— Что касается номеров с животными, — закончил директор цирка свое выступление, — то здесь картина явно неблагополучная. Вяло, очень вяло работают. Зритель недоволен. Нужно срочно выправить положение.

— Вяло работают, говорит, — прошептал коверный Васин сидевшему рядом укротителю Шалве Тиградзе. — Да они с голодухи еле ноги передвигают.

— Вчера опять у моих кошек половину рациона растащили, — пожаловался Шалва.

— Директору сказал?

— А то он не знает! Сто раз говорил. Да он и сам, когда с гостями на шашлык едет, думаешь, мясо за свои деньги покупает? Как же, держи карман шире.

После собрания директор цирка Петр Петрович Петухов подозвал Тиградзе:

— Шалва Александрович, в июле намечаются гастроли по Европе. Осталось четыре месяца, а ваша группа хищников не на высоте. Наша поездка может сорваться. Приложите все усилия.

— Какие усилия, Петр Петрович! — взорвался укротитель. Звери голодные. Я вам говорил уже. Питание надо усилить.

— Я вам тоже говорил, что это все отговорки. Нужно больше работать, а не искать причины. И не ставить материальное выше морального. Почему у Федотовой попугай прекрасно ведет номер? Его «Речь на съезде» неизменно вызывает смех в зале. Так-то попугай! Ему говорить надо. А вашим тиграм что? Прыгнуть пару раз через обруч. Плевое дело!

— Да не могут они работать на голодный желудок.

— Изыщите резервы, — ответил Петухов, — а к первому апреля номер мне дайте.

Первого апреля состоялось закрытое партийное собрание. Все уже знали о несчастных случаях. Мнения высказывались разные. Но большинство склонялось к тому, что в гибели животных замешаны силы международной реакции. Не иначе, как интуристы какую заразу завезли. А то, с чего бы все звери вдруг подохли?

Со скорбным лицом Петухов обрисовал картину, сложившуюся в коллективе:

— На сегодняшний день мы имеем в наличии удава Лешку и попугая Бяшку.

— Только Бяшку, Пётр Петрович, — возразил чей-то голос.

— Как так?

— Лёшка утром тоже загнулся.

— Вот видите! Положение серьёзное, товарищи, — сурово сказал Петухов. — Мы выясним причины гибели животных, и виновные понесут строгое наказание. Но дело сейчас не в этом. Как вы знаете, через три месяца наша труппа должна выехать в Париж. А тут такое несчастье. В связи с этим я издал соответствующий приказ. Пожалуйста, Олег Викторович, — кивнул директор парторгу Подпевалову.

Подпевалов откашлялся, открыл папку и прочитал:

— Приказ по цирку номер 716. В связи с массовым падежем животных, занятых в представлениях, вследствие чего многие номера оказались под угрозой срыва, приказываю:

1. Усилить идейно-воспитательную работу в коллективе.

2. В целях продолжения нормального функционирования предприятия в условиях хозрасчёта, перевести на роли околевших животных следующих сотрудников:

• тигр Леопольд – Сиротин И. К.

• тигрица Жанна – Кочнева В. И.

• львица Бабетта – Алиева П. Р.

• медведь Семён – Лагачёв И. Ф.

………………………………………

35) верблюд Гоша – Плюев А. Н.

Огласив список до конца, Подпевалов оглядел притихших артистов и добавил:

— Я надеюсь, товарищи, что вы оцените оказанное вам высокое доверие. Коммунисты всегда брали на себя выполнение самых трудных и ответственных дел. Верю, что и в этот раз вы не подведёте.

Однако оправившиеся от неожиданности артисты стали бурно выражать своё несогласие. Петухову это не понравилось. Он встал и грозно нахмурился.

— Не ожидал от вас. Должен предупредить, что, согласно КЗОТУ, я имею право перемещать работников с одной должности на другую внутри предприятия, если есть производственная необходимость. Сейчас такая необходимость есть. Гастроли под угрозой срыва. Впрочем, кому это всё равно, кому не дорога честь коллектива, с теми, видимо, придётся расстаться.

— Подождите, Пётр Петрович, — вмешался Подпевалов. – Товарищи не всё поняли. Я уверен, что не дорожащих честью коллектива нет в этом зале. К тому же, я ещё не огласил третий пункт приказа. Вот он, читаю. Перечисленным сотрудникам выдавать ежедневно пищевой рацион согласно новой должности.

— Ну-у, это другое дело… Раз надо – значит, надо.… Разве ж мы не понимаем… — послышались голоса.

Недовольным остался только ковёрный Васин, получивший роль ослика.

— На кой чёрт мне сдалось сено, — возмущался он. – Я не травоядный какой-нибудь.

— А ты его продашь в селе. С кормами нынче туго, — посоветовал парторг.

— Ну ладно. А роль: бегать по арене с тигром на спине, а в тигре – Сиротине – больше центнера весу. Да я с ним и шагу не сделаю. Сразу мне хребет сломает.

— Но ты же коммунист, Васин, — ласково сказал Подпевалов.

И Васин сдался.

Жизнь в цирке постепенно входила в привычную колею. Репетиции следовали за репетициями. Сначала было трудно, но на то и трудности, чтобы их успешно преодолевать. Правда, не обошлось без отступников, но здоровый коллектив быстро их отринул. Укротитель Тиградзе, отказавшийся участвовать в этой, по его словам, авантюре, был уволен, а его функции взял на себя по совместительству директор Петухов. Он так вошёл в роль, гоняя хлыстом свою «группу хищников», что они стали сигать через огненный обруч почище натуральных зверей. Чтобы лучше вжиться в образы, артисты предупредили домашних, что уезжают в командировку, а сами переселились в клетки. Это вскоре дало свои плоды. Многие перешли на сырое мясо и стали выражаться нечленораздельно.

Пётр Петрович торжествовал и предвкушал турне за рубеж. И вот настал день приёмки новой программы. Именитая комиссия благожелательно внимала демонстрировавшемуся перед ней цирковому мастерству.

Под занавес было объявлено:

— Пётр Петрович Петухов с группой дрессированных хищников!

На ограждённую металлической решёткой арену выбежал сияющий

Петухов в ярко-красном камзоле и щёлкнул бичом. Униформа раздвинула перегородку, и на манеж выскочили стремительные, поджарые и мускулистые хищники. Они были злы и голодны, ибо уже третью неделю сидели на полуголодном пайке. Особенно досталось львам: их долю забрал директор, чтобы организовать пикник для приёмной комиссии.

Львы всё и начали. Почувствовав исходящий от Петухова аромат французского коньяка и жареного мяса, львица Алиева не выдержала и вместо тумбы прыгнула на директора. Остальные хищники последовали её примеру.

В несколько минут всё было кончено. Артист Сиротин сидел на тумбе, сжимая в зубах директорскую руку. Львица Бабетта лакала кровь из перекушенного петуховского горла. Комиссия застыла в оцепенении.

Наконец, председатель комиссии восхищённо воскликнул:

— Да-а! Это номер так номер! За рубежом на «ура» пройдёт. Принято! Вот только нового директора подбирать придётся. Ну да это не проблема…

Валерий Румянцев