Зеленеющие вдали горы. Горная река, танцующая вниз по ущелью. Сияющая солнцем Грузия. Семейные и соседские застолья – ведь только в застольях, за стаканом доброго, домашнего вина, под разносолы и снедь, выращенную и собранную своими руками, решаются самые сложные житейские проблемы и распутываются самые сложные клубки людских взаимоотношений. На сцене – Имеретия. Пермский театр «У Моста» приглашает нас на подворье небогатой семьи Саманишвили. Там объявилась «новая мама». То есть мачеха! А если появится новый отпрыск?! Ну, да, мачеха немолода; и глава семьи Бэкинэ уже переступил семьдесят лет. Но и в таком возрасте всякое бывает. И что ж тогда – делить не такое уж и большое достояние и наследство?

Перед нами не «жестокая драма» о кровавой схватке наследников и детей с отцами. На сцене – авантюрно-ироническая комедия Бориса Рацера и Владимира Константинова «МАЧЕХА САМАНИШВИЛИ». Они написали ее по мотивам давней повести Давида Клдиашвили. Недавно на гастролях в Москве театра «У Моста» с огромным успехом сыграл эту историю — в режиссуре и сценографии своего создателя и художественного руководителя Сергея Федотова. Этот спектакль пермяков и в родных стенах, и на гастролях, и на фестивалях с восторгом принимают зрители. События сюжета разворачиваются в узкосемейном кругу, в Грузии начала 20-го века. Казалось бы, что нам, нынешним, до семейных склок из совсем другого времени и совсем из другой, давно сгинувшей жизни? Повесть Д. Клдиашвили написана очень давно. Ее события происходят вообще невесть когда. В свое время по этому сюжету на «Грузия-фильме» был снят замечательный фильм – но аж в 1977 году! Да и пьеса знаменитыми комедиографами Б. Рацером и В. Константиновым тоже написана давно. Вот разве привлекает то, что она – комедия. А события в ней правда – авантюрные. Выхватыванье ружья… похищение невесты… Так что же стряслось?

Семья Саманишвили – старинный дворянский род. Но заметно обедневший. Теперь живут, как все – ведут дом, хозяйство, сад, огород. И тут глава семьи, семидесятилетний вдовец Бэкинэ(Владимир Ильин) надумал вновь жениться! Его старший сын Платон (Илья Бабошин) и его жена Мелано (Алена Войтенко) в панике. А если Бэкинэ с молодой женой – новоявленной мачехой — родят сына?! Новый наследник! И придется делить и так-то небогатое имущество. И тогда задумана авантюра: добыть старшему Саманишвили пожилую невесту, вдовушку, бездетную в прошлом браке – то есть, в производству детей неспособную… Безумный ли план? Но не спятил ли и сам Бэкинэ, вздумавший возжелать любви! Любви нежной, чистой, душевной, любви в браке! Любви юной, от которой только и происходят истинно любимые дети… В такие-то годы!

Творчество Сергея Федотова – постоянное напоминание: искусство сцены, казалось бы, почти явное безумие. Управляемая медитация сразу и в реальном мире, и в мире воображенном. А воображенный мир – больше реального. Сергей Федотов разворачивает сюжет, комический или трагический, – в вещественном пространстве сцены — по законам фантасмагории. Его актеры в облике персонажей приходят на сцену из другого мира – и уводят туда с собой зрителей. И тот, другой мир, становится образом нашего здешнего и в чем-то «объясняет» нам нас, нынешних, и нашу сиюминутную жизнь… и каков в ней выбор праведных и неправедных путей…

Ну, так вот. У Платона есть приятель из соседнего села – Аристо (Вильдан Валиев). А у него и его братьев Самсона (Денис Осинин) и Мераба (Александр Шаманов) – мачеха, Элене (Марина Шилова), вдова их умершего отца. И детей у неё в браке не было. Работящая. Заботливая. Всю семью обихаживает, как своих кровных. Но Мераб и Самсон и их жены обходятся с ней, как с рабыней. Так вот, за подарок Аристо готов удружить Платону – помочь организовать «похищение невесты Элене» — для Бэкинэ. Авось, при взаимном уважении, стерпится-слюбится. Среди Застолий, песнопений и огневых танцев, от которых дрожат и приплясывают годы (а в этих танцах и песнях участвуют все окрестные джигиты) – и складывается безумный план похищения Элене…

«Я ощущаю театр как загадку и тайну, как некое мистическое поле, погружаясь в которое, актер и зритель существуют в каком-то новом космическом пространстве.» — говорит Федотов.

Пространство игры пропитано фантасмагоричностью непознаваемого, и связывает собою реальный и воображаемый мир. И это отражено Федотовым в том, как он строит сценографию своих спектаклей – даже если декорация предельно реалистична и точна во всех бытовых подробностях.

Федотов очень точно понимает природу и особые свойства пространства сценической игры. Реальное пространство, ограниченное кулисами, задником, авансценой… добавим: крышей и стенами театра… на самом деле – беспредельно. Ведь это пространство воображения! Оно является сразу всеми пространствами, реальными и придуманными, бывшими когда-то или никогда не существовавшими. «Сочиненные» авторами пьесы и авторами спектакля и принятые умом, душой и воображением нас, зрителей, все эти пространства живут одновременно, втекают друг в друга, преобразуются друг в друга, меняются на наших глазах по ходу развития спектакля. И вот это свойство театрального пространства… мистическое, фантастическое или как угодно иначе назовите!.. прекрасно умеет воплощать Сергей Федотов в сценографии своих постановок. С одной стороны сцены, на переднем плане – дом, усадьба семьи Саманишвили. С другой стороны – усадьба соседей. И одновременно это – территории соседних сел. На заднем плане – забор, огораживающий усадьбы. А если его перепрыгнуть (что и делают постоянно персонажи спектакля), то во в усадьбу Саманишвили попадаешь с близлежащей дороги. Или из перелеска, соскальзывающего по горному склону. Ну, или наоборот: из усадьбы, перемахнув через забор, попадаешь на ту дорогу, в то ущелье, а там – река, высоченные горы, облака, небо. Но, когда необходимо по сюжету, центральная и задняя часть сцены оказываются двором перед домом братьев Мераба и Самсона, он замкнут фасадом этого дома (откуда и была «украдена» Элене — невеста для престарелого Бэкинэ). Сама обстановка дворов, и утварь, и стены, балконы и веранды усадеб, и сельский забор, и пейзаж на заднем плане — горные просторы и поднебесье Имеретии – вполне реалистичны. И все же никакого бытового натурализма. Это – художественный образ. Образ Грузии и Имеретии! Волшебные, небытовые пространства сюжета.

И действо перед нами разворачивается совсем не по канонам «реалистического психологического театра». Вернее, замечательно подробно, тонко нюансированное именно что психологически реалистичное существование актеров в образах их персонажей соединено с обобщенной условностью этих образов. Любовное, «как в жизни», собирание застолий, вполне реалистичные аксессуары и предметы быта вписаны в условный, гармонично-возвышенный в своей театральности ритм, драйв и строй, каких требует музыкальная комедия. Мощный, слаженный сценический ансамбль. А внутри него – два ансамбля: мужской – мужчины разных возрастов, юношески неудержимые и азартные, и женский – вдовы почти доисторической престарелости… Они, вдовы, «как мухи на мед», слетаются к дому Саманишвили, когда прознают, что старый (для них вполне юный) Бэкинэ вновь собрался жениться… завидный жених! И вдовы танцуют искрометные грузинские танцы не менее лихо, чем мужчины. В этих национальных танцах и песнях, которые звучат как запев или как рефрен в каждом эпизоде зрелища, предельно концентрированно раскрыт и передан глубинный, словами обычной речи невыразимый смысл и нерв каждого эпизода.

И, как положено в отличном ансамбле, в нужный момент из него выступают и ведут за собой действо солисты – главные герои истории. Могучий, себе на уме семидесятилетний Бэкинэ Владимира Ильина – властный, упрямый, как ишак, пышущий спесью старшинства и древности дворянского рода… не выносящий чужого мнения… но как же он молод душой (а не только крепок телом)! Как жаждет любви и ласки! Как тоскует его душа… И этой тоской и жаждой питается его мудрость и спящая до поры справедливость. Платон Ильи Бабошина – вынужденный смиряться с тем, как складывается жизнь; но такой же упрямый, как его отец и бунтующий против посягательств на «свои права» и и на собственность, как наследника; но все же стремящийся избежать конфликта и сделать так, чтоб все остались при своих. Аристо Вильдана Валиева – авантюрист, почти прохиндей, пекущийся о своей выгоде, но выгоду эту обеспечивающей верностью в дружбе и праздничностью выдумки. Элене Марины Шиловой – воплощенная терпимость, заботливость, нежность нерастраченной любви – и той же жажды ласки, нежности, понимания, особой душевной близости. Женские образы в этой постановке – особый мир. Спесивые злые жены Мераба и Самсона (Манана Анастасии Леднёвой и Тамара Милены Хмыловой), вдумчивые, чуткие, первыми душой приняшие Элене — Мелано (жена Платона) Алены Войтенко и Дарико (сестра Платона) Татьяны Голендухиной, азартные напористые вдовушки… все они, как и положено в образе классической «доброй старой горной Грузии» — на вторых ролях; но все они так или иначе влияют на поступки мужчин, на их решения.

Но вернусь к теме, которую затронул вначале. Что, нам, действительно, до семейных дрязг и склок столетней с лишком давности? И жителям Грузии – в том числе. Разве что нечто ностальгическое… Но нет! Удивительно современно звучат конфликты этого сюжета. Актуально! Владение домом («недвижимостью»), имуществом, делом – всем тем, что дает заработок и основу для прочной жизни. Проблемы наследования всего этого. Особенно, когда разрастается семья – и все ее достояние надо делить между всеми наследниками. Это снова реалии нашей жизни. И за ними – не юридические споры, а судьбы и отношения людей. Умение или неумение договариваться мирно. И еще одна, ныне вполне животрепещущая тема. Разводом нынче много. Семьи перевоссоздаются в ином составе заново. И все больше таких, где появляются отчим или мачеха. Уметь стать родными и заботливыми к не своим по крови детям… Уметь молодым членам семьи принять в свою душу «неродного родителя», ужиться и сдружиться с ним – с отчимом или мачехой – нынче куда как актуальная проблема многих и многих! И постепенно, сохраняя иронию, юмор и даже сарказм интонации, поднимая до все более высокого градуса танцевальную, певческую, музыкальную искрометность действа, спектакль, как на высокую гору, восходит к масштабному, вовсе не ироническому, смыслу: солнце, даже сквозь преходящие тучи, освещает радостью души тех, кто умеет жить в мире. Кто выше мести и эгоизма. Уже не иронично а вполне сурово старый Бэкинэ-В. Ильин (и он же – новоявленный «молодой» муж и отец), грозя ружьем, окорачивает братьев Мераба и Самсона, примчавшихся вернуть мачеху Элене. По сути – вновь закабалить ее и унизить. Мудрый Бэкинэ гонит прочь со двора это духовное собственничество, воплощенное в Самсоне Дениса Осинина и Мерабе А. Шаманова. Тем более, что Элене полюбилась и соседям, и друзьям Саманишвили. И дети Бэкинэ приняли эту мачеху, как родного человека. Но как быть с наследством? Ведь появился новый «претендент», законный — сводный брат Платона. И мудрость снисходит и на Платона. Б. Рацер и В. Константинов сумели сохранить в своей пьесе масштабность повести Д. Клдиашвили. В финале ее – и в финале пьесы и постановки — звучит практически библейский мотив. Точно и ровно проживший в образе Платона И. Бабошин особенно хорош в последних сценах, в монологе-размышлении Платона о том, что нельзя рушить дружеские и семейные связи ради личной выгоды. Тут внятно и звучит этот почти библейский мотив, когда мысленно Платон обращается к юному брату – «Брат мой!..» Надо суметь принять друг друга и договориться друг с другом. Не только умом, но и сердцем, душой. А не превращаться ради выгоды в каинов…

И финальный общий праздничный танец – это не просто яркое завершение сюжета. Но выплеск радости от того, что можно, можно изгнать из души зло и приземленный расчет. Высший, духовный «расчет» — в ином. Ведь и упрямец Бэкинэ – В Ильин сумел преодолеть и свою заносчивость, и «родовую спесь», и заметно помягчел душой – не утратив честности, прямоты и мудрости суждений.

За сравнительно недолгий срок своей жизни спектакль С. Федотова в пермском театре «У Моста» сумел собрать уже целый букет наград (включая Гран-при) на различных фестивалях в России. А когда этот спектакль был показан на гастролях в Тбилиси, тамошние зрители оценили, что актёрам театра «У Моста» удалось почти чудо – воплотиться в настоящих жителей Кавказа, передать их жизнелюбие и особый темперамент, и строй души.

Валерий Бегунов,

театральный критик

Фото из архива театра «У Моста»