В саду после дождя одуванчики как солнечные зайчики веселятся. Преображается всё: даже дорожка из песка и гравия светится, а мать-и-мачеха отцвела и превратилась в ромашку: мокрые семена-парашюты сложились в белые лепестки.

Хочется разуться и босиком. Но ещё начало мая, и целый месяц до лета.

Что это? Живой камешек ползёт?

— Улитка! Живая, настоящая. Куда ползём? Зачем на дорожку выползла? Раздавит кто-нибудь. – Говорит Оля строго: она ходит в подготовительный класс и считает себя взрослой, потому что без мамы гостит у дедушки.

Улитка по руке ползёт, большая, с палец. Оля запеленала её в фантик.

— Ты ведь хочешь на речку? Домой. Но тебе не доползти. Там дорога.

Улитка пошевелила рожками в знак согласия.

Оля побежала к реке.

Вот, там, где цветы голубые, тропинка повела вниз. А навстречу ползёт ещё такая же, точь-в-точь, песочного цвета, улитка.

— И ты хочешь к реке? А ползёшь не в ту сторону! — Оля и эту — в фантик.

Скорее опустить в воду, а то погибнут. Речка Лопасня ещё не совсем вошла в свои берега. Лопасня течёт в Оку, а Ока куда? Забыла. А дедушка всё знает. Быстрее опустить улиток в воду. И к дедушке.

А река бежит медленно, не торопится, чтобы не расплескать себя, потому что большая и широкая, и в ней воды много, до краёв берегов. Вот. Почти рядом вода. Улитка потянулась к большому пальцу. Пальцу стало холодно и смешно.

— Надо ещё чуть-чуть спуститься, и вы будете дома. И вам не надо ползти три дня и три ночи. Вот. Сейчас. Я за кустик ухвачусь.

Оля боком, чтобы не скользить, спустилась к воде. Зелень выглядывала из глади, словно из зеркала, и свисала над рекой, птицы пели, и звенело всё вокруг радостью.

— Сейчас, сейчас. Потерпите. — Спешила Оля. – Терпение и труд всё перетрут.

Она присела ближе к воде и кинула их в тихую заводь травяную.

 Первая улитка сразу подняла рожки и завертелась от радости. Вторая замерла, словно ей было холодно. И река понесла её по течению. Первая зацепилась за травяную былинку и стала карабкаться на берег.

— Испугалась? – засмеялась Оля. — Ладно, живите тут. А я к дедушке, он  скучает.

И резко повернулась…

— А! – ноги её скользили, и она как улитка сползла в воду. – Дедушка!

Холод. Она уже по пояс в воде. А дно вязкое как тесто.

— Деда!

На берегу наполовину в воде была старая ольха. Оля хваталась за скользкие ветки.

— Дед! Дед! – разозлилась на деда Оля и схватилась за корявые старые ветки, словно за руки, торчащие над водой. Подтянулась и вылезла.

И стала карабкаться, как альпинистка, вверх, выше, ещё выше. Подальше от реки. И бегом! Вот дикая яблоня цветёт белая-белая. Отломила ветку для деда, и анютины глазки голубые сорвала, и жёлтый лютик – для деда букет.

Бегом по гравию и песку. Завтра День Победы – успеть дедушке подарок сделать. Вот и дом. Сбросила кроссовки и брюки на веранде, надела халат. И в комнату к деду.

— Это тебе, дедушка! С победой!

— Яблонька. Хороша! – дедушка в тельняшке приподнялся, опёрся на локоть, посмотрел и понял, что Оля была у реки.

— Анютины глазки. Тоже тебе, дедушка! – Радовалась Дню Победы Оля.

— Эти глазки совсем не анютины, но всё равно прекрасные, — поправил очки.

— Это незабудки! – Хлопнула Оля себя по лбу. — Я забыла, дедушка.

— Похожи на многолетние незабудки, они называются пупочник весенний. Как хочется понюхать живой этот цветочек. Спасибо, Оля.

— Я хотела тебе веночек сплести, но ты долго один и заскучаешь.

— Веночек из незабудок наденешь на жениха, и он твой навеки.

— А это лютик, для тебя, дедушка.

— Это гусиный хлеб. А знаешь, почему пять лепестков?

— А куда ползет улитка? – села на диван внучка и серьёзно посмотрела в глаза деда через его очки.

— В саду жила-была умная улитка. Бабушка звала её Виноградка. – Начал дед не спеша. — Вот начался сильный дождь. Кап-кап! Словно крот по твёрдой земле.  Кап-кап. Тук-тук. И Виноградке страшно: крот к ней пробирается. А она крота боится.

— Как Дюймовочка?

— И нужно ей от крота убежать. А выползать: треть метра под землёй.

— И убежала от скучного крота?

— Вылезать надо, а панцирь у неё зимний, толстый, как известковая пробка. Чем холоднее зима, тем толще. Вот у кого синоптикам учиться бы.

— Я синоптиком буду, дедушка! И буду у умных улиток учиться.

— У-у-у! Ты какая! Ты пошла к реке, а мне не сказала. — Грустно сказал дедушка, выщипывая волосок из бороды. – Лопасня впадает в Оку, Ока в Волгу. А исток Лопасни не очень далеко, возле села Богоявление. А фашистов у нас никогда не было! Мы дальше города Чехова их не пустили! Вот такая у нас река! – и стукнул кулаком по дивану.

— Дедушка, я бы не пошла. Это улитки. Жалко стало. Они чуть не умерли без воды.

— Сначала надо посмотреть в справочник: 7 раз измерь, а 1 раз отрежь. Есть водные улитки, а эти – сухопутные. Выползли — вода закупорила ход в земле. Да и какой я дед, я уж пра-дед. Проспал пра-внучку! – Снял очки, протирая простынёй. — Если дождей нет — они зарываются на палец в землю и спят. Как я, сплю и сплю, словно улитка.

— На твой палец? – тронула его шершавую руку.

— На твой мизинчик, на дюйм. Закупоривают раковину и спят, если есть нечего.

— Улитку надо купать? – Тронула его за бороду.

— Она купается в росе сама. Ест она всё: и подорожник, и землянику, и малину, и одуванчик, и щавель и все молодые побеги в огороде сожрёт. А маленькие съедят оболочку своих яиц, пока вырастут. Но лакомство — побеги винограда.

— Виноградка какая! – Рассмеялась, прикрывая рот ладошкой.

— Виноград ест. – Чмокнул губами дед. – Улитка может дожить до 30 лет, а этой 7.

— Как мне! – Пригладила взлохмаченные кудряшки.

— А из воды вылезают, так они же сухопутные, — гордо расправил свою тельняшку на груди. – Сухопутные войска против морской пехоты…

— А мои улитки не утонут? – нетерпеливо перебила Оля.

— Выберутся. Даже по стеклу ползут на свободу из аквариума. Убежала от меня внучка на речку.– Вырвал волосок из бороды. — Что маме  скажем, скалолазка моя?

— Дедушка, я больше не буду спасать улиток, пусть ползут, куда хотят.

Надежда Середина