Поплакать в жилетку хочется… Я себя загнал в трудное положение. И это не только хорошо – я люблю преодолевать умственные трудности. Но и плохо – а что, если я слабак: не заметил, что я давно самообманываюсь.

В чём дело?

Дело в том, что я заставляю себя искать в произведениях искусства следы подсознательного идеала автора, считая, что, если их нет и субъективно для меня и объективно – в принципе не только для меня, то вещь нехудожественна. А это ж почти безумие – искать такую неуловимость. И отличать же её надо от притворства (многие ж как-то чуют, что нельзя быть сермяжно понятным, и мутят).

Вот фильм «Американка» (1997) Месхиева.

Ну с какой стати там ни с того ни с сего посреди какого-то неореализма вставлены улёты Алёши куда-то. Не сны, а улёты.

Ну да, бывают сны наяву, слыхивал… У меня было в 7 лет. Я увидел во вспыхнувшей зарнице Бога на троне в короне и с ангелами вокруг. Золотое всё. Так это американцы атомные бомбы бросили, бабушки заговорили об Апокалипсисе, а я был довольно маленький. А Лёша девятиклассник. – У меня-девятиклассника было страннейшее чувство во время солнечного затмения. Я был дежурным в пионерском лагере. Все были на мёртвом часе. А я караулил мостик, по которому в лагерь можно было пройти постороннему. И вдруг что-то почуял. Сперва думал – в себе. Обежал мысленно вниманием всё тело – нет, не во мне. Я обежал глазами окрестности – тоже, вроде, всё по-прежнему. Опять внутри себя всё проверил, опять снаружи. И вдруг понял: замолчали все птицы. Я поднял глаза на солнце – куска уже не было. – Но это реальность, а не сон наяву.

Какая-то нервная неуравновешенность у Лёши? А я был всегда в себе?

У него сексуальная озабоченность. Вот он видит…

«Однажды вечером, я помню, мне пригрезилось… Я дико обомлел».

Это закадровый голос Лёши, вспоминающего о юношестве через много лет. (Тоже чудно – так подробно всё вспоминать много лет спустя, что весь фильм – как бы ожившее воспоминание. Бывает, редко, эйдетическое зрение, фотографическое… Но.)

Да! А было ж у меня-пацана видение, когда я первый раз услышал первые звуки Первого концерта для фортепиано с оркестром Чайковского – сосны, как их видишь лёжа на траве в нашем Лампеджиайском бору, стволами сходящиеся. Через радиоприёмничек «Москвич», такой самый маленький, слышал. Я потом как-то сумел узнать название этой вещи. Это для меня была музыка счастья. А я что-то не помню, чтоб я пацаном был счастлив. В классе – последний человек, ибо двоечник по физкультуре. Не смел даже, чтоб кто-то заметил мою влюблённость.

Хм. Понятно, почему у этого Лёши, — судя по всему, он первый человек в классе, — высокий, красивый, смелый, — понятно почему у него всё с сексуальной озабоченностью какое-то чуть не коллективное. – Ну не всё. Вот это «пригрезилось»… Что лежит на его кровати классная руководительница (страшенно грудастая и задастая) и зовёт его. – Всё нам (для отличия от грёзы) показано в синем свете… – Ну ладно, сексуальная озабоченность. Ну тоже понятны другие видения. Он очень любил старшего брата, а тот разбился на мотоцикле. Он влюбился в его девушку. Ходит к ней в Железнодорожный район, а тамошние парни за ним гонятся. И его спасет старший брат (с того света) остановив возле него свой мотоцикл и умчав от погони. – Из-за той же взбудораженности (влюблённости ставшей, наконец, взаимной, выигрыша пари на американку {удовлетворяется любое желание}, удачного участия в драке городских с поселковыми) другое видение у Лёши (так можно это понять): что Танька ему отдалась. Там та же синь грёз. А ещё и музыка рая. И ранг видения объясняет, почему Танька сорвала его позже с демонстрации (7 ноября), чтоб отдаться ему, услыхав от него, что он уезжает из их города к родителям в Комсомольск на Амуре, наконец, получившим там служебную квартиру. Чего б ей было его срывать с демонстрации, если б то было не видением.

А зачем так-то непонятно снято? Это та самая странность, которая откроет подсознательный идеал авторов?

И почему настолько реально продолжение того видения, когда Танька на его возражение, что он ещё не придумал, что от неё хотеть, шепчет ему, что она сама этого хочет? Так вот продолжение видения состоит в том, что с неба ему падает мотоциклетный шлём брата и мимо проезжает сам брат. Видение настолько реальное, что Лёша этот шлём приносит домой. А там его ждёт письмо от мамы, что им дали квартиру, и чтоб он приезжал. И, сжимая шлём руками, Лёша говорит: «Это знак!». Брат, понимай, дал ему знак не трогать Таньку. И потому Лёша от неё, затащившей его к себе в пустую квартиру с демонстрации, чтоб отдаться, отказывается. Объявляет желание (а в американку отказывать нельзя). Чтоб они встретились через 10 лет, когда он станет путешественником, откроет три острова, назовёт их Танькиным именем, и они поженятся, и у них будет два мальчика и девочка (как у Лёшиной мамы).

Но, главное, почему такая неестественная радость снята: Танька страшно рада такому Лёшиному решению? 10 лет – это ж чудовищно! Разве может это не дойти до неё сразу? Пусть и от радости (она как-никак получила предложение выйти замуж). Что его ж нельзя реализовать – она всего лишь десятиклассница – то ничего, зато какое облегчение, что не надо оказалось Лёшу так привязывать к себе: немедленно ему отдавшись). Ну да, радость. Но снята так преувеличено… Это ж против психологии.

Это что: опять странность – лазейка в подсознательный идеал? Или ляп режиссёра?

А финал? Опять видение. По дороге, параллельной железной дороге мчится за поездом старший брат Лёши. Лёша вне себя кричит и стучит в вагонное стекло: «Стой!». Совершенно теряя себя. Некрасиво так…

Или это опять того самого сорта странность?

И тогда всё сходится. – Автор хотел нам «сказать» (потому в кавычках, что это подсознание его хотело сказать), как несграбно было всё советское. Фильм как раз подоспел к очередной (та была в фильме) годовщине советской власти – к 80-летию. Которого уже никто не праздновал. И правильно, мол.

Потому так затрапезно, неореалистически снято всё, кроме видений. Потому, собственно, и сами видения как таковые сняты в фильме. – Нереалисты были советские люди. – Этот чудовищный срок Тане ждать Лёшу… Эти смерти идиотические… Брата Лёши, друга, Киселя… Эти совершенно жуткие драки пацанов район на район и городских против поселковых… Эти конкретности: цепи, кастет из ручки водопроводного крана, арматура…

Или такой комичный нюанс (после рассуждений доминошников, что женщины менее способны к плотскому воздержанию, чем мужчины):

«Да разврат у них у всех не уме [у женщин]. Разврат и вражеская пропаганда. Вот, что я тебе скажу. Он её и так, и так, и так (делает кругообразные движения рук относительно друг друга). А я со своей – тринадцать лет бутербродом пролежал, потом перевернул (показывает двумя ладонями) – как на другой женился. Понимаешь? А он её и так, и так, и этак. Если немки есть игристые… (оборван)».

Осмеял персонажа режиссёр. И не тем, что тот оборван. А тем, что логики лишён. Если ты за так называемую миссионерскую позу и против вражеской пропаганды вседозволенности и игристых немок, то почему ты «как на другой женился»? – ответ один: несграбность эсэсэсэровская.

Но.

Его фильм «Батальонъ» (2015) я смотреть не мог из-за антисоветской тенденциозности.

С какой стати мне думать, что его антисоветизм у него в 1997 году подсознателен? С той, что он за 10 лет до того во ВГИКе у Хуциева учился? – Этого мало. И это не «текстовый» элемент.

Или апсихологизм некоторых сцен, корявость вставленности видений в неореализм это всё же серьёзно: могли ж счесть неудачей. На меня фильм в первом просмотре таки никакого впечатления и не произвёл. Боевик на материале пацанской жизни. Но. Хороший фильм и не должен увлекать или заставлять, скажем, меня, сентиментального, плакать. Как ремейк «Американки» фильм «Однажды» (2015) Давлетьярова.

За мои слёзы я его сильно подозреваю в том, что он, «Однажды» – произведение прикладного искусства. Приложен к знаемому настроению реакции на дерьмократию 90-х годов в виде ностальгии по СССР. Призван усиливать это знаемое переживание.

Сама захолустность снята ностальгически. Самая жуть снята мягче. Онанируют Лёша и Дёма так, что как-то и не понятно, что они делают. Не так натуралистически сняты орудия драки толпа на толпу. Не такая страхолюдина – физически и духовно – классная руководительница. А музыка – ну совсем райская. Николо Пьовани. Вот эта музыка и врывается то и дело, совершенно не соответствуя тому, что снимается.

Например (я подчеркну, когда это бывает):

«Лёша (увидев, что сестра с ухажером куда-то идут из квартиры): Ку-у-уда?

(Все игроки в домино во дворе и болельщики обернулись смотреть, на кого это Лёша)

Сестра и ухажёр (хором, послушно): В кино.

Лёша: Смотрите у меня…

Дядя Миша (Гармаш, очень солидным басом): Это зря. Антонине домашний арест не устраивай. Баба не может без мужика. Не маленький – должен понимать. Это мужик может вот так вот волю зажать в кулак (показывает) и терпеть. Баба – нет. – Вот я помню в Германии… (отвлёкся от домино, все уважительно слушают) Завод какой-то. Баб наших два барака освободили, так они кинулись на нас. (Лёша со скрытым восторгом смотрит на дядю Мишу) Три года мужиков не видали. (Лёша тонко улыбается) И представляешь? Вот так вот ложится с мужиком и с ума сходит (удар костяшки домино). От нерастраченной страсти.

Кисель (робко): Все пошли?

Дядя Лёша (оторвав взгляд от домино в руке. Торжественно и улыбаясь): Все (план стола с выложенной линейкой домино). А шесть-пусто! (Лёша смотрит вдаль, но это оказывается – сквозь дядю Мишу )

— Лёша: Дядь Миша. А ты правда в разведке служил?

— В танковой. Глубокая разведка. Сдавай ордена, пиши прощальные письма.

— А на Курской дуге был?

— А то (усмехается). Вот помню бой (задумчиво смотрит в прошлое). Токо это уже не на Курской было. Три дня не жравши. Живот ревёт громче танка (Дёма переминается с ноги на ногу. Кисель смотрит, открыв рот). Конца не видно. Тут – я приметил так – избёнка. И я её краем гусеницы так поддел, стенка рухнула, а там склад немецкий (отвлёкся от домино и смеётся над вспомненным). Мы, как дураки, повыскакивали (Лёша с понимающей улыбкой любовно смотрит на дядю Мишу) – пальба кругом. А мы фннками эти банки курочим. Прямо из банок жрём. Вроде, как куриные ноги, но поменьше (Дёма опустил глаза, безразличен). Тут старлей, комроты наш, подлетает (один из пожилых доминошников с сигаретой на губе тоже смотрит вниз, не впечатлённый). А он по-немецки шпрехал. Читает (с размахом лупит доминошной костью по столу) – лягушатина (улыбается по-доброму. Лёша улыбается, довольный).

Кисель (ошарашено): И чё?

— Да ничё. Проблевались и с пустым животом в бой за Родину.

(Вид сверху на тот стол, трёх дядек и трёх пацанов, получающих мужское воспитание) Великий подвиг народа. Рыба (Лёша улетел взглядом вдаль. Монтаж: Дёма и Лёша на крыше сарая. Дёма с гитарой. Потом обнаруживается, что та и Кисель.)

Лёша: Дём.

— М?

— Ты б со мной в разведку пошёл бы?

— (Вместо ответа – аккорд гитарный)

— (Закипая): Нет, скажи, пошёл бы?

— (Вынимая сигарету изо рта): Ну, предположим, пошёл?

(Кисель, возится с голубем) Лёша: Лёха говорит, Танька с железнодорожными гуляет.

Дёма: Ты чё? На железку? Туда только на танке заедешь.

— Эх ты. Кореш, называется.

Кисель (с белым голубём): Чё же она, виновата тебе, что ли?

— Лёша (подхватывается): Чё?

Кисель: А представь себя на её месте. Он [покойный старший брат Лёши, герой, завоевавший право гулять с Танькой из Железнодорожного района] тоже виноват, что так поехал и разбился. Её одну оставил (Лёша идёт к нему). Не судите (выбрасывая голубя вверх) Не судите, да не судимы будете [Кисель религиозный].

Лёша: Чё ты сказал? Повтори.

Кисель (гордо): А это не я сказал (Дёма вскакивает). Это Бог сказал.

(Лёша бьёт Киселя в зубы. Тот падает. Дёма вмешивается).

Дёма: Ты чё, совсем свихнулся?! Он же ответить тебе не может.

Лёша (уходя, кричит): Да пошли вы оба… (задумчивая музыка) А если не вернусь, то (махнул рукой досадливо. Кисель и Дёма переглядываются и тяжело вздыхают)…».

Преемственность поколений: героизм на войне → героизм сегодня (в 1972-м году, как показали титры в начале фильма, 55-я годовщина Октябрьской революции {к которой городок готовился загодя, с тренировкой ряженных в буденовцев на конях} и глухое время, называемое застоем).

Времена разные, а менталитет народа, мол, один и тот же – народ героев.

И вот теперь вопрос: так (противоречиво) распоряжаться музыкой – вдруг это от подсознания, а не от сознания?

Нет, я понимаю, что, посмотрев, как несграбно вставлены видения (тоже с райской музыкой) в «Американке» в неореализм (чтоб выразить «фэ» советскому), естественно было сделать то же органичнее, если хочешь не «фэ» тому же советскому сказать.

Но сделано-то также неорганично, только видения расширены с личных на… общественные – времени гражданской войны! – Так же, как когда Дёма предал и не захотел идти на Железку, и Лёша жертвенно пошёл туда сам – под закадровую музыку, так и когда его по отцовски побил завтрашний муж сестры, Лёша жертвенно отправился опять на Железку – под красноармейскую музыку, а когда его высмеяла (мол, влюбился) Танька, он под свой крик: «Дура!» — движимый высшими чувствами и готовый жертвовать собой не ради себя, под опять красноармейскую музыку встречает реальных буденовцев и идёт с ними на войну. Реальных! И это ночь, а не тренировка днём (как в первых кадрах фильма) к празднованию 55-летней годовщины Октября.

Уж куда как неорганично. Но не подсознательно ли Давлетьяров применил ту же, что Месхиев, несграбность для выражения обратного переживания – героизм-то и не бывает гармонией окружён, невзгоды одни кругом.

Так это – ради буденовского видения.

И не ради него ли в кино сама драка между городскими и поселковыми? Ибо милиционеров Лёша там воспринимает как буденовцев на конях. Тоже несграбно. Высшая сила против низшей.

Такое неожиданно применение несграбности уже можно подозревать родом из подсознания происходящей. – В самом деле, так ли уж явен рост ностальгии по СССР с 1997 по 2015?

Источник

А вот радикально изменить конец из несграбного в рациональный – это уже было дело не подсознания, а сознания.

И, под буденовский горн, Лёша не уезжает на 10 лет, а рвёт стоп-кран, соскакивает с поезда и бежит (с чемоданом) по шпалам обратно… обгоняемый… буденовцами же. И это ж – видение, а не едут в город из загородной конюшни тренироваться на улицах праздновать 55-ю годовщину Октября.

Но, поскольку всё же я находил что-то от подсознательного идеала и в «Американке», то я могу и этот фильм, «Однажды», счесть художественным.

Да, плакал-то я над «Однажды» из-за тенденциозности своей. Я, несмотря на оформленный провал коммунизма в 1991 году, остался во мнении, что будущее человечества – новый коммунизм. Потому новый, что будет с добавкой слова «разумным» в старый девиз: «каждому – по потребностям». В старом потребности были неограниченные, а в новом – разумные. Из-за такой, кажущейся малой, разницы, я, в общем, готов простить лжесоциализм за величие замысла. И тем, подозреваю, совпадаю в Давлетьяровым, который напустил там и сям в своё кино мечтаний Лёшки о «той единственной гражданский» (Окуджава сочинил эти слова в 1957-м, за несколько лет до того, как предал левое шестидесятничество и перешёл в правые. На самом деле гражданская покончила с прудоновский (совсем не марксовой) федерацией федераций – были в стране десятки почти полновластных советских областей до начала гражданской войны. Но мыслилось, что после её окончания всё вернётся на круги своя. И РСФСР так и продолжит развиваться по прудоновскому пути всё большего самоуправления, что и было б настоящим социализмом). Инерция этой мечты о настоящем социализме теплилась до самой контрреволюции 1991 года. Что и отражено в фильме «Однажды».

Соломон Воложин