СЭДА КОНСТАНТИНОВНА ВЕРМИШЕВА — поэт, публицист, ученый, общественный деятель, член СП СССР с 1974г., член СП России, член СП Армении, сопредседатель русскоязычной секции СП Армении, действительный член Академии русской словесности при СП РФ, действительный член Петровской Академии науки и искусств, сопредседатель общества дружбы с Арменией при Правительстве Москвы, член Правления Международной Ассоциации содействия культуре, член Правления Союза Армян России, член редколлегии Альманаха Муза (Москва). Автор 18 сборников стихотворений. Стихи переводились на армянский, английский, французский, польский, болгарский, языки. Имеет награды России, Армении, Нагорно-Карабахской республики. Живет и работает в Москве и Ереване.

Что отвечу я вам

«Что отвечу я вам// Дом,// Отечество,// CВечность»? – ключевой  вопрос не только творчества, но и всей жизни Седы Константиновны Вермишевой, женщины, чья гражданская позиция неотделима от её творчества. Три профессии: экономист, общественный деятель и поэт — это  три  «ипостаси» Вермишевой, в которых раскрылся её характер и внутренний мир. Но последняя  из них большая.  Поэзия была главным источником вдохновения публициста, ученого и общественного деятеля. На сегодняшний день Седа Константиновна явялется Членом Союза писателей СССР, Москвы и Союза писателей Армении, сопредседателем секции русскоязычной литературы Союза писателей Армении, членом правления, руководителем творческого центра Союза армян России. Для перечисления всех достижений и наград  Вермишевой пришлось бы писать отдельную биографию, посвященную ей. Вся её деятельность, общественная или творческая, характеризуется словом «ответственность». Предельно ответственное отношение к своему личному и, прежде всего, народному прошлому, настоящему и будущему – вот что отличает деятельность Седы Константиновны – наследницы великий армянских князей и общественных деятелей.

«Если ты живешь не так, чтобы можно было твою жизнь перенести в стихи, значит это не та дорога»

«Поэзия вообще — это интуиция, она на уровне интуиции помогает опережать время, схватывать события, чувствовать их».

«И я живу. Живу без донкихотства. Предубежденность пряча, И порыв…»

В роду у Вермишевых значились имена поистине выдающиеся: аристократы, известные общественные деятели, среди которых и Католикос всех армян князь Иосиф  Аргутинский-Долгорукий и многие другие. И тот факт, что родителей Седы Константиновны – потомственных дворян — в годы ленинских и сталинских репрессий не только не арестовали, но и не ограничили в трудовой деятельности, кажется просто чудом, первым чудом в ее жизни.

По мнению Седы Константиновны, воспитание, конечно, играет немаловажную роль в становлении личности, но не менее значима и  генетическая «предрасположенность» к  самосовершенствованию. Эту черту она могла унаследовать как по материнской, так и по отцовской линии. Константин Христофорович, отец Вермишевой, принадлежал к выдающемуся армянскому роду Захаридов, князей Аргутинских-Долгоруких. Основателем рода был Захарий, сподвижник грузинской царицы Тамары. Именно благодаря Захарии и его брату  Ованнесу  процветающая Грузия пережила лучший период своей истории — Золотой век грузинскоо царства. 18 поколений Захариды были верховными главнокомандующими в Грузии.  Их потомком был ближайший сподвижник Суворова и Потемкина, предводитель армянской паствы в России, архиепископ, впоследствии Католикос всех армян, князь Иосиф Аргутинский-Долгорукий. Князь Иосиф по совместно разработанному с Потемкиным плану, должен был стать царем Армении. Мы можем лишь предположить, какой счастливой оказалась бы судьба армянского народа, если бы его государство возглавил такой человек, как Иосиф Аргутинский-Долгоруков. Но через два дня после избрания его Католиосом всех армян, он был отравлен в собственном доме в Тбилиси.

Среди известных людей в роду также генерал-адъютант князь Моисей Захарович Аргутинский-Долгорукий. Это был бесстрашный военный, тонкий стратег, политик, покоривший Кавказ. Следующими в выдающемся роду были два брата Аргутинских-Долгоруких – владельцев огромного имения и армянской церкви на Невском проспекте в Санкт-Петербурге. Дед Вермишевой – Христофор Вермишев был видным общественным деятелем, одним из лидеров кадетской партии Закавказья. Он занимал пост мера Тифлиса, был  главным редактором газет «Баку»,  «Кавказский телеграф» и корреспондентом «Русских ведомостей». А вот его племянник, Александр Вермишев, был большевиком и в дядиных типографиях печатал нужные его организациям листовки. В честь него были названы улицы, пароход, дом культуры, учреждена премия в области журналистики. Родной дядя Вермишевой написал книгу «Амир-спасалар» об основателях рода Захаридов, служивших царице Тамаре. Книга подверглась опале со стороны грузин. С их точки зрения, Григорий Вермишев исказил историческую картину того времени, снизив роль и авторитет царицы Тамары. Экземпляры книги  изымались и сжигались.

Дворянское происхождение было и у матери Вермишевой.  Елена Георгиевна принадлежала к карабахскому княжескому роду Мелик-Каракозовых. Ее отец был известным общественным деятелем, кадетом, занимал пост министра образования и культуры. Мать, Мария Ивановна, была художницей и меценатом.

Итак, наследницей столь выдающихся родов стала рожденнная в 1932 году в Тбилиси Седа Вермишева. Потомственная дворянка, она была ребенком военного детства. Отец был ученым, экономистом, мать — издательским работником. Когда началась война, отец ушел на фронт добровольцем, а мать с двумя маленькими детьми эвакуировалась в Тбилиси. Семья некоторое время жила у бабушки – настоящей аристократки. И хотя жили они очень скромно, скудная пища всегда подавалась в блюдах из севрского фарфора. От дедушкиных рассказов про фондовую биржу и мировую экономику и бабушкиных рассказов про дореволюционный быт у Седы разыгрывалось воображение. Тифлис стал для нее неким осколком, символом канувшей в лето прекрасной эпохой.

После войны семья возвратилась в Ереван. Все свои достижения Седа Константиновна считает заслугой не только родительского воспитания, но и образования, полученного в знаменитой Пушкинской школе. Книг почти не было, писали дети на газетных обывках и все же умудрялись получать фундаментальное всестороннее образование. И хотя школьников, по её выражению, держали на голодном культурном пайке, все же некоторые учителя умудрялись тайком носить им запрещенную литературу. Поэтический дар Вермишевой был обнаружен рано. Потеря связи времен, поколений сказалась на творчестве многих поэтов того времени. И Седа Константиновна, с легкостью сочинявшая стихи,  долго не могла выразить себя, найти свое место в современной литературе. Для этого нужно было читать произведения предшественников. А Блок, Цветаева, Мандельштам, Гумилев, Ахматова… Эти фамилии известны были лишь понаслышке. Идеологическая цензура отсекала огромные пласты русской и зарубежной культуры. Вермишева вспоминает, как читала по ночам произведения Хемингуэйя, Маркеса, переводила их, секретно передавала друзьям.

Пришло время поступления в университет. Все советовали филфак, но Вермишевой претила мысль о том, что ей придется повторять из статьи в статью, из книги в книгу идеологическую ложь. Да и отец советовал ей сперва научиться зарабатывать на жизнь, а уж потом писать литературные труды. И Вермишева поступила на экономический факультет Ереванского государственного университета, надеясь вновь улышать дедушкины рассказы о фондовых биржах. Вместо этого она слышала марксисткие теории, советские декреты, доклады о пятилетках. Слышала, но не слушала. Вместо этого она забиралась на задние ряды в лекционном зале и читала антологию русской поэзии. Приходилось, по выражению Вермишевой «запихивать крылья в рукава». Этого требовало время. При этом молодая поэтесса умудрилась закончить университет с отличием.

На третьем курсе Вермишева вышла замуж за Тиграна Суреновича Золяна, ученого, физика, чья мать была основоположником преподавания русской литературы в Армении. Вскоре у них родились двое детей — сын Сурен, который впоследствии стал ректором Ереванского государственного лингвистического университета, — и дочь Нарине, которая стала художницей. Работала Седа Константиновна  в горно-металлургическом заводе и ничто не предвещало в ее жизни перемен. Как вдруг однажды в жизни Вермишевой произошла встреча, которая изменила ее жизнь. В самолете, летевшем из Москвы, она села рядом с человеком, который знал наизусть поэзию серебряного века… И вот, «Душа окрепшая взметнулась… И взлетела». Седа Константиновна с рвением принялась разыскивать и изучать литературу, которая во время оттепели потихоньку начала просачиваться в обывательский мир. У поэтессы открылось второе дыхание, стихи полились свободным потоком. Исповедальная, чувственная поэзия Цветаевой вдруг стала путеводной звездой 32-летней замужней женщины, у которой, казалось бы, должны были быть совсем другие интересы. На поэзию оставалось не много времени, но Вермишева находила время и для неё. Критики отзывались о её стихах по-разному. Для консервативной публики их разоблачительный откровенный тон был неприемлем.  Новое звучание приобрели ее стихи ко времени Карабахской войны.  «После того, что произошло в Сумгаите, мне кажется долгом каждого армянина стала защита тех карабахских армян, которые пострадали от погромов» — говорила она. Вермишева использовала любую возможность помочь своему народу, изучала все возможные материалы, публиковала статьи, освещавшие конфликт. Она училась, как сказано в одном из ее стихотворений, «со всей страною говорить… Всем горлом, всем ознобом…» Чтобы продолжить свою общественную деятельность Седа Константиновна переехала в Москву, и говорила о бедствиях Арцаха везде, где могла быть услышана. Сегодня она является экспертом представительства Нагорного Карабаха в Москве. Седа Константиновна всегда любила Первопрестольную, чувствовала её и знала, что её деятельность будет наиболее плодотворна именно в Москве. «Два города… Две вечных правоты… В моей душе», — говорила Вермишева о Москве и Ереване. В одном она видела историческую мощь, в другом  — трогательную родную красоту. «Я тороплюсь!// Мне нужно стать Вселенной!…// Мне воздухом Отчизны// Нужно Стать!» — говорила она. И можно с уверенностью сказать, что если не воздухом, то опорой Отчизны она за эти годы борьбы сумела стать. Кроме того, именно в Москве была оценена по-достоинству её поэзия. Вышли в свет сбоники её стихов. Последние из них — «Щербатая клинопись» (1999), «Разбит наш дом» (2003), «Из камня и песка» (2005). Продолжая научную и экономическую деятельность, Вермишева стала инициатором посещений Армении и Карабаха российскими писателями, политиками, общественными деятелями. Таким образом она стремится к укреплению связи между Россией и Арменией, чего добивались в свое время и её выдающиеся предки. Главным оружием в борьбе за права народа этой упорной и мудрой женщины – был  и остается поэтический дар. Именно благодаря нему её слова не просто задевают, а пронзают в самое сердце. Однажды Седа Константиновна сказала, что не ты находишь призвание, дар, а он тебя находит. Мы же можем сказать, что слово, громкое, правдивое, ищет того, кто его мог бы громогласно озвучить. И слово находит подготовленную для этого душу. Таковой оказалась душа Седы Константиновны Вермишевой.

Стеф Экимян

Франция