Как ты представляешь её – певицу Александру Матову, солистку Большого, некогда – лучшую Аиду тридцатых годов?

Как ты представляешь встречи у неё, где познакомились папа и мама, собрания молодых людей, одарённых музыкально, мечтающих стать певцами?

Ты – названный в честь певицы, представляешь ли времена, ушедшие безвозвратно, как все, как всё уходит…

 Мчится поезд…

…на одном из них в середине пятидесятых мама приехала из родной Калуги в Москву – поступать в институт.

И – гораздо раньше на совсем не похожем на нынешние поезда приехала в Москву Матова, и карьера её сложилась…

Я не помню, в каком они находились родстве: мама и Матова; но мама жила у певицы, та прописала её у себя…

Первые мои десять лет прошли в этой квартире: а родился в год смерти певицы.

Квартира – две комнаты в коммуналке, с огромными потолками, и большими объёмами пространства.

Карта висела над постелью мальчика, и страны волшебными лепестками осыпались в его сны…

Отец ходил сюда: учиться пению у Матовой: отец, одарённый разными талантами, в том числе оперным баритоном, ставший физиком, однако.

Они познакомились здесь с мамой – как?

Едва ли представить это.

Но и других молодых когда-то людей, приходивших брать уроки вокала у Матовой, я знал – дядя Витя, дядя Валя…

Каждый был ярок, и все пошли профессионально по другим стезям; но продолжали собираться в этой квартире после смерти певицы: пели, сооружались великолепные застолья…

Прекрасные вечера! И двор – уютный московский двор – словно озарялся сильными голосами.

Каков был успех Матовой?

Тогда, в тридцатые, он сильно отличался от нынешнего, и тем не менее…

Потом с ней случилась катастрофа: она потеряла голос.

Равнодушна была к славе: редкий случай; записей её, кажется не осталось.

Мама рассказывала о её смерти: разошлись гости, мама убирала, и вдруг почувствовала нечто давящее, тёмное, словно исходящее из другой комнаты, где…заснула навсегда Александра Константиновна.

…я не могу говорить о твоей смерти, ма.

Не могу жить без тебя, не нахожу себе места.

Вспоминаю те вечера в роскошной старой коммуналке, и детство вплетается в мою явь, и я словно снова лягу на кровать под картой, и цветные страны осыплются драгоценными цветами в мою жизнь…

…кажущуюся мне кривой, неудачной, но нужной зачем-то – если представить высший, глобальный план, о сущности которого никто не догадывается.

 Александр Балтин

фото взято с сайта krot.info