Цадик – праведный человек. Цадики очень почитаются в еврейской об­щине, больше того: ими гордятся. Первым цадиком на земле был Адам, и хотя в прекрасном Эдеме он нарушил заповедь Яхве и вкусил от древа познания, за что был наказан, но зато потом он соблюдал все мицвы Яхве и доказал свою праведность не словами…

Позволил себе это отступление, не потому что не верю в осведомлён­ность читателя, но из-за сомнения что, есть ещё такие, кто не почувствовал веч­ного прошлого всей душой, сердцем и не верит, что есть и сегодня на земле истин­ные цадики…

Хотя, не могу не согласиться, что легко назвать так человека, которого знаешь поверхностно, трудно присвоить такое звание тому, кого хорошо знаешь, и попросту невозможно, по-моему, возвести в такой неофициальный ранг друга, то есть того, чья жизнь с твоей переплетена и не только у всех на виду, но и в душе…

Однако, как гласит тривиальная мудрость: «Исключение только подтверждает правило».

А, ведь, пожалуй, именно исключения и есть предмет искусства. Не так ли?

И если родился мальчик в семье Цадиковича, только недавно погибшего при погроме на Украине, то в память об отце новорожденного назвали его именем — Цадик и, конечно, он бен Цадик, и если на обрезании у него присутствует сам Любавичский Ребе Менахем Мендель Шнеерсон, то что остаётся такому человеку в жизни? Несомненно, оправдать своё тройное «цадикство»!

Вот и хочется понять, как ему это удалось несмотря на то, что с самого начала жизнь, в принципе, этому, как и положено, препятствовала… да ещё в какой стране! В Советском Союзе.

Для начала превратился он в Анатолия Анатольевича, правда, Цадиковского… спасибо и за это!

А дальше? Всё, как все: рос, учился, голодал, опять учился, служил в армии (с 1939 года), воевал в пехоте, вернулся живым с наградами, ранениями и женой (с которой вместе все годы и поныне), пройдя от Мо­сквы до Кёнигсберга…. Это теперь он почему-то Калининград. И чем этот убогий «всесоюзный староста» юродивый, трус и ничтожество заслужил такую честь, что его именем назван город…

Демобилизовался Анатолий Анатольевич и пришёл работать во Всесо­юзный Дом Звукозаписи, ДЗЗ, как все его называли, а проще сказать: «на Радио»! Шёл «замечательный» 1947 год. Цадиковского несмотря на его фамилию, пятый пункт и внешность приняли в … Академический оркестр русских народных инст­рументов!!! Главной Музыкальной редакции Государственного Комитета по телевидению и радиовещанию! (тогда он назывался несколько иначе, но это не имеет значения)  Поистине Б-г простёр над ним свою руку…

Начиная с этого времени могу писать, свободно и не оглядываясь, об Анатолии Цакиковском, потому что сам хорошо это время помню, и помню цепкой детской памятью, что тогда происходило. Со всеми. Со страной. А с «беспачпортными космополитами» – особо…

Но Цадиковский наперёд предупреждает меня, что никогда, за всю свою жизнь, не почувствовал антисемитизма, уж во всяком случае, по отношению к себе… и это раззадоривает меня ещё больше, потому что совершенно противоположно тому, что я могу сказать о себе, хотя жили мы в одной стране, в одном го­роде, дороги наши вели нас по одним и тем же ступеням, коридорам, кабинетам, студиям, творческим союзам, сценам, эстрадам, сводили с теми же композито­рами, певцами, артистами, чиновниками, Министерствами, Гос и Рос концертами… много лет. Десятилетий. И все фамилии, которые называет мне мой друг Анатолий Цадиковский, рассказывая о себе, не пустые имена, и не старые обесцвеченные фото – это люди, о которых я в своё время составил мнение при общении с ними, так же точно, как он своё… и почему же так часто многие из них окрашены совсем в дру­гой цвет и оживают для меня другими, и описываю я их себе другими словами?! Больше того, я знаю многих людей, чьё мнение совпадает с моим полностью, потому что составлено оно по тем же поступкам и обстоятельствам, о которых известно мне или свидетелем которых я сам был…

Если бы у меня были основания не верить Толе (простите мне такое обращение – это не микошёнство, а указание на предел доверия), я бы и не стал писать о нём. Но в том-то и дело, что ему его Роль (именно с большой буквы) досталась, как выяснилось, совершенно не случайно, и тяга к нему людей, и доверие их Ана­толию Анатольевичу просто беспредельны.

Мало того, что он, еврейский цадик, был одним из уважаемых людей в оркестре — есть ли хоть один оркестр в мире без еврейских музыкантов!  Но Анатолий Цадиковский в этом оркестре, так сказать, внутри его, организовал Ансамбль русских народных инструментов и руководил им более четверти века… до самого последнего дня перед отъездом в Америку, в США… Ещё накануне отлёта он проводил запись в ДЗЗ…

И… придётся временно переквалифицироваться, хотя не по мне эта работа, но для убедительности заняться статистикой, ясно очерчивающей жизнь ком­позитора, аранжировщика, руководителя оркестра – МУЗЫКАНТА Анатолия Ца­диковского.

6000 (в скобках сумма прописью: шесть тысяч!!!) записей в Золотом фонде Всесоюзного Радио сделано Анатолием Цадиковским! Неслыханная цифра. Думаю, что ни один из работавших на Радио не сможет «похвастаться» таким количеством. Надо заметить, что записи, попавшие в так называемый «Золотой Фонд», прошли предварительно суровейший отбор по качеству во всех смыслах этого слова. И дело не в цензуре… её мы умели до определённой степени преодолевать – дело в качестве авторском, исполнительском, техническом…

Почему же так получилось?

«Помнишь, по Москве ходила такая легенда: Цадиковский – это Слово, это Фирма!»

Действительно, прямо по классику: «Вечером ноты – утром запись»! Потому что в ДЗЗ кроме нужд самого Радио, записывали музыку к кинофильмам, особенно республиканских и провинциальных студий, музыку к театральным спектак­лям, телевизионным передачам, постановкам, телефильмам… и работал по всем этим направлениям Цадиковский с разными оркестрами, от маленькой камерной группы до симфонических и эстрадных… для «всея страны», как говорит сам Ана­толий Анатольевич…

И тут, следом, ещё одна цифра выплывает – 50 дисков «Гигант» выпустила Всесоюзная фирма «Мелодия» с записями Анатолия Цадиковского!

Может быть, сухо, скучновато? А для людей, ещё помнящих те времена, – вплоть до конца восьмидесятых прошлого XX-го века, звучит это весьма весомо, как и имена солистов, с которыми сделал эти записи Анатолий Цадиковский. Их много, но сам Толя назвал их. Итак:

С.Лемешев, А.Эйзен, И.Скобцов, С.Хромченко, Ю.Гуляев, Е.Нестеренко, Б.Штоколов, Н.Тимченко, И.Архипова, Т.Милашкина, Е.Образцова, В.Пьявко, А.Ведерников, Т.Левко, Д.Гнатюк, Н.Гнатюк, К.Лисовский, И.Кобзон, Р.Бобринёва, Л.Зыкина, О.Воронец, А.Литвиненко, В.Норейка, Ю.Богатиков, Г.Белов, В.Трошин, А.Покровский, Э.Лобковский, А.Сергеев, Г.Каменный, Н.Сазонова, Э.Быстрицкая, Т.Доронина, В.Толкунова, Э.Жерздева, О.Тазелошвили, Н.Слепкова, Л.Гуляева, А.Стрельченко, Г.Ненашева, А.Зырянова, В.Степанов, Л.Чиркова, Е.Шаврина, Н.Бабкина, Т.Петрова, Н.Эрденко, П.Деметр, А.Мищевский, И.Богачёва, Н.Охотников, Н.Огренич…

Вы утомились? Добавьте солистов-инструменталистов, Хоровые коллективы, квартеты «Улыбка», «Советская песня», «Иван да Марья», трио «Рябинушка», ансамбли «Берёзка», «Ритмы планеты», «Школьные годы»…

Внушительно. Не количеством даже, а широтой – ведь каждый из названных – действительно, мастер, у каждого своя манера, амплуа, возможности, и каждый после записи искренне восхищался ра­ботой Цадиковского и навсегда оставался потом его исполнителем, хотел работать только с ним и добивался этого всеми возможными способами…

А Толя Цадиковский, более всех придиравшийся к собственному творчеству, Ремеслу с большой буквы, после записи умел весело и щедро отметить с друзьями это творческое событие, что как бы продолжало работу, ставило авторитетную точку…

Положительные герои обычно не удаются авторам книг, спектаклей, кинофильмов… может быть, в музыкальном исполнительстве всё наоборот? По моему именно так! Поэтому с маэстро Цадиковским можно поспорить насчёт концепции его записи, но никогда её качества!  И, возможно, тут секрет его предупреждения, сделанного мне в самом начале нашей нынешней деловой встречи по поводу его ощущения себя в те непростые годы… Уровень его мастерства ставил его в исключительное положение… может быть? Может быть…

«Слушай, почему мы с тобой за столько лет ничего не сделали вместе?» – Толя как-то удивлён и огорчён этим открытием. В самом деле? Но я уже привык к этому вопросу, особенно в последнее время… теперь того, что мы могли бы сделать тогда, не сделаешь! Не запишешь песню для радио, не пригласишь Цадиковского для совместной работы над радиоспектаклем, не попросишь найти время для записи пластинки или фонограммы для своего театрального спек­такля… теперь другие мерки. У бизнеса свои законы! А мы уже не  вписываемся в это время… Нет того радио, которое умело делать радиоспектакли и музыкальные передачи-сказки для малышей, нет той фирмы «Мелодия», которая выпустила великолепную пластинку с записями русских романсов и еврейских песен солиста Большого Театра Народного артиста России замечательного тенора Соломона Хромченко в сопровожде­нии Ансамбля русских народных инструментов под управлением Анатолия Цади­ковского и в его же оркестровке.

И Толя лишний раз напоминает мне:

«Ты же знаешь: у меня всегда была зелёная улица! Меня никогда не резали, что ни предлагал – всегда осуществлялось… вот еврейские песни с Соломоном… и еврейский танец для Ансамбля «Школьные годы» мне заказали…»

Нет уже, к великому сожалению» и «Золотого фонда» Радио, перекупленного и разбазаренного, как говорят, неким иностранным миллионером, оценив­шим по достоинству, какой «кусок» упал ему в руки за бесценок! Как и кто теперь имеет возможность послушать это богатство, накопленное за семьдесят лет веща­ния!?

Сегодня наркотическая попса во всех жанрах задавила искусство – будь то музыка, литература или сценическое действие, но оно, это искусство, конечно, не исчезло и не истончилось, оно просто менее видно за гнилой шелухой вре­мени, оно не приносит дохода, сравнимого, например, с низкопробными детектив­чиками, сработанными мариниными и акуниными… но… разве не так: «Не всё то – золото, что блестит!»

«Толя, а как же ты в Америке без своей работы, уже более пятнадцати лет!?»

«Без работы!? Ну что ты говоришь! Я тут только появился, как меня в оборот взяли! У нас в Аризоне в городе Туссон есть оркестр при Университете. Здесь изучают русскую культуру… И репертуар… русский. Знаешь почему? Его организовала праправнучка Фаддея Булгарина! Да, да, того самого… Ниа Булгарин. Есть и хор, и танцевальная группа… повторяют моисеевский ансамбль и “Берёзку” не забывают… а зал американский с восторгом принимает их концерты. Ну, я и присоединился… партитуры, концерты.  Но, пора угомониться! Ты знаешь, сколько мне лет?»

«Толя, Толя – это никчему! Не вспоминай про возраст, если нота звучит!»

Он согласен, Анатолий Цадиковский, известный шутник и рассказчик. Он с Оркестром русских народных инструментов ещё при жизни Франко выехал в Испанию, когда ещё не знали, как наладить отношения двух стран.  Поехали на несколько концертов и… застряли! Уговорили испанцы — Госконцерт продлил тур, не отпускали таких музыкантов – всем хотелось их послушать… а потом всем в Москве хотелось послушать рассказы Анатолия Анатольевича с показом его слайдов об этой поездке… а когда кто-нибудь из его друзей в те годы вырывался за рубеж (и я в их числе), особенно в капиталистическую страну, звонили Цадиковскому, чтобы получить полную информацию: что смотреть, что слушать, где покупать за­писи и книги…

Но эти последние годы, когда рухнула Советская империя – совсем другая жизнь… а я о той, о прошлой… такой видимо идиллической для Анатолия Анатолиевича… и зачем о ней писать – надо просто постараться добыть великолепные работы маэстро и слушать их – вот и всё…

Но червь познания гложет меня… недаром в каждом из нас грех со времён Адама…

Первое. В середине 60-х, когда гремела на весь мир песня Вано Мурадели «Бухенвальдский набат», я имел великое счастье подружиться с этим замечательным человеком и композитором. Смело говорю «подружиться», потому что это его слова – Вано Ильича, моего старшего и незабвенного друга. Он первый поведал мне нечто повергшее меня в недоумение и тоску. Он был там, в Бхенвальде, и с грустью и обидой узнал от местных жителей, что они и не ведали, что творится рядом с ними в страшном застенке фашистов. Сначала Вано не поверил, что такое возможно, но… когда же он рассказал мне об этом, я тоже не поверил и с категоричностью молодости стал убеждать его, что врут они, «местные жители», что невозможно такое… разговор наш дошёл до высокой точки накала – спорить с темпераментным Вано было опасно… я как будто согласился… согласился… но в глубине души моей осталась такая обида на людей и такое разочарование в них, что тошно на мир было смотреть…

Прошло немало лет. Мой хороший и тоже старший друг, прекрасная поэтесса Нина Бялосинская рассказала мне к случаю, что жила она в одном волжском городе через квартал от некоей фабрики. Никто не знал, что там за колючей проволокой, а время было такое, что чем меньше знаешь, тем больше шансов выжить. Жила и не знала. А потом уже в семидесятые годы узнала, что машины, которые почему-то всегда прибывали и убывали на фабрику по ночам, возили людей… туда – живых обречённых, обратно, из ворот, — уже не живых, и потерявших имя…

Ещё через какое – то время я прочитал об этом в разных статьях, именно об этих (и других, конечно, поскольку интересовался этим вопросом) местах…

Правда всё. Не обманывали меня друзья мои, нет…

Хрущёв хвастался на весь свет, что и унас в Советском Союзе есть один высокопоставленный еврей в правительстве – Дымшиц, Антисионистский комитет показывал на весь мир, как нам, евреям хорошо живётся в Советском Союзе – в ряд высадил знаменитых артистов, композиторов, писателей…. Уважающие себя люди в это стойло не пошли на публичный позор…

А мы? Мы глотали свой рядовой скрытый позор, приспосабливаясь и мрачнея… не за всех говорю, но таких, как я, много было… расспросите их теперь в во всех Америках и Израилях, где они пытаются выправить свои искалеченные души…

Может быть, Толя благодаря своему таланту и востребованности не чувствовал на себе лапы пролетарской диктатуры, а при том какой-нибудь зав отделом культуры ЦК КПСС тов. Шауро или Мимнистр Культуры тов. Фурцева трясли высоко поднятой пластинкой еврейских песен записанных Анатолием Цадиковским и увещевали мир: «Смотрите, как у нас евреям живётся!»

И это не даёт мне покоя. Именно это. Ещё в молодости я написал: «Беда чужою не бывает – не разори косой гнезда!» И мне думается, что так и прожил всю жизнь.

Вот какой размышлизм получился. Грустный, что ни говори, грустный…

А в среднем, по советской статистике евреям в СССР не так и плохо было. Почему в среднем? Цадиковский никогда не чувствовал антисемитизма, а я каждый день! Всегда и везде – всю свою жизнь там, начиная с пяти лет, когда мне объяснили на улице более старшие мальчишки, кто я есть… потом потребовалось, но правда немного времени, чтобы я сам в двусмысленной ситуации, когда хотели проскочить обсуждение пятого пункта, всегда сам подчёркивал, кто я есть… было дело… не то что бы на рожон лез, а достоинство сохранить старался… не всегда получалось… жаль.

А в среднем: «Всё хорошо, всё хорошо!» Понимаете?..

«Толя, а что же ты уехал из такого рая, где в среднем, евреям хорошо живётся?!»

«Ну, ты же знаешь, — говорит мне Цадиковский, — В девяностые так страшно стало… такой антисемитизм… У меня тут дочь, внуки, правнучка уже… Дилан-Мэри зовут…»

Всё же не обошло и цадика, значит…

Сегодня Цадиковский в середине ДЕВЯТОГО десятка… лет, но дай ему Б-г, здоров и деятелен. И наконец, мы исправили нашу общую ошибку многих лет дружбы: Анатолий Цадиковский написал на мои стихи из книжки «Бобе Лее» песню. Песню о еврейском мальчике и еврейской жизни…

Так что, если вы сомневались, что на земле существуют цадики – вот вам пример для опровержения вашего собственного мнения – Анатолий Анатольевич Цадиковский. Найти его просто – только приезжайте в Феникс. Там его все знают и любят. Человек он заметный, знаменитый и… хоть и жалуется мне по телефону, что «устал от нот», но опять пишет симфонические партитуры на заказ, пишет песни и работает с оркестром… а как же иначе?! Ведь он и в самом деле Цадик Цадикович Цадиковский!

Михаил Садовский