За окном падал снег. В каморке у очага грелся котёнок — маленький пушистый комочек. На свет он появился недавно, и вот сквозь пелену теней и бликов увидел он вдруг много белых пушистиков, которые плавно падали сверху. Это и стало первым воспоминанием котёнка Яна Вуара. Вернее, Яна, а Вуар ничего такого не помнил. У маленьких котят так бывает. Но вот и второй глаз у котёнка открылся, и теперь уже Вуар увидел снежинки. Белые и золотистые, они свисали на ниточках с потолка — детская забава прошедшего Рождества. Снежинки вращались и шелестели если по каморке ходил человек. Как вы уже догадались, и Ян, и Вуар вместе – это обычный котёнок, с той лишь особенностью, что одним глазом он видел настоящие естественные снежинки, а другим — ненастоящие, бумажные. Так и повелось в его жизни: если Ян наблюдал за порхающей бабочкой, то Вуар замечал бабочек нарисованных или в виде заколки. Вот такое странное зрение было у кота. Поэтому и рос Ян Вуар натурой сложной и противоречивой.

В каморке дышал теплом очаг. Огонь облизывал дрова, иногда он словно засыпал, и только красные светлячки мерцали и метались по головешкам. Но вдруг раздавался треск, и светлячки прыскали в разные стороны. И тогда в глазах котёнка вспыхивали зелёные искорки. И тотчас становилось ясно, что это самый что ни на есть Ян Вуар.

Время шло. Ян Вуар подрос и превратился в настоящего кота. Белого, пушистого, с золотисто-рыжими пятнами на ушах и лапах. Все двадцать четыре часа кот спал, сладко позёвывая. Но всё же, часа два – три он иногда прогуливался. Откуда брались эти два – три лишних часа для прогулок — никому не известно. Но я-то знаю эту удивительную тайну Яна Вуара и, по секрету, вам сейчас поведаю.

Летом очаг в каморке не топили и кот облюбовал коврик на балконе, где он дремал сутки напролёт. Птичий щебет и шелест занавески убаюкивали кота. Иногда порыв тёплого ветерка обдувал Яна Вуара запахами трав и цветов. Он приоткрывал глаза и, щурясь одним, посматривал на большую парящую птицу, что свисала под потолком. Бумажная птица трепетала крыльями, словно порываясь улететь. Там же, под потолком покачивалась на ниточке вязка вяленой рыбы. Кот настораживал уши, прислушиваясь. Потом, словно что-то вспомнив, потягивался и прыгал на высокую тумбу, которая была вровень с подоконником и смотрел на пруд, что был неподалёку. Ян Вуар видел, как по воде расходились круги — и лопушки, и лилии изредка вздрагивали. Это потому, что их за стебельки задевали рыбки. Теперь кот щурил уже другой глаз и в какой-то миг непостижимым образом оказывался у самого пруда. Он еще в нетерпении царапал лапами тумбу, на которой только что сидел, не сразу понимая, что это уже земля и что он на берегу. Кот разглядывал рыбок в пруду, которые то замирали все одновременно и слегка шевелили плавниками, то внезапно и одновременно устремлялись то в одну, то в другую сторону. Иногда кот трогал воду лапой, но тотчас отдёргивал и тряс ею, недовольно морщась. Так просиживал он у пруда часа два – три, а потом опять оказывался на балконе, где за это время отсутствовал всего две – три минуты. Вот такое порой происходит со временем. И, получается, время зависит от нас! Представьте, что вы что-то ждёте. Ждёте, ждёте и никак не дождётесь. И время словно остановилось. Ну, ни с места! А бывает наоборот. Вы спешите, вы несётесь, вы летите. А время летит быстрее вас. И вы опаздываете. Вот так и здесь. На подоконнике и у пруда время разное. Где-то оно торопится, а где-то совсем не спешит.

А ещё Ян Вуар любил гулять по крышам, где оказывался тем же способом, через балкон. Очутившись на крыше, кот осторожно обходил её, что-то обнюхивая, пока наконец-то не находил нужное место. Там он устраивался поудобней, поджимая под себя золотисто – рыжие лапы. Его безучастный взгляд не задерживался на пролетающих воробьях. Лишь только когда особенно нахальный подлетал и усаживался близко, в глазах кота вспыхивали зелёные искорки, а кончик хвоста подёргивался и замирал вопросительным знаком. Воробей, кося глазком, скакал прочь, и кот забывал про него. Казалось, он дремал, Но вот его золотисто – рыжие ушки вздрагивали, поднимались торчком, а широко раскрытые глаза смотрели в небо. Там, в синеве парила стая голубей. Ян Вуар долго провожал их взглядом. Через два – три часа он спрыгивал с подоконника на тумбу, а с неё на коврик, где потягивался и забывался в дремоте.

На этом мы попрощаемся с ним. Говорят, что Яна Вуара видели на берегу с удочкой и что разгуливал он по крыше с тросточкой. Откуда нахватался кот таких манер, никто не знает. Но всё тайное со временем становится явным. И мы ещё всё узнаем, потому что не прощаемся с ним насовсем. Мы ещё встретимся.

Продолжение следует…

Владимир Парошин