Конец учебной четверти – сутолока. Требуют заполнить электронный дневник, привести в порядок кое-какие бумаги, заполнить электронный дневник: разделы «тем» и «домашних заданий». Слава Богу, что хоть оценки ребятам поставил. Я сделал это специально чуть раньше предлагаемого срока, чтобы потом было проще завершить четверть и окунуться в другую работу. К одному учителю зайдёшь, затем к другому – у всех одно и то же: много работы и мало кто успевает её сделать в срок. Благо, что администрация школы понимающая: знает, что нельзя объять необъятное, как выражается одна знаменитая коллега. В бумажной документации я застреваю, словно в зыбучих песках. А недавно посмотрел «Дюну» – третью по счёту экранизацию фильма по роману Фрэнка Герберта.

 А с «Дюной» у меня связано немало: это отличный фантастический роман, интересная видеоигра-стратегия и замечательный фильм. В «Дюну» я играл с детства: сначала на одной приставке, потом на другой. Одну из частей этой видеоигры мама мне купила в Санкт-Петербурге. По «Дюне» сделаны сиквелы и множество фанфиков. Это серьёзное произведение, затрагивающее глубинные проблемы общества. Кастовость-иерархию, взгляды на жизнь разных людей от мала до велика и вообще – жизнь там показана полно, в разных её проявлениях, как у нас на Земле. И в школе, скажем, за её пределами также.

– Что там за червяки ползают в песках? – возмущается мама, глядя в телевизор мимоходом. – Я не могу такое смотреть!

Огромные песчаные черви планеты Арракис выступают точно регулятивными средствами передвижения по дюнам. Пешим чужакам здесь не выжить, потому что они не знают как двигаться по пескам. Как не позволить червякам ощутить вибрацию? Так же как не позволить детям-школьникам сорвать урок. А ведь нужно и свою жизнь обустраивать, подавая хороший пример детям и окружающим – пользователям сети, интернета в целом, если, конечно, вы – омский учитель и писатель, журналист и наблюдатель с недорогим фотоаппаратом В.В.Власов.

Одна мысль перекрывает вторую: только говорил об одном, теперь перехожу на другое. О работе я говорить люблю – с ней у меня связано тоже немало. Особенно люблю за молодёжью наблюдать – у них также можно многому поучиться. Хорошо, что я помогаю вести виртуальную группу, связанную с РДШ…

РДШ – Российское Движение Школьников. В нашей школе им занимается Ирина Юрьевна Галеева – замечательный учитель музыки, классный руководитель резвого шестого класса. Она наполняет виртуальную группу «Вконтакте», выкладывая информацию с мероприятий патриотической направленности, я стараюсь ей помогать в меру своего времени и сил. Подкину один материал, связанный с молодёжью, потом второй, однако сама группа небольшая и численности ей не хватает порядком. Детей, как и взрослых, часто интересуют сплетни и картинки, но почему-то серьёзные вещи обходят стороной. А я, как личный блоггер школьной группы, публикую свои рассуждения о молодёжном сериале или скандальном писателе, которого мне как бы заново откроют старшеклассники. Обидно вот лично мне за родину, товарищи, что молодёжь может проводить время в каком-нибудь глупом сообществе, нежели в позитивной школьной группе… Да, обидно, повторюсь! У Ирины Юрьевны нужно взять интервью и подробно расспросить о том, как она становится руководителем нашей школьной организации «Юнармия».

Мне импонирует ответственное отношение к порученному делу, которое отличает Ирину Юрьевну. Подобно главным героям «Дюны» дома Атридесов, она не бросает начатое на полпути. Пески трудностей работы с детьми её затягивают, но она не боится трудностей-червей, а старается оседлать их, как делают фримены – волевые жители Арракиса, живущие в скалах общинами.

Высокоточная техника иногда не работает на сто процентов, не говоря о каких-то интернет-приложениях. Тогда что рассуждать о людях, которые не прочь выпить-закусить, затянуться электронной сигаретой или побродить вдоль железнодорожных путей?

– Я бы с не смог, Витя! – качает головой дядя Ваня, сосед по гаражу моего отца. – Как ты умудряешься совмещать спорт-проходку, творчество и работу с такой бешенной нагрузкой?

– Потому что я не являюсь поклонником зеленого змея.

– Ты прав, прав, конечно, – он сидит в углу гаража, развалившись в стареньком кресле. – Хочешь шоколадку?

От сладкого я редко отказываюсь, а тёмным шоколадом дядя Ваня закусывает дешёвый виски.

Уходя, я предлагаю Ивану Дмитриевичу посмотреть «Дюну» – один из моих любимых фантастических фильмов. Потому что он частенько оригинально философствует на разные темы, а этот фильм больше наполнен философским смыслом, чем сценами боёв или войн между кастами-кланами.

Утепляясь, я выхожу с отцом, когда он загоняет автомобиль в гараж. Он звонит – я иду, всё просто!

Последнее время мой отец не может меня обогнать на проходке. Я останавливаюсь и оглядываюсь, а тот ковыляет-шкандыбает, шмыгает носом и плюёт себе под ноги, как в своё время старина и классик-битник Генри Миллер, бродя по Нью-Йорку или Парижу.

– Подожди… всё… не возьму тебя в следующий раз! – сетует он, догоняя меня наконец-то. – Ты превзошёл родного отца! Ну… не во всём. Я могу выпить гораздо больше!

– А я и не спорю! Стану бродягой! – смеюсь я.

– Не-ет, что это за мысли? – папа недоволен снова. – Я не хочу быть бродягой даже в шутку. Бродяга для меня это бомж, побирушка. Конченный человек. Грязный и вонючий, постоянно замерзающий!

Мы обходим железнодорожные пути. Холод одолевает приличный, в лицо дует северо-западный ветер. Лужи подстыли, и лёд хрустит под подошвой. Отец внезапно падает, наступая на застывший и скользкий бугорок на дороге. Но встаёт, немного испуганный, комментирует своё фиаско:

– Старость приходит… не могу сгруппироваться, когда назревает падение в пропасть!

В этот прохладный, но звёздный и лунный день отца прорывает. Он говорит без устали. Ему не терпится рассказать накопившееся за неделю, поделиться тем, о чём думал и что узнал нового. Во время работы он вынужден молчать – работает таксистом.

 Я ускоряю шаг, чтобы папа запыхался и замолк, а он приноравливается. Продолжая, он делает шаг шире и растягивает фразы, когда говорит.

– Погоди, жилы не тянутся, – просит он. Ладно, я замедляюсь.

– Куда ты торопишься, а-а, Витюня? – вдруг спрашивает он с долей иронии. – Ты – голодный что ли?

– Нет, досмотреть «Дюну».

– Старая тема… – отмахивается папа. – Это они в какой раз экранизируют… старьё тоже! Мало денег заработали?

Я пожимаю плечами.

– Тогда понятно. А меня не хочешь послушать – родного отца? – требует папа.

 Он делится со мной всем и сразу: заваливая последней информацией о спортивных мероприятиях из мира России, выдаёт прочитанные на днях сведения из просмотренного им видеоблога. Он верит всему, что говорят или показывают. Мой папа доверчивый и добрый человек.

– Соревновались русские бойцы с представителями Северного Кавказа. Одни более физически сильные, другие – более выносливые! Вот было зрелище!

Мы идём навстречу работникам железной дороги. Они в ядовито-жёлтых жилетах и в зимней униформе.

– Сюда я устраивал сигналистом-башмачником своего родственника, – папа рассказывает старую историю, которую я слышал. – Башмаки поставить-убрать под колёса. Я просил-просил начальника взять этого неблагополучного человека, отсидевшего в советское время за тунеядство. Ему дали будочку такую… – папа чертит руками в воздухе прямоугольник – он словно герой от «Марвел» – доктор Стрендж. – Там работа – не бей лежачего. Главное: не выпивать. Так привязалась к моему родственнику одна любительница выпить. Несколько дней у него околачивалась в будке, и они налакались до такой степени, что лыка не вязали. Выгнали его с работы. Жаль.

Локомотивные гудки не дают отцу высказаться в полной мере. Он ругается в голос, а выходит бесшумно из-за громкого звука со стороны. Проклинает мчащиеся поезда. Но говорить продолжает – видно, что выскажется потом не скоро:

– Подвозил одну плаксивую женщину… ушла от первого мужа… он продал квартиру, чтобы ни детям… со вторым прожила пять лет. Он таксист… умер от инфаркта. Она плакала у меня в машине… – такими вот обрывками фраз и я слушаю папу, когда сигналы оглушают округу. – Потом военного подвозил в отставке… Пенсия: пятьдесят тысяч, сказал… копит на дом в Крыму.

Когда папа глядит на меня, удостоверяясь, слушаю ли его, то я машинально киваю, а сам думаю о своём. О чём? О Фрэнке Герберте, написавшем «Дюну». Или хоть даже об этом рассказе – вы его читаете, не так ли?

Мы проходим мимо «блокпоста» вооружённой охраны железнодорожного участка – это толстый мужик, который едва поместился в автомобиль. Он полусидит или лучше сказать – полулежит, ни на кого не обращая внимания. Его пухлое лицо освещено игрой света на экране мобильного устройства – он смотрит что-то увлекательное.

Я поднимаю голову к небу. Звёзды просвечиваются сквозь густую копоть бело-серого дыма из труб Сажевого завода. Несколько труб, толстых и тонких, дымят, не прекращая. Я глубоко дышу и вдруг закашливаюсь.

– Ну всё: заболел! – констатирует папа, негодуя. Он смотрит на время, вытаскивая мобильник. – Возвращаемся.

И вправду: пора идти назад.

По пути мы заходим в гараж, берём овощи и несём их домой.

Я досматриваю «Дюну» и собираюсь набросать мысли для этого вот рассказа. Скачиваю несколько новых мультфильмов для ребёнка и ложусь спать. Папа осведомляется, почему сегодня нет Витяна Б., который тоже стал прогуливаться с нами регулярно.

– Сломалась машина, – отвечаю я кратко.

А по телу блуждает слабость. Клонит в сон.

Пусть мой папа знает, что я его люблю, благодарен за проходки, в которые он меня берёт. А что, кроме любви правит этой жизнью?

Вечная любовь!

Виктор Власов