«Книга о русских людях» мучительна, как «Несвоевременные мысли»: шероховатость правды, предложенной Горьким, не подлежит полировке…

Дважды сводил счёты с жизнью, достиг огромного успеха, исходил российскую реальность настолько, что она, казалось, исходила его…

Своевременность мыслей определяется огнём происходящего: отсюда Капри: хотя, казалось бы… вот же она: долгожданная революция: вот, а… слишком не такая, больно жёсткое лицо, всё в шрамах, а думал – красавица…

Горький знал восторги: был чувствителен, знал бездны отчаяния, знал монастыри и церковную жизнь, жизнь купцов и ночлежек: весь тот глобальный космос, что шевелился, дышал и кипел до семнадцатого года.

Он исследовал русских людей глобально, и приходил к ошеломляющим выводам, проводимым им через образный строй: размашисто и весомо.

17 год больно круто разворотил старые гнёзда: и крутизна эта, судя по мыслям, на самом деле очень своевременным, ошеломила уже самого Горького.

Отсюда – Капри: представляющий рай на земле…

Романтизм Горького не соответствовал революционной прагматике, и бездна контраста сильной солью посыпала раны Горького, всю жизнь болевшего Россией.

И захлёбывавшегося собой: трудно жившим с самим собою – словно в состояние постоянного внутреннего монолога.

Реальность перебьёт его.

Горький напишет «Несвоевременные мысли» — создаст документ «Книги о русских людях»: беспрецедентный отчасти.

Народ, как материал для человеческого опыта писателя не устраивал.

Статьи строились жёстко: никакой лак не требовался, отвергались и слишком светлые краски.

Был ли Горький оптимистом?
Едва ли – таковые не пробуют свести счёты с жизнью.

Но его железная жажда быть на стороне правды возвышена, как ранний его романтизм.

    Александр Балтин

фото взято из открытых источников