«Если нас пригласят к обеду, мы едим то, чем нас потчуют».

 Эпиктет

В Коломне 23 сентября 2023 года состоялась презентация двадцать седьмого номера ежегодника «Коломенский альманах». Я не буду в этой статье рассматривать поэзию и публицистику, опубликованные в нём, прокомментирую лишь художественные рассказы в том порядке, в каком они напечатаны.

—

1. Владимир Крупин «Семейная сцена»

Должна ли жена писателя посвятить свою жизнь мужу, пожертвовать собственными интересами и талантом в какой-нибудь сфере? Есть такие примеры. Имеются и другие: две творчески одарённые личности не могут ужиться вместе, потому что никто из них не желает жертвовать своим талантом ради чужого. Но кто определяет, чей талант более значим, и есть ли он вообще? До расцвета феминизма выбор был прост и однозначен, но сейчас иные времена. Более того, маятник настолько качнулся в другую сторону, что жена, даже не обладая каким-либо минимальным талантом, может абсолютно не желать посвящать свою никчёмную в плане творчества жизнь обеспечению развития творческого таланта мужа. Да, талантов у неё нет, зато есть потребности!

Завязка рассказа Владимира Крупина «Семейная сцена» на первый взгляд кажется банальной.

«Пора признаться в том, что я давно знаком с женщиной. Нет, уж говорить, так до конца — с этой женщиной мы любим друг друга. И когда мы раз в год сбегаем, она — от своего мужа (он писатель), я — от своей жены (она учительница), то бываем счастливы. Счастью многое помогает — то, что она избавлена от изнуряющей повседневной готовки пищи на своего мужа, детей, избавлена от стирки, от работы, суеты, звонков; первые три дня она лежит на пляже почти бездыханно. Хотя сразу скажу, что бездеятельность она ненавидит. И я освобождаюсь от своей замордованности, вечного состояния вины за невыполненные обязанности в работе, семье, знакомствах, делах всяких обществ. В это время, когда мы с ней, почти всё кажется нереальным, потому что здешняя жизнь тоже нереальна: море рядом, кормят так, что один отдыхающий баталист на неделю обессмертил себя двустишием: «Еда на уровне министров, да и обслуживают быстро». Русской речи почти не слышно, а только иностранная, грузинская и абхазская».

Читатель решит, что перед ним ещё один рассказ о курортной любви, и ошибётся. Оказывается, перед нами муж с женой, чей долголетний брак находится на грани краха. Чтобы понять, что стало причиной этого охлаждения и разлада, муж предложил поехать в санаторий и сыграть в такую ролевую игру. В роли любовников они могут откровенно рассказывать друг другу о своих оставшихся где-то там, далеко дома, супругах, их достоинствах и недостатках и таким нехитрым способом выяснить, что стало разрушать семейное счастье. Мысль, конечно, интересная, и подобная психотерапия вполне могла бы сработать, если бы не жёсткий эгоизм каждого из супругов и нежелание жертвовать своими интересами ради чужих.

Муж считает, что его работа важнее всего, в ней смысл его жизни. Он — писатель, а жена — обыкновенная учительница. Муж в роли любовника говорит жене:

«Писательство есть обречённость, а писательская жена — жертва. Счастье её только в полной растворённости в деле мужа. Только так. Это единственное. Уверяю, что он работал бы в два раза больше, если бы ты больше думала, как ему помочь. А помогают не обиженным молчанием, не истериками, а добротой».

Муж считает, что именно непонимание женой его высокой миссии писателя и женская ревность разрушают их брак.

«Когда ему не работается, все вокруг него, и жена в первую очередь, виноваты в этом, а когда ему работается, ему все, и ты в первую очередь, мешаете. Так было, и так есть. Но если жёны поймут, что тут мужья ни при чём, что дело в работе, то и все обиды исчезнут.

…ревнует ко всем и всему, а в первую очередь к работе. Не работается дома, значит, не любит тебя, семью, а работается — к себе не подпускает, лучше бы ничего не делал».

Речь в рассказе ведётся от лица мужа, поэтому его претензий к жене больше. Женские сводятся к однообразным возражениям, что у неё тоже есть свои желания и интересы, на которые мужу наплевать. И есть гордость.

«Я ведь баба, а ведь баба, по Гоголю, что мешок, что положат, то и несёт. Конечно, я его люблю, но подавить свою личность, независимость ради даже него — лучше умру».

И он, и она не желают менять свои позиции в перманентном споре, в котором однообразные аргументы давно никого из них не убеждают. Жена сдалась первой и потребовала прекратить ставшую бессмысленной игру.

«Хватит играть в него и в неё! Ты всё рассчитал заранее, когда предлагал мне роль возлюбленной. Чтобы воспитать из меня наседку, домработницу, да ещё уверить её, что она любима и обязана быть счастлива».

Проблема осталась нерешённой, но игра в любовников с их предупредительностью и проявлениями любви друг к другу дала побочный эффект. Жена заманила мужа в горы, чтобы с края пропасти полюбоваться прекрасным видом, и там заявила:

«Стой, мне ничего не надо, я прекрасно себя чувствую, вот, и у меня даже прибавилось сил. Наша игра довела меня, именно меня, до этой пропасти. Вернуться к тебе, к нему я не смогу. Мне было хорошо с тобой, я тебе очень благодарна, что ты эти три недели был ласков, внимателен, хотя бы три недели. Мне было так хорошо, что я точно поняла, что лучше мне никогда не будет. Вернуться в жизнь, которая есть непрерывная каторга души, — нет!»

Жена предлагает мужу как бы случайно столкнуть её в опасном месте узкой тропинки в пропасть. Кончать жизнь самоубийством она считает грехом, а мужа в убийстве никто не заподозрит. Разумеется, муж категорически против и уговаривает жену вернуться в санаторий.

«И мы пошли. Всё-таки я всё время старался идти так, чтобы жена моя шла подальше от края пропасти».

Концовка рассказа неоднозначна. Каждый читатель может трактовать её по-своему. Кто-то решит, что супруги вернутся домой и через год вновь приедут в этот санаторий, и их спор начнёт новый бессмысленный круг. Кто-то увидит грядущий неизбежный развод.

Последняя фраза рассказа столь же неоднозначна:

«И получалось, что ближе к краю шёл я».

Можно предположить, что муж либо просто предотвратил падение жены в пропасть, либо сам туда упал. Второе тоже можно разделить на два варианта: падение мужа в пропасть может являться самоубийством, либо же его непреднамеренно в бездну столкнёт жена. Что выберет читатель? Если у автора был единственный вариант из четырёх возможных, то ему бы следовало более конкретно его обозначить.

2. Сергей Малицкий «Дескрипция»

Этот рассказ я разберу наиболее подробно, потому что именно за него, как за лучшее произведение, редакция «Коломенского альманаха» присудила Сергею Малицкому ежегодную Премию имени И.И. Лажечникова.

Сергей Малицкий долгие годы радовал читателей романами в жанре фэнтези, хотя, как и многие российские писатели-фантасты, начинал с научно-фантастических рассказов. Но в постсоветские времена фэнтези и социальная фантастика практически задавили произведения в жанре научной фантастики. И это весьма печально, потому что научная фантастика — это литература мечты, заставляющая читателя думать о перспективах науки и развития общества, об улучшении нашей жизни. А фэнтези просто развлекает читателя, это сказки для взрослых. Произведения в жанре научной фантастики требуют от писателя и читателя определённого багажа научных знаний, в текстах фэнтези любую антинаучную несуразность автор легко может «объяснить» магией, колдовством и тому подобными, не требующими научного обоснования причинами. Произведения научной фантастики обязаны опираться на известные на момент написания научные знания и реалии жизни, а это гораздо сложнее для писателя, чем разнообразные фантазии о сказочных персонажах.

Меня обрадовало, что Сергей Малицкий вновь решил написать научно-фантастический рассказ, выбрав актуальную ныне тему «искусственного интеллекта». Но, к сожалению, на мой взгляд, рассказ не получился, потому что автору просто не хватило научных знаний об основах компьютерной техники, что заставило его оставить без ответов много технических вопросов. В данном случае автор не мог просто сослаться на какую-либо магию. О чём, собственно, идёт речь?

Сомнительно, что искусственный интеллект (ИИ) можно создать простым увеличением (соединением) «компьютерных мозгов». Практика отрицает подобную возможность. А в рассказе Сергея Малицкого «Дескрипция» происходит именно это. Несколько кают огромного транспортного космического корабля забиты компьютерными системами разного уровня и назначения, которые соединены в общую сеть с корабельной компьютерной системой управления, именуемой автором «навигатор». Вот как автор описывает эту монструозную систему устами персонажа, старшего инспектора внешних линий Дуэла Смита:

«Я обнаружил тонны и тонны оборудования. В том числе совсем уже древнего, но соединённого в одну систему. Громоздкие и компактные навигаторы и многочисленные вычислительные комплексы. Начиная с самых первых…

Представляешь, до какого уровня этот интеллект развился за десятилетия?»

Но в данном случае, как я уже сказал, количество не переходит в качество, хотя фантасты разных стран довольно плотно потоптались на этой теме, можно вспомнить ставший классическим примером подобного фантастического допущения фильм «Терминатор». И я бы легко простил автору такое объяснение возникновения ИИ, если бы он только им и ограничился. Но Малицкий, очевидно, понимал, что столь банальное и неоднократно пережёванное возникновение ИИ вряд ли сильно заинтересует и впечатлит читателя, а потому решил ввести в повествование детективную струю. Оказывается, капитан этого космического корабля Каррег Андерсон каким-то образом тридцать лет назад ограбил компанию, на которую работал, неизвестным способом украв с её счетов огромную сумму!

«Это не Каррег Андерсон, — объяснил Дуэл. — Или, я бы сказал, не только капитан Андерсон. Это Иниг Пейлот. Знаменитый Иниг Пейлот, который провёл целый год в подобном корабле, потерявшем управление и средства связи. Его перегоняли на утилизацию и потеряли в космосе.

Давняя история. Он голодал. Можно сказать, что грыз изоляцию. Едва выжил. Начал выращивать плесневелые грибы, как-то их перерабатывать. Когда его нашли, это были кожа и кости. Компания отказалась ему компенсировать пережитое. Точно так же, как она не очень-то и искала потерю. Там была махинация со страховыми выплатами…

…я так и не разгадал загадку Инига Пейлота. После неудачного иска тот исчез. Но не в одиночестве. Вместе с половиной миллиарда кредитов, которые каким-то непостижимым образом сумел вывести со счетов компании. Вывести бесследно. Так же, как непостижимым образом растворился в космосе сам, и вот — обнаружился под именем Каррег Андерсон в той же самой компании…

Как он украл деньги? Как их спрятал? Как он смог изменить системы учёта и так долго скрывать свой нейрокод от поисковиков? Ведь он не был компьютерным гением».

Что можно понять из этих цитат? Не будем обсуждать «выращивание и какую-то переработку плесневелых грибов» откуда-то взявшихся на космическом корабле. Нас в данном случае интересует, при помощи чего или кого Иниг Пейлот неожиданно для всех превратился в компьютерного гения? Автор не даёт конкретного ответа, но вводит в текст фразу, что Пейлот целый год вынужденно общался «тет-а-тет» с навигатором «потерянного» компанией корабля. Надо понимать, что, потребляя «переработанные плесневелые грибы» и «общаясь» с корабельным электронным мозгом, либо Пейлот стал компьютерным гением, либо навигатор корабля развил признаки искусственного интеллекта. А тридцать последующих (после кражи денег компании) лет и тонны устаревших компьютерных систем, присоединённых к поумневшему навигатору, понадобились последнему для поднятия уровня возникшего ИИ. А как иначе? Читателю просто надо выбрать более достоверный вариант.

Давайте рассуждать логически. Если капитан Пейлот стал компьютерным гением и полумиллиардером, какой смысл ему тридцать лет тайно от периодически меняющихся команд космического корабля возиться с устаревшими навигаторами, соединяя их в одну сеть? Вопрос о том, как это вообще возможно делать втайне от экипажа, оставим на совести автора. Заимев огромную кучу денег, Пейлот мог просто наслаждаться жизнью, а не торчать тридцать лет на космическом мусорщике. Получается, это навигатор вдруг стал проявлять признаки разумности и помог Пейлоту ограбить компанию и многие годы бесследно скрываться под чужим именем на корабле той же компании! И тот в благодарность в свою очередь помог навигатору развиться в полноценный ИИ.

Однако, невозможно превратить обычный компьютер в ИИ, просто годами «беседуя с ним». Любая беседа уже подразумевает наличие интеллекта у собеседников, в противном случае она превращается в технический процесс «вопрос — ответ», в котором вполне конкретный ответ заранее записан в память компьютера. Обладающий интеллектом человек по собственной воле (и это главное!) может придумать нечто новое, чего не знал ранее. Компьютер решает только те задачи, которые перед ним ставит человек, он не самостоятелен, а значит, не обладает интеллектом. Человек думает, ищет неизвестные ранее решения проблемы, а машина решает поставленную ей задачу, используя только ранее заложенные в её память способы. Именно в этом состоит проблема создания искусственного интеллекта. Как научить машину думать, вложить в неё творческое начало? Нынешние нейросети уже умеют создавать «художественные» тексты и рисовать картинки, но опять же, они это комбинируют из заложенных в их память готовых образцов и только по конкретному заданию человека, а не по собственному желанию. Сергей Малицкий, к сожалению, не смог придумать научно обоснованную причину возникновения на корабле искусственного интеллекта, хотя бы даже «магией» мимолётного контакта со случайно пролетавшим мимо инопланетным автоматическим звездолётом, ограничившись какими-то «беседами» умиравшего от голода капитана с корабельным компьютером. Итак, я вынужден констатировать, что эта сюжетная линия рассказа Сергея Малицкого «Дескрипция» и в научно-фантастическом, и в детективном планах не выдерживает критики.

Но автор, как говорится, погнался одновременно за двумя зайцами и ввёл в рассказ ещё одну фантастическую линию, тоже дополненную детективной составляющей. Это экипаж космического мусорщика и два сыщика. Схема классическая: «замкнутая комната» — космический корабль, три трупа, семь подозреваемых из числа экипажа, опытный сыщик с помощником. Оставим пока детективную составляющую и рассмотрим фантастическую.

Оказывается, экипаж корабля и сыщики вовсе не люди!  Кто они, эти орги? Искусственные люди? Клоны? Вот что устами персонажей объясняет читателю автор:

«То есть, если взять человека, вычесть из него душу, эмоции, ощущение неотвратимости смерти, воспоминания о детстве, любовь, трудности взросления, комплексы — всё, что делает его человеком, то получится орг».

Однако практически сразу автор пишет, что «люди и орги признаны в государственном смысле равными. Если плюнуть на все исследования, что подтверждают их эмоциональную идентичность. Если забыть о неопределённости категории «душа«».

Таким образом, внешне и в эмоциональном плане люди и орги идентичны. Даже наличие или отсутствие у оргов души пока «толком не исследовано». Чем же ещё, кроме отсутствия воспоминаний о детстве, орг отличается от человека?

«Зато у него есть не только органическая оболочка и надёжная система метаболизма и передачи нервных импульсов, но и улучшенная скелетная основа и всё то, за что его обзывают бесчувственной железкой. Да и об устойчивости к жёстким космическим излучениям не стоит забывать. Здесь людям не тягаться с оргами. Да, орг не превращается в глубокого старика к сотне годам возраста, хотя и его органике свойственна дряхлость. Но в его голове сохраняется ясность».

Есть ещё одно отличие оргов и людей. Люди живут столько, сколько отмерила им природа, а орги ровно сто лет. По достижению искусственно установленного срока жизни орг «выключается». Кто и зачем установил этот предел?

«Человечество испугалось, что оргов будет слишком много. Теперь есть квота. И та же компания не может запустить новых оргов, пока не выключит старых».

Можно сделать вывод, что орги — это искусственно созданные люди с улучшенными физическими характеристиками. Генная модификация? Но что значит отсутствие у оргов воспоминаний о детстве и фраза о «выключении» достигших столетнего лимита оргов? Любое живое существо умирает, а не выключается! Оказывается, есть кардинальное отличие орга от человека:

«У него есть право сгрузить себя в ячейку памяти государственного хранилища с гарантией, что он не будет осознавать себя в виртуальности тем, кем был, и вообще не будет осознавать себя там кем-то, или стереть себя без остатка. И это тоже на всякий случай».

А с обычным человеком такая процедура невозможна! Вот почему у оргов нет детства, их тела производят искусственно, а готовые личности записывают прямо в память из компьютерного хранилища. Получается, орги — это андроиды. Но данный вывод немедленно влечёт за собой лавину вопросов к автору. Почему личности оргов можно перезаписывать и хранить, как компьютерные программы, а с настоящим человеком проделать подобное невозможно? У оргов электронный мозг? В рассказе нет и намёка на конвейерное производство тел оргов, все персонажи внешне абсолютно разные. Кто и зачем изначально создал множество совершенно разнообразных мужских и женских тел, не говоря уже про столь же разнообразные, индивидуально подобранные искусственные личности? Ведь это гораздо дороже серийного производства! Глупо использовать подобных «людей» на давно устаревших кораблях-мусорщиках.

Автор сообщил, что оргам не только ограничили срок жизни, но и лишили репродуктивной системы. Они не должны самостоятельно и бесконтрольно размножаться. Однако в другом месте читатель с удивлением узнаёт, что люди работают над решением этой проблемы! Как понимать сей пассаж? У автора правая рука не знает, что пишет левая? Зачем создавать своей расе более совершенных конкурентов, не лучше ли заняться улучшением собственной, раз уж это стало возможным?

И главное, есть то, что напрочь убивает первоначальную и основную фантастическую завязку рассказа Сергея Малицкого «Дескрипция». Получается, что эти орги по факту являются носителями искусственного интеллекта, раз его можно хранить в памяти компьютера и многократно перезаписывать! Зачем тогда было обладателю ИИ капитану Пейлоту десятки лет тайно нянчиться с многотонной конструкцией из устаревших навигаторов, как с зародившейся в компьютерной системе новоявленной искрой разума? Впрочем, этот вопрос уже разобран выше и конкретного ответа на него автор не дал.

Тема разумных андроидов и вообще роботов с давних пор и не раз рассматривалась различными фантастами, но я впервые встречаю аж две модификации в одном небольшом тексте, и обе поданы как-то невразумительно, даже небрежно. Эти сюжетные линии автономны, но автору всё же удалось их свести воедино, и это единственный, на мой взгляд, положительный момент, который я не могу не отметить. Правда, это слияние — всего лишь версия, которую старший инспектор внешних линий Дуэл Смит не доказал, но подал как свершившийся факт. В чём она состоит? Капитан Пейлот неизвестным способом заполучил на корабль орга, лишённого полноценной личности, тело без разума.

«А он ещё на старости лет удочерил эту Уилсон и притащил её на нашу ржавую канистру. Ведь дура дурой была, двух слов связать не могла, ходила под себя, бродила как сомнамбула, и вот же — квалифицированный пилот. Да и просто хороший человек и очаровательная малышка. Чудо!»

И ещё цитата:

«В каюте капитана в тайнике я нашел аппаратуру для загрузки, — объяснил Дуэл. — Кустарную, но вполне себе рабочую. С огромным буфером и пригодную для перезаливки оргов. Спецы сказали, что если посадить в неё тебя и меня, то с некоторым риском мы могли бы поменяться телами».

Читатель должен сам догадаться, что Пейлот загрузил в тело Уилсон развившийся искусственный интеллект корабельного навигатора. Две фантастические линии слились, но никаких доказательств якобы произошедшего слияния корабельного машинного интеллекта с телом орга Уилсон автор не даёт, читатель довольствуется лишь домыслами и голословными утверждениями старшего инспектора внешних линий Дуэла Смита. Вот почему я утверждаю, что писать научную фантастику гораздо труднее, чем фэнтези. Сергей Малицкий в данном случае с этой задачей явно не справился. Но в рассказе есть ещё один уровень. Может, автор сосредоточился на детективной линии, а ИИ служит лишь в качестве фантастического антуража? Увы, это предположение не находит подтверждения.

Убийство трёх оргов не столь фатально, как убийство людей, учитывая, что личность орга ежегодно обновляется в государственном хранилище и в случае необходимости может быть записана в новое тело взамен погибшего. Но по законам жанра сыщик обязан найти убийцу. Но этого не происходит! Так что и эта детективная составляющая тоже вызывает разочарование. Зачем капитану корабля, который всегда заранее просчитывал все свои поступки, понадобилось тройное убийство, привлёкшее к его необычному кораблю и экипажу, не говоря уже о личности самого капитана, пристальное внимание соответствующих спецслужб? Понятно, что автору понадобилась причина для визита проницательного старшего инспектора внешних линий Дуэла Смита на корабль, но не столь же откровенно несуразная!

«Иниг Пейлот был хорошим оргом. Все отзывались о нём именно так. Он никогда не поступал необдуманно. Никогда не ошибался. И если вот это всё вокруг нас сделано им — значит так было нужно.

— Убить себя? — подняла брови Глэн.

— И убить себя в том числе, — кивнул Дуэл. — Так было нужно Инигу Пейлоту. Ну, или кому-то свыше».

Сыщик и его юная красавица-помощница Глэн, как и положено, ищут улики, опрашивают подозреваемых, но это только фон, на котором они друг другу подробно рассказывают то, что и так знают: кто такие орги и чем они отличаются от людей. Автор даже не удосужился объяснить, как сыщик ещё до прилёта на корабль-мусорщик узнал, что убитый капитан Каррег Андерсон на самом деле сбежавший преступник Иниг Пейлот, и как узнали, что компанию ограбил именно он?

«— Иниг Пейлот не хотел умирать, — вздохнул Дуэл. — Да, каким-то необъяснимым образом он увёл из компании кучу денег. Такую сумму, что компания приходила в себя десяток лет… Сломал систему. Остался жить. Сделал копию самого себя. Поименовал её Каррегом Андерсоном. Слил её в системы компании. Вместе с ключами от украденных денег. А потом загрузил её или в нового орга, из тех, что ожидают запуска по квоте, или в одного из тех, кто восстанавливается по страховке.

— Но это невозможно! — развела руками Глэн.

— Украсть полмиллиарда кредитов тоже было невозможно, — заметил Дуэл.

— И что же, нельзя было установить, куда он её слил? — прищурилась Глэн.

— Не удалось, — ответил Дуэл. — Он ведь сделал это до срока. Ты даже представить себе не можешь, как это сложно».

И весь рассказ написан в таком духе: нам рассказывают, что из области абсолютно невозможного якобы сделал Иниг Пейлот и зачем, но не как. Даже сам Дуэл задаётся вопросами, на которые нет ответа:

«Слишком много вопросов. Зачем всё это? Зачем уничтожать навигатор? Зачем Инигу была нужна Лиу Уилсон? Ты ведь получила информацию? Она не была глупой. Она была пустой. То есть, программа не легла в этого орга! Каким, чёрт возьми, образом ему удалось оформить над ней опекунство? Это же всё равно, что взять чистого орга! Невозможно! Она должна была быть утилизирована!»

На большинство вопросов даётся один универсальный ответ:

«Разве после исчезновения полмиллиарда кредитов что-то может быть невозможным для Инига Пейлота?»

Этот якобы универсальный ответ заменил автору магию, с помощью которой он привык объяснять невозможное в своих романах жанра фэнтези. Но в данном случае этот фокус не получился. Вдобавок к вышесказанному вопрос, кем и как были убиты три члена экипажа корабля, включая самого капитана Инига Пейлота, остаётся загадкой! Старший инспектор Дуэл Смит просто закрыл дело, засекретил его и отправил в архив. Вот такой вот детектив!

Словом, рассказ Сергея Малицкого «Дескрипция», на мой взгляд, оставляет много вопросов, вместо того, чтобы дать хоть какой-нибудь вразумительный ответ по затронутым в нём темам. Автор погнался одновременно за несколькими зайцами, что, к сожалению, закончилось легко предсказуемым результатом.

3. Сергей Мурашев «Охота»

Рассказ оставляет тягостное впечатление, несмотря на вроде бы оптимистичную концовку. Сюжет рассказа прост, а авторская мысль прямолинейна и наивна настолько, что поверить в неё практически невозможно.

Молодой парень по имени Илья приезжает из города на несколько дней в родную деревню, в которой не был три года. Автор прямо не говорит, но, судя по поведению Ильи, тот уже довольно сильно пьян.

«Илья протянул руку шофёру и стал выбираться из кабины. Что-то замешкался, неудачно выпрыгнул и, не удержавшись на ногах, больно упал на колени, тюкнулся головой о землю».

Пока можно подумать, что падение — случайность. Но вот дорогу Илье перегораживает большая лужа.

«Он пропустил оба самодельных мостика, по которым можно было перейти, и, сделав порядочный круг, обошёл воду стороной».

Это уже явный признак того, что у парня неладно с координацией, и он не надеется на благополучный переход лужи по узким мосткам. До родного дома Илья не сможет дойти на собственных ногах.

«Поздно ночью Илью занесли в дом к матери бревном или, лучше сказать, колодиной».

Зачем Илья приехал в родную деревню? Помочь старенькой матери, которая в каждом письме жалуется на протекающую крышу? Нет.

«Илья, взяв отгулы, приехал на несколько дней. Одуматься. Недавно поговорили с женой и решили недельку пожить раздельно, а то совсем разлад в семье. Из-за Ильи. И ничего не поделаешь…»

Читателю остаётся только догадываться, что семья Ильи рушится из-за его пьянства, потому что никаких подробностей на сей счёт автор не сообщает.

Проснувшись чуть свет, мучимый похмельем Илья обнаруживает пропажу кошелька. Разбуженная им мать признаётся, что спрятала его. Видимо, зная своего сына, она не хочет, чтобы тот в первый же день пропил все деньги. Как отреагировал на это Илья, автор чётко не пишет, ограничившись невнятным намёком.

«…Что-то произошло дома. Что-то ужасное… Илья выскочил на улицу, отчаянно топая босыми ногами по скрипнувшим ступенькам, громыхнув дверью.

Илья быстро шёл, бежал. Что-то резко дёргалось внутри его и выходило наружу толчком, сдавленным криком. А за Ильёй, отстав метров на десять, торопилась, запиналась, ревела старушка-мать».

Понятно, что и в городе с женой и сыном Илья ведёт себя не лучше. Кошелёк мать наверно не отдала сыну, и тот решил выгнать похмелье при помощи бани.

«Перепарившись, что ли, Илья пришёл домой в полузабытьи и бухнулся в постель, приготовленную матерью. Бельё пахло свежестью и чистотой.

Утром Илья проснулся часа в четыре. Самому хорошо, легко, голова свежая, отдохнувшая впервые за много дней. Да и как иначе — выспался».

И что делает трезвый Илья? Думает, как сохранить семью? Чинит крышу? Вставляет вывалившуюся раму в чердачном окне? Косит ржавым серпом крапиву вокруг дома? Он берёт отцовское ружьё, боеприпасы, приблудную собачёнку и идёт на охоту!

Лес, описания природы, процесс охоты описаны автором с явной любовью и нареканий не вызывают.

«Только перед темнотой Илья вышел к фамильной избушке, поставленной в истоке Борового ещё дедом.

В избушке (обычное дело при неуходе) лопнула матица, и Илья, порядочно захватив темноты, долго возился, подставляя подпоркой сосновый столбик. Умаялся. Сварил суп из рябчиков, поел, накормил собаку и, не готовя чая, лёг спать».

Ночью Илья проснулся и вышел наружу.

«Сделал несколько осторожных шагов по холодной, местами с мхом земле. Всё небо в звёздах! И в кронах сосен звёзды. И между стволами звёзды».

И тут случилось чудо! Илья, припав к истокам, напившись лечебной воды из лесного родника, вспомнив детские годы и увидев звёзды над головой, переродился и стал нормальным человеком. Финальная сцена умиляет:

«— До свидания, мама, — обнял Илья Шуру. Она обхватила сына руками, прижалась к нему и не хотела отпускать.

— Теперь у меня, мама, тут что-то есть, — показал он рукой на грудь. — Мама! — снова крепко обнял мать. Взглянул на родной дом за её спиной. Маленький, бревенчатый, с тремя широко расставленными друг от друга окнами-глазами. У балкончика, срубленного в два ряда, необшитого, отгнило нижнее бревно, упало и приставилось к стене, словно подпирая её. — А за дом ты не расстраивайся. Крышу починил. А на будущий год всей семьёй приедем, подремонтируем».

Неужели Сергей Мурашев всерьёз думает, что в жизни всё так просто? Достаточно припасть к истокам, выгнать похмелье банькой и посмотреть на звёзды. Но ведь друзья детства, принёсшие допившегося до состояния бесчувственного бревна Илью в родной дом, так и живут у родных истоков, но это абсолютно не мешает им напиваться по любому поводу! Почему читатель должен верить, что, вернувшись в город к жене и сыну, Илья на радостях не напьётся? А там последуют встречи с городскими дружками, и всё вновь вернётся на круги своя…

4. Виктор Мельников «Пропала собака»

Рассказ Виктора Мельникова поражает непрофессионализмом. Может быть это потому, что автор сам не знал, о чём решил написать и, как говорится, высасывал текст из пальца. Единственная чётко выраженная мысль, которую можно было бы принять за основной посыл рассказа, высказана автором открытым текстом, и для её доказательства накручены все прочие события.

Итак, Василий и Полина живут в городе в однокомнатной квартире. У них нет детей, зато есть собака Алиса. Возраст и внешность супругов автор не сообщает, а вот собака описана излишне подробно. Однажды осенью, выгуливая собаку, муж с её помощью находит на пустыре кошелёк, набитый долларами, и решает его присвоить. Именно в этот момент автор и озвучивает основную мысль рассказа.

«Разговор с женой оказался трудным. Она была категорически против того, чтобы присвоить находку.

— Потерять такую сумму — ты представляешь, какое это горе! — убеждала она мужа. — Поверь, эти деньги не принесут нам счастья. Так всегда бывает: если прибудет в одном месте — обязательно убудет в другом. Не испытывай себя, Васенька! Отнеси в полицию, подальше от греха. Бог всё равно отберёт».

И чтобы доказать банальную мысль, что красть грешно, автор накручивает массу нелепостей.

Конечно, Василий уговорил Полину присвоить найденные деньги. Решающим аргументом было то, что они теперь смогут отремонтировать дом в деревне, в котором живёт мать Полины, чтобы всей семьёй наконец переехать туда из тесной городской однушки. Уж сколько лет молодёжь бежит из сёл и деревень в города, а герои рассказа Виктора Мельникова по непонятным причинам жаждут вернуться в родное село. У обоих есть работа, живут в собственной квартире, что их тянет в деревню? Автор не объясняет. И вот украденные деньги пущены в дело.

«К зиме переехали в деревню в отремонтированный дом».

Сколько воссоединившаяся семья прожила в этом доме, месяцы или годы, автор не сообщает, но однажды летним утром в доме начался пожар, и Полина успела спасти только больную мать, деньги и документы. То, о чём она предупреждала мужа, сбылось.

«А Полина вдруг вспомнила про найденные деньги. «Вот они сейчас и обернулись нам. Ничто в этой жизни не бывает даром. Говорила же я Васе, говорила», — думала она, кусая губы, и стучала кулаками по лысой земле.

— Ты о чём, доченька? — не понимая, заволновалась мать.

— Ничего, мама, — успокоила её Полина. — Это я так, старое вспомнила».

Нет ничего удивительного в том, что автор, пусть и столь примитивно, проиллюстрировал поговорку «Бог дал — Бог взял». Этого следовало ожидать после слов Полины: «Бог всё равно отберёт». Удивляет огромное количество ляпов и несуразностей, которыми Виктор Мельников нашпиговал текст рассказа. Вот и в вышеприведённой цитате Полина молча вспоминает свой спор с Василием, а её мать реагирует на мысли дочери, будто услышала их. Приведу и другие примеры.

Когда городской житель пытается описывать деревенскую жизнь, то, образно говоря, он вступает на минное поле. Виктор Мельников, очевидно, считает, что деревня и село — это одно и то же. Конечно, сейчас различия между этими понятиями за время советской власти почти стёрлись и официально не регламентируются. Но всё же автор должен точно знать, где расположен дом матери Полины, потому что он у него в тексте то в деревне, то в селе. И дом этот «вековой давности» ещё и просторный. Век назад только-только закончилась Гражданская война, в России кругом разруха и голод. Получается, что предок Полины вернулся с войны и тут же отгрохал себе просторный, то есть большой, каменный дом. А необходимое количество камня, наверно, набрал в окрестных лугах. Там же луга вокруг села, нет ни гор, ни лесов, если судить по начальным строкам рассказа:

«Рассвет только-только коснулся земли, как раздалась на всю округу птичья песня. На разные голоса. Распевы возносились всё выше и выше — к самым облакам. Солнце вставало над всеми домами села. Зашевелились цветы и бабочки. А с лугов уже слышен был знакомый звук косы.

Под этот утренний птичий переполох вышла босиком во двор и Полина. Потянула спросонья вверх руки и сладко сощурилась от яркого солнца».

Автор, видимо, хотел нарисовать читателю красивую картинку, и подобное желание можно только приветствовать, но сами видите, что у него получилось. Рассвет при всём желании автора не может коснуться земли! И уж совершенно невозможно, чтобы солнце одновременно с рассветом вставало над домами села, тем более — всеми. И конечно же не может звук одной косы доноситься до села сразу с нескольких лугов. И где автор слышал, как птицы на разные голоса поют одну и ту же песню? Вот такое количество нелепостей Виктор Мельников умудрился нагромоздить в первом же абзаце своего рассказа!

А ещё у него и собака Алиса несётся по городской улице «длинными и высокими прыжками, обгоняя осенние облака». Наверно, Мельников таким вот образом решил привнести поэзию в прозу. Повторюсь: попытку можно лишь приветствовать, результат, на мой взгляд, удручает.

А знаете, какую причину пожара предложил читателю автор? Цитирую диалог Полины с её матерью:

«— Никак не пойму только, откуда огонь взялся?

— Я слышала из стиральной машины хлопок, и сразу она замолчала. Может, там коротнуло?

— Это я виновата. Думала, пока на огороде — бельё постирается.

— Не вини себя. Мы, женщины, всегда норовим сделать десять дел за один присест. Откуда тебе было знать, что электрика полыхнёт».

Стиральная машина в деревенском доме! А чистая вода в неё откуда поступает и куда сливается грязная? О наличии в доме канализации и водопровода автор ни разу не упоминает, зато в сенях, как и положено, стоит ведро с водой.

«Занавески в спальне уже облизывал огонь. Мать протянула к дочери руки — только на это и хватило ей сил. Полина метнулась в сени, вернулась с ведром воды. Плеснула на мать, остаток — на себя».

Думаю, примеров достаточно. Разве что осталось не менее нереальный счастливый конец рассказа прокомментировать напоследок. Видимо, по мысли автора, Василий с Полиной получили от Бога заслуженное наказание и теперь могут начать новую и отныне счастливую жизнь.

«Василий улыбнулся, заглянул в лицо.

— Ты сегодня какая-то другая, — тихо сказал он.

— Наконец-то заметил, — толкнула она его кулачком в грудь. — У нас скоро будет малыш!

— Любимая моя! — он приподнял её и закружил по двору. — Я тебе такой дворец построю! — Он прокричал это так громко, что даже небо услышало».

И читатель должен прослезиться и поверить? Жили в однушке втроём с собакой, денег не было даже на ремонт крыши дома в деревне, а теперь, когда вернутся в ту же однушку, и к троим прибавятся больная мать и ребёнок, Василий аж целый дворец построит!

5. Максим Харлов «Дом с привидениями»

Об этом рассказе мне почти нечего сказать. Максим Харлов художник, родители и жена его тоже художники, и, видимо, поэтому «Дом с привидениями» это не рассказ, а картина, только написанная словами, а не красками. Картина получилась зримой: лунная ночь, дождь, полуразрушенный дом в заброшенном саду, смутное видение прекрасной женщины. А рассказа как такового нет. Рассказ — это история о чём-то или о ком-то. Здесь даже привидений нет! Потому что привидение — это душа реального человека, не нашедшая покоя после его смерти, и у каждого привидения есть своя история. А в рассказе описана игра теней, сложившаяся в образ каменной статуи, которая должна была стоять в предназначенной для неё нише. Нарисовать историю статуи автор даже не попытался.

6. Алексей Курганов «Всё по-взрослому»

Наконец-то «Коломенский альманах» осмелился напечатать четыре юмористических рассказа Алексея Курганова из цикла «Дедушка и внучки», объединив их почему-то под общим названием «Всё по-взрослому», хотя они абсолютно самостоятельны. Больше десяти лет Алексей Курганов пытался проломить стену непонимания редакции альманаха, но та соглашалась принимать от него только «многоплановые» взрослые рассказы. В 2013 году вышла первая книга Алексея Курганова «Земляки». Я был её составителем и редактором. В эту книгу я включил первые пять рассказов о дедушке и его двух внучках-близняшках. Процитирую, что я тогда написал в предисловии сборника:

«И, наконец, в последнем разделе «Дедушка и внучки» собраны юмористические рассказы. Героями этих небольших и практически бессюжетных миниатюр являются члены одной семьи, состоящей из Кати с Машей — двух маленьких сестёр, их мамы с папой и бабушки с дедушкой. В основном автор сводит в забавных сценках и диалогах старых и малых: дедушку и внучек. Этот раздел будет интересен и взрослым, и детям.

Есть мнение, что для детей нужно писать так же, как и для взрослых, только ещё лучше. Я с этим не согласен. Что значит «лучше»? И тем более «ещё лучше»? Проще! Без заумных «аллюзий» и ненужных красивостей. Дети – существа конкретные, живущие чувствами и простыми понятиями. Поэтому они сразу чувствуют любую фальшь. В детской литературе автор не может сослаться на «необразованность» или «непонятливость» читателя и встать в позу непризнанного гения. Не зря великий Андерсен вложил именно в уста ребёнка слова правды о голом короле.    

В забавных миниатюрах Алексея Курганова о дедушке и двух его внучках есть не только над чем посмеяться, как взрослым, так и детям, но и о чём задуматься. А главное – это добрые рассказы. В них нет модной сейчас жестокости отчуждения между детьми и родителями, грубости и чернухи. Доброта и любовь – вот чем живут все члены этой дружной семьи. У них есть, конечно, свои трудности и проблемы. У кого их нет? Но любовь и доброта помогают справиться со всеми неприятностями и бедами».

Моё мнение с тех пор о рассказах Алексея Курганова не изменилось. Несмотря на миниатюрный размер этих рассказов, все персонажи имеют ярко выраженную индивидуальность, даже девочки-близняшки различаются по характеру и поведению. Насколько я знаю, сейчас количество рассказов о забавных приключениях дедушки и его двух внучек перевалило за три десятка. Жаль, что Алексей так и не увидел долгожданную публикацию своих юмористических рассказов о дедушке и внучках на страницах «Коломенского альманаха». После непродолжительной тяжёлой болезни он умер 31 марта 2023 года. Я рад, что редакция ежегодника наконец напечатала хотя бы эту подборку из четырёх миниатюр, одна из которых ранее вошла в книгу Курганова «Земляки». Но, как говорится, «дорога ложка к обеду». Надеюсь, «Коломенский альманах» и в дальнейшем будет публиковать на своих страницах рассказы из обширного архива Алексея Курганова.

Это всё, что я могу сказать о прозе данного номера «Коломенского альманаха». Прошу редакцию ежегодника извинить меня за то, что не все приведённые мною цитаты совпадают с оригиналами буквально — я позволил себе исправить в них найденные ошибки и опечатки.

Сергей Калабухин

Коломна, октябрь 2023 г.

Иллюстрация с сайта Colomna.ru