – почему-то испугался дед.

— Марина! Я ж тебе говорю! Это так мороженую тетю звать. Я ее спросила: тетя, а как вас зовут? Она и сказала — Марина. Она теперь моя знакомая. Вот.

— Общительная ты наша! – похвалил ее дед и погладил по голове. – Со всеми знакомишься, никого не боишься.

— Подумаешь! – фыркнула Маша. – И ничего особенного!

Она, Маша, не очень любила, когда кого-нибудь хвалили в её присутствии, а её саму – нет. Как будто и её не за что похвалить! Подумаешь! Она, между прочим, тоже может познакомиться хоть со ста миллионами тысяч таких вот мороженщинковых маринов!

— Так вот, про организацию, — вернулся дед к старой теме. – Мы, например, в первом классе становились октябрятами.

— Какими? – успела первой спросить Маша. Он тоже не какая-нибудь. Она тоже любознательная.

— Не какими, а октябрятами, — пояснил дедушка. — Дружными ребятами. И у каждого был специальный октябрятский значок – красная звездочка, а в середине – портрет маленького Володи Ульянова-Ленина. Это был такой кудрявый толстенький мальчик.

— Знаю, знаю! – закричала Катя. Маша обиженно поджала губы. Знает она… Глядите, люди добрые, какая прям детская энциклопедия! И чего так орать-то некультурно?

— Ленин! Потому что вождь людей! – продолжала Катя восторженно. – Только какой же он кудрявый? Он лысенький и с бородкой! Потому что он, я уже сказала, вождь! А глазки такие прям прищуренные-хитренькие! Прям такие, когда ты с Мироновичем водочку вашу любименькую пьешь!

— Начет водочки — это лишнее, — строго сказал дедушка. – Это к делу совершенно не относится. Ты бы лучше книжки читала, чем наблюдать. А то придумала — с Миронычем!

— Я не придумала! – возмутилась Катя. – Я у магазина видела! Вместе с Машей! Правда, Маш?

— Продумаешь… — опять фыркнула Маша. – Я, например, не такая как некоторые. Я, например, когда чего вижу, то я не вижу, зачем об этом говорить, кого видишь. Это некультурно – видеть всех подряд и с кем дедушка водочку пьёт. Тем более, что он не только с Мироновичем. Он ещё и с дядей Пашей, Павликовым дедушкой, на когда мы на демонстрацию потом ходили… И с дядей Лукашовым тоже, когда пенсию приносят… Он много с кем её пьёт. Общительный, потому что. Правильно, дедушка?

— Вот! — и дед даже палец вверх поднял. Вот до чего он восхитился такой умной внучкой. – Молодец! Вот октябрята, они болтунами никогда не были. Они только глазками своими октябрятскими быстро так по сторонам – шнырь, шнырь! — и помалкивали себе в тряпочку. Потому что понимали: болтун – находка для шпиона. Они этому учились у пионеров и комсомольцев, своих старших товарищей – не трепать языком! А вы говорите, организация не нужна. Еще как нужна!

— А я знаю, — сказала вдруг Маша. – Они еще железяки разные собирали на помойках. Это называлось – металлолом.

— Молодец! – похвалил дедушка. – Знаешь! Да, собирали! Помогали Родине! И металлолом, и макулатуру! Опять же потому, что были организованные! А были бы каждый сам по себе, то никто бы и не собирал! Или собирали бы, но сдавал каждый по отдельности. Как сейчас разные алкоголики алюминий с медными проводами. Вот какая их них, из алкоголиков, может быть организация? Никакой, потому что пьяные уже с самого утра! А октябрята с утра были ещё трезвые, поэтому она у них и была. А если вместе, то это уже сила! Коллектив! Поняли?

— Ага, — сказала Катя.

— Чего «ага»?

— Что сила.

— Правильно! Потому что и октябрята — дружные ребята, и пионер – всем ребятам пример! А пионеры красные галстуки носили. И значки тоже. Тоже с Лениным.

— Тоже, что ли, который вождь? – спросила Катя. Она очень любила, когда всё было конкретно и ясно.

— Да, — подтвердил дедушка. – Владимир Ильич.

— Он один, что ли, был на всех?

— Один. А что такого?

— Так неинтересно, — сказала Катя. – Когда один. Придумали бы ещё кого-нибудь. А то эти ещё…пионеры. С галстуками. Наш папа, может, тоже пионер. У него этих галстуков может, миллион! И ему ещё Ворошиловы подарили на день рождения. А он ещё сказал маме: зачем мне столько галстуков? Давиться, что ли, на них?

-…и песни пели. «Взвейтесь кострами синие ночи. Мы пионеры- -дети рабочих!». Или эту: «Эх, хорошо в стране советской жить! Красный галстук с гордостью носить! Эх! Ах! Ох!»

— Болит, что ли чего? – спросила Маша.

— Почему? – не понял дедушка.

— Ну, как же! — и повторила. – «Эх! Ах! Ох!». Может, давление?

— Нет у меня никакого давления! – начал сердиться дедушка. –Это просто песня такая! Про «эх-ах-ох — в стране советской жить». И костёр пионерский.

— Деда, а чего же мы про костер-то позабыли! – ахнула Катя. – Ты же давно хотел мусор!

— И то правда, — согласился дед, вставая. – Несите бумагу для разжиги, а я пойду ветки собирать…

— Хорошая у нас организация! Правда, деда? – сказала Катя, мешая в ярко пылавшем костре угли. – Ты, бабушка и мы с Машей. Целых четыре человека. Ого! И без всяких без вождёв! Зато культурные.

— Вождей, — поправил дед. – Конечно нормальная. Как говорится, за неимением лучшей.

— А главный у нас пусть будешь ты, — предложила Катя. – Тоже как этот твой Ленин. Тоже бородку себе отрастишь. А мы её тебе причёсывать будем. Каждый день. Красивый будешь! Прям жених по телевизору!

— Почему обязательно по телевизору? – не понял дедушка.

— А потому что показывают, — объяснила Катя. – А потом развод. Безобразие прям какое! И бабушка так говорит — безобразие! Ведь если развод, то это никакой организации!

— Правильно, — согласился дедушка. – Это возмутительно. Потому что семья это и есть самая главная организация. Потому что ячейка общества. Это ещё дедушка Ленин говорил. А, может, и не он. Их, дедушек-то этих, столько было…

Алексей Курганов