Среди литературоведов не утихает спор: как называть сегодняшние рифмованные сочинения – стихами или текстами? Большинство склоняется к тому, что всё-таки текстами. Аргументы приводят эффектные, что называется зрелищные, но всё-таки мало убедительные. Сводятся они к тому, что, дескать, классическая форма поэзии умерла и умерла безвозвратно, а новая современная, ищет новые выражения и новые заявления… Так что хочешь – не хочешь, а нужно соответствовать «злобе дня».

Проблема более теоретическая, нежели практическая, а значит, сколько «теоретиков», столько и мнений… И тем не менее, попробуем хотя бы расставить ориентиры. О них и прочих «современностях» нынешнего литературного процесса с культурологом Сергеем Коноваловым беседует НЕ поэт (и даже не пытающийся такового изображать), коломенский литератор Алексей Курганов.

Коновалов: Алексей Николаевич, во-первых, хочу поздравить вас с публикациями сборников ваших стихотворений (или как их сейчас нужно называть?) в журналах «Новая литература», «Зарубежные задворки» и «Великороссъ». Хотя стихи-то весьма противоречивые. И читателями воспримутся наверняка неоднозначно.

Курганов: Чего и хотелось, и всегда хочется. Пусть будут и сторонники, и противники. Главное, чтобы не было равнодушных. Если твой текст не вызывает у читателя ну совершенно никаких эмоций – тогда всё. Можешь смело выкидывать его в корзину. Что говорится, «не свезло».

— Или «не сварилось». И вас всё-таки хочу упрекнуть. Вы же не раз говорили, что не поэт! И как же в таком случае понимать эту публикацию?

Курганов: А так и понимать. Да, не поэт, и вряд ли им когда-нибудь стану. Из-за чего совершенно не комплексую. Вы же, Сергей  Владимирович, прекрасно знаете моё негативное отношение к громким фразам, но сейчас я это правило сознательно нарушу: писать стихи (именно стихи!) это действительно ДАР. Он даётся свыше – и даётся не просто немногим, но именно что ЕДИНИЦАМ. Я, увы, в их число не вхожу. Поэтому просто-напросто занимаюсь рифмованием слов и строк. Иногда получается весьма забавно. Подтверждением тому – названная публикация.

— То есть, редакторы названных изданий вас лишь посчитали поэтом, а на самом деле…

— Помните у Пушкина: «Не тот поэт, кто рифмы плесть умеет, и перьями скрипя, бумаги не жалеет.»? Редакторам виднее, кого кем, зачем и даже накой считать. Тем более, что редакторы названных вами литературных изданий — люди в своём деле действительно профессиональные. Поэтому упрекать их в том, что они меня, как ремесленника,  «проглядели», совершенно глупо. Они мои тексты именно ТАК увидели, а не иначе. Имеют полное редакторское право.

— Подборка в «Новой литературе» называется «Голутвин-Сити», а поэма, опубликованная в «Зарубежных задворках» и затем в «Великороссе» — «Окский проспект». В названии что-то личное?

— Да, личное. Я родился и живу недалеко от вокзала Голутвин в подмосковной Коломне. Давно заметил: те городские районы ( я говорю не только о Коломне, но  и о других городах, в которых мне довелось жить или , по крайней мере, побывать), которые примыкают именно к железнодорожным (почему-то именно к железнодорожным!) вокзалам, имеют свою истинно что «железнодорожно-привокзальную»специфику. Я бы назвал её «чемоданной». Или выжидающей. Или ожидающей. Или «семафорящей». Понять её нельзя. Её можно только ПОЧУВСТВОВАТЬ. А людям пишущим ещё и прочувствовать.

— А при чём тут сити?

— В англоязычных странах «сити» это города, выделяющиеся своими правами, статусом, положением. Привокзальные районы это своего рода города в городах.

— Но мы же не англоязычные…

— Уверены? А как же все эти «рокеры-брокеры-рэперы-киллеры-хипстеры- крекеры-трипперы»? Русский язык, как разговорный, так и письменный, стремительно сдаётся в плен иностранщине, в первую очередь языку английскому. И весь ужас в том, что защитить его НЕКОМУ.

— А писатели?

— Они сами в себе-то сегодня разобраться не могут. Где уж им язык защитить.

— Но есть же писательские организации, сообщества, товарищества, литературные объединения…

— А толку? Если уж рассуждать и практически, и теоретически… Советский институт писательства исчез, потому что исчезли его идеологическая (соцреализм) и организационная (Союз писателей СССР) составляющие. А на смену эту советскому институту не пришло НИЧЕГО. И поэтому сегодня писательство, как занятие, многие претендующие на звание «инженеров человеческих душ» (а то и на их начальников) путают с актёрством. Где   главное — поклонники, успех, аплодисменты. В писательстве же главное – самоотдача.

У меня есть среди знакомых такие «аплодисментщики». Доходит до смешного. Говорю им: ребята, аплодисменты, грамотки, медальки-«железячки» — всё это, конечно, очень мило и очень приятно. Но всё-таки существительное «писатель» происходит от глагола «писать». Где ваши сегодняшние тексты?

— И что отвечают?

— Что они — в творческом поиске. Великолепное в своей «отговористости» объяснение!

— Кто-то из мудрецов сказал: «Мы потому возмущаемся людьми, которые с нами лукавят, что они считают себя умнее нас.». А может, и на самом деле умнее?

— Может. Но уж практичнее – без сомнений.

— Параллельная тема — самиздат. Ведь это тоже, по большому счёту, лукавство. Но лукавство весьма заманчивое. Тем более, что нынешнее время для его реализации предоставляет просто-таки неограниченные возможности…

 — Самиздат (книги, выпускаемые на собственные деньги или деньги доброхотов-спонсоров), причём самиздат сегодняшний (не путайте его с советским), это однозначно ТУПИК. Сравнимый разве что (и совершенно условно) с так называемым «дембельским» альбомом. Который достаётся его хозяином время от времени с антресолей, обмахивается от пыли и демонстрируется гостям с обязательным гордо-радостным видом (неплохо также пустит при этом ностальгическую слезу). Единственное отличие: альбом никому никогда не дарится, а самиздатовская книга дарится с радостью. Потому что вроде бы как ценный подарок, а во-вторых, автору (хозяину) её просто некуда девать. Что толку от её лежания на полке? Никакого. Так что пусть хоть так вот, хоть в виде подарка. Который, скорее всего, никто и  читать-то не будет, но принимается обязательно с благодарностью. Да, актёрствуем. «Но почему ж не подольстить родному человеку?».

— Впрочем, зачем тратится на типографские услуги? Сегодня полным-полно и поэтических, и прозаических текстов в Интернете. Там их можно читать, там же их можно и размещать.

— Интернет оказал стихосложению поистине медвежью услугу. Именно благодаря ему огромнейшее количество народа стали заявлять себя именно что поэтами. Хотя к поэзии не имеют никакого отношения.

Нет-нет, к самому Интернету у меня нет никаких претензий! Интернет – данность, и  предъявлять к нему претензии, это всё равно, что ругать паровоз, за то, что он ездит. Дело как всегда в людях – а люди слабы. Слабы в устремлениях, тщеславны в пожеланиях. И слова, слова, слова… Как говорил прокурор (Олег Борисов) в фильме Абдрашитова: «Надо что-то делать. Надо что-то делать!». Но КТО будет ЭТО делать?

— Вы, никогда не задумывались, почему наше государство так упорно не хочет признать писательство (или сочинительство художественных текстов) ПРОФЕССИЕЙ? А я, кажется, понял. Потому что писательство это не профессия, не должность, не занятие и даже не призвание. Писательство это ПОТРЕБНОСТЬ. Помните сцену в фильме Карена Шах-Назарова» «Зимний вечер в Гаграх», когда Евстигнеев говорит Панкратову-Чёрному, что бывает такое состояние, когда хочется крикнуть. Почему зачем, накой, с какого… — совершенно непонятно. Да это и неважно. Хочется – и всё! Вот так и с писательством. Просто хочется крикнуть. Просто хочется написать. А будут ЭТО читать или, пардон за натурализм, подотрутся – уже тоже неважно…

 — … и каждый в своём поступке будет прав. И читатель, и писатель-сочинитель, как автор этого текста. Которым кто-то будет восхищаться, а кто-то именно что подтираться. А кто-то его даже и не заметит. И вот это третье, как вы совершенно справедливо отметили, должно быть для автора самым обидным.

— Спасибо за разговор. Как всегда, неоднозначный, как всегда, с противоречивыми формулировками и неожиданными, большей частью совершенно неприглядными выводами. Но что есть – то есть. Действительность действительно сурова, но она — реальность. Успехов вам.