Он не искал в сражениях славы                         
Как сын Отечества, в ком есть                             
И ум, и совесть, в сердце пламень                                           
Любовь к Отчизне, долг и честь

И эту преданность ценили,
и высший чин и сам солдат
Судьба и Бог, благоволили
в сражениях чёрт ему не брат

«Бог рати он, как есть бог рати»
Молва вослед шла по пятам
Лишь первый иней тронул пряди
Воздав при жизни фимиам

Но «случай, Бог определений»
Нам помогает видно жить
И отметает мысль сомнений
Где невозможно всё изжить

А.С. Пушкин

***

«Кто бы ни была, она моя жена…»
(Княгини Багратиона -великая и «блуждающая»1

***

Наши жёны — пушки заряжены…»

Князь Пётр Иванович Багратион

***

11 сентября 1812 года. Село Сима Владимирской губернии.

Из записок врача Якова Говорова2

«Князь велел позвать к себе адъютанта Брежинского; много говорил с ним, как с человеком, к которому он имел всю доверенность.

После того поднесли ему для подписания некоторые бумаги, приготовленные для отправки в С. Петербург; сделаны были некоторые распоряжения, от воли князя непосредственно тогда зависевшие, и потом приглашены были медики к перевязке.»

***

Пётр Иванович, бледный от потери крови и невыносимой боли попытался приподняться с постели, но поняв, что это ему уже не по силам, откинулся на подушку и прошептал:

— Сегодня намерен оставить принимать лекарства. Не надо изводить их на меня, они сейчас много нужнее там, на полях сражений. Отошлите их лекарям, кои спасают жизнь нашим воинам…

Князь хотел ещё что-то добавить, но силы оставили его, и Багратион то ли впал в забытьё, то ли уснул тревожным сном.

Ему пригрезился уже такой далёкий и мирный 1800 год

Именно тогда, император Павел Первый решил «осчастливить», лично назначенного шефа лейб-гвардии Егерского батальона.

— Багратион! Вы почему не женаты? — самодержец изобразил на своём лице некоторое подобие улыбки.

— Так ведь служба. Я, Ваше Высочество, всё больше по казармам, да в походах, войнах. Недосуг как-то…

— Дело поправимое — бесцеремонно оборвал его царь, — извольте намедни прибыть ко мне на ужин. Буду знакомить с, впрочем, путь её имя будет сюрпризом. И попрошу явиться при полном параде! Наличие орденов — всенепременно! Помнится, у вас их более чем, предостаточно!

***

Доброхоты, не раз сообщали императору, храбрый вояка робеет и теряет дар речи, при встрече с прехорошенькой восемнадцатилетней графиней Екатериной Скавронской.
Девушка, выросшая при дворе, на отлично освоила непростую науку жеманства и любовных интриг.

Но длинноносый, хмурый, тридцатипятилетний генерал, был явно не сфере её интересов.

Но кто же будет интересоваться мнением придворных девиц об их предпочтениях?!

Отправляли замуж по распоряжению императора или его супруги.

После разговора с «Богом-рати-он»3ом, к матери девицы был отправлен гонец, со срочной депешей:

«Нарядить дочь в белое платье и привезти в Гатчину. Павел Первый».

***

Село Сима Владимирской губернии

Врач склонился над умирающим. Убрал со лба высохшую повязку и положил новую.

Князь отреагировал, приоткрыл глаза и хотел кивком поблагодарить, но сил даже на это малое, не осталось.

Но услужливая память продолжала рисовать картины прошлого.

***

Невеста прибыла в церковь Гатчинского дворца. Генерал был уже нам, беседовал с дежурным пресвитером.

Церемония началась тотчас, как из подъехавшей кареты вышли император и его супруга Мария Фёдоровна.

Поспешность сего действия изумила всю «придворную рать» (полагаю, что жениха с невестой тоже!)

***

«Багратион женился на маленькой племяннице кн. Потёмкина… Эта богатая и блестящая пара не подходила к нему. Багратион был только солдатом, имел такой же тон, манеры и был ужасно уродлив. Его жена была настолько бела, насколько он был черен; она была красива как ангел, блистала умом, самая живая из красавиц Петербурга, она недолго удовлетворялась таким мужем…»

Генерал Ланжерон

***

Всего лишь пять лет они были вместе. После обряда венчания вернулась в столицу.

Супруг, почти не бывал дома. Как говорится — служба! Она превыше всего!

Екатерина Павловна вернулась к исполнению «непростых» обязанностей светской дамы.

Годы супружеской жизни не научили её жить по средствам.

И генерал, не раз побеждавший врага на поле брани, был бессилен перед всё возрастающими тратами своей второй половины.

Зимний дворец. Кабинет Александра Первого

— Алексей Андреевич, напомните мне, какое жалование у нас положено офицерам?

— Это смотря кому, то есть я хотел сказать, в каких чинах — Аракчеев был готов к этому вопросу и, открыв папку, стал читать:

— Поручик, в зависимости от рода войск, от ста рублей, но само больше сто шестьдесят шесть рублей в год…

— А генерал? — перебил министра император.

— Столько же, но в месяц. А ежели со всякими надбавками: денежным, продовольственным довольствиями, то и поболее того.

— А сколько стоит хорошая лошадь? Я так понимаю, что на казённых скакунах наши кавалергарды и гусары не ездят?

— Ваша правда, — Аракчеев, полистал папку и процитировал:

— У коннозаводчиков, добрый конь отпускается от ста рублей за штуку, оптом дешевле, но не намного.

— А сколько стоит билет в театр, а хорошая книга, в подарочном издании, вы, Алексей Андреевич, знаете?

— Конечно, — ни минуты не задумываясь выпалил Аракчеев, — вот намедни посетил с супругой балетное представление, так два билета, замечу, не самые дорогие, в партер, аж за десять рубликов пришлось приобрести. Книгу, по почте заказал, тоже — червонец. Осмелюсь поинтересоваться к чему эти вопросы? Будет жалование увеличивать, так, извините, казна…

— Да, знаю я, что казна, — оборвал его Александр, — мне доложили, — наш заслуженный Багратион, весь в долгах, как в шелках! Своей квартиры не имеет, снимает, здесь неподалёку, рядом Адмиралтейством, чтобы его супруги поближе было Дворец посещать. Всё, что можно заложил, и ещё, у друзей и знакомых позаимствовал. Нехорошо это. Всё же не последний человек в империи.

Пишите указ. За боевые отличия жаловать Петру Ивановичу Багратиону, из моей царской собственности, две деревни в подольской губернии, общей численностью триста двадцать крепостных душ4. Будем надеяться, что подарок сей, его из финансовой кабалы освободит!

***

Через некоторое время благодарный генерал обратился лично к царю с просьбой выкупить подаренные ему имения назад, ибо деньги были нужны немалые и прямо сейчас, (расходы дражайшей супруги год от года возрастали в геометрической прогрессии!), а покупатели не предлагали за них, суммы незначительные, да и те в рассрочку.

***

В 1805 году их брак практически распался. Деятельная супруга решила, что непременно надо отправиться в путешествие. Пожить в культурных европейских странах.

Генерал, как обычно, не перечил. В душе надеялся, что одумается, вернётся. Но увы, семья, в полном понимании этого слова перестала существовать навсегда.

Последовал очередной указ царя, подарить Багратиону ещё одно поместье с полу тысячей душ крепостных, на этот раз в литовской губернии.

***

Год спустя история повторилась вновь. В казначейство была направлена новая челобитная, с просьбой — селение выкупить в казну, ибо на рынке никто нужной суммы не предлагал.

(Поместье оказалось крайне убыточным: двадцать восемь тысяч рублей казённого долга и пятьдесят две тысячи рублей партикулярного долга5.)

Узнав об этом, император, покачав головой, всё же велел прошение удовлетворить. Долги погасить и выплатить заслуженному генералу ещё сорок тысяч рублей, для погашения партикулярного долга.

***

А что же Екатерина Павловна?

В Европе она показала себя во всей красе: тамошние ловеласы были поражены той лёгкостью, с которой русская красавица тратила огромные деньги, получаемые от «бывшего».

В Дрездене, в неё Людвиг Баварский. Правда, ненадолго. Несколько месяцев погиб в одном из сражений.

***

«При всей красоте и привлекательности она не могла не собрать вокруг себя замечательного общества.

Чудный цвет лица, алебастровая кожа, золотистые волосы, таинственное выражение глаз…»

Гёте

Сентябрь 1812 года. Село Сима Владимирской губернии

Умирающему вспомнился 1808 год.

Александр Первый вознамерился наградить орденами не только видных военачальников, отличились на войне, но и их жён. Увы, княгиня Багратион в этом списке не оказалось. И природное грузинское самолюбие супруга проявилось в полной мере. Он порывался написать прошение об отставке. Кричал во всеуслышание: — Екатерина Петровна носит мою фамилию, и этого было вполне достаточно: «Её надо наградить, ибо она моя жена…»6

Затем начал бомбардировать её письмами.

Знакомые, через которых шла корреспонденция, сочувствуя генералу, уговаривали Екатерину, хоть единой строчкой ответить на его послания.

— Я хвораю и посему и должна остаться здесь! На излечении. Писать некогда, да и незачем! — Молвила красавица, принаряжаясь к очередному балу.

Князю же, дозволялось, лишь продавать недвижимость, раздавать закладные, да оплачивать её многочисленные счета. А заодно ещё и вести нелёгкие беседы с тёщей, приходящей в неистовство от безудержных трат дочери.

***

Но однажды жизни храброго вояки появилась другая Екатерина Петровна.

***

Чего греха таить. Было дело, увлёкся великой княгиней Екатериной Павловной, любимой сестрой самого императора, самой умной и обаятельной. Той, к которой, сватался Наполеон. Но получил отказ, мол, не ровня, выскочке — корсиканцу, царская дочь!

***

Надеялся ли на взаимность? — Багратион вновь приоткрыл глаза, — и была ли её любовь к пожилому вояке, искренней?

Гуляли, по аллеям Павловска, на виду у всех. Грех это?

Не было у него ответа на простой вопрос.

А что ни с кем не встречалась, окромя него, на публике. Так-то не его, а её дело.

Кинул взор на свою шкатулку.

Там её портрет. Не расставался с ним никогда.

13 сентября 1812 года было объяв­лено завещание Баграти­она

«Денежным довольствием отметить:

Отставного майора Котова.

Произведённого в подпоручики, из гвардии, унтер-офицера Невского.

Камердинера Джузеппе Гави,

Да двух работников: Самойло Иванова и Егора Соболина.

Да двух поваров.

Да двух унтер-офицеров.

Так же вольную получили пять (!) личных крепостных!

Более какого-либо имущества у генерала от инфантерии Петра Ивановича Багратиона не сыскалось!

***

Узнав о кончине Багратиона, Екатерина Павловна, княгиня Ольденбурская (в девичестве Романова) спешно обратилась к брату императору с нижайшей просьбой.

После чего по тылам, в обход боевых действий, в селение Симы был послан царский посланец, с одной целью, — шкатулку Багратиона изъять и опечатать гербовой печатью государя!  Лично, никому не показывая, доставить во дворец.

***

Александр Первый своей сестре Екатерине.

«Моя дорогая. Переписку досмотрел сам, всё, могущее тебя опорочить, уничтожено! Тревожиться нечему!»

Апреля 1944 года. Ставка верховного Главнокомандующего

Собравшиеся сгрудились над большой картой, разложенной на столе.

— Товарищ Сталин, генеральный штаб приступил к планированию наступательной операции по освобождению Белоруссии, — генерал Антонов на минуту замолчал, посмотрел на Верховного Главнокомандующего, после чего, взяв в руки карандаш, продолжил, — план, предусматривает одновременный прорыв обороны противника  на шести участках фронта и расчленение его войск по частям. Особое значение придавалось ликвидации наиболее мощных фланговых группировок в районах Витебска и Бобруйска, стремительному продвижению на Минск!

— Назовём эту опэрацию…Багратион, — раскуривая трубку, предложил хозяин кабинета, — надэюсь ни у кого нэт возражений?!

Александр Ралот

__________________

1— ttps://proza.ru/2016/05/04/2023?ysclid=m731xkmp6p40424875

2— https://ria.ru/20120927/760511703.html?ysclid=m75r2k5ng2409232379

3— Прозвище генерала в армии.

4— это меньше, чем было во владении Александра Сергеевича Пушника.

5— это не что иное, как заём у друзей и знакомых, под залог этого имения.

6— https://profile.ru/archive/petr-bagration-nashi-zheny-pushki-zaryazheny-103592/?ysclid=m775e5mobz92441807