Пятница, 29.03.2024
Журнал Клаузура

К 200-летию со дня рождения Ф.М. Достоевского и 140-летию со дня его кончины

Светлой памяти Фёдора Михайловича Достоевского посвящается

Фёдор Михайлович

ДОСТОЕВСКИЙ

(1821-1881)

МАЛЬЧИК У ХРИСТА НА ЁЛКЕ*

(из «Дневника писателя»)

Я романист и, кажется, одну «историю» сам сочинил. Почему я пишу: «кажется», ведь я сам знаю наверно, что сочинил, но мне всё мерещится, что это где-то и когда-то случилось, именно это случилось как раз накануне Рождества, в каком-то огромном городе и в ужасный мороз…

Мерещится мне, был в подвале мальчик, но ещё очень маленький, лет шести или даже менее. Этот мальчик проснулся утром в сыром и холодном подвале. Одет он был в какой-то халатик и дрожал. Дыхание его вылетало белым паром, и он, сидя в углу на сундуке, от скуки нарочно пускал этот пар изо рта и забавлялся, смотря, как он вылетает. Но ему очень хотелось кушать. Он несколько раз с утра подходил к нарам, где на тонкой, как блин, подстилке и на каком-то узле под головой вместо подушки лежала больная мать его. Как она здесь очутилась? Должно быть, приехала со своим мальчиком из чужого города и вдруг захворала… Напиться-то мальчик где-то достал в сенях, но корочки нигде не нашёл и раз десятый уже подходил разбудить свою маму. Жутко стало ему наконец в темноте: давно уже начался вечер, а огня не зажигали. Ощупав лицо мамы, он подивился, что она совсем не двигается и стала такая же холодная, как стена. «Очень уж здесь холодно», – подумал он, постоял немного, потом дохнул на свои пальчики, чтоб отогреть их, и, вдруг нашарив на нарах свой картузишко, потихоньку, ощупью, пошёл из подвала. Он ещё бы и раньше пошёл, да всё боялся вверху, на лестнице, большой собаки, которая выла весь день у соседских дверей. Но собаки уже не было, и он вдруг вышел на улицу.

Господи, какой город! Никогда ещё он не видал ничего такого. Там, откуда он приехал, по ночам такой чёрный мрак, один фонарь на всю улицу. Деревянные низенькие домишки запираются ставнями; на улице, чуть смеркается, – никого, все затворяются по домам, и только завывают целые стаи собак, воют и лают всю ночь. Но там было зато так тепло, и ему давали кушать, а здесь – Господи, кабы покушать! И какой здесь стук и гром, какой свет и люди, лошади и кареты, и мороз, мороз!.. Господи, хоть бы кусочек какой-нибудь, и так больно стало вдруг пальчикам!.. Мимо прошёл блюститель порядка и отвернулся, чтоб не заметить мальчика.

Вот и опять улица – ох, какая широкая!.. А это что? Ух, какое большое стекло, а за стеклом комната, а в комнате дерево до потолка; это ёлка, а на ёлке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблок, а кругом тут же куколки, маленькие лошадки; а по комнате бегают дети, нарядные, чистенькие, смеются и играют, и едят, и пьют что-то… Вот и музыка, сквозь стекло не слышно. Глядит мальчик, дивится, уж и смеётся, а у него болят уже пальчики и на ножках, а на руках стали совсем красные, уж не сгибаются и больно шевелить. Заплакал мальчик и побежал дальше, и вот опять видит он сквозь другое стекло комнату, опять там деревья, но на столах пироги всякие – миндальные, красные, жёлтые, и сидят там четыре богатые барыни, а кто придёт, они тому дают пироги… Подкрался мальчик, отворил вдруг дверь и вошёл. Ух, как на него закричали и замахали! Одна барыня подошла поскорее и сунула ему в руку копеечку, а сама отворила ему дверь на улицу. Как он испугался! А копеечка тут же выкатилась и зазвенела по ступенькам: не мог он согнуть свои пальчики и придержать её. Выбежал мальчик и пошёл поскорей, а куда, и сам не знает… И вдруг, Господи! Да что ж это такое? Стоят люди толпой и дивятся; на окне за стеклом три куклы, маленькие, разодетые в красные и зелёные платьица и совсем-совсем как живые! Какой-то старичок сидит и будто бы играет на большой скрипке, два других стоят тут же и играют на маленьких скрипочках, а в такт качают головками, друг на друга смотрят, и губы у них шевелятся, говорят, – только из-за стекла не слышно. И подумал сперва мальчик, что они живые, а как догадался, что это куколки, – рассмеялся… Вдруг ему почудилось, что сзади кто-то его схватил за халатик: большой злой мальчик стоял подле и вдруг треснул его по голове, сорвал картуз, а сам снизу поддал ему ножкой. Покатился мальчик наземь, тут закричали, обомлел он, вскочил и бежать-бежать, и вдруг забежал сам не знает куда, в подворотню, на чужой двор, – и присел за дровами: «Тут не сыщут, да и темно».

Присел он и скорчился, а сам отдышаться не может от страху, и вдруг стало ему так хорошо: ручки и ножки перестали болеть и стало так тепло, как на печке; вот он весь вздрогнул: ах, да ведь он было заснул! Как хорошо тут заснуть: «Посижу здесь и пойду опять посмотреть на куколок, – подумал мальчик и усмехнулся, вспомнив про них, – совсем, как живые!» И вдруг ему послышалось, что над ним запела его мама песенку. – Мама, я сплю, ах, как тут спать хорошо!

– Пойдём ко мне на ёлку, мальчик, – прошептал над ним вдруг тихий голос. Он подумал было, что это всё его мама, но нет, не она; кто же это его позвал, он не видит, но кто-то нагнулся над ним и обнял его в темноте, а он протянул ему руку, и… вдруг – какой свет! О, какая ёлка! Да и не ёлка это, он не видал ещё таких деревьев! Где это он теперь: всё блестит, всё сияет, и кругом все куколки, – но нет, это все мальчики и девочки, только такие светлые, все они кружатся около него, летают, все целуют его, берут и несут с собою, да и сам он летит, и видит он: смотрит его мама и смеётся на него радостно.

– Мама! Мама! Ах, как хорошо тут, мама! – кричит ей мальчик и опять целуется с детьми, и хочется ему рассказать поскорее про тех куколок за стеклом. – Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? – спрашивает он, смеясь и любя их.

– Это Христова ёлка, – отвечают они ему. – У Христа всегда в этот день ёлка для маленьких деточек, у которых там нет своей ёлки… – И узнал он, что мальчики эти и девочки все были такие же, как он, дети, но одни замёрзли ещё в своих корзинах, в которых их подкинули на лестницы к дверям петербургских чиновников, другие задохнулись у чухонок воспитательного дома, третьи умерли у иссохшей груди своих матерей, четвёртые задохнулись в вагонах третьего класса от смрада, и все-то они теперь здесь, все они теперь как ангелы, все у Христа, и Он сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей… А матери этих детей все стоят тут же, в сторонке, и плачут; каждая узнает своего мальчика или девочку, а они подлетают к ним и целуют их, утирают им слёзы своими ручками и упрашивают их не плакать, потому что им здесь хорошо.

…А внизу наутро дворники нашли маленький трупик забежавшего и замёрзшего за дровами мальчика; разыскали и его маму…Та умерла ещё прежде его; оба свиделись у Господа Бога на Небе.

И зачем же я сочинил такую историю, так не идущую в обыкновенный разумный дневник, да ещё писателя? А ещё обещал рассказы преимущественно о событиях действительных! Но вот в том-то и дело, мне всё кажется и мерещится, что всё это могло случиться действительно, – то есть то, что происходило в подвале и за дровами, а там об ёлке у Христа – уж и не знаю, как вам сказать, могло ли оно случиться или нет? На то я и романист, чтоб выдумывать.

1876

* В небольшом сокращении.

 

Фёдор Михайлович ДОСТОЕВСКИЙ

КРОШКА-АНГЕЛ

Крошку-ангела в сочельник

Бог на землю посылал:

«Как пойдёшь ты через ельник,

– Он с улыбкою сказал, –

Ёлку срубишь, и малютке

Самой доброй на земле,

Самой ласковой и чуткой

Дай, как память обо Мне».

И смутился ангел-крошка:

«Но кому же мне отдать?

Как узнать, на ком из деток

Будет Божья благодать?»

«Сам увидишь, – Бог ответил.

И небесный гость пошёл.

Месяц встал уж, путь был светел

И в огромный город вёл.

Всюду праздничные речи,

Всюду счастье деток ждёт…

Вскинув ёлочку на плечи,

Ангел с радостью идёт…

Загляните в окна сами, –

Там большое торжество!

Ёлки светятся огнями,

Как бывает в Рождество.

И из дома в дом поспешно

Ангел стал переходить,

Чтоб узнать, кому он должен

Ёлку Бога подарить.

И прекрасных, и послушных

Много видел он детей. –

Все при виде Божьей ёлки,

Всё забыв, тянулись к ней.

Кто кричит: «Я ёлки стою!»

Кто корит за то его:

«Не сравнишься ты со мною,

Я добрее твоего!»

«Нет, я ёлочки достойна

И достойнее других!»

Ангел слушает спокойно,

Озирая с грустью их.

Все кичатся друг пред другом,

Каждый хвалит сам себя,

На соперника с испугом

Или с завистью глядя.

И на улицу, понурясь,

Ангел вышел… «Боже мой!

Научи, кому бы мог я

Дар отдать бесценный Твой!»

И на улице встречает

Ангел крошку, – он стоит,

Ёлку Божью озирает, –

И восторгом взор горит.

«Ёлка! Ёлочка! – захлопал

Он в ладоши. – Жаль, что я

Этой ёлки не достоин

И она не для меня…

Но снеси её сестрёнке,

Что лежит у нас больна.

Сделай ей такую радость, –

Стоит ёлочки она!

Пусть не плачется напрасно!» –

Мальчик ангелу шепнул.

И с улыбкой ангел ясный

Ёлку крошке протянул.

И тогда каким-то чудом

С неба звёзды сорвались

И, сверкая изумрудом,

В ветви ёлочки впились.

Ей небесный символ дан;

И восторженно трепещет

Изумлённый мальчуган…

И, любовь узнав такую,

Ангел, тронутый до слёз,

Богу весточку благую,

Как бесценный дар, принёс.

Материал к публикации подготовила 

Римма Кошурникова


комментария 4

  1. Инга

    В дополнение к отзыву:почему вместо имени Инга стоит слово вопрос, — не знаю.

  2. Инга

    Хочется верить, что в сегодняшней России такой беды случиться не может…Но Федор Михайлович Достоевский посвящал нас в правду жизни, которую наблюдал, а не выдумывал, он учил нас душевной чуткости и щедрости, чтобы проникала его боль в души людей и помогала чувствовать чужую беду и приходить своевременно на помощь. Прочти детям вот такое стихотворение и они сердцем почувствуют что такое хорошо, а что такое плохо и как надо вести себя в жизни. Великий Учитель и наставник на века! Вечная память! Материалы, предлагаемые Риммой Кошурниковой, действительно, хватают за сердце и заставляют пристальнее вглядываться в
    окружающую нас жизнь.

  3. Римма Кошурникова

    Благодарю сердечно, Анатолий Владимирович, за внимание к моим публикациям и поддержку! Но ведь, как говорил В. Розанов, «Нужно, чтобы о ком-то болело сердце. Как это ни странно, а без этого пуста жизнь». Мне кажется, что и Вам близка эта парадигма. Помогай Вам Господь!..

  4. Анатолий Казаков

    Вечная память! Великому русскому писателю Фёдору Михайловичу Достоевскому! А вам дорогая Римма! Низкий поклон за такие воистину замечательные материалы о добром и вечном! Храни вас Господь!

НАПИСАТЬ КОММЕНТАРИЙ

Ваш email адрес не публикуется. Обязательные поля помечены *

Копирайт

© 2011 - 2016 Журнал Клаузура | 18+
Любое копирование материалов только с письменного разрешения редакции

Регистрация

Зарегистрирован в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Электронное периодическое издание "Клаузура". Регистрационный номер Эл ФС 77 — 46276 от 24.08.2011
Печатное издание журнал "Клаузура"
Регистрационный номер ПИ № ФС 77 — 46506 от 09.09.2011

Связь

Главный редактор - Дмитрий Плынов
e-mail: text@klauzura.ru
тел. (495) 726-25-04

Статистика

Яндекс.Метрика