Миновала почти четверть двадцать первого века, люди, чья молодость выпала на девяностые и на позднее советское время стали взрослыми, постарели, и в силу возраста все чаще начали придаваться ностальгии. И я тому не исключение: всякий раз, когда вижу мелькающие вывесками фитнес залы или в руки попадают буклеты с модными тренировочными площадками и новейшими тренажерами, лучшими инструкторами, что белозубы и с рельефными мышцами, безусловно – красивыми, смотрят с картинки, как бы зазывают заниматься именно у них и следовать здоровому образу жизни, я вспоминаю своего первого тренера – Саныча.

Саныч был невысок, худощав, скуласт, гладко выбрит, веяло от него тройным одеколоном или хозяйственным мылом. Когда мы приходили раньше и ждали его у нашего подвального зала, что размещался с правой стороны школы, он строго – от тренировки к тренировке, появлялся точно по времени из-за торца панельной десятиэтажки. Бодрая пружинистая походка выдавала его издалека. Лицо Саныча оставалось еще неразличимо, но мы понимали, что он нам улыбается. А улыбка его говорит – молодцы ребята, что не опаздываете, сейчас хорошенько потренируемся.

У нас не всегда было настроение тренироваться, порой просто хотелось погулять или остаться дома, но после появления Саныча – понимали, что халтурить нельзя, словно чувствовали свою ответственность перед ним.

Когда стояло тепло, Саныч ходил в одном потертом синем спортивном костюме с белыми полосами на трико, а если наступали заморозки — сверху надевал спортивную куртку советского пошива и лыжную шапочку.

Переодевался он вместе с нами, и переодевался практически в такой же синий спортивный костюм, только в куда еще более старый, с заплатками на коленях. Как только наступала тренировка. – казалось бы добродушный и забавный мужичок превращался в жесткого тирана. Был строг и орал так, что осыпалась побелка. Учил он нас он греко-римской борьбе. Новичков тренировал с нуля, более опытных готовил к городским соревнованиям. Помимо работ в парах – мы бегали, ползали, прыгали (на руках и ногах), изгибались на мостики, упражнялись с гантелями, гирями и блинами – в общем потели, что есть сил. К концу тренировки в тесном зале, с облупившейся – кстати, краской тоже синего цвета, нечем было дышать.

Вокруг Саныча сотворилась спортивная жизнь — мы чувствовали это сотворение через себя и вокруг себя, и нас устраивало просто быть его незначительной частицей.

Мы мало, что знали о Саныче. Только то, что семьи у него не было. Ушла ли жена или умерла? Мы не знали. Про детей тоже.

Тренер всегда отшучивался о своем прошлом, уходил от темы.

— Саныч, а правда, что это вы на плакате? – показывали мы на старый календарь в раздевалке с фотографией членов советской сборной; с реденькими усами парень очень уж походил на нашего тренера.

— Ты совсем что ли? – театрально напускал суровость тренер: думаешь я дураком был, чтобы такие усы носить?

Тренера мы всегда называли просто по отчеству, но обращались всегда на «вы». Да, это сейчас тренера представляются просто по имени – к примеру, мол, зовите меня Андрей. Мы запоминаем их имена – но не знаем их отчеств.

Учителя в школе, да и просто жители на районе, кто не был на занятиях и не слышали, как надрывается тренер во время соревнований, раздавая советы, криком сотрясая зал, считали Саныча таким причудливым и забавным мужичком из прошлого в синем костюме, что отстал от жизни и ему нечего больше делать, как возиться с ребятнёй.

Уже в то время он не выглядел профессионально в отличие от молодых тренеров, стильно одетых, подтянутых, высоких, умеющих красиво преподносить свою речь.

Мы не стали и чемпионами, великими спортсменами, хотя у кого-то и получилось выиграть региональные соревнования, кому-то удалось стать призером даже в Российских.

Саныч знал свое дело – мы его слушали, а значит знали свое дело тоже.

Ко многим героям спорта обратиться история – непобедимым чемпионам и тем, кто таких воспитал. Сейчас модно снимать про прошлое не имея настоящего. И это неизбежно. Но вот к этим тренерам – Санычам, Палычам, Дмитричам, Борисычам, которых мы звали по отчеству, которых мы видели всегда в потертых костюмах, которые казались нам не от мира сего, страна уже не обратиться. Кому понравится фильм про простого районного тренера, что просто любил свою работу и выполнял ее от всей души за такую зарплату, за которую нынешний тренер не ударил бы палец об палец.

Они останутся в наших воспоминаниях, хотя это не так уж и мало. Пока живы мы – живы и они, а когда умрем… То какая уже разница? Неправда ли?

Да, после смерти Саныча мы узнали, что, будучи молодым спортсменом, он носил идиотские усы, который совершенно ему не шли.

Борис Бужор